Голые девушки

       — Алистер, ты же уже видел голых девушек, верно?       — Что? — Его левая рука отозвалась болью, Порождение Тьмы успело ударить его, но он все же отразил атаку щитом, едва успев, каждая мышца от плеча до запястья содрогнулась. Этой фразы было достаточно, чтобы он отвлекся, так как он знал, что не мог такое услышать, по крайней мере, не от своей подруги-Стража. Возможно, от Морриган, но она осталась в лагере, исследуя какие-то документы из Круга — он не спрашивал, где она их достала, и, честно говоря, ему было все равно.       — Девушек. Голых? — вопрос настолько ошеломил его, что он не заметил дрожь в ее голосе.       — Конечно, видел. В смысле, не так уж и много… — Зевран хохотнул, когда Альтаир заметался между мужественностью и желанием не оскорблять, черт бы ее побрал, девушку — женщину — все, кажется, знают, что он влюблен в нее. Эта не та причина, по которой он попал в этот дозор, в любом случае — он ни за что не оставит Серого Стража наедине с надоедливым эльфом, который не так давно пытался их убить, каким бы безразличным к своему прошлому делу он не казался. На самом деле у нее уже есть боевой пес, ну, ей все еще может понадобиться один-другой меч, и, ну, это может вполне себе быть и он, и…       — Хвала Создателю. Я бы не хотела быть тем, кто разрушит всю твою добропорядочность.       Он не понял к чему это вообще было, даже когда они вернулись в лагерь, и он услышал первый лязг металла о грязную землю. Лелиана что-то готовила — кролика, скорее всего. По крайней мере, они столкнулись только с Порождениями Тьмы, ни жертв, ни тел, поэтому он вполне себе рад немного поужинать. Он поднял глаза как раз вовремя — глаза расширились Лелианы, и Винн сказала: «Создатель…», держа в руках дрова, позади него раздался еще один лязг.       Он обернулся, когда Последняя из Рода Кусландов стянула свою кольчужную рубашку, и ругнувшись пыталась снять штаны.       — Что… Ч-что ты? — Алистер притворился, что его голос вовсе не был похож на писк.       — Я вся в крови и кусочках, того, с чем мы черт возьми только что сражались, и меня уже от этого тошнит. — это действительно было так, волосы наполовину спутаны, темные пятнышки засохли на ее лице и шее. Алистер попытался опустить глаза к более безопасному месту, но она просто слабо рассмеялась, штаны исчезли, и под ними не было…как у девушки из благородной семьи может не быть… Алистер быстро развернулся на каблуках.       — Что ты делаешь? — спросила она…его, верно? забавляясь, с искоркой нежности. Она точно не выглядела так, будто бы стояла голая посреди лагеря. — Все в порядке, Алистер. Ты не дал той твари обезглавить меня. Ты имеешь полное право на небольшое вознаграждение.       — Я не… Я не думаю, что это разумно.       Один завершающий стук по земле, хоть он и не представлял, что это было вообще, и она глубоко вздохнула с облегчением.       — Нет, наверное, нет. Но Лелиана и Винн девушки, Морриган даже не здесь, и Стену наплевать, верно? — пауза, и никакого ответа. Почти стоило бы обернуться, чтобы увидеть выражение его лица. — Я чертовски уверена, что Зевран ничего нового не увидел, правда, Зев?       — Столь же новое, как снег в мае. — сказал Эльф, откровенно и счастливо пялясь, поскольку Алистер намеренно отвернулся. Он слышал, как она ходила по лагерю, собирала вещи, подбирала снаряжение, которое она сбросила, и на самом деле, эти звуки друг от друга ничем не отличались, но он почти дрожал, его разум так эффективно заполнял все пробелы, что можно было бы и не оборачиваться.       — Я могу нагреть немного воды, сразу же как закончу готовить. — сказала Лелиана, и Страж удовлетворенно вздохнула. Винн, должно быть, нашла какое-то одеяло или робу, он услышал вежливое извинение.       — Нет… До тех пор, пока я не соскоблю эту…дрянь с меня. Это отвратительно. Алистер, ради Создателя, ты не можешь стоять там вечно. Повернись!       И он повернулся, потому что это — приказ, и потому что он не собирался быть единственным, кто не смотрел — и нет, он действительно не смотрел — а когда он это делает, она просто сидела на пеньке у костра, положив локти на колени в том задумчивом, девичьем образе, который он так обожал созерцать. Их лидер, возможно, была самой молодая в отряде, хотя она и командовала как бывалый воин, жестко и прагматично. Беспечная все остальное время, даже сейчас, когда она обнажена, оттирала широкие полосы крови на ладонях, локтях, руках и еще на спине, везде, где она могла просочиться сквозь броню. Она действительно помылась, верно?       — Ты ранена. — сказал Алистер, заметив след крови, который отличался от остальных, ее рука взметнулась в воздух, маленькие груди слегка покачиваются, она изогнулась, чтобы рассмотреть уродливую красную полосу вдоль своего бока, вздыхая больше от раздражения нежели от боли. Это выглядело совсем не соблазнительно, что делало ее еще более желанной. Алистер не совсем представлял женщину в своей жизни, которая ничего не смыслила в бою, он предпочел бы прижать гибкое, мускулистое тело Стража к себе, твердое и крепкое под его ладонями. Сражаясь рядом с ним, пара надежных рук прикрывала его спину, и как Стражи они были вместе, даже когда шли на Глубинные Тропы — хвала Создателю, что они вообще смогли прожить так долго — и в темноте ни один из них не был бы в одиночестве.       — Вот. — сказала Морриган, выходя из своей собственной палатки, ставя горшок от которого поднималась тонкая струйка белого пара, у нее определенно был свой костер. — На случай, если вдруг захотите отмыть свои вещи.       Ее тон никогда не перестанет раздражать Алистера, больше из-за того, что он знал насколько ей это нравится, насмехаться над ним, потому что никто из них ничего не мог с этим, или с ней, сделать. Он остался один на один с его недовольством, его приятельница Страж отвечала на все лаконичные уколы Морриган теплой улыбкой. Такой же, как и сейчас, когда она встала, давая Алистеру все, о чем он мог только мечтать: бледные ноги, стройные бедра и изгиб одной из самых совершенных задниц Ферелдена.       — Ты чудо, Морриган — сказала она, с благодарностью принимая простой подарок. Ведьма моргнула, быстро исправившись хитрой улыбкой.       — Несколько…преждевременно.       Страж рассмеялась, слегка поморщившись от боли, маленький котел, который она подняла с земли, был достаточно тяжел, чтобы уставшие мышцы недовольно заныли. Мабари тут же встал на ноги, готовый охранять хозяйку.       — Пока приведу себя в порядок. Позовите, если нас опять атакуют. Ну, или завизжите, как девчонки, если это Архидемон.       — Не против компании? Могу потереть тебе спинку. — беззастенчиво сказал Зевран.       — Как великодушно. — кривляясь ответила Страж, исчезнув в маленьком ущелье, кусты быстро закрыли ее нагое тело.       — Когда они кастрируют Храмовников, Алистер? — он нахмурился. Лелиана выжидательно смотрела на него, Винн стояла немного поодаль со схожим выражением на лице. Зевран, который по всем логическим рассуждениям, не должен быть там, где нет голой женщины, невинно пялился на него, ну, настолько невинно, насколько мог Антивский самовлюбленный бабник и убийца по совместительству.       — Ненавижу вас. — говорит Алистер. ***       Она тихо пела себе под нос, оборачивая ткань вокруг головы и потирая руки. Мабари растянулся рядом с ней, поворачиваясь к Алистеру, чтобы подышать на него, высунув язык. Сейчас он даже рад, что начало разговора довольно приличное.       — Вау, Зев. Ты не торопился.       Алистер кашлянул, переминаясь с ноги на ногу, и когда она посмотрела через плечо и улыбнулась, он почувствовал, как сердце сделало не один кульбит, а два.       — Алистер! Тебе что-то нужно?       — Я…эмм… Я слышал, что тебе нужна…помощь.       — Так ты мой рыцарь в сияющих доспехах.       Он рад, что она отвернулась, поэтому ему не нужно сейчас же поменять его глуповатое выражение лица на удовлетворительное. Его били разными заклятьями, но ни одно из них и наполовину не подготовило его к этому.       — Ну, немного в грязных и мутных, но все же доспехах.       — Тогда сними их и иди сюда.       Знает она? Знает она, что делает с ним? Трудно сказать, она игралась со всеми, даже дерзковато флиртовало с Зевраном, но Алистер не считал, что эльф успел побывать в ее постели.       Он расстегнул свой доспех, нагрудник и наручи, благодарный за толстую и крепкую кожу его штанов, девушка устроилась на камне, на котором сидела, и он сел следом. Единственное удобное положение на валуне — оседлать его, что, конечно, не совсем удобно и уместно, особенно потому, что она настолько близко, что стоило бы ей немного отклониться назад, и вот она бы уже прижималась к нему… Алистер тяжело сглотнул, ткань, которую она ему передала, казалась грубой и шершавой, все его тело внезапно стало сверхчувствительным.       — Знаешь, ты не ведешь себя как дочь тейрна.       — Но я уже и не дочь тейрна, верно? Уже нет.       Горечь в ее голосе удивила его — она мало говорила о своей семье или прошлом. То, что Алистер знал, в основном происходит из небольшого представления их друг другу Дункана — Хоу, ублюдок, устроил им засаду и вырезал всю ее семью.       Она не двигалась, за исключением того, что она немного передвинула волосы, когда он тер ее спину тканью, пытаясь быть нежным, но вынужденный сильно скрести по спине, стремясь оттереть следы битвы.       — Я терпеть ее не могу. Кровь. Я ненавижу ее запах. Я ненавижу ее.       Скверна, вездесущее мерцание тьмы, с каждым ударом ее сердца разрастающееся все больше — и нет, он не мог себе представить, что кому-то, особенно даме, гораздо веселее быть с головы до ног покрытой кровью Порождений Тьмы, чем ему. Как шокирующе это должно было быть, потерять всю семью и присоединиться к ополчению за часы, а не дни. Он не мог вспомнить, был ли он добр к ней, когда они впервые встретились, или он мог быть добрее.       — Алистер?       — Да?       — Извини, если я смущаю тебя.       — О, нет. Нет. Нет ничего плохого в дольке свободы. Это можно понять.       Он услышал игривую улыбку в ее тоне.       — Разве что Стен не может.       — Да. Ну…да.       Недолго думая, несмотря на все свои попытки не торопить события, Алистер должен был признать, что ему нужно помыться. Самая последняя вещь на свете, которую он бы хотел сделать, это сдвинуться с места, настолько приятная обстановка была вокруг них. Ничто не пыталось прибить его или прогрызть его руку, и, возможно, постоянная угроза смерти сделала его немного смелее и отважнее.       — Ты бы возненавидела меня, если бы я сказал, что ты красива?       Она рассмеялась, добродушно, и немного наклонилась вперед, со вздохом склонив голову.       — Знаешь, могла бы раньше. Я все еще девственница.       — Да? — Алистер понятия не имел, как у него получилось успокоить собственный голос и звучать по-человечески.       — Я Кусланд, дочь тейрна. Я должна была выйти замуж по расчету, и мое целомудрие было средством достижения этой цели. Не то чтобы я заботилась о мальчиках, которые пытались ухаживать за мной. Половина из них не сможет даже взять в руки меч, не говоря уже о спарринге.       Алистер фыркнул, и она улыбнулась, и он вспомнила, что никогда не отказывал ей в спарринге, считая это хорошей практикой против достойного противника, и возможно ее улыбка теперь по-настоящему предназначалась ему.       Улыбка спала с ее лица, взглядом Страж ушла в себя, прижав колени к груди.       — Это ничего не значило. У моего брата уже был наследник. Моя мама, конечно же, хотела внучку, кого-то еще в семье, кто предпочитал бы платья мечам. Но я здесь. Последняя из рода Кусланд.       — Ты не можешь быть уверена, твой брат мог…- Алистер умолк, не закончив, она откинулась назад на него, и он внезапно потерял дар речи, не имея ни малейшего понятия, куда ему положить руки.       — Я действительно счастлива, знаешь? — ее голос низкий, полный эмоций. — Я стараюсь не быть, осознаю этому цену. Мои родители, моя невестка, мой племянник — это эгоистично, наслаждаться чем-то подобным, когда не могут они. Наслаждаться приключением со столькими людьми. Лелиана, Морриган и, — упаси нас всех Создатель, — Зевран? Я не думала, что во всем мире были люди настолько друг от друга отличающиеся.       Алистер чувствовал то самое, старое доброе разочарование, когда не получал желаемого, вынужденный столкнуться правдой лицом к лицу, той правдой, которую предпочел бы избегать.       — Он тебе нравится, верно?       Она смотрела на звезды, обдумывая ответ.       — Он мне нравится за его независимость. И он свободен. Мы все свободны, иначе бы я не сидела голая на камне у черта на куличиках. — она зачесала одной рукой волосы назад, влажные, но чистые. — В смысле, представь себе, что ты и я долго и утомительно друг за другом ухаживаем. Нужно держаться за руки и притворяться испорченными, чтобы дать соседям немного посплетничать.       — Я…Ухаживать? — Алистер очевидно пропустил добрую половину разговора, и она развернулась в его руках, глянув на него, ее глаза нисколько не отражали уверенность ее голоса.       — Нет нужды, если ты не хочешь. Ты все еще можешь стать королем. Королем Алистером, и я…я не уверена…но я не думаю, что смогла бы бросить тебя едва заполучив.       — Я люблю тебя. — Алистер часто задавался вопросом, удастся ли ему сказать что-то подобное в адрес того, кому он не безразличен. Он думал, что найдет свое предназначение и обретет семью в служении Серым Стражам, но его надежда тут же рухнула со смертью Дункана, со смертью все Стражей, и он опять остался один. Опять. Он должен быть осторожен, внимателен — они находятся в очень шатком положении. Мор едва ли подходящее время, чтобы думать о себе и своем сердце, не говоря уже о том, чтобы так беспечно им рисковать.       — Я люблю тебя. — еще раз, чтобы как следует расслышать.       Приятно говорить такое после лет страданий.       — Серьезно? — сказала она, ее голос спокоен, а глаза сияли, девушка снова обернулась и посмотрела. — Или ты говоришь это потому, что я голая?       Алистер сказал это, потому что он дурак, потому что он не знал, как остановиться, он никогда не обучался амурным делам, но, когда она рассмеялась, падая в его объятия, поцеловала его, он искренне думал, что есть вещи похуже, чем его собственное дурачество.