Я не успел сказать тебе всего три слова.

Пасмурная погода никак не хотела покидать Санкт-Петербург. Лёгкий туман окутал землю и делал атмосферу жудковатой. В самый раз для Гоголя, смотрящего в окно и думающего над очередной книгой, которая будет окутана мистикой. Задумчивые глаза, туманные от недосыпа, смотрели на тлеющую свечу, которая давала хоть немного света помещению. Мрак—это его жизнь, а его жизнь—это мрак. В самый раз для такого же мрачного писателя. Чуть подняв голову в сторону окна, что находилось напротив него, мужчина посмотрел на небо. Сегодня не было звёзд. Пелена облаков застелила их. Темноволосый в данный момент думал лишь об одном человеке больше, чем о своей новой книге. И этим человеком был Александр Сергеевич. Да, тот самый кудрявый мужчина, который был старше Николая больше, чем на десять лет. Тот самый, которым начинающий писатель восхищался. Тот самый, который поддерживал своего восхвалителя во всем. Тот самый… К которому мужчина был не равнодушен. Это был май. Двадцатое мая тысяча восемьсот тридцать первого года. Именно в этот день Гоголь впервые встретил Пушкина на даче поэта Петра Плетнёва. Для писателя это был самый незабываемый день в его жизни. Тогда он впервые смог увидеть своего кумира. Высокий кудрявый мужчина с целиндром, тростью и в плаще вошёл в дом. О боги, как же Николай тогда переживал! Сердце начало биться просто в бешенном ритме. Весь вечер мужчина ловил на себе мимолетные, ничего не значущие взгляды, но вот Гоголь вкладывал в свой взгляд больше, чем в литературные произведения. Когда ты сидишь за одним столом с тем, из-за кого ты вообще начал творить становится очень неловко. После нескольких стаканов алкоголя, мужчина, подстриженный под каре, решил всё-таки показать Пушкину свои творения. Принеся несколько черновиков, он с гордостью, но и сильным сомнением, вручил их великому поэту. Тот в свою очередь, долго и серьёзно смотрел на листы, лежащие у него в руках. Коля стал думать о худшем, но тут… Александр поднял свой взгляд с черновиков на Гоголя, потом опять опустил взгляд на черновики, а после вновь поднял на мужчину. —Мне не верится, что это Вы написали.-удивился Александр Сергеевич.-Если это правда, то у Вас огромный талант к писательской деятельности, молодой человек. Гоголь не верил своим ушам. Его только что похвалил сам великий писатель! В сравнении с ним, темноволосый лишь соринка в мире литературы. Не успел писатель отойти от шока, как в его руки легко и неуверенно вложили только что прочитанные черновики. —С-спасибо, Александр Сергеевич…-чуть засмущавшись ответил Гоголь, сжав бумажки.—…Да, это действительно мои черновики, но я вынужден возразить Вашу мысль о том, что у меня есть талант. Я лишь хлебная крошка в литературе, которую в любой момент могут съесть и забыть. Забыть, что эта хлебная крошка вообще существовала. —Не нужно оценивать себя так низко.-поэт нахмурился.—Занижая цену себе, Вы так же занижаете её своим творениям. Хотя они просто удивительны! После этих слов, Александр покинул компанию Гоголя и вернулся за стол. Темноволосый просто стоял и несколько минут смотрел в одну точку. Он явно был не в этом мире. Руки тряслись, мысли перемешались между собой и чувствовался некий дискомфорт в районе груди. Возможно, алкоголь тоже повлиял на нынешнее состояние юнного писателя. После этой встречи, а именно осенью того же года, вышли в печать гоголевские «Вечера на хуторе близ Диканьки». *** После этого, встречи двух творцов стали учащаться. Это могли быть званные ужины, какие-то мероприятия или же случайные встречи на городских улицах. Да, по началу у этих двоих был плотный барьер в общении. Писатель часто переживал и не знал, что сказать, считая Пушкина слишком серьёзным, занятым и самостоятельным человеком для таких незначимых разговоров с такими же незначимыми людьми как он, а поэт, видя состояние собеседника и не понимая в чем дело, просто не знал, что следует сказать и как поддержать беседу. В основном первыми заговаривали с ним, а не наоборот. Но вскоре этот барьер был разрушен и, к удивлению, это сделал Пушкин. Ещё некоторое время спустя Александр Сергеевич и Николай Васильевич стали собираться вместе у кого-то из них. Они делились новыми идеями для своих произведений, показывали друг другу черновики и дурачились. К удивлению, великий поэт был не таким серьёзным и недосигаемым, как казалось на первый взгляд. Пушкин был таким же обычным человеком, который любил отвлечься от проблем всякими дурачествами. Например оба мужчины могли щекотать друг друга «до смерти» и им было обсолютно всё равно на то, что им почти за тридцать. Иногда даже Гоголь позволял себе остаться у своего друга на ночь. Однажды, когда в очередной он остался на ночёвку, у них с поэтом завязался разговор. —Коль, -обратился к писателю Пушкин, дописывая очередное стихотворение.—у тебя есть какие-то страхи? Гоголь не понял вопроса и решил вежливо переспросить. —Ну, ты боишься чего-нибудь? —Хмм… Дай-ка подумать, дорогой друг, -задумчиво начал темноволосый.—мой главный страх это если бы меня похоронили заживо и отпаивали бы, пока я по-настоящему бы помирал в своём гробу. Честно, у меня аж муражки по коже проходят, только от мысли об этом.! А зачем тебе понадобилась столь пустяковая информация?.. Ответа мужчина так и не дождался. Вскоре и вовсе перестал ждать. Ну, это было и ни к чему. Жизнь прекраснее этот ответ не сделает. *** Они общались уже несколько лет. Их «просто знакомые» перерасло в крепкую дружбу. Ну, так Гоголь думал по началу. Сначала всё было тихо. Мужчины всё так же общались, делясь друг с другом всеми событиями, которые происходили в их жизни, но позже писатель начал чувствовать какое-то не дружеское вличение к своему другу. Хотелось дотронуться, задержать взгляд, вся голова была заполнена мыслями только об одном человеке. И этим человеком оказался Александр Сергеевич. Раньше писателю казалось, что это временно и это пройдёт, но с каждым днем становилось всё хуже. Хотелось обнять, прикоснуться, вновь услышать его голос, рассказывающий очередную историю и… поцеловать. Мягко и так нежно, как он только умел. Гоголь всячески отгонял эти мысли от себя. Чем больше дней проходило, тем тяжелее было писателю находиться рядом с его поэтом. Ноги подкашивались, сердце начинало бешенно биться, черновики стали выпадать из рук. Но это ещё не самое худшее. Больше всего Николай ненавидел, когда Пушкин, опустив влюблённый взгляд, рассказывал про очередную девицу, с которой и не провстречается и больше недели. Это как сквозной удар по сердцу. Больно. Очень больно. Хотелось кричать о своей любви, обнять того, кто сидел рядом… Но находился так далеко. Хотелось уткнуться носом в плечо Александра и просто сидеть. Без разговоров. Просто сидеть в тишине. Но вместо этого Гоголь лишь смеялся с рассказа Саши о его похождениях и самостоятельно разрывал своё сердце на множество мелких кусочков. Он сам делал себе больно. И сам от этого страдал. Он знает это. *** Тысяча восемьсот тридцать седьмой год. Это был худший год в жизни писателя. Да, Гоголь так и не смог признаться поэту в своих чувствах. Каждый раз, когда мужчина был готов сделать это или что-то случалось или же он просто трусил и сбегал как грязный дворовой пёс. Февраль. Восьмое число. Именно сегодня нить жизни Пушкина начнёт рваться под напряжением, а через два дня и вовсе лопнет. Очередная дуэль. Какая по счету? Двадцать первая? Дантес вновь вызвал Александра Сергеевича на дуэль. У того, в свою очередь, было плохое предчувствие на этот счёт. И не зря. Совсем не зря. Дуэль была на пистолетах и проводилась на окраине Санкт-Петербурга, в районе Чёрной речки близ Комендантской дачи. В итоге, Пушкин был серьёзно ранен… *** Утро. Наконец-то солнце стало озорять мрачную жизнь писателя своими лучиками. Сегодня Гоголь хотел наведаться к своему старому другу. Одевшись и собрав вещи, он вышел на улицу. На пороге темноволосый обнаружил конверт с письмом. Гоголь не раздумывая открыл его и замер. Его тело было будто парализованно, руки задрожали, а взгляд был мутным от пелины слез. Письмо было от Александра Сергеевича Пушкина. Последнее письмо от него. «Здравствуй, дорогой друг. Я не в силах больше держать перо, но всё же я обязан попрощаться с тобой. Вчера у меня была очередная дуэль и возможно ты понял с кем именно были разногласия. Если я умру, пожалуйста, не вешай нос и живи дальше. Мы обязательно встретимся там. Я обещаю тебе. Твои творения прекрасны, пожалуйста, продолжай писать их. Это моя последняя воля. Навеки твой Александр Сергеевич.» Захлебываясь в слезах, писатель прижал письмо к своему сердцу. —Я не успел сказать тебе всего три слова… *** Но это случится потом. А пока Николай Васильевич Гоголь будет писать своё "не очень хорошее" произведение «Вечера на хуторе близ Диканьки».