***
В руке Дина был нож, и он не знал, откуда тот взялся. Рядом что-то раздражающе шелестело, словно его подвесили над гнездом сплетенных змей. Жгучая боль пронзила плечо Дина, еще одна — бок, и он пока еще не был готов открыть свои глаза. Пока еще не готов.***
Это могло быть чем угодно. Сердце все еще находилось внутри, спрятанное в месиве искореженной плоти, и поэтому оборотень был вычеркнут из списка. Патологоанатом им не поверил, слишком скрупулезно рассматривал их удостоверения, сморщил нос, взглянув на длинные волосы Сэма, и хмыкнул, когда Дин представился агентом Бонэмом*. Как будто это было так важно. Они не задержатся здесь надолго. Они нигде и никогда не задерживались подолгу. — Может, ругару? — спросил Сэм и ткнул ручкой в оторванную руку. — Этот укус похож на человеческий. Дин пожал плечами, взял сердце в руку, кровь и внутренности отпечатались черным на его синей перчатке. — Будешь моим Валентином? Сэм облизал губы, закрыл глаза, и когда их снова открыл, то они уже стали черными, как блестящий обсидиан. — Не это сердце я жажду.***
— Десять тысяч четыреста сорок девять дней, Дин, и ты не постарел ни на минуту. Такой же прекрасный, как в первый раз, когда я тебя увидел, — Аластар вальсировал вокруг стола, руки его до локтей были покрыты кровью, кишки застряли между его пальцев. У Дина было ощущение, что принадлежали они ему. — Это я приготовил специально для тебя. Нож в руке Дина с жемчужной ручкой идеально лежал в ладони. — Слащаво, да? Знаю, что это чрезмерно сентиментально, но завтра у нас важная годовщина. Знаешь какая? Во рту Дина не хватало половины зубов, и он был полон крови. Его голос пробился через эту кашу. — День рождения Сэмми. Аластару ответ не понравился, он выхватил нож из руки Дина и всадил ему между ребер. Дин с трудом это заметил. Он был не здесь. В потолке ада зияла дыра, через которую капала кровь и светило солнце. Сэм был где-то там, но Дин почти был уверен, что это не кровь Сэма. Почти уверен. Почти.***
Дин упал обратно на матрас. Его член был липким от спермы и слюны своего брата, пара стежков на боку немного ослабли. Он прикрыл рану рукой, делая вид, что все с ним нормально, потому что Сэм был рядом, такой длинный, и теплый, и счастливый, прижатый к нему, и во всем мире не было ничего прекраснее этого. — Помедленнее, помедленнее, — сказал Сэм, прижимая два пальца к пульсу на шее Дина. Его голос — грубый и хриплый, и Дин испытывал определенное удовольствие, зная, что именно он это сделал, и он единственный, кому предназначен этот голос. Сэм выгнул спину и положил голову Дину на грудь, прижимаясь ухом к его сердцу. Он измерил собственный пульс: — Твое сердце до сих пор бьется быстрее моего. Где-то там, в ночи, выла не переставая собака, и Дину так хотелось, чтобы эта тварь наконец заткнулась. Но этого так и не произошло. Вой слышался все ближе.***
— Все, что тебе нужно сделать, — просто порезать. Вырезать. И тогда все закончится, — Сэм вышел на свет, коснулся цепей, которыми Дин был привязан к столу, и они исчезли. Сэм поднял Дина на ноги. Одно маленькое прикосновение, и Дин снова невредим. Нож был теплым в его руке. Теплым, как кровь и жизнь, и Сэм был рядом с ним, пахнущий дешевым шампунем и мылом из гостиницы, пахнущий кожаными сидениями Импалы в жаркий день. — Один маленький кусочек, — продолжил Сэм, — и ты больше никогда не почувствуешь боль. Аластар занял место Дина на столе, связанный, с заткнутым ртом, с лицом, похожим на кошмар. Но тем не менее ему удалось выдавить из себя улыбку. — Один маленький кусочек, — повторил Дин, подбрасывая нож в руке, а затем коснулся его острием своей груди и вонзил в себя. Было не больно. И даже когда Дин углубил рану, и даже когда сломал себе ребра, и даже когда взял сердце в руку и вырвал его. — Оно твое, — сказал Дин, и протянул сердце своему брату. Сэм упал на колени, приоткрыв губы, словно собирался молиться. Сердце Дина билось, и Сэму было интересно, билось ли оно все еще быстрее его собственного. Первая капля крови упала в рот, и по телу Сэма прошла дрожь. Он открыл рот шире и впился зубами в кровавую мышцу. Боли не было. Сэм сделал еще один укус. Дин был здесь и никакой боли не чувствовал. — Всегда было твоим. Оно мне больше не нужно. _________________________________________________________________________ *Джон Бонэм — барабанщик группы «Led Zeppelin».