Все признаки

      Ричард целует его сразу, в губы. Он без фильтра, и запахов слишком много, они ударяют резко: парфюм, оружейная смазка, зубная паста, табак. Возбуждение. Что ж, отлично. Объясняет фартук на голое тело в кухне на тихом берегу. Секундное узнавание. Тогда его внимание было отвлечено расследованием и отвратительным запахом начавшей пригорать яичницы, но он заметил. Он безусловно оценил вид, обнаженность, сантиметры и сантиметры голой кожи, но пропустил самое главное — тот особый аромат, который заставляет сердце пропустить удар и затем гнать кровь по венам быстрее.       Сейчас, когда Виктор раскрывается, когда позволяет скользнуть чужому языку в свой рот, Ричард шумно выдыхает через нос и тихо стонет, прижимает к себе, наслаждаясь самим ощущением обладания. Его кроет. Дело не в прошлых партнерах, не в их половой принадлежности. Дело лишь в том, что полковник Лебедев скомпрометирован своей эмоциональной привязанностью к чудаковатому консультанту. Его ведет бесповоротно, и Виктору не стыдно признаться в этом даже себе: у него стоит — крепко и наверняка.       Ощущение предопределенности не отпускает. Будто все вело их к этому определенному моменту. Каждое слово, каждый разделенный взгляд и вечер. Чувство, когда ждешь встречи и ищешь любого повода, даже самого печального. Зависимость. Виктор думал, что это все очень одностороннее, глупое и неуместное. Теперь же, когда он с наслаждением сминает определенно мужские губы в поцелуе, сжимает пальцами ткань дорогого пальто и не чувствует податливости и мягкости, его словно обжигает.       Не его одного. Ричарда кроет не меньше. Человек, чувствующий болезненную уязвимость всю свою жизнь, впервые ощущает себя в безопасности, может наконец расслабиться.       «Это нечестно», — бьется у него в голове. Возможно ли быть настолько слепым, чтобы упустить все признаки.       Все признаки влюбленности.