Неизлечимо.

      Их история началась так давно, что большинство парочек могут только позавидовать. Родильное отделение, детский сад, начальная школа, средняя, старшая, университет. Парни всю свою жизнь были вместе, разделяя буквально всё, что у них происходило, начиная с неожиданной находки в виде красивой крышки от бутылки на улице и заканчивая самыми грустными моментами, такими, как смерть родной бабушки Чонгука. Слёзы как печали, так и радости, многочисленные драки за двором школы, практически ежедневные походы в уютную кофейню за их общим многоквартирным домом, чувственное признание в любви на первом курсе — всё это годами писало их общую историю сначала крепкой мужской дружбы, а после сильной, невероятно искренней любви. — Эй, Гук-и, — совсем тихо произнёс Тэхён, находясь на одном из закрытых для всех кроме этих двоих месте — крыше университета. — Вау, мы такие ласковые, мистер-я-люблю-грубить-своему-лучшему-другу-Тэхён, — сделал акцент буквально на каждом слове, не забывая по-особому ухмыляться, — Ну, я вас слушаю. — Знаешь, я так безумно влюблён в тебя, — так легко и беззаботно, вперемешку с прерывистым смехом, что Чонгук ни на секунду не напрягся, отвечая таким же лёгким и неожиданным «Не поверишь, но я тоже… Безумно влюблён в тебя».       Первое признание в любви сейчас казалось парням достаточно милым, чтобы вспоминать о нём каждый раз, стоило слову «люблю» разнестись по одной из шести помещений их двухкомнатной квартиры, пусть и в прошлом юные студенты не переставали говорить, как же это было глупо. Одно из самых ценных воспоминаний, наряду со всеми этими бесчисленными сладкими моментами проявления их необычно обычной любви. — Эй, красопета, если продолжишь вертеться возле зеркала, то мы опоздаем, — голос уже успевшего собраться Чонгука звучал из прихожей, в то время, пока его любимый всё ещё подбирал рубашку. — Но мне нужно время, чтобы подобрать хороший цвет. Ты ведь любишь мой стиль, дорогой, не спорь, — привлекательным поющим баритоном, пока Чонгук совсем тихо произнёс неизменные «Безумно люблю».       Как же приятно и одновременно бесконечно грустно сейчас вспоминать об этих моментах, сидя в пропитанной запахом спирта и различных лекарств больничной палате. Это место… Это отделение… Действительно забирало у людей самое лучшее, что было в их жизни. Тэхён неизменно встречал своего любимого в этот раз пригоревшей картошкой и чуть недожаренным мясом. Нет, он умел готовить, но просто сейчас по-настоящему устал так, как никогда ещё не уставал. — Ммм, вкуснятина, — сквозь внутренние слёзы Чонгук глотал ужин, который вряд ли пригоден для потребление, делая комплименты лишь для того, чтобы не расстроить повара ещё больше. И так на лице большими буквами написано «УСТАЛОСТЬ». — Конечно вкусно. Ты ведь любишь мою стряпню? — Безумно люблю.       Тэхёну редко разрешали покинуть палату, и сегодня так удачно представился шанс пройтись на свежем воздухе со своим любимым. Эх, сколько они вместе? Скоро должно быть восемь лет… Жаль, что эта дата для них двоих так и не наступит. И дело не в перегорающем огоньке, не в ссорах, которые со временем сошли на «нет», и даже не в изменчивости вкусов. Просто Тэхён болен, и болен неизлечимо. — Что? — Чонгук прибывал в таком шоке, что даже тело отказывало шевелиться. Лишь руки дрожали, а глаза медленно становились всё более мокрыми, — В каком смысле осталось жить два месяца?       Тогда эта новость казалась Чону убийственной, но постепенно слёзы вовсе сошли на нет, а сам мужчина свыкся с постоянными походами в больницу и больным видом медленно умирающего любимого. А сейчас… Сейчас настал один из любимых моментов для них двоих — поход в открытый сад на территории лечебного заведения. Ночью. Под звёздами. Так редко, но так запоминающе. Они снова сели на свою любимую скамейку под небольшим деревом, откуда можно было наблюдать всю красоту ночи. Чонгук так нежно, с безумной любовью приобнял худое тело за плечи, словно стараясь согреть, и притянул ближе. Молчание… Казалось, бесконечное молчание, которое было так неаккуратно прервато хриплым голосом Тэхёна. — Знаешь, Чонгук… Пусть я и не смогу дать тебе это слащавое «долго и счастливо», о котором пишут в сказках про принцесс, — мужчина, что до этого наслаждался звёздным небом, теперь взглядывался в бесконечную вселенную, которую с такой осторожностью хранили глаза его любимого, — Но могу подарить тебе свои последние часы жизни без возможности возврата. Это правда… Самое дорогое, что у меня есть сейчас… Для тебя.       Тогда Чонгук заплакал. И плакал долго, горько, обжигая слезами не только глаза, но и щёки. Оставалось несколько дней… Несколько дней он не отрывался от кровати Тэхёна, стараясь разделить с ним каждую секунду, но перед смертью не надышишься. И Чонгук не надышался, выплакивая свои последние слёзы уже сейчас, на кладбище, стоя над самым надгробьем и бесконечно повторяя единственные два слова — «Безумно люблю».

Их история началась так хорошо, заканчиваясь так трагично. Просто один был неизлечимо болен, пока другой неизлечимо влюблён.