Шаг вверх

Шаг вверх… Ещё один… Ещё... Ноги переступают с одной перекладины на следующую, поднимая Лексу наверх. 70-метровая высота открывает вид на простирающиеся вдали темно-зеленые леса и коричневые угрюмые поля. В воздухе летает запах осеннего солнца, и обрывки облаков бросают на землю серые тени. Руки уже устали, но до желаемой цели осталось несколько ступеней, поэтому надо терпеть. Ветер играет в каштановых волосах, собранных сзади в тугой хвост. Ну вот и долгожданный последний выступ. Ноющая после утомительного подъема боль в руках и ногах кажется ничем по сравнению с галопом летящем сердцем, которое бьется уже где-то в районе горла. Во рту ощущается металлический привкус безумства, которое заставило ее сюда забраться. Высота всегда была для Лексы самым большим страхом в жизни. До недавнего времени. Теперь ей нужно что-то, что помогло бы ей вернуть эту жизнь. Что-то вроде дефибриллятора для разорвавшегося в клочья сердца. Она ставит ногу на узкую деревянную доску над самой бездной. Люди внизу кажутся маленькими точками, и сейчас ей плевать на них. На долю секунды Лекса чувствует то, ради чего и забралась сюда. Она не чувствует ничего, кроме бьющегося о барабанные перепонки сердца. Три… Два… Она видит ее лицо. Кларк даже здесь на мгновение врывается в ее сознание. Один… Прыжок. Потоки воздуха врезаются в кожу, все органы переворачиваются внутри, и Лекса опять не думает ни о чем, кроме ощущений, которые несет с собой полет. Инстинкт самосохранения берет свое, и она пытается двигать ногами, как бы пробегая по воздуху, надеясь за что-нибудь зацепиться. Это происходит непроизвольно. Из груди вырывается короткий вскрик, который больше похож на последний возглас умирающего зверя. Лекса, зажмурившись, ждет боли, которая через несколько миллисекунд искромсает ее тело. Вместо этого она чувствует, как эластичные веревки, опоясывающие ее со всех сторон, натягиваются до предела, останавливая падение, а затем пружинят и снова на короткие секунды отправляют вверх. В конце концов, Лекса опускается на землю. Она пытается перебирать трясущимися от шока ногами, направляясь в сторону собравшейся неподалеку от вышки группы людей, таких же сумасшедших, как и она. Лекса всегда была рассудительным человеком, даже немного занудным, потому что в любой ситуации предпочитала не делать глупостей и перестраховаться. Сейчас же ей было плевать на риск. Всё, чего она хотела — это хотя бы на короткое время перестать думать. Совсем. И она добилась своей цели. Взгляд метнулся вверх, туда, где она стояла пару минут назад и где сейчас инструкторы готовили снаряжение для следующего несчастного. Снизу эта высота не кажется такой страшной. Кто-то решит, что это глупо? Да. Кто-то скажет, что ей не стоило этого делать? Может, и не стоило. Кто-то скажет, что свои душевные проблемы можно решить и другими способами? Можно. Но Лекса сделала то, что сделала, и не будет об этом жалеть. Люди часто говорят, что нужно посмотреть страху в глаза, чтобы перестать бояться. Пока она сомневается в правдивости этого утверждения. --- Изо дня в день ее преследовали воспоминания. Утром, когда она просыпалась, перед глазами опять появлялся образ Кларк. Днем, во время работы или прогулки Лекса видела ее лицо. Поздно вечером, уже лежа в кровати, она долго ворочалась от мыслей об одной единственной девушке. И так 5 месяцев. Каждый. Чертов. День. Она сидела на работе, когда от Кларк пришло сообщение, через два дня после того, как она отдала то злосчастное письмо. Лекса не стала открывать его сразу. Она понимала, что там вряд ли будет что-то хорошое и что она не сможет сдержаться и не зарыдать у всех на виду. А это лишнее. Поэтому в тот день она дождалась вечера, пришла домой, залпом выпила стакан виски, и только после этого дрожащие пальцы открыли до сих пор не прочитанное сообщение: Кларк: Я долго думала, что ответить. Всё, что я могу предложить, это дружба. 12 слов, 2 предложения. Прямо и сухо. Лекса стеклянными глазами смотрела на светящийся экран, а грудь будто проткнули чем-то ужасно острым. Она не ждала ответных чувств. Она о них не просила. Она не будет на них надеяться. Она вообще не ждала ответа, никакого. В своем письме Лекса даже попрощалась с ней, искренне пожелав быть счастливой. Она понимает, что мелькающие на экране слова не могли отразить того, что ощущала Кларк, но собственное чувство вины заставило представить светловолосую девушку, с каменным лицом выбрасывающую эту фразу ей в лицо. Лучше бы она не писала ничего. Лучше бы она оставила свое дурацкое чувство при себе и не испортила дружбу с человеком, которого любила. Внутри возникло ощущение, что с ней ведут деловые переговоры, где товаром стали ее чувства, такие обесцененные и никому не нужные, что никто не хочет их принять и даром. Единственное, что смогла написать Лекса, было: Лекса: Мне большего и не нужно. Но я сдержу обещание и больше тебя не побеспокою. На это Кларк уже ничего не ответила. Принять тот факт, что она не похожа на остальных, Лексе было сложно еще до того, как она призналась. Но после этой небольшой переписки всё стало ещё хуже. Чувство какой-то неполноценности и ненормальности стало ее постоянным спутником на несколько месяцев. Единственной отдушиной была младшая сестра Мэди, которой Лекса честно рассказала всю свою историю. Было ли Мэди противно? Совершенно точно нет. Но она была напугана. Она боялась за Лексу и ее будущее в жестоком обществе, которое сурово наказывает тех, кто отличается от большинства. Но сестра поддержала ее, успокаивала ночами, когда Лекса звонила ей из другого города, рыдая в трубку. --- Постепенно параноидальное чувство вины притупилось и Лекса могла жить дальше. Не без ежедневных мыслей о светловолосой девушке, конечно. После прыжка она переключилась на гитару. Изо дня в день Лекса натирала жесткими металлическими струнами кончики пальцев левой руки. Они краснели и пульсировали от боли, извлекая из инструмента слабые дребезжащие звуки. Кисть тоже ныла от перенапряжения каждый день, но Лексе было на это абсолютно плевать. Она должна была научиться, чтобы доказать самой себе, что может. И смогла. Медленно, немного неуклюже, но она научилась. Ее игра не была совершенной. А Лекса и не претендовала на лавры известного музыканта. Она почти каждый день приходила с работы, брала в руки блестящую черную гитару, которая одним своим видом радовала взгляд, и играла, пока на пальцах не образовались мозоли. У Лексы всегда была боязнь сцены. Ее голос не был чем-то выдающимся, поэтому пела она только в полном одиночестве у себя в квартире, но пела с удовольствием. И ей не важно было, что думают по этому поводу соседи (если они вообще ее слышали). Но Лекса сломалась, она больше не хотела ни слышать свой голос, ни видеть отражения в зеркале. Ее нельзя полюбить. Только когда послышались первые мелодии, которые она смогла извлечь из инструмента, внутри что-то расцвело. Первой песней, которую она выучила, была Break My Heart Again - FINNEAS. Хотела ли она себя таким образом добить, чтобы стало только хуже? Скорее нет, просто некоторые слова песни были ей близки. Лекса настолько сильно хотела бы снова увидеться с Кларк, что готова была позволить своему сердцу разбиться снова. И даже понимая, что ее нет ни в стране, ни в городе, она всё равно в каждом встречающемся лице искала знакомые черты. Она играла неумело, не всегда попадала в ноты, но всё равно продолжала. Комнату заполняют неумелые ноты, волнами отталкивающиеся от стен и двух картин, висящих на них. Одну Лекса нарисовала в конце весны, когда ее чувства к Кларк были полны надежды и свежего воздуха. На ней был изображен рассвет в горах. В долину опустился туман, и ещё не исчезнувшая луна висела в светлеющем небе. На передний план выходил зеленый холм с рассыпанными на нем голубыми цветами. Эта картина была предвкушением к началу чего-то нового, она вселяла в Лексу надежду. Вторую она написала после прыжка. Горячий тосканский воздух на ней, казалось, обжигал легкие. В отличие от дарящей прохладу первой картины, эта была смешением эмоций. На холсте тут и там виднелись ярко-оранжевые штрихи заката, огнем врывающиеся в сознание. Вид, открывающийся глазу прекрасен, но Лекса буквально сходила с ума, когда кисть касалась полотна. Она стремилась к тому, чтобы все ее чувства вырвались наружу и оставили ее наконец в покое. --- Лексу часто мучила бессонница. Она представляла, как Кларк читала ее письмо, укрывшись у себя в комнате, как оно ввело ее в немой шок, как девушка всматривалась в строки, пытаясь понять Лексу. Выкинула ли она письмо или положила в самый дальний уголок комнаты, чтобы он не бросался в глаза? Испытывала ли она жалость к человеку, который в нее влюбился и не нашел места в ее сердце, или же это было холодное равнодушие? А, может, испуг? Как бы сильно Лекса ни хотела получить ответы на все ее вопросы, она понимала, что это практически невозможно. Но надежда всё равно не угасала. Она то уменьшалась, то разгоралась с новой силой. В новогоднюю ночь, спустя 5 месяцев, надежда взорвалась в груди фейерверком, сверкающим в небе. И она не выдержала. Лекса: С Новым Годом! Кларк была первым человеком, которого Лекса поздравила с праздником. Первое сообщение почти за полгода. Она отложила телефон на стол экраном вниз, боясь даже надеяться на ответ. Внезапная вибрация вырвала Лексу из раздумий. Не может быть… Кларк: С Новым Годом, Лекса! Как ты? Она смотрела на сообщение, не зная, что ответить. Она опять напишет что-нибудь глупое. Лекса: Всё хорошо, спасибо. Как твоя учеба?! На этот раз ответа пришлось ждать немного дольше, но сам факт того, что Кларк ответила, уже заставил сердце бешено скакать по грудной клетке. Кларк: О, это долгая история! Я могу написать тебе чуть позже. Или, может, встретимся? Я как раз вернулась домой на праздники :) Вы когда-нибудь слышали о предынфарктном состоянии? Так вот Лекса была уверена, что именно в таком сейчас и находилась. Кларк хотела с ней встретиться? После почти полугода молчания? Вот так просто? Стоило только начать разговор? Она молча просидела, уставившись на светящийся экран, несколько минут, прежде чем поняла, что до сих пор не ответила. Лекса: Было бы здорово :) --- День настал. Сегодня она снова увидит ту, которая каждый день занимала ее мысли. Лекса медленно идет к месту встречи, как всегда выйдя из дома на час раньше необходимого. В этот раз она вышла заранее еще и потому, что не смогла бы спокойно просидеть дома еще столько времени. Она слушает, как шины проезжающих мимо машин скользят по мокрому асфальту. Зимний вечерний воздух, в этом году на удивление теплый и влажный, заполняет легкие. К этому времени на улице уже стемнело, и улицы освещаются теплым оранжевым светом фонарей. Лекса заходит на тихую уютную улочку, окруженную старенькими низкими домами, и останавливается на красный сигнал светофора. Она поднимает взгляд на противоположную сторону и не может поверить своим глазам. Кларк. Она стоит там и тоже смотрит на Лексу, неуверенно подняв ладонь в приветствии. Если бы не машины, снующие туда-сюда по улице, Лекса тут же кинулась бы к ней. Светофор отсчитывает секунды, и она будто стоит на стартовой линии перед спринтом. Четыре… Три… Два… Один. Но она не бежит, нет. Лекса пытается сдержать накопившиеся эмоции внутри и спокойно направляется в сторону светловолосой девушки, стоящей на месте. Паника накатывает на Лексу, она боится, что Кларк неприятно будет ее обнять. Но все сомнения уходят на второй план, когда та первая приближается и заключает ее в крепкие объятия. — Привет, — тихо шепчет Кларк, всё ещё не выпуская Лексу из рук. Девушки отстраняются друг от друга, и Лекса еле выдавливает из себя: — Привет. Я… рада тебя видеть, — ещё чуть-чуть, и на глазах появятся непрошенные слезы. — Ты как всегда пришла слишком рано, — Кларк ярко улыбается, задевая Лексу плечом. — Я всегда так прихожу, ты же знаешь… Но вот почему ты…? — она неловко переминается с ноги на ногу, не зная, куда деть руки. А ведь на самом деле странно, Кларк почти всегда опаздывала на их встречи. — Эмм… я… зная о твоей привычке, я не хотела заставлять тебя ждать, — после этих слов на лице Лексы расцвела глупая широченная улыбка. — Спасибо, — тепло начало разливаться внутри от одной только мысли о том, что Кларк заботилась о ней. — Да брось, пойдем греться, — ох, как же Лекса скучала по этому заливистому смеху. Они зашли в теплую кофейню, пропитанную ароматом горячего напитка. И будто не было ни письма, ни этих мучительных месяцев. Девушки смеялись и рассказывали друг другу о том, что произошло с ними за это время. Лекса, конечно, умалчивала, через что ей пришлось пройти, она не хотела портить настроение ни себе, ни Кларк. И они ни разу не подняли эту тему. Кларк как-то неловко заерзала на стуле и что-то протянула Лексе через стол. — У меня есть кое-что для тебя, — сейчас она смотрела на девушку напротив, изучая ее реакцию. Лекса держала в ладони небольшую квадратную шоколадку, очень похожую на ту, которую она отдала Кларк вместе с письмом. — Спасибо… Я… у меня… я ничего для тебя не приготовила, — Лекса не могла собрать слова в предложение из-за удивления и чувства вины, что даже не подумала о подарке. — Придумала, давай хотя бы кофе сегодня будет за мной. — Лекс, успокойся, всё нормально, не нужно, — похоже, Кларк было так же неловко, как и Лексе. Но девушка молча покачала головой и, сопровождаемая удивленным взглядом подруги, направилась к стойке, чтобы оплатить счет, пока та не успела ее остановить. Вернувшись, Лекса не села на стул, а схватила висящий на нем рюкзак и показала в сторону двери. — Не хочешь прогуляться? — Ты не меняешься, знаешь? — снова засмеялась Кларк. Лекса часто угощала подругу, даже настаивала на этом. Она всегда делала это молча, будто это было чем-то настолько естественным, что и вовсе не стоило чьего-либо внимания. А Кларк всегда упиралась, но сдавалась под непоколебимым взглядом девушки. Снаружи стало заметно тише. Проезжающие мимо машины встречались всё реже, а небольшие группы студентов, что-то громко обсуждающих, начали расходиться по общежитиям. Первой тишину нарушила Кларк. — Прости, мне пора бежать, рано утром я опять уезжаю. Но я вернусь через месяц. И, может, ты хотела бы встретиться ещё раз? — она, не повернув головы, смотрела себе под ноги. — Да! — выпалила Лекса, не сдержавшись. Но она не пожалела о своей бурной реакции, потому что Кларк опять весело захохотала. — Что ж… Тогда я тебе напишу. Ну, или ты мне напиши, — протараторила она, немного успокоившись. — И… спасибо за сегодня. Девушки стояли на том самом перекрестке, где их взгляды встретились впервые за долгое время. Лекса слегка кивнула и подалась вперед, чтобы обнять подругу, когда снова услышала тихое “спасибо”, шепотом донесшееся до уха. Кларк отстранилась и начала отдаляться, пока окончательно не скрылась за углом. А Лекса продолжала стоять как вкопанная, буравя взглядом стену, за которой только что скрылась та. Всё, что она испытывала к ней долгих несколько месяцев назад, цунами ворвалось в душу с новой силой. Но на этот раз внутри опять заиграла надежда. Это было уже не отчаяние, нет. Это было радостное предвкушение новой встречи и возможности вернуть друга. Хватит трусить! Всё равно хуже уже не будет. Лекса: Я как всегда побоялась сказать вслух. Но мне тебя очень не хватало как друга. “И не только как друга”. Кларк: Мне тебя тоже :) --- Месяц тянулся для Лексы очень медленно. Она пыталась занять себя всеми возможными способами, лишь бы не считать часы и минуты до нового появления Кларк в ее жизни. В голове Лекса тысячу раз прокручивала возможное развитие событий, заранее придумала пламенную речь, даже если понимала, что всё точно пойдет не по ее плану. В этот раз Лексе удалось затащить Кларк на каток. И в этот раз она стала на лед, в паническом страхе хватаясь за бортик. Ноги начали неуклюже разъезжаться в стороны. — О, черт, нет-нет-нет! Я хочу обратно, — Кларк стояла, стараясь не двигаться. Лекса резко затормозила перед ней, окатывая девушку волной ледяной пыли из-под лезвий коньков, и мягко усмехнулась. — Давай, ты сможешь, — она протянула Кларк обе руки. — Держись за меня, немного согни ноги в коленях и чуть-чуть наклонись вперед… Да, вот так. Если вдруг будешь падать, падай вперед, на руки. Но я обещаю, что буду рядом. Кларк резко вскинула голову вверх и уставилась на Лексу искрящимися глазами. — Надеюсь… — Гм… Да, теперь постарайся оттолкнуться носком, на конце лезвия есть зубцы, они помогут коньку удержаться на месте. Кларк подалась вперед, врезаясь одной ногой в лед, но совершенно забыв про вторую. Не удержав равновесие, она с визгом пошатнулась, буквально падая в руки Лексы. Та, не готовая к такому повороту событий, резко дернулась вперед хватая девушку за талию и вместе с ней падая на спину. Удар. Весь воздух выбило из легких и глаза застелило черным туманом. — Боже, Лекса, прости, — спустя пару секунд тишины послышалось где-то спереди. Туман начал рассеиваться, но Кларк, пытаясь слезть со всё не пришедшей в себя Лексы, случайно надавила своим коленом на колено девушки, которая тут же громко застонала от боли, сильнее зажмуривая глаза. — Черт, Лекс, я не хотела, — хватающаяся за колено Лекса вдруг почувствовала на щеках две теплые ладони и неуверенно открыла глаза. — Давай, я помогу тебе приподняться. Кларк приподняла ее за плечи, стараясь больше не задеть, и ползком подвинула к бортику. — Ты как? — теперь Лекса смотрела в голубые глаза, которые выражали столько сочувствия и сожаления, что она забыла про боль. — Нормально… Я… нормально, — она всеми силами пыталась не обращать внимание на острую боль в колене, которое после шока снова давало о себе знать. — Сейчас, я позову кого-нибудь. — Не… — Лекса не успела договорить, как Кларк уже ухватилась за бортик, встала на ноги и, то и дело поскальзываясь направилась в сторону выхода. Она вернулась через пару минут с инструктором, который держал ее под руку. Он подъехал к полусидячей Лексе и предложил помощь, в то время как Кларк снова ухватилась за ограждения. Мужчина приподнял Лексу за талию, пока та не оперлась на одну ногу. — Но… — запротестовала Лекса, смотря, как Кларк пытается удержать равновесие. — О, нет, всё хорошо, я дойду. Доползу, — отмахнулась девушка. Добравшись до скамеек, Лекса еще минут пять с сожалением наблюдала, как Кларк пытается до нее добраться. Но она в конце концов смогла и теперь стояла на четвереньках перед сидящей на скамейке девушкой. — Земляяя, — проскулила она и начала подниматься. — Кларк, прости, мне не стоило тащить тебя на каток. Ты в порядке? Кларк удивленно уставилась на нее, выгибая бровь. — Думаю, это я должна задавать тебе этот вопрос, — она присела рядом. — Как нога? Ты сможешь идти? — Да, конечно, — Лекса уверенно кивнула. Она встала и попыталась осторожно перенести вес на ушибленную ногу, но тут же зашипела от острой боли, пронзившей колено. Кларк вскочила с места, поддерживая девушку за талию. — Ага, конечно… — саркастично протянула она и закинула руку Лексы себе за шею. — Пойдем, хромоножка, вызовем тебе такси. — Эй! — возмутилась она. — Это ты меня покалечила! — Это ты меня сюда затащила! — Туше, — мягко улыбнулась Лекса. --- Девушки доковыляли до квартиры Лексы, и Кларк осторожно усадила ее на диван. Любопытный взгляд упал на лежащий там же черный чехол. — Это то, о чем я думаю? — указала она на предмет, на что Лекса лишь коротко кивнула, пытаясь избежать зрительного контакта. — Значит, ты всё-таки смогла? — Кларк приоткрыла чехол и уставилась на музыкальный инструмент внутри. Но Лекса всё так же просто молча кивнула, не в силах произнести ни слова. Кончики пальцев прошлись по металлическим струнам, вызывая тихое гудение. Так и не получив ответа, Кларк подняла глаза на растерянную девушку, но взгляд притянули картины на стене. Одну из них она уже видела. Лекса показывала ее ей на фотографии ещё весной. Она была такой умиротворенной, в отличие от второй, которая горела яркими красками. — Лекс, это прекрасно… Она такая… неспокойная. Почему такие… — Да, спасибо, — Лекса резко встала и заковыляла в сторону кухни. — Чай? Она встала перед столом упираясь в него обеими руками, которые сжались в кулаки. Лекса всеми силами пыталась не заплакать. Внезапно мягкая теплая рука дотронулась до спины, и девушка слегка вздрогнула. — Прости, что сделала тебе больно, — тихо произнесла Кларк. — Всё нормально. Мне не стоило тащить тебя на лед, — Лекса горько улыбнулась, не разворачиваясь. В комнате повисла давящая тишина. — Я испугалась, — шепотом произнесла Кларк. — Я не… — Кларк, пожалуйста, это я должна просить у тебя прощения. Я не отказываюсь от того, что написала. Но клянусь, я не хотела тебя задеть или тем более как-то обидеть тем письмом… — Лекса не могла больше сдерживать рваные всхлипы. — И я понимаю, что это… — она развернулась и показала рукой между ними, не понимая глаз с пола, — … невозможно. Я не ждала ничего в ответ, потому что я, может быть, и немного отличаюсь от остальных, но точно не глупая, — слезы ручьями катились по щекам. — Поэтому прости, пожалуйста. Следующим, что она почувствовала, было распространяющееся по телу тепло. Кларк прижала ее к себе настолько сильно, что воздух, казалось, перестал поступать в легкие. — Это не невозможно, — прошептала Кларк, заставляя Лексу замереть. — Ты же даже не представляешь, насколько ты восхитительный человек, да? — она немного отстранилась, охватывая лицо напротив ладонями. — Ты такая смелая, в отличие от меня. И я поступила с тобой отвратительно… — теперь слезы катились и по ее щекам. — Я так жалею... Пожалуйста, позволь мне всё исправить. Ты мне нравишься, Лекса. И я всё ещё боюсь, но хочу попробовать…— Кларк медленно вытирала мокрые дорожки с лица напротив. — Но если ты хочешь, чтобы я оставила тебя в покое, я уйду. Смятение, боль, надежда, любовь слились воедино внутри Лексы, которая смотрела в голубые глаза, пытаясь найти в них подтверждение только что произнесенным словам. Она находит. И она готова позволить сердцу разбиться снова, если так распорядится судьба. Кларк ждет ответа, зажмурив от страха глаза, и получает его, когда чувствует едва ощутимое прикосновение мягких губ. Оно такое мимолетное, но такое нежное. Она не раскрывает глаз, когда Лекса отстраняется, боясь. что ей померещилось, показалось. — Останься… — тихий шепот заставляет посмотреть на зеленоглазую девушку. И Кларк снова заключает ее в крепкие объятия, желая защитить от всего мира. — Спасибо, что поздравила с Новым Годом, — она широко улыбнулась. — Спасибо, что посмотрела страху в глаза…