Старые псы, новые трюки

      Взгляд сквозь и обращение, будто бы с предметом. На неё смотрели, но не видели — и, наверное, с какой-то конкретной стороны это было даже неплохо: не трогают её, она не трогает в ответ, и все счастливы. Точнее, её не трогают в ответ — она-то уже давно успела, и такое отношение, как ей же и казалось, было основано на конкретном эпизоде в биографии их обоих.       Кто бы мог подумать, что свяжет их не взаимная неприязнь, а разорванные отношения с третьим человеком. С бывшим другом или бывшим опекуном — одни факт: оба поняли, что последний мудак с раздутым эго, проецировавший манию величия и желание владеть чем-то, что не сможет удержать. Точнее…       Рьюга задумчиво прищурилась: этот думал так же? Она отдавала себе отчёт в том, что проблемы в воспоминаниях вполне очевидно искажали картину, и всё могло быть далеко не так. Да. Но как бы то ни было, оно было в прошлом. Это просто память. Что с этим человеком сейчас, она также видела, и оно целиком перекрывало то немногие, в теории возможные хорошие вещи.       Всегда ли так? И у всех ли?       — Ты меня слушаешь вообще? — мужчина нахмурился.       Несмотря на то, что глаза у Джинги были очевидно от Дорагон, во всём остальном внешне он пошёл в отца. Рьюга бы удивилась такому. Правда. Но только в том случае, если бы никогда не была знакома ни с этой женщиной, ни со Старухой, ни с Рьюто, у которых — у неё в том числе — была какая-то конкретная внешняя порода.       — Нет, — цыкнула она и потёрла переносицу. Сидеть с ним вот так, тет-а-тет, было не столько тяжело, сколько просто утомительно. Потому что слишком много лишней лирики, которая и без того была предельно очевидна. — Давай к делу, тут душно.       И это даже ворчанием не было: небольшая квадратная комнатка, освещаемая лишь тусклой лампой на хиленьких проводах, правда была донельзя душной и пыльной; несмотря на то, что снаружи-то достаточно прохладно и хорошо. Свежо.       Что-то в этой комнате раньше было. Мастерская, наверное, или коморка какая-нибудь — на полу виднелись следы от чего-то прямоугольного, что стояло тут достаточное время и было убрано относительно недавно. Ящики или стеллажи. Или ещё что-нибудь.       — А ты куда-то торопишься? — мужчина мрачно нахмурился. Рьюга только закатила глаза: ага, убраться отсюда и не провоцировать мрачные и косые взгляды одним фактом своего тут пребывания. Вроде бы ж, не очень-то и сложная задача, учитывая, что того, что ей нужно было, тут уже давно нет.       — Да, — фыркнула она. — Да, тороплюсь. Поэтому не разводи драму, только воздух зазря сотрясаешь.       — Очень извиняюсь, — с очевидной иронией протянул он.       — Слушай, — Рьюга дёрнула бровью, — мне разбираться конкретно с этим… не интересно. В лучшем случае. А так как псина мне уже чётко обозначила, кто я и где моё место, — её пробило на саркастичный смешок, — находиться здесь мне тоже… не интересно. И не нужно, поскольку иные источники имеются. Не скажешь ты — скажет твоя жена, делов-то.       Вообще, уверенности в этом не было, и сказала Рьюга подобное чисто чтобы этот заткнулся и перестал из себя выдавливать: лишь зря время тянет и тратит и её время, и своё. Раздражает.       — Ж… Жена? — то, как быстро он изменился в лице, даже… удивило, что ли. Рьюга вскинула бровь: с таким же туповато-растерянным взглядом и Джинга стоял. И сейчас прямо-таки видно стало, в кого он пошёл. — Ты блефуешь.       — Дорагон, — протянула Рьюга. — Высокая такая женщина. Смуглая, со светлыми волосами, красная прядка сзади, глаза… — она прищурилась. Вспоминать было тяжеловато, — золотисто-зелёные или где-то так.       — Ты блефуешь, — звучало как утверждение, а не вопрос. — Блефуешь. Увидела фотографию где-то в доме.       — Видела, — кивнула Рьюга. — Но в последний раз, когда мы с ней пересекались, у неё волосы длиннее стали и шрамов на лице прибавилось. Вот тут, — и провела пальцем левой руки от середины щеки до подбородка, а правой — косую линию от брови до скулы. — А ещё повязку носит. Не как этот, а обычную тряпочку.       Мужчина прищурился, поджав губы. Думал или пытался для себя решить, врёт или не врёт — какая разница, но Рьюга всё равно раздражённо фыркнула: пусть быстрее соображает, это уже даже не смешно.       — Когда… когда именно вы с ней пересекались в последний раз?       Рьюга фыркнула, закатив глаза. Достал. Сильно.       — А когда вы с ней в последний раз виделись?       — Давно, Джинге и пяти ещё не было.       Она вскинула бровь: вопрос был риторическим. Но да, прилично так времени назад.       — Ясно, — и прищурилась. — Вы ведь вместе работали, да?       Мужчина замялся. Стоило упомянуть Дорагон, вся его — как выяснилось, показная — жёсткость куда-то стекла. Надо было сразу, но время уже потеряно вместе с терпением и нервами. Вполне себе справедлива плата за недальновидность.       — Мы не вместе работали, мы познакомились, когда с Дожи вместе работали, — протянул он, отводя взгляд в сторону. Кусок истории Рьюга уже знала, да и очевидно было, к чему в итоге всё придёт. Семья, тихая спокойная жизнь, какой-то там долг по защите древней реликвии, а потом уже изучение чёрт знает чего и поиск чего-то, что возможно уже давно не существует.       Она одёрнула себя: вполне себе функционирующее тело. Не призрак. Так что существует.       — Так, — Рьюга прищурилась. — То, что вы работали вместе, я знаю. И что разошлись — тоже. И что целями не сошлись. Ты сентиментальный, с приземлёнными интересами, а его увлекла эта мысль, и вот мы тут, да. Уничтожать-то записи с какой целью было, ещё раз?       Мужчина поморщился. Явно вспоминал что-то неприятное. Потом внезапно расстегнул верхние пуговицы рубашки и показал коричневатый рельеф старых ожогов на груди. И прослеживающиеся очертания глубокого, но тоже давнего рубца, начинающегося чуть ниже ключицы и уходящий через плечо, видимо, куда-то на спину.       — Вот это случилось. По твоей вине.       — И? — Рьюга вскинула бровь, переводя взгляд то на его лицо, то на шрамы.       — Что «и»?       — Что ты от меня ждёшь в данный момент? — она хмыкнула. — Пожалею и раскаюсь? Нет, мне плевать. Испугаюсь? Нет, мне плевать, у меня тоже этого добра по всему телу. Извинюсь? Нет, мне плевать. Вникать в то поверье про осквернённую священную гору и конец свет из-за этого? Неинтересно. Проговори чётко, какая должна быть на это реакция.       — Ты сама сказала, что осквернила гору. И я чуть не умер из-за тебя, — это было даже не обвинение. По голосу и лицу слышно, да и криво усмехался. Рьюга пожала плечами:       — Вас таких… много. Из-за каждого страдать и убиваться?       — Совести у тебя нет, — хмыкнул он, застёгивая пуговицы. На руках — рубашка была с коротким рукавом — тоже виднелись давние полосы. В принципе, обычное явление.       — Нет, — согласилась Рьюга.       — И как планируешь дальше жить?       — Без совести? — уточнила она и пожала плечами. — До этого жилось прекрасно, что должно измениться?       Мужчина тяжело вздохнул и постучал пальцами по столешнице. Рьюга прищурилась: разговор был явно окончен, но он чего-то ждал. Причём, судя по всему, чего-то конкретного. Но, однако-с, целиком его проблемы, поэтому задерживаться здесь она не стала: встала из-за стола и хотела было повернуться к двери, но он-таки заговорил:       — И тебе больше ничего не интересно?       — А что ещё? — фыркнула Рьюга, глянув на него из-за плеча. — Все записи ты уничтожил или когда вы с Очкариком разошлись окончательно, или после нашего с ним нападения, — она прищурила правый глаз. Да, было дело. — Со слов псины, «с десяток лет назад», но это понятие растяжимое. Однако суть остаётся — у тебя информации нет. А мне нужно было только это.       — И всё? — мужчина недоверчиво на неё покосился.       Рьюга на пару секунд задумалась и криво усмехнулась.       — Ты вряд ли скажешь мне что-то путное про Л-Драго или Драконьего Императора, а на тех листочках информация настолько скудная и пустая, что смешно. Поэтому продолжу допытываться до тех, кто знает: Дорагон и Хиотсукеру.       Мужчину передёрнуло, отчего потянуло рассмеяться.       — Не. Не упоминай этих двоих. Так рядом, — он потёр бровь.       — Ага, — Рьюга мрачно посмеялась. Он знает. Он понимает. — Хотя, мне интересно ещё кое-что. Если ты так влюблён в неё до сих пор, чего вы разошлись?       — Из всего тебя заинтересовало только это? — мужчина неловко усмехнулся, потирая шею.       — У вас реакция на этот факт была одинаковой, — сухо проинформировала Рьюга. — Вы и так внешне похожи, а с таким тупым взглядом — так вообще идентичны.       — Мы… не сошлись во мнениях, — протянул он. — Её к Гнезду тянуло, а… Джинга… семья?.. В общем-то, хотела его с собой забрать, но в итоге подумали и решили, что вряд ли ребёнок осилит такой далёкий путь. Ну и разошлись мирно.       — Как два неспокойных… путешественника с шилом в заднице до всякого такого, что лучше не трогать, сошлись с преданной своему делу женщиной, ещё раз? — равнодушно проговорила Рьюга.       — Она пришла за тем, что по праву принадлежало… Гнезду, — мужчина пожал плечами и неловко отвёл взгляд. Рьюга только фыркнула: ещё бы покраснел. — А потом сблизились… Тебя правда это интересует или издеваешься?       — Блефовала, — иронично хмыкнула она. — Про любовь и всё такое. И это определённо не то, что мне хотелось бы знать, но спасибо хоть на этом.       Мужчина поджал губы и нахмурился.       — Тебя любовь заинтересовала, потому что вы с ним в одной кровати спали?       — Чего? — Рьюга неожиданно сильно прыснула от смеха. — Странное умозаключение.       — Но вы спали в одной кровати.       — И что? — она вскинула бровь. — Я всё понять не могу, что в этом такого, потому что вы оба так реагируете, будто в этом есть какой-то скрытый смысл.       Мужчина вскинул брови и опустил голову, глядя на неё исподлобья.       — Смысла в этом… по-твоему, нет?       — А должен быть? — Рьюга раздражённо поморщилась: начали вроде как за здравие, закончили за херню какую-то.       — К слову, вы направитесь к Хиотсукеру, верно? — при упоминании её имении он снова дёрнулся. — Надолго?.. Не отвечай.       — Ага, — повторила Рьюга. Действительно знает. Действительно понимает. — Можешь пожелать Джинге удачи.       Мужчина не ответил. Только покивал с чересчур уж обречённым видом. Это в какой-то мере даже развеселило, но от воспоминаний о трости и утяжелённой кольцами ладони вполне по-настоящему заболела шея и заныло в районе лопаток.       — Если с ним что-то случится по твоей вине…       — Ага, — Рьюга перебила его прежде, чем он успел закончить фразу, и наконец-то вышла на воздух.       Выбора особо не было. Но посмотреть на то, как Серебрянка на это среагирует… в какой-то мере даже хотелось. Рьюга сипло выдохнула, ногой захлопывая дверь. Если ориентироваться по горе и надеяться на тот факт, что Хиотсукеру всё ещё в том месте, где они и разошлись, вполне был шанс добраться до лагеря за пару-тройку дней безостановочного пути… Она поморщилась: увы и ах, но так не выйдет.       Четыре дня до встречи с ней. В лучшем случае четыре. И хорошо, и плохо.