Большая (маленькая) змейка

      Очередная осень в Ривердэйле. Снова дождливая и холодная. Серая и совершенно не радостная. Она бы снова бродила по тихим улочкам своего родного города, если бы не тот, кого называют королём Змеев Саутсайда. Она совершенно одна. Её чувства были разбиты о стену из непонимания и зарыты в землю. В ту самую грязь, которая была вокруг неё. Она сидит на таком знакомом диване, закутанная в тёплый плед. На столике одинокая кружка с горячим чаем. Лёгкий дымок поднимается вверх, оставляя за собой аромат чёрной смородины. Такой же чёрной, как и её жизнь в этом мире. Она хотела примкнуть к Змеям и она это сделала. Или ей лишь только так казалось. Он с кем-то ругается по телефону, громко кричит и проклинает своего собеседника. Одиноко на дне заплутавшей души. Резкое молчание, которое оглушает сильнее, чем крик. Тихие шаги, ведущие прямиком к дивану. Она не шелохнулась, а он садится на подлокотник дивана, прямо позади неё. Его рука плавно опускается на её плечо. Долгое молчание, терзающее душу и рвущее её на части. Рядом та, кто так долго живёт в его голове. Будто дурман, опьяняет его каждый раз, стоит ему увидеть эту милую мордашку. Белые локоны спускаются по небольшой спине, конечно, если сравнивать с его. Она такая маленькая и такая хрупкая, сидит сейчас у него. В голове уже куча мыслей и сценариев, самых разных, среди них и куча грязных и противных ему. В руке бутылка виски. Такой терпкий вкус, который знаком ему лучше, чем его имя и фамилия, такой надоевший, от которого уже тошнит. Не замечает, как она поворачивается к нему. Делает глоток и утыкается ему в плечо. Он уже пьян. Виски? Нет! Он пьян от их посиделок здесь и сейчас. Наблюдает за тем, как она встаёт и подходит к нему. Она такая с виду большая змейка, что постоянно вьётся в его голове, среди мыслей и переживаний:       — Уверена в этом? — твердит остатками здравого смысла, который давно пора бы уже засунуть в... дальний угол своей души.       Она кивает и осторожно касается его шершавых губ, которые искусаны им тысячу раз. Каждый раз, когда он пил и думал о ней. Её руки проходятся по его щетине, такой колючей и такой привычно любимой. Она никогда не думала, что он может её сбрить. Последняя секунда и его руки слегка грубо сжимают её талию, задирают бедную испачканную блузку. Его губы быстро переходят к шее, царапает щетиной её нежную кожу, слегка порозовевшую от таких ласк. Его куртка первой летит на пол, а за ней и его рубашка. Подтянутое тело обжигающее прислоняется к ней. Томно вздыхает, когда его руки сжимают её ягодицы. Она слишком долго к этому шла, долго ждала и верила в это:       — ЭфПи! — слетает с её губ, растворяясь в очередном стоне — Главное, не останавливайся.       — Моя маленькая змейка. — бормочет и жадно впивается в опухшие губки этой девчонки.       Проводит руками по её обнажённой груди и замирает буквально на минуту. Губы неприятно быстро сохнут, становится слишком жарко. Выход? Лишь облизываться, будто уже давно не пил, будто на жаре среди пустыни. Она тянет его на себя, заставая врасплох того, кто привык контролировать своих Змей. Всех, но только не её. Хватая её за бёдра, заставляет её извиваться под напором, под пристальным вниманием себя. Что-то внутри переворачивается и заставляет его обезуметь. За окном его любимого трейлера льёт дождь. Капли стекают по стеклу, омрачая жизнь, но заставляя их чувствовать это наваждение, полностью отдаться ему. Капельки пота медленно стекают по её спине, прямиком под его рукой. Движения особенно нежные. Ему так этого не хватало, так мало этой детской нежности. Вечная ненависть и желание жить под солнцем наравне со всеми. Всё сливается воедино, когда она целует его снова и снова. Так осторожно, будто боится ранить его, того, чья жизнь одна большая рана. Пара десятков шрамов, которые изо дня в день он скрывает под своей одеждой. Закон улицы: "Или тебя, или ты". Небольшие ногти оставляют полосы на его груди и ему это нравится. Тянет её на себя, тянется к её шее, где оставляет характерную багровую отметину. Она не просто Змей, она их королева. Пускай об этом знаем пока только мы. Последние движения, которые кажутся им глотками свежего воздуха после долгой пробежки.       Оба лежат и пытаются отдышаться. Тяжело? Да, но оно того стоило. Она лежит на его плече, выводя незамысловатые узоры на его груди. Будто что-то пытается написать:       — ЭфПи? — поднимает на него свой взгляд, заставляя его немного напрячься — Ничего, просто хотела понять, спишь ты или нет.       — Нет, Бетти, не сплю. — тяжело вздыхает и смотрит прямо в потолок.       То, что произошло сейчас вероятнее всего можно назвать ошибкой. И скорее всего ему придётся платить за неё. Он не привык использовать людей. Если у него есть какие-то чувства, то он берёт на себя ответственность за этого человека. Проклинает сам себя. От себя же противно. Он может сломать её или сломаться сам. Очередная борьба. От неё сходит с ума. А может быть уже сошёл? Чувствует, что на груди появился очередной шрам, который ему будет напоминанием об этой девчонке и их ночи. Больно? Нет, он привык к этому. И это самое страшное. Но это будет потом, когда они оба будут трезвы и будут там, на улице, под тем дождём, что так привычен всем этой осенью. Всем, но только не им...