Сага об Оттаре

Оттару снится сон. Он, в черной коже и плаще, подбитом мехом, стоит на носу корабля. Ветер свистит, волны плещут, на веслах сидят рабы. За спиной — его воины, все в одинаковых черных куртках и шлемах. Они дружно скалят зубы и орут что-то грозное. Каждый порыв ветра сопровождается угрожающим треском: это стукаются друг о друга весла. Оттар во сне смотрит направо и видит точно такой же корабль, смотрит налево — еще один. Он горд и представляет, какой ужас наведет его войско на южан. Но тут прикованный за ногу раб, с большим черпаком нечистот в корявой руке, коварно ухмыляется и выплескивает на своего господина вонючую жижку. Оттар просыпается и видит, что над ним стоит теща. В руке у старой карги глиняная кружка. — Проспался? — интересуется старуха и смеется, открывая черный, беззубый рот. Оттар стряхивает с лица воду, задумчиво оглядывается и заботливо протирает висящий на стене шлем от капель. От деда достался, тесноват, да и ладно. Оттару снится сон. Он в родном фьорде, но тот выглядит по-другому. Нет ни усадьбы, ни плетня, ни выгона для скотины. Стоит на насыпном холме здоровенная каменная дура, навроде тех, что Оттар видел на земле франков. На стене на пиках нанизаны черепа и еще не истлевшие головы. Каркают жирные вороны, заунывно тянут песню закованные, в железных ошейниках рабы, которых ведут в замок воины. Повсюду валяются кости: тюленьи, коровьи, человеческие, а дальше на берегу высится огромный китовый череп. В нем сидит старик. Сам Оттар едет верхом, по правую руку от него на белой кобылице едет жена. Во сне жена молода, стройна, с белокурыми косами в руку толщиной, с таким надменным и прекрасным лицом, что посрамила бы и Фригг. Супруга говорит что-то серебристым, звонким, как колокольчик, голоском, заглядывает в глаза мужу и повелителю. Оттар треплет ее по круглому плечику и заботливо поправляет накидку из пушистой рыси. Жена неожиданно больно хватает его за руку. Оттар просыпается. Над ним стоит жена, уперев руки в боки. Когда-то, может быть, у нее и были белокурые волосы, но последние пятнадцать зим она носит платки целый день. А ночью Оттару уже не до волос. Жена ругает его старым пнем за то, что он вместо того, чтобы починить ей грабли, — бессовестно заснул в теньке за клетью. И вот теперь ей не с чем идти на сенокос, а все потому, что она не слушала маму, когда та не хотела выдавать ее замуж за такого рохлю. Возле жены крутится их единственный раб — и только что не светится от радости. Оттар швыряет в него злополучные грабли и, не слушая возмущенных воплей за спиной, идет к берегу. У моря действительно лежит огроменный китовый череп, который он все не соберется пережечь на золу. На черепе сидят его младшие дети и соседские ребятишки. Они играют в китобоев. Оттару снится сон. Корабли, которые он ведет, поднимаются вверх по могучей реке. По берегам дремучие ельники, непролазные топи и несчетные полчища финских колдунов. Они взяли пленника и жалкий, дрожащий человечек указывает им путь. Совсем скоро они выходят к большому селению, дома в котором набиты мехами и прочим добром. Неподалеку прячутся и женщины: русые и рыжие, иные с раскосыми кошачьими глазами, но все как одна — красавицы. Оттар и его люди радостно предвкушают, как будут продавать их в Бирке и Скирингсале, откупоривают корчаги с хмельными медами и наматывают женские косы на кулаки, заставляя пленниц в страхе рыдать, когда их окружают коварно подкравшиеся рати. На мужчинах селения — блестящие кольчуги, в руках — топоры и мечи. Они славно дерутся, и только чудом Оттару удается пробиться к кораблю с двумя дюжинами хирдманов. Среди них — скальд, который прямо во время боя складывает сагу о доблестном походе Оттара в земли финнов, о могучем колдовстве, только потому спасшихся лесных дикарей от огня и меча сынов Севера, о славной добыче и немеркнувшей славе Оттара по прозвищу Мореход. Оттар просыпается от детского крика: в люльке заходится плачем внук, которого третьего дня родила старшая дочь. Оттар осторожно переползает через похрапывающую жену, идет в угол, где устроена роженица. Дочка спит, и Оттар со вздохом начинает качать колыбель, уговаривая внука помолчать. Оттар вспоминает о том, как на самом деле прошел тот поход. Он пришел в Альдейгьюборг за зерном,а Ингвар Сивый, давно околачивающийся в Гардарике, сказал, что можно недалеко сплавать и разжиться чем-то получше ржи и ячменя. По берегам — топи, протоки и комаров тучи. В малинниках отъедались медведи, отчего на берегу старались не ночевать. Ингвар мрачнел, но все так же уверенно тыкал пальцами на восходную сторону. На исходе десятого дня набрели на поселок финнов. Из ценного — три куньи шапки и одна растрепанная злая девка. Остальные убежали в болота, а после того как соступивший с тропы Сигурд ухнул в бочаг, хирдманы решили, что финские девки страшны и не стоят погони. Еще в селении Оттару приглянулся из темного дерева резаный столбик, как раз пригодится в доме, жену задобрить. Будет на него рубахи вышитые вешать, дочкино приданое. Загрузили все на драккар и поплыли. К вечеру им наперерез выплыла снека с полусотней мрачных, в кожаном доспехе и при мечах мужиков. Выражаясь хулительно, они пригрозили, что если викинги не отдадут все награбленное и не уберутся восвояси, то ему, Оттару, резной столб засунут так, что всей Норэгр доставать будут. Делать нечего. Девку отдали, шапки отдали, да еще все наличное серебро отдали. Среди тех, что на снеке, были и свои, северяне, и вагиры, и жители Гардарики. Даже два финна были. Эти особенно злобно смотрели, мимоходом, но с большой сноровкой, по зубам Ингвару заехали. — Не надо больше сюда ходить, — вожак разбойников сплюнул на палубу драккара. Весла снеки ударили по воде, освобождая путь викингам. — А кто вы такие? — не выдержал Оттар, когда корабли разошлись на полустрелище. — Словене мы! — рявкнул предводитель. — Князя Рюрика воины, немчура ты тупая! Всю дорогу Оттар Мореход думал, как же теперь не прослыть неудачником и трусом. В Альдейгьюборг, вотчину страшного князя, решили не заходить, поплыли в Бирку. Оттару пришлось распотрошить тайничок с серебром, что все годы с женитьбы он собирал по тютельке, купить зерна втридорога, да еще и скальду заплатить. За полмарки скальд согласился сочинить сагу о героическом походе и тысячных полчищах финских колдунов, одолевших настоящих викингов подлым и грязным чародейством. Сага получилась хорошая, уплаченного стоила. А жене было все равно, она-то надеялась не на сагу о муже, а о хорошем куске тонкого льна из Гардарики, да о стеклянных бусах. Но на подобное баловство серебра уже не хватило. А сага Оттару нравилась. Всю историю похода на восток Оттар рассказал внуку шепотом, покачивая люльку. Когда тот затих, засопел, то викинг подоткнул одеяло и умиленно вздохнул, глядя на круглый кулачок, выпроставшийся наружу. — Эх, внучок, главное запомни: никогда не верь скальдам.