Горячие блинчики

      Когда Лэнс открыл глаза и принялся разминать затёкшую от неудобной позы во сне шею, в здании было уже темно. Сотрудники давно покинули учреждение, и где-то далеко лишь мерцала лампочка охранника в его отсеке. Хотя… Свет шёл ещё из одного места. Лэнс выпрямился на стуле, потянулся и зевнул. Затем встал и, подхватив свой портфель, направился в лабораторию Уолтера.       Из-за неплотно закрытой двери лился белый искусственный свет, и войдя в комнату, по периметру заставленную железными столами с множеством колб, пробирок и реактивов, Лэнс даже прикрыл глаза, ослеплённый лампами. Уолтер сидел за обычным письменным столом, низко наклонив голову, и что-то старательно быстро записывал, иногда поднимая глаза к потолку и задумчиво грызя кончик ручки.       Лэнс негромко постучал костяшками пальцев по косяку двери.       Уолтер вздрогнул и обернулся. Его волосы были взлохмачены и лежали как попало, на переносице пролегла глубокая складка от лабораторных очков. При виде Лэнса лицо парня расслабилось, и он откинулся на спинку стула, позволяя себе отвлечься от работы на пару минут.       — Уолтер, — мягко произнёс агент. — Ты знаешь который час?       Брови ученого сошлись на переносице, когда он взглянул на часы.       — Пойдем, — продолжил Лэнс. — Ты снова заработался допоздна. Я отвезу тебя домой.       Когда они вышли из лаборатории, где Уолтер оставил белоснежный халат и остался в кашемировом джемпере и серых джинсах, и направились к выходу через опустевшее здание, парень неловко потёр плечо и заметил:       — Не стоило оставаться и ждать меня, Лэнс.       Агент с недоумением взглянул на напарника:       — Как же иначе?       Оказавшись на парковке, он нажал кнопку на дистанционном ключе и двери дорогой чёрной машины открылись сами собой. Уолтер забрался на переднее пассажирское сиденье и привычно пристегнулся.       Ехали в тишине, оба сонные и уставшие, каждый погруженный в собственные мысли. На фоне играла тихая музыка из плэйлиста Лэнса. На светофоре агент повернулся к Уолтеру, чтобы сказать что-то, но заметил, что напарник спит, прислонив голову к окну и подперев ее рукой. Вздохнул, на секунду прикрыв глаза, и покачал головой, позволив себе всего пару мгновений с нежностью понаблюдать за спящим другом.       Приблизившись к новому дому Уолтера, одноэтажному небольшому коттеджу с голубятней на заднем дворике, который отдали во временное использование молодому ученому пока ремонтируют его старый, Лэнс тихо заглушил мотор и вышел из машины. Отворил дверь с пассажирского сиденья и спящий Уолтер упал к нему прямо в руки. Его волосы разметались по лицу, но глаза были плотно закрыты, а дыхание тихим и размеренным. Лэнс поудобнее перехватил парня, рассеянно улыбнулся, глядя на его безмятежное лицо, и направился к дому. Боком протиснулся в проем, придерживая одним плечом дверь, локтем нажал один из выключателей. На кухне зажегся свет, и его хватило, чтобы безопасно донести Уолтера до дивана, не запнувшись о множество разбросанных вещей по полу, часть из которых лишь косвенно относилась к экспериментам ученого. Лэнс аккуратно уложил друга на диван и накинул сверху плед, лежавший свернутым на спинке. Уолтер во сне подложил руку под щеку и края его губ дрогнули в подобии легкой улыбки.       Лэнс опустился в кресло, стоящее напротив, его глаза слипались, но он несколько минут провёл, неосознанно любуясь спящим другом, а затем его сморил сон.       Утром агент проснулся от звука скворчащей сковородки и сладкого аромата блинчиков. С наслаждением втянул в себя воздух, но при попытке пошевелиться осознал, как затекло все тело от ночи, проведённой сидя в кресле. Лэнс увидел, что на него сверху был накинут тот самый плед, а место на диване пустовало. Взглянув в сторону кухни, он заметил Уолтера в розовом фартуке поверх нелепой пижамы, методично подбрасывающего панкейки в воздух и мычащего какую-то мелодию. Лэнс, кряхтя как сорокалетний дед, поднялся, и Уолтер тут же развернулся на звук. Его лицо раскраснелось от жара кухни, а на щеке красовался отпечаток от муки.       — Кулинаришь? — осведомился Лэнс, заходя на кухню и прочищая горло.       Взглянув на стол, заметил тарелку, наполненную пышными блинами.       — Угощайся, — улыбнулся Уолтер и вернулся к готовке. Но немного погодя хитро добавил:       — Если не боишься.       Лэнс, успевший поднести блинчик ко рту и предвкушавший его мягкий медовый вкус, чуть не поперхнулся. Затем рассмеялся и ткнул пальцем Уолтеру между лопаток, заставив того подпрыгнуть и фыркнуть от смеха.       Агент все-таки откусил от блинчика, перед этим полив его ягодным сиропом, и заметил с набитым ртом:       — Видишь, как я тебе доверяю?       Уолтер слегка повернул голову, чтобы была заметна его улыбка.       — Что если на этот раз я превращу тебя в морскую свинку? Кстати, хочешь факт? Некоторые морские свинки способны издавать звуки, похожие на пение птиц.       — А что, неплохо, — пожал плечами Лэнс. — Я буду милым и забавным, все злодеи тут же сложат оружие и побегут меня тискать.       — О да, хотел бы я на это посмотреть, — ухмыльнулся Уолтер, скидывая на тарелку новую порцию горячих блинов.       — Что, так хочется меня потискать? — шутливо изогнул бровь Лэнс.       Уолтер отвернулся, но мужчина все равно обратил внимание, как загорелись его уши.       — Забавно, что тебя можно даже ни в кого не превращать, ты и так у нас достаточно милый, — как бы невзначай отметил агент, отправляя в рот очередной блинчик.       Он заметил, как плечи Уолтера напряглись, а уши стали полыхать как пожар.       — Хотя, знаешь, я бы почесал у тебя за ушком, будь ты котёнком.       Лопатка выпала из рук парня, он стремительно наклонился, чтобы поднять ее с пола и задел головой ручку сковородки, которая полетела туда же, разбрызгивая масло.       Пара капель попала на лицо Уолтера, и он зашипел от боли.       Чертыхнувшись, Лэнс опустился перед парнем на колени, отнимая его руку от лица и разглядывая точки от масла, краснеющие на глазах.       — Теперь ты стал ещё горячее, чем был раньше, — пошутил мужчина, за что получил неоднозначный взгляд из-под опущенных ресниц от Уолтера. — Давай, нужно промыть холодной водой, — Лэнс поднялся, и намочив салфетку, снова присел перед напарником, мягко промокая красные пятна. — Как хорошо, что у нас в команде я могу быть ловким за нас двоих.       Уолтер вздохнул, его глаза забегали и остановились где-то за плечом Лэнса. Тот наклонился ещё ближе, бережно держа другой рукой парня за подбородок и пристально рассматривая его лицо. Щеки Уолтера стали краснее, чем самые спелые помидоры, скрывая полученные ожоги.       — Хочешь, я подую? — предложил Лэнс.       Парень закрыл глаза, мелко дрожа, а мужчина легко подул на его щеку, неторопливо приближаясь губами и чувствуя, как быстро колотится сердце. Он немного поменял направление и остановился в миллиметре от раскрытых губ Уолтера. А затем медленно накрыл их своими, инстинктивно прижимаясь к парню и запуская руки в его спутанные волосы.       Уолтер тихо простонал прямо в губы Лэнсу, цепляясь за его помятый костюм ослабевшими пальцами. Но через секунду вдруг с силой оттолкнул и отполз к стене.       Лэнсу показалось, что из него разом весь дух выбили. Только что он чувствовал вкус губ Уолтера и прижимал его к себе, а сейчас ощущал пустоту, словно его губы за несколько мгновений привыкли к соседству губ Уолтера и забыли, что существовали без них раньше.       Парень закрыл лицо руками и спрятал голову между коленями, оставив виднеться одну тёмную макушку.       — Беккет, — неуверенно позвал Лэнс, ненавидя себя за несдержанность и не зная, то ли снова приблизиться к напарнику, то ли позорно сбежать.       Уолтер что-то прошептал, и мужчина не расслышал. Он подполз к нему ближе, не решаясь снова дотронуться, но наклонил голову ниже, чтобы расслышать парня.       — Я испугался, — едва слышно повторил тот.       — Я никогда не сделаю тебе больно, — твёрдо ответил Лэнс. — Я всегда буду защищать тебя, Уолтер, мое отношение к тебе неизменно.       — И какое же оно? — парень немного выглянул из своего убежища из рук и коленей.       — Ты мне очень нравишься, — мягко произнёс агент.       Он решил пойти до конца, устав от намёков и недомолвок, объясниться Уолтеру, даже если это разрушит их дружбу. В конце концов, Лэнс всегда шёл напрямик, выбирая действовать немедленно и идти напролом. Чувства к ученому возникли еще во время их первой незапланированной миссии, но агент не смог бы сказать точно в какой момент. Может быть, в подлодке, когда, снова став человеком, мужчина испытал непреодолимое желание заключить в объятия и расцеловать Уолтера? Но что было неоспоримо, так это то, что в обители злодея, увидев, как взрывается подлодка с находящимся внутри, как думал Лэнс, другом, он почувствовал, как в его сердце воткнули нож, а затем порезали на мелкие кусочки.       — Я тебе нравлюсь? — брови Уолтера сдвинулись, и он нахмурился, не в силах осознать сказанное напарником. — Но как это возможно?       — То есть по поцелую ты этого не понял? — уточнил агент. — Знаешь, обычно у коллег не принято целоваться, сидя на полу на кухне.       — Я думал, ты шутишь, — пораженно прошептал Уолтер. — Что просто дурачишься, чтобы потешить своё эго.       Если бы на Лэнса сейчас упал огромный бетонный блок, он бы чувствовал себя лучше. Слова Уолтера словно пули пронзили его, и лицо агента омрачилось от осознания, какого мнения о нем был друг. Он глубоко вздохнул, стараясь привести чувства в порядок, и тихо сказал:       — Я бы не стал играть такими вещами. Только не с тобой.       Уолтер выпрямился и взглянул на Лэнса. Взгляд парня выражал бурю эмоций от недоверия до… огромного счастья, плескавшегося на глубине голубых глаз.       — Можно тогда я?.. — застенчиво спросил Уолтер, снова заливаясь смущенным румянцем и неуверенно кладя руку на плечо Лэнса.       От этого легкого прикосновения мужчину обдало жаром, и сердце внутри совершило счастливый кульбит.       — А когда на колени ко мне садился так не смущался, — усмехнувшись, быстро заметил Лэнс, преодолевая ненавистное расстояние и наконец снова целуя Уолтера.       У них будет ещё много времени для разговоров, а пока в мире существовали только горячие губы Уолтера и узел на его дурацком фартуке, который Лэнс смог развязать нетерпеливыми руками только с третьей попытки.