Грань безумства

В шапке указаны все предупреждения. С моралистами нам не по пути На чувственных нежно-розовых губах Кола змеилась улыбка. Пока они пересекали длинный коридор, непроницаемый тёмный взгляд парня был прикован к Елене. В её походке не было ничего приметного – стройный шаг скульптурных ног с аристократически тонкими щиколотками был выверен до миллиметра, а высокие каблуки, ставшие родным продолжением ног, отдавали мазохистскими наклонностями, и казались, врождённым атавизмом*, обладавшим некой прелестью, той прелестью, которой обладают кричаще-уродливые шрамы на хрупких лицах. Но внимание Кола приковали ягодицы, которые жили своей отдельной жизнью. Округлые и крепкие, они покачивались на своей волне с такой амплитудой, которой позавидовала бы любая портовая шлюха, славящаяся самыми изощрёнными умениями в области таза. Решение взять её сзади, неистово биться об выдающуюся плоть стало крепким фундаментом планов на ближайшую ночь. Дверь в багровую комнату всегда оставалась открытой, дабы не испытывать терпение самых требовательных клиентов, ведь именно такие избирали для своих похотливых фантазий этот приют сладостных мук. Елена по-хозяйски прошлась взглядом по глянцевым поверхностям, которые намеренно освещались приглушённым светом, чтобы режущие отблески не перебивали зыбкую консистенцию порока. Кровать, в скучном, обыденном понимании этого слова, отсутствовала, её заменила круглая, напоминающая чан кипучей страсти фигура, вырезанная из пластика, излучающего химический запах сложного по своей природе состава. Никаких подушек, никакой материи, способной смягчить пусть и плавные, но такие холодные, неприветливые гладкие поверхности. Кол захлопнул дверь, отчего пол изошёлся в сватовской пляске, пытаясь бросить своих гостей навстречу друг другу, молчаливо крича, что пришло время лишить друг друга эластичных тканей и в натуральном наряде отдать дань самому пьянящему наслаждению. Но Елена не торопилась, она царственными движениями проходилась по каждому наручнику, по каждому ремню, по каждой кожаной плётке, впитая кожей дух прошлых утех, в которых армада** секс игрушек, уместившаяся в комнатке, разбила не одно войско скрытых предрассудков, которых не избежали даже самые откровенный жрицы любви. Несмотря на падшую душу и незавидное положение товара в грязном притоне, пропахшем мылом за пятьдесят центов, породистые черты лица и грациозность лани голубых кровей водрузили на головку Елены корону, награждая подобающим видом и взглядом. Глаза, в потёмках ставшие светлее и выглядящие как молочный шоколад, длинные, ламинированные волосы, обрамляющие шелковистые черты, припудренные мерцанием, налитые соком жизни губы – всё это ставило её выше обстоятельств, выше атмосферы, выше обстановки и, что больше всего бередило душу, выше Кола. Скребущее чувство, что пальму первенства этой ночью ему никак не примерить, заставляли кровь бурлить и подкидывать в топку фантазии новые головешки, чтобы нещадный огонь родил самые бесстыдные образы. Понимание, что он хочет,опустить её на колени, хочет возвышаться над ней, чтобы она покорно дарила ему наслаждение, которое, возможно, никогда не преподносила ни одному мужчине – вот что уготовано ей в качестве аперетива в эту ночь. Минет. Интересно, знакома ли она с оральными ласками или её детские по очертаниям губы не были перепачканы вкусом настоящего мужчины? Если и знакома, то румянец смущения пылал на её лице ярче, чем лицо того счастливца. Закончив чинную ревизию, Елена смочила губы блестящей слюной, проведя по ним напряжённым языком. - Начнём? – она вцепилась в бразды правления, но это разнилось с планами Кола, о чём он сверкнул ей глазами, но она была увлечённа своим фасадом, которому, как ей казалось, не хватало пленительности, отчего пальцы поднимали платье выше, декольте опускали ниже, а грудь выдворяли на свободу. - Возьми ремень и иди ко мне. Ты же помнишь, я твой хозяин на сегодняшнюю ночь, - Кол дымился от идеи властвования, его одержимость переросла его тело и стала походить на монстра, стеснённого малыми габаритами комнатушки. - Ты меня свяжешь? Как банально, – Елена наступала, присматривая место на открытом теле Кола, куда она могла бы приложить свой первый поцелуй продажной любви. Несмотря на вырванные с корнем внутренние тормоза, ватные стереотипы не покидали её, и губам парня было не суждено сорвать поцелуй. Яркие ключицы на атлетичном теле, манили нетронутой молочной кожей. Губы тянулись к выпуклым косточкам, когда под натиском мнущих плечи рук, Елена с грохотом пала на колени. Её шальной взгляд снизу вверх и алеющие губы сквозили не сломленостью, что действовало на вампира, как ноготь по стеклу. - Что ты видишь перед собой? – вульгарно выпячивая своё достоинство, Кол почти уткнулся им в азартное лицо Елены. - Твою страсть, - она укусила истерично выпирающий бугор, ощущая на языке противный вкус джинсовый ткани и ответное обильное выделение слюны. - Возьми его, почувствуй на вкус, - Кол расправил в руках ремень, выжидая, когда его член лишится матерчатой тюрьмы и найдёт приют в мягкой полости рта. Елена медленно расстегнула ширинку, не выдавая ни тени смущения, которого, к слову сказать, она была лишена на эту ночь. Вид массивной плоти, приветливо выскочивший ей на встречу, скорее вызвал улыбку, чем испуг. Кол приложил кожаную полоску к ягодицам и сомкнул застёжку на шее Елены, образуя плотную ловушку для двух тел и не оставляя вариантов дальнейшего развития событий. По-змеиному вибрируя языком, Елена коснулась головки члена, вкруговую смачивая его, лаская и не касаясь губами самой плоти. Ювелирная работа заставила цветок истомы дрогнуть и задуматься о том, чтобы распуститься от удобряющих движений. Сомкнув руки на основании, девушка медленно миллиметр за миллиметром погружала член в себя, попутно выстилая дорожку из мягких укусов. По мере продвижения губ к мошонке, Кол стягивал в руках ремень, не давая возможности вернуться к началу, к головке - только вперёд к полному поглощению. Когда парень оказался полностью в Елене, его руки тронула дрожь, отчего те ослабли и девушка, резко дёрнув головой, выпустила из себя член, натягивая при этом ремень, впившийся в обнажённые ягодицы парня. Странное смешение лёгкой боли и сильного наслаждения горячностью разлились где-то внутри и распространились по телу так быстро, что эпицентр было уже не выявить. Елена языком исполосовала вдоль твёрдый орган, вызывая внутри ураганные воронки, отдающие на кожу жаром и капельками пота. Она быстро заглотила его полностью и медленно, тягуче возвращалась к головке, катая губы по поверхности члена. Трясущиеся руки требовали власти над ситуацией и потянулись к каштановому затылку, но даже это не спасло - Кол в этом туре не король, скорее верный паж, с которым можно делать что хочешь, лишь найди правильное место для поцелуя или ласки. Всего пара движений и Кол вышел на финишную прямую, так и не успев насладиться процессом в полной мере. Горячий поток был близок к свободе, когда Елена массируя руками основание, резко дёрнула за яички, превращая точку в запятую, давая возможность продолжить ласки и ночь, дать возможность почувствовать себя не школьным скорострелом, а сформировавшимся мачо. Невинным поцелуем коснувшись плоти, требующей продолжения, Елена сорвала ремень и поднялась на ноги, ощущая, как занемели ноги. Но эти чувства ничто, по сравнению со слабостью, связывающей в тугую сетку всё тело растрёпанного, помятого парня, который сегодня хотел быть героем, а оказался жертвой, которую нужно спасать. - Я справилась? – оттягивая ворот рубашки, Елена прислонила губы к пульсирующей венке на шее. Она была скорее довольна собой и не пускалась в глухие заросли размышлений о произошедшем. - Более чем, - пальцем подцепив девичий подбородок, Кол ворвался в распахнутые губы Елены, хранящие его горечь и её кислинку. _____________________________________________ атавизм* - появление у данной особи признаков, свойственных отдаленным предкам, но отсутствующих у ближайших армада** - так называли в Испании всякую крупную вооруженную силу; в особенности применительно к ВМФ.