Утреннее солнце

Он вырвался из Рейвенхолма. Вырвался из беззвездной ночи. Он падал. Ловко прыгал с уступа на уступ. Он карабкался, бежал, прорывался все дальше. Разрывал пилами, крушил монтировкой, пробивал пулями. Время от времени его бронированный костюм снабжал его новой дозой морфия, чтобы заглушить боль от полученных в бою ран. Ему, наверное, стоило забеспокоиться: как бы не стать зависимым. Только Гордону кажется, что он разучился бояться и уже не способен ни от чего зависеть. Ладно, почти ни от чего. Янтарные отблески пламени освещали ему путь. В душе колебался слабый огонек надежды. Будучи человеком науки, он был далек от религии, но все же на подсознательном уровне понимал отца Григория. Гордон не верил в бога, но преклонялся перед силой более могущественной. Перед наукой. И… перед одним человеком. Фримен искал себе спасения. Проповеди отца Григория наполнили его непоколебимым желанием идти сквозь тьму, к свету. Чтобы снова увидеть его. Кости скрипят под тяжестью костюма. Не важно. Пока бронированные куски металла не дают ему развалиться, а морфий заглушает боль, все будет в порядке. Гордон видел этого мужчину издалека бесчисленное множество раз. В следующий раз он будет готов. Он что-нибудь сделает. Ему нужно что-нибудь сделать. Гордон задержал дыхание. Вода была холодной, затхлой и будто высасывала из него жизненные силы. Выбравшись из нее, он выдохнул с облегчением: снова можно дышать. Все будет в порядке. Вдалеке забрезжил яркий свет. Что это, смерть? Нет. Огромная тележка-ловушка перекрыла ему дорогу к надежде, к спасению. Всем своим весом Гордон навалился на рычаг, и тележка сдвинулась с места. Нужно было ускориться. Он выждал момент и изо всех сил помчался вверх по рельсам шахты. Укрытие. Он успевает спрятаться, и ловушка проносится у него над головой, разрубая незадачливых людей, находящихся под властью хэдкрабов. Их называют “зомби”, что забавно, ведь разве не вирус обращает людей в зомби? Откуда ему знать, особенно теперь, когда все фильмы и книги о них или уничтожены, или безвозвратно потеряны. Сейчас для него сойдет и вариант “зомби”. Выбравшись из шахты на твердую ровную поверхность и разобравшись со всеми “зомби”, Гордон рухнул на колени. Закрыл глаза. Легкие не слушались. Он отдышался. Открыл глаза. Лицо укутали розовато-оранжевые лучи рассвета. Попадая на глаза, они касались, кажется, даже сетчатки. Фримен наслаждался мгновением спокойствия. Он взглянул на розоватые облака с золотыми каемками. Похожи на лазеры из его лаборатории, только не такие смертоносные. Целая ночь без сна. Нехорошо. Так недалеко и промахиваться начать. Он пошел по рельсам. Что-то было не так, Гордона не покидало ощущение, что его поджидают. Обостренное чутье не подвело. Железные пути под наблюдением двух снайперов. Убивать людей он не хотел, никогда не хотел. Каждый раз внутри что-то сжималось. Но… Выбора не было. Его душила паника. Гранаты убивают быстро, почти не больно. Согнувшись в три погибели он полз, словно в лабиринте, умерщвляя монстров и людей. Неожиданно возникший выход напугал Гордона, и он помчался к туннелю впереди. Нет, здесь тупик. Фримен рухнул на землю у зазора между старым вагоном и стеной в полной уверенности, что сейчас умрет. Надежды больше нет. Он даже не… Гордон повернул голову и увидел его. Мужчину в костюме. Незнакомца. Он как ни в чем не бывало шел по рельсам. Так близко! Фримен усилием воли заставил себя сделать еще один рывок. Он не заслужил смерти в одиночестве. Гордон протиснулся в зазор между стеной и вагоном. Последний рывок. Несколько быстрых шагов, и его пальцы уже намертво вцепились в рукав незнакомца. Да. Да! Он настоящий. Гордону очень жаль, но незнакомцу придется видеть, как он умирает. Незнакомец останавливается и оборачивается. Он так красив в отблесках утреннего солнца, лучи которого поблескивают на тронутых сединой волосах. Солнце отражается в его зеленых глазах, плещется на лице, и его бледная, холодноватая кожа приобретает бежевый оттенок, совсем как у людей. Незнакомец вовсе не был человеком, это Гордон мог сказать наверняка… Но какая разница? Нет, разница есть. На лице незнакомца возникло… выражение? Обычно он представал безэмоциональным. Он, кажется, был… удивлен? Он явно не ожидал такой встречи. Да, Фримену удалось удивить Бога, теперь можно и умереть. Мужчина посмотрел на Гордона почти с уважением и развернулся к нему полностью. Он собирался говорить. Придется напрячь свои заложенные грохотом оружия уши, чтобы что-то расслышать. Хотя Гордон был почти на все сто уверен, что незнакомец обладал телепатическими способностями. Значит, его услышит даже глухой. — Что же, приветствую Вас, мистер Фримен. Вам удалось догнать меня. Весьма впечатляюще, - он делает странный вдох, будто не совсем понимает, как и когда нужно дышать. Гордон вовсе не считает, что его поступок можно назвать впечатляющим, но раз так считает незнакомец — так тому и быть. — Могу представить, сколько у Вас накопилось вопросов ко мне… С сожалением должен сообщить, что пока не имею права предоставить Вам какие-либо ответы. Он делает вдох, чтобы сказать что-то еще, но Гордон отрицательно машет головой. Ему не нужны никакие ответы. Фримен ведь ученый, он и сам может ответить на все вопросы. Он сильнее сжимает рукав пиджака незнакомца. Тот смотрит на Гордона удивленно, с широко открытыми глазами. — Разве Вы искали меня не для того, чтобы получить ответы? Зачем же Вы пришли? Гордон не шел к нему целенаправленно, просто наткнулся по счастливой случайности. Ему так не хотелось умирать в одиночестве! Фримен делает над собой усилие и опускает свободную руку на плечо незнакомца, буквально держась за него, смотрит ему в глаза. Как же он надеется, что мужчина сможет прочесть его мысли. Гордон хотел бы сказать все сам, но легкие не слушались. Прошу. Я умираю. Хотел увидеть Вас в последний раз. За столько лет Вы первый, кто мне небезразличен. Вы ведете меня за собой. Мне жаль, что я не смогу закончить то, что Вы мне поручили. Незнакомец медленно поднял руки, взял Гордона за плечи и, поддерживая его, внимательно оглядел мужчину с ног до головы. Будто рассматривая каждую рану, каждое ранение, которые сквозь металлический костюм он увидеть никак не мог. Что он делал? Незнакомец снова посмотрел Гордону в глаза. — Вы проделали весь этот путь… из-за меня? Кажется, такого он совсем не ожидал. Странно, очень странно. Он, обладающий могуществом бога, такого не ожидал. Гордон улыбается и кивает, глядя в зеленые глаза напротив. Незнакомец отводит глаза и стоит так некоторое время в раздумьях. Наконец, он снова переводит взгляд на Гордона. — Вы не умираете, мистер Фримен. Пока работа не выполнена в полной мере, рано, конечно, расплачиваться с Вами, но… Я полагаю, мои работодатели не будут против, если я выплачу Вам небольшую компенсацию за Ваши усилия. Пока Вы весьма неплохо справляетесь, да, весьма неплохо. От этих слов на душе у Фримена теплеет. Будто морфий разливается по венам, до того приятно. Незнакомец осторожно отцепляет перчатку от костюма Гордона и берет его руку в свою. Гордон с удивлением замечает, какая теплая у мужчины рука. Незнакомец тянет руку Гордона к своему лицу. Ученый не сопротивляется, напротив, охотно окутывает его щеку своими пальцами. Кожа вовсе не холодная. Теплая, как вода, нагретая солнцем за день. Нет, он явно не человек, но точно живой. Гордону этого вполне достаточно. Незнакомец делает шаг назад, заставляя сердце Фримена испуганно забиться. Неужели он снова уйдет? Ах, нет, он берет Гордона за руку, собираясь куда-то отвести. — Следуйте за мной, мистер Фримен. Гордон бы рад пойти за ним, но ноги отказываются слушаться. Сейчас его явно удерживает только костюм, и без него он развалился бы подобно карточному домику. Незнакомец замечает состояние Гордона, пытается помочь, придерживая мужчину за спину, но не выпуская его руки из своей. — Не останавливайтесь, — произносит он. Медленно они идут по железнодорожным путям. Гордон чувствует себя окрыленным, только боль не дает ему взлететь, прибивает к земле. И вдруг все вокруг окутывает яркая зеленая вспышка. Перед глазами, лихорадочно сменяясь, проносятся разные пейзажи, знакомые и не очень. В прошлые разы все было по-другому. В этот раз прием явно теплее. Он из последних сил цепляется за теплую руку. И вдруг все прекращается. Гордон едва успел почувствовать, как его кости начинают вибрировать в такт с землей. Они все еще на Земле, это единственное, что Гордон может утверждать с уверенностью. Сквозь окно пробивается все то же розово-золотое солнце. Незнакомец по-прежнему крепко сжимает ладонь Фримена в своей теплой руке. Они стоят в какой-то больничной палате. Гордон узнает кое-какое оборудование, которое встречалось ему в Сити-17. Значит, на дворе все тот же год. Незнакомец ведет Гордона к кушетке у окна, аккуратно придерживая его за спину. Гордона охватывает паника. А что, если кто-то зайдет?! Это место явно не под контролем сопротивления! Он поворачивается к незнакомцу в костюме, изо всех сил пытаясь набрать воздуха в свои израненные легкие, чтобы сказать… — Со мной Вы в безопасности, - тут же произносит незнакомец без тени эмоций и помогает Гордону сесть на кушетку. Защитный костюм звякает от соприкосновения с металлической поверхностью. Теперь, когда вокруг ни огня, ни опасности, боль внезапно становится ощутимой и охватывает все тело. На нем буквально не осталось живого места. Незнакомец принялся проверять оборудование, а Гордон бросил взгляд в окно, в надежде хоть на мгновение отвлечься от навалившейся боли. Хм? Он мог поклясться, что… Да, так и было. Солнце то двигалось немного вперед, то возвращалось назад. Так вот как незнакомец решил проблему незваных гостей: остановив время. Невероятно. Вот бы Гордону изучить этот феномен подробнее… Хотя, даже наблюдать нечто подобное — уже большого стоит. Завораживающее зрелище. Незнакомец вывел Гордона из мечтательного состояния. Взяв лицо Фримена в свои теплые руки и слегка развернув его к себе, он внимательно посмотрел Гордону в глаза. Главное не отвлекаться. Сейчас не время любоваться его глазами. — Я хотел бы временно освободить Вас от Вашего защитного костюма, - с резким вдохом произносит незнакомец. - Надеюсь, Вы не будете против? Он спрашивает разрешения? Что-то новенькое. Но Гордон ему доверяет, пусть это и не самое разумное решение. Только чутье физика никогда еще не подводило. Так что он кивает, не отводя глаз от глаз незнакомца. Тот тоже кивает в ответ и тут же принимается расстегивать многочисленные застежки на костюме. Одну за другой. Монотонные движения его тонких рук гипнотизируют Гордона, однако он изо всех сил старается не поддаваться. Привычным движением незнакомец опускается на колени, чтобы отстегнуть железные платы от ног. Гордон очень надеется, что в данный момент мужчина не читает его мысли. Закончив, незнакомец встает и аккуратно раскладывает части костюма тут же, на кушетке. Гордон пытается помочь, и снять оставшиеся части самостоятельно, но незнакомец только мягко отводит его израненную руку. — В этом нет необходимости, мистер Фримен, Вы уже доказали свою самостоятельность. Ну что ж, ладно. Вовсе ничего странного в этом нет, правда? Гордон расслабляется, насколько это возможно, и продолжает наблюдать, как незнакомец отстегивает и убирает в сторону металлический жилет, а затем начинает стягивать тряпичную часть костюма. И он вновь становится на колени. Значит, мысли Гордона он не читал. Или все-таки читал, и его ничего не смутило? Гордон сидел на холодной металлической поверхности, а теплые золотистые лучи солнца касались его израненного тела, будто пытаясь согреть. Судя по лицу незнакомца, дело совсем дрянь. Гордону показалось, что в его глазах промелькнуло сожаление. Да, Фримен и правда находился в плачевном состоянии. Незнакомец увидел множество синяков, порезов, ссадин, и даже рваных ран - в тех местах, где броня была потоньше. Лицо тоже пострадало: кровило ухо и губа. Гордон дышал прерывисто, через раз. Пробито легкое. Это плохо. Незнакомец снял пиджак, небрежно бросил его на спинку стоящего рядом стула и закатал рукава. Он взял щипцы с кусочком ваты, которые приготовил заранее, и окунул вату в светлую жидкость с резким запахом. — Потерпите, будет щипать, - предупредил он тихо и начал осторожно обрабатывать порезы и грязные раны. Он медленно очищал каждую рану аккуратными методичными движениями, придерживая Гордона за плечо. Одну за одной. На каждую по несколько капель антисептика и прикосновение теплых пальцев к израненной коже. От этих прикосновений кожа пылала еще сильнее. Особенно тщательно незнакомец обработал лицо. Он снял с Гордона очки, отложил их в сторону, и, опустив ладонь на щеку мужчины, повернул его лицо так, чтобы получше рассмотреть рану на ухе и глубокий порез на шее. Гордон почувствовал, как антисептик липкой и колючей струйкой стекает по его ключицам. Незнакомец выпускает из рук лицо Гордона, чтобы взять новый кусок ваты. Он становится сзади, и теперь Гордон чувствует, как холодная жидкость течет уже по спине; чувствует твердое прикосновение чужих рук к своему телу. По коже пробегают мурашки. Незнакомец прикладывает вату с антисептиком к ране на груди, и Фримен резко выдыхает от режущей боли. Мужчина шепчет что-то на незнакомом Гордону языке, но этот шепот звучит успокаивающе. Обнадеживающе. Кажется, загадочный наниматель закончил с обработкой ран. Он убирает щипцы в сторону и берет в руки аппарат, ранее не встречавшийся Гордону. Чем-то он напоминает стоматологический бор. Мужчина кладет ладонь на грудь Гордона. И вдруг резкая боль пронзает тело ученого, из груди вырывается хриплый крик, ему кажется, будто из него что-то выдергивают. Незнакомец успокаивающе похлопывает его по спине. Кажется, это все? Ох, теперь Гордон может дышать. И он вдыхает, вдыхает полной грудью. Все еще немного больно, похоже, сломана пара ребер. Но кислород в легких… Опьяняет. Гордон чувствует себя пьяным. Только вот незнакомец еще не закончил. Он быстрыми движениями зашивает рваные раны. Болезненная процедура чередуется с успокаивающими прикосновениями прохладной ткани к пылающей коже. Затем незнакомец делает шаг назад и вновь становится на колени. Гордон оставляет всякие попытки сделать вид, что ему это не нравится. Сверху не очень хорошо видно, но Гордон почти уверен, что пока незнакомец занимался починкой его сломанных костей и штопаньем рваных ран, на его губах промелькнула улыбка. Мужчина проводит на коленях чуть дольше, чем нужно, не оставляя без внимания ни единой царапинки на лодыжках Фримена. Наконец, он поднимается и берет в руки емкость с зеленой едко пахнущей жижей. Когда тонкие пальцы мужчины касаются темно-синего синяка на груди Гордона, его сердце на секунду замирает. Судя по уверенным движениям, с которыми незнакомец втирает мазь, он намерен уделить внимание каждому из бесчисленных кровоподтеков на теле Гордона. Это тянется целую вечность: изящные пальцы по-паучьи движутся от одного ушиба к другому, методично растирают по коже целебную мазь, от чего тело Гордона пробирают мурашки. Может, дело в недостатке сна или в выпрыгивающем от радости сердце, но Гордону и правда кажется, что раны на его теле затягиваются за считанные секунды, что клеточные связи восстанавливаются, а внутренние кровотечения прекращаются. Ощущение пульсирующих воспаленных ран медленно улетучивается, уступая место робкой радости от прикосновения чужих рук — Гордону так этого не хватало! Как же приятно ощущать чужие руки на своем теле. Он будто оказывается в бреду. Ему представляется осеннее утро и легкий туман: он стелется у самой земли, окутывая корни деревьев и ноги прохожих. Наконец с мазью покончено, и наполовину опустевшая банка с едкой зеленой жижей отправляется к коробке, полной бинтов и пластырей. Только их запах казался Гордону знакомым. Вместе с тем незнакомец открыл небольшую бутылочку с другой едко пахнущей жидкостью, и этот запах тоже напомнил Фримену о чем-то. Он прищурился и прочел надпись на этикетке: “ДМСО”. Диметилсульфоксид? Он знает это вещество. Гордон улыбнулся, вспоминая, как в своей лаборатории он латал раны после особо трудного рабочего дня. Все-таки HEV костюм не предназначен для защиты от пуль, он защищает лишь от химического воздействия в ходе опасных научных экспериментов. Гордон задается вопросом, найдет ли незнакомец применение его профессиональным навыкам? Хотелось бы. Пусть он и привык бегать с оружием в руках, в лаборатории от него все же было бы больше пользы. Мужчина в костюме смачивает бинт жидкостью из бутылки и слегка касается рукой предплечья Гордона, прося его приподнять руку. Гордон тут же закидывает руки за голову и чувствует, как влажные бинты обвиваются вокруг его груди. Незнакомец спокоен и собран. Гордону кажется, что все это он делает не впервые. Сложно поверить, что у этого мужчины в строгом костюме есть опыт оказания первой помощи. Особенно людям. Особенно учитывая, что сам он не человек. С перевязкой почти покончено. Может, спросить? Теперь, когда легкие снова работают, Гордон может говорить. Может, но это не значит, что должен. Разве нельзя самому ответить на все вопросы? Теперь незнакомец точно закончил. Он идет к раковине, чтобы сполоснуть руки. Гордон смотрит на его спину и различает движение мышц под белоснежной рубашкой. Похож на человека. Но не человек. И все же возился здесь с ним, собирал по кусочкам хрупкое человеческое тело. Гордон чувствует, будто глубокого внутри него до предела натягивается струна. Мужчина снова возвращается и насухо вытирает руки оставшимся чистым бинтом. Он снова смотрит Фримену прямо в глаза и даже не думает отводить взгляд, как делает обычно. Как делает с другими. На его лице печать сожаления и еще чего-то. Гордон никак не может разобрать, чего. Незнакомец делает шаг вперед, и теперь они стоят совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. Медленно он поднимает руку и подносит ее к лицу Гордона, но вдруг замирает на полпути. В чем дело? Что-то не так? Не уверен, что делать? Ах, вот оно что! Он снова ждет разрешения. Пора привыкать. Гордон кивает, и мужчина берет его лицо в свои руки, внимательно оглядывая его. Он будто задумался о чем-то, и Гордон чувствует только, как незнакомец большим пальцем поглаживает его щеку. Внутри у Фримена что-то нарастает. Он подносит руки к лицу мужчины и встает с кушетки. Незнакомец чуть ниже ростом, отмечает про себя Гордон. До чего же удивительно милым кажется ему этот маленький факт. Он кладет руки на плечи своего таинственного нанимателя. Тот никак не реагирует, стоит все так же неподвижно, но руки с лица Гордона не убирает. Вдруг натянутая струна рвется. Гордон хватает незнакомца за галстук и притягивает к себе, касаясь его теплых губ своими. Мужчина на удивление податлив. Но все же сдержан, будто все происходящее его не касается. Настолько “не касается”, что Гордон чувствует, как руки на его лице слегка трясутся и соскальзывают ему на шею. Неужели он?... Точно. Он, кажется, просто не знает, что делать. Фримен меняет тактику: меньше напора, не так агрессивно. Слегка касаясь своими губами едва теплых губ незнакомца, он проходится ладонью по его щеке и, наконец, зарывается пальцами в его тронутые сединой волосы. Вторая рука лежит на спине мужчины, и Гордон чувствует, как тот неловко зеркалит все его действия все теми же трясущимися руками. Да, теперь он на все сто уверен, что незнакомец целуется впервые. Нужно не ударить в грязь лицом. Воздух в легких кончается. Гордон в последний раз зарывается ладонью в волосы своего нанимателя и, оставшись совершенно без кислорода, отстраняется. Он любуется произведенным эффектом, и это зрелище ему определенно нравится. По-вороньи черные волосы, тронутые сединой на висках, торчат во все стороны, а на коже, обычно холодной и бледной, проступил легкий румянец. Незнакомец смотрит на Гордона широко открытыми глазами и все еще пытается сделать вид, что произошедшее только что не произвело на него никакого впечатления. Фримен чувствует легкий укол обиды, но, наверное, если он никак не реагирует - так надо. Ну и пусть смотрит себе сколько хочется, его никто не заставляет. Гордон притягивает мужчину и крепко прижимает к себе. Настолько крепко, что бинт на груди едва выдерживает. Он наклоняется к уху незнакомца. Волосы мужчины пахнут пылью со старых компьютеров. — Спасибо за помощь, и… - Гордон осекается на мгновение, - и за все остальное, - заканчивает он. Он чувствует, что его нанимателю будет легче, если эти слова он услышит, не глядя Гордону в глаза. У Фримена имеется небольшое подозрение: кажется, его постоянный спутник немного стесняется. Мужчина обнимает его в ответ, но ничего не говорит. Только дышит, часто и сбивчиво. Некоторое время они стоят так, обнявшись. И только солнце заглядывает в окно и как маятник едва заметно раскачивается туда-сюда. Первым отстраняется таинственный наниматель Гордона. — Боюсь, пока это все… - он шумно вдыхает и закрывает глаза, - все, что я могу Вам предложить. Пока, - повторяет он и открывает глаза. Он поворачивается к бледно-голубой стене, на которую падают тени от их фигур, и вдруг на ней открывается круг портала, у краев его танцуют изумрудные искры. Пора назад? Гордон вздрагивает. Он надевает костюм, часть за частью; подсоединяет все проводки, защелкивает все замки, крепит бронированные пластины. Незнакомец молча и неподвижно наблюдает за ним. Не может оторвать взгляд? Кто знает. Наконец, он выходит из задумчивости и идет к стулу, чтобы забрать пиджак, а потом становится у портала. — После Вас, мистер Фримен. Вам пора идти. И Гордон тут же понимает: на той стороне портала он останется один. Он бы огорчился, но знает, что они еще встретятся. Фримен делает несколько шагов вперед, к порталу. У него больше ничего не болит. Напоследок Гордон оборачивается: — До встречи. И все вокруг тонет в изумрудном свечении.