Пилотная серия

Дриззт вынужден был несколько раз моргнуть, прежде чем он смог выйти из транса, который служил сном всем эльфам и к которому редкий эльф прибегал более чем раз в три дня. Дроу вытянул свои стройные обнаженный конечности, и что совсем было необычно для эльфов, почувствовал болезненное напряжение в мышцах и услышал легкий хруст в его позвоночнике и суставах. Дриззт выгнулся и удовлетворенно застонал. Пожалуй, ни один эльф не исполнял столько акробатических приемов в течение ночи. Переворачиваясь на бок и устраиваясь на постели поудобнее, темнокожий искуситель «не совсем, чтобы мягко» бросил его руку поверх жизненно важной части тела того, с кем, собственно, постель эту и делил. Пристально и жестко серебряные глаза Энтрери вмиг оказались напротив лиловых очей дроу, а их носы в миллиметре друг от друга. Убийца произнес с глухим рычанием:  — Обязательно нужно было сделать это?! С ухмылкой Дриззт слегка пихнул его плечо.  — Ты испытывал там некоторую активность, задолго до того, как я пробудился! Человек улыбнулся таки довольно злобно. Со скоростью, которая легко дала бы фору любому эльфу, он оказался поверх Дриззта. Поддерживая себя локтями и коленями мужчина впивался взглядом в распростертое под ним тело. Энтрери наклонил голову, и с нежностью, которую немногие когда-либо видели, и уж тем более соотносили именно с ним, отбросил несколько прядей абсолютно белых волос с черного, как антрацит лица, и прикоснулся своими губами к призывно открытым устам дроу. Довольно долго убийца дразнил его ненасытный рот, целуя рывками и быстрыми накатами, словно собирающая пыльцу колибри, а затем они вместе задержали свое дыхание, деля его остатки на двоих. Бывший убийца был немногословен, он предпочитал двигать ртом в более эффективных целях. Энтрери необычно быстро для него отстранился, прижавшись лбом к щеке Дриззта. Дроу ожидал большего, но Энтрери не раз приучал его к «вкуснятине только после полезного мероприятия». Смеясь, он скатился с ложа и начал собирать одежду, которой, вперемешку со всякой ерундой, оружием и предметами мебели, была усыпана вся комната и которая лежала на своих совсем неподходящих местах уже двое суток. Дриззт выразительно и раздраженно заскулил:  — Ненавижу, когда Вы делаете это!  — Но Вы действительно помните, что сегодня за день? Темный эльф вопросительно посмотрел на любовника. Артемис, стараясь копировать его мимику, выгнул одну бровь и продолжал ждать, пока догадка не расцвела в без того широких глазах Дриззта. Юный дроу застонал ещё громче и бросил его руки на лицо.  — Ага, хорошо что ты вспомнил. Это подразумевает, что ты готов?  — Задай этот вопрос тому, кто еще в койке! Дриззт ловко, как белка с ветки на ветку, соскочил с ложа и, развязно вихляя попкой отправился к выходу из дома.  — Тогда пошли! Догоняй! Дриззт уже добрался до прихожей, взялся за щеколду… Еще секунда и дроу в его первозданном виде увидит вся улица. Энтрери не сомневался в том, что с того, кто не стесняется обниматься с ним в многолюдной таверне, не подозревает о том, что нужно закрывать занавески на окнах, вполне станется продефилировать без штанов через все королевства Фейруна.  — Стой, черноухая блядь! — шутливо крикнул мужчина.  — Выбирай выражения! Я просто проверяю тепло ли на дворе, форточки же ты забил гвоздями! Артемис стыдился не сколько огласки — пожалуй все в городишке знали, что удерживает вместе двух столь непохожих авантюристов, сколько того, что чужие очи могут прикоснутся к красоте его возлюбленного, чужая плоть — захотеть его, а лихие люди — отобрать у него самое святое сокровище. Он бы обратил в прах любого, кто причинил бы боль Дриззту…в первую очередь себя… Убийца отвернулся, признавая неправоту. Его партнер приблизился сзади. Он медленно обернул его руки вокруг плеч Энтрери и зарылся носом в его темные волосы. Человек отскочил, схватил эльфа за запястья и прижал к своей груди. -Что случилось, дроу? Дриззт вытащил свои руки из довольно жесткого оцепления и молча пожал плечами. Энтрери вздохнул и погладил белую гриву своего спутника. Было странно ощущать себя поглощенным обаянием другого существа. Далеко не каждый встречает кого-то, чьи волосы похожи на мягкую, снежную паутину… чья кожа, цвета ночи, сама ласкает пальцы, а не наоборот… в чьих фиолетовых глазах можно случайно обронить и потерять без остатка свою душу…. Того, кто понял вас так, что иногда казалось, что вы говорите с самим собой, или той своей частью сердца, которая осталась в безмятежной юности или в которую надлежит превратиться на закате своих лет. Энтрери думал, что давно забыл, как чувствовать подобные эмоции, и какого это, видеть, что также глубоко проникся к нему и готов разделить с ним все тяготы судьбы другой. Он знал любовь, но это была только любовь матери. Энтрери действительно полагал, что Дриззт был его задушевным другом, и, хотя это не было высказано между ними, Дриззт чувствовал то же самое. Пять лет назад, Энтери бы низа что не принял бы возможность таких близких отношений с кем-либо. Не хватило бы смелости. Но смогло же существо, являющееся порождением тьмы, каждый день принимать лучи рассветного солнца, как божественный дар! Сейчас он не мог жить без Дриззта, и не мог представить, как будет без него на том свете. Сколько он себя помнил, он пытался продлить себе жизнь, — все деньги тратил на особые зелья в храмах Латандера и Миркула, богов возрождения и смерти, не выпускал из рук кинжал вампира, наделяющий жизненными силами, и Коготь Чарона — волшебный меч теневого проклятия, замедляющего время. В сорок пять он выглядел всего лишь на десять лет моложе… Но если бы Дриззт оставил его… Один из самых зловещих убийц и могущественных воинов ни секунды не размышляя, обратил бы против себя собственное оружие.  — Ты должен мне доверять До’Урден! Я -… только немного волнуюсь — и всё. Я не видел их больше полугода, но надеюсь не возникнет слишком больших трудностей во взаимопонимании.  — Фрр… Ты читаешь их письма раз в месяц, а последнее заучил наизусть, как молитву.  — Но это отличается от разговора с ними лицом к лицу… и… я знаю, что они все еще не простили мне… -Энтрери нервно выпустил воздух из легких — Та проклятая карлица все еще не бросила свою навязчивую идею о том, чтобы разлучить нас любой ценой?  — Я не перестаю повторять всем кого знаю и не знаю, что в том, что я до сих пор с тобой, нет ни моей вины, ни ошибки, ни твоего «подлого волшебства»!!! Бывший убийца начал вплетать свои ловкие пальцы в прекрасные волосы на затылке Дриззта.  — А… она … Она любит тебя, несмотря ни на что. И я не могу оставлять это незамеченным!  — Называй её по имени! Кэтти-бри, в отличие от Стампет не просит избавиться от тебя, зарезав во сне! …Прости… Я никогда не покину тебя. Но все, кто небезразличен мне, рано или поздно научаться принимать мои решения! Дриззт улыбнулся, поцеловал Энтрери в губы, и прежде, чем он мог принять ответные меры, исчез из его досягаемости. Энтрери почти настиг его, но дроу уже захлопнул дверь туалетной комнаты. Мелодичный голос проник через толстое дерево.  — Тебе, мой безработный ассассин, так не терпелось пораньше отбыть в Митриловый зал из-за жажды действий, звонкой монеты или забавных близнецов? В мозгу Энтрери протест обрел форму самого дьявольского урагана. Он пнул дверь умывальни, так что она ударила в стену, оставив порядочную вмятину, мигом подскочил к Дриззту и до боли в пальцах сжал борта огромной кадки с водой, в которой в данный момент с самым спокойным видом сидел дроу и натирал себя губкой. От Энтрери не ускользнул задиристый, игривый блеск, освещающий лавандовые глаза эльфа.  — ТАК ЗНАЧИТ…ВСЁ-ТАКИ… БЛИЗНЕЦЫ??? Чуял же я подвох!  — Именно в чем?  — Ты соврал мне?  — Нет я просто не стал заострять твое воспаленное внимание на деталях проэкта. Я сказал, что ты будешь охранять заводы Митрилового зала, а мы с Кетти-бри отправимся вместе с торговым эшелоном в Мекамп. Мы с тобой не может поменяться местами, так как тамошние власти не хотят здороваться с тобой за руку. И сам подумай, зачем нам тащить с собой детей?  — Неужели больше некому?! Я бы на твоем месте не смеялся, эльф! Ты знаешь, каков бывает мой гнев!  — Да, я редко видел твою доброту…  — Признайся, ты хотел, чтобы мы какое-то время пожили отдельно …  — После переполоха в этом медвежьем гнезде, которое представляют из себя Бриджит и Блэйн, мы будем меньше браниться?! Артемис сейчас выглядел так, как будто собирался позировать для полотна «Саревок, сын Балора, в момент крушения Железного Трона».  — Брось, неистовый мой! Это будет являться данью уважения и еще одним шагом к твоему сближению ко всей моей семье!  — Да? А почто же ты сам живешь от них на расстоянии ста миль?! Дриззт резко выпрямился, дотянулся до большого ковшика с холодной, черпаемой из колодца в подполе водой, вылил его на голову Энтрери. Ассассин совсем неподобающе взвизгнул, отшатнулся зацепив ногой табурет, слышно было как стучат его зубы. Эльф еле сдержал смех — он хорошо узнал то послание, которое сейчас молчаливо передавал ему убийца. Его облик означал одно из двух — либо он будет очень долго кромсать глупого дроу на ремни, либо Дриззту не видать никакого секса две недели. Рейнджер не был уверен, что именно бы он предпочел, если бы ему предоставили право последнего выбора. Дриззт вытянул руки, обхватил щеки человека и легонько потряс.  — Я приношу извинения, но ты не должен был говорить этого мне! Мне пришлось выбирать между счастьем нескольких людей. И я выбрал тебя, того, кому помочь уже некому! Неизвестно, чтобы было с тобой, продолжая ты жить в одиночестве, зарабатывая на хлеб подобно гиене, подбирающей гнилое мясо! И тех, пред кем я в долгу, я тоже не бросил.  — О, я забыл сказать спасибо и поклониться в пояс! — с ледяной интонацией, ответил Энтрери. — Митриловый зал стал промышленным центром и одним из богатейших королевств, но твои дети не носят твоей фамилии! Дриззт гневно оттолкнул человека, но потом успокоился и опять притянул его к себе за плечи.  — Если тебе станет легче из-за тех ран, которые ты сейчас наносишь мне… Ты всё знаешь. Вся проблема в моей проклятой крови, пока близнецы похожи на людей и думают, что они люди, они в безопасности. Никакими деньгами и заслугами нельзя купить людскую молву и новую стезю предрассудков! …Да и я… смотрю на них… и ничего… Темные эльфийки не кормят детей молоком, а их отцы предпочитают находиться поодаль. Видать, все дроу стремятся меньше знаться со своим потомством и поскорей загрызть своих стареющих родителей! Я — живое олицетворение позора, тем более…  — Что ты спишь со старым пердуном — когда-то известным преступником… если все дело во мне, мы можем расстаться. Если тебе не хватает духу прогнать меня, я…  — НЕТ!!! Глаза Дриззта наполнились слезами, он сделал попытку сжать Энтрери в объятиях. Ассассин, поминая последними словами свою вспыльчивость, провел тыльной стороной ладони по линии челюсти эльфа. Энтрери никогда не вредил ребенку в течение всей его смертоносной карьеры. Но, иногда он сожалел, что не может изменить своему так рано сформировавшемуся моральный кодексу. Дети Кэтти-бри были более похожие на чертей чем на дочерей, и не только внешне. Маленькие, юркие, смуглые, почти коричневые, как южанки, огненными, вечно нечесаными вихрами. Конфетам, лентам, куклам и комнатным собачкам они предпочитали игрушечные мечи, конюшни и книги с письменами и гравюрами, которые вредны даже взрослому. Что и говорить, Гвенвивар, пантера Дриззта, весом с хорошего мула, отнюдь не светилась от счастья, появляясь в их присутствие. А сам беглый принц До’Урден робел и терял дар речи. Их бойкость, хитрость, а иногда, тщательно продуманные и отчаянные капризы уже вывели из себя не одного непробиваемого дварфа. Без особого вреда для психики укротить их могла Кетти-бри, но она, сразу после того как чуть не умерла при их рождении, мало занималась ими, уделяя внимание собственным интересам — то весьма преуспевающему производственно-торговому бизнесу, то походам на охоту за йети с луком за спиной. Только Артемис Энтрери был тем, кого близнецы, непостижимым образом предугадав точное время появления, бежали встречать со всех ног и хватали за руки, тем, кого они слушались если не с первого раза, то со второго уже безо всяких возражений. Причину не мог объяснить никто. Убийца познакомился с очаровашками всего лишь три года назад и не обладал ни каплей педагогического таланта. «Святые чертоги! Им сейчас уже должно быть исполнилось семь!» Но память о том, чтобы быть около тех деточек навлекала на грозу Калимпорта холодный пот. Они всегда хотели быть около него, расспрашивать чуть ли не самую подноготную, шокировать не по годам разумными фразами, щипать и колотить, просить научить их фехтовать на огурцах и морковках, и даже если им пообещать хорошенько стукнуть их, они просто сидели, уставившись на него, как две кобры. Ужасный способ, которым они называли его «дядей Энтри», заставлял его дрожать от злости. Но… это не было самым страшным. Близнецы были одними из самых загадочных явлений. Иногда казалось, что не люди, не темные эльфы, не полу-дроу (кеми они по сути являлись), а какие-то посторонние этому миру существа. Когда в дитя вселяется демон он начинает заявлять свои требования и «проявлять характер» гораздо раньше. Божества выбирают для своих аватар более зрелых, умелых магов или бойцов… Однако… совсем уж нечасто девочки обладают такой дьявольской красотой в столь юном возрасте, очень редко ребенок заучивает в совершенстве несколько языков различных рас, и ни один ученик чародея, так точно не может запоминать массу любого вида информации, читать мысли собеседника и прозревать некоторые моменты будущего без предварительной подготовки. А тем более относиться к своим способностям, как к тайне. Дети, женщины и пророки обычно жадны и хвастливы. Что еще они могли скрывать? На самом деле Энтрери считал, что он последний, с кем должны водиться столь неустойчивые личности. Их нынешние няньки — сварливые дварфихи, ни чуть не отличимые от своих сородичей мужеского пола, и в чревоугодии, и в манерах, хотя бы имели опыт обращения с детьми, но вряд ли сами вынуждены были грабить и убивать, да подвергались издевательствам в ранние годы. Более того, убийцу смущали постоянные мысли о том, каким же все-таки должно было быть воспитание девочек надлежащим образом. Таким, чтобы они стали честными и благородными как Кэтти-бри, умными и добрыми как Двайвел, храбрыми воительницами как Данника, изворотливыми как многие воровки и мошенницы, просто симпатичными дурами, которых можно выдать замуж за короля… Он ничего не знал даже из того, что касается мальчиков. Почему же дети, у которых было всё, став взрослыми, обирают слабых, а которых учили править миром, превращаются в безвольных мокриц? И нередко нет милосерднее тех, чья жизнь была когда-то превращена в ад… В любом случае он не собирался делать так, чтобы будущее дочерей Кетти-бри и Дриззта было полно плевков и колючек, каким были его и их лучшие годы, чтобы они испытали те ужасы, которые довелось пережить им троим. Придеться…не спускать с них глаз.  — Тогда я останусь и пойду тогда, туда и с кем, как только прикажешь! Но не хотел бы ты сначала согреть меня?  — О, запретный прием? Дриззт шмыгнул носом и поцеловал любовника.  — Эээ… А почему ты до сих пор не сходил к жрецу? Ты вообще уверен, что это твои дети? В одно время Джарлаксл проявлял недюжий интерес к Кетти-бри!  — Ох, блин, умеешь ты смешить!  — А что? Он приложил немало усилий, чтобы свести нас. Просто так что ли? Уж без того фарса в хрустальной башне, наша вражда не переросла бы в…  — …Договаривай… Иначе я задушу тебя!  — Ну…ммм… Лучше сделай так, чтобы я потом ходил, закоряченным, как креветка!  — Только быстро! Опаздывать нехорошо! Дриззт изящной подпрыгнул и повис на Энтрери, обвив своими мокрыми ногами его бедра. Убийца подхватил любовника на руки и опять отнес в спальню. * * * Кетти-бри вгляделась в исчезающий берег. Шхуна «Морской эльф», перегруженная до предела кольчугами, наконечниками стрел, кистенями, топорами другим оружием, с тисненным клеймом — драконом держащим в хвосте и обеих лапах пивные кружки — знаком предприятия «Баттлхаммер» медленно взрезала носом волны. Война северных королевств многим приносила прибыль. Ранее, глядя на себя сегодняшнюю, воительница поморщилась бы от отвращения. Бруэнору повезло. Старый дварф не дожил до того, как она стала купчихой… но застал все ее мытарства, как матери-одиночки при живом «муже». Женщина взглянула на Дриззта, то стоял у самого борта, разговаривая с капитаном Дьюдермонтом и его помощником, Робиллардом. Седеющий моряк и боевой маг весьма умильно держались за руки, походя на пятнадцатилетних влюбленных во время деревенских весенних хороводов. Кетти-бри ушла в свою каюту. «Еще одни придурки, которые засовывают своих циклопов друг другу в задницы! И чего им не хватает? Ладно, у этих морских-волков выбора то больше нет. Но Дриззт? Он был перекати-полем и мечтал о стабильности. Неужели, все было так плохо?». Принцесса Митрилового зала принялась мерить шагами маленькую комнатку, рискуя в один момент оступиться от качки и разлаженности собственных нерво. Несмотря на все… Она хотела вернуть Дриззта. И чувствовала, что сможет. Дриззт обнимал и смотрел на нее также как и раньше, интересовался детьми… «Ох Блейн, ох Бридж, две мои самые большие ошибки! …Точнее три… Не нужно было спать с мужчиной, до тех пор пока не возьмешь с него клятву пред священником, ибо потом его уже не привлечь ничем! Это первое, чему начала учить бедных девочек их несчастная мать!.. Черт возьми! Я до сих пор его хочу!» Кетти-бри вспомнила лучшие мгновения, проведенные ею наедине с темным эльфом. Уже тогда, были основания для тревоги. …. Дриззт и Кетти-бри были снова возбуждены, несмотря на то, что лишь недавно утолили свою страсть, совершенно обнаженными катаясь по траве, как дикари или звери. Кетти-бри смеясь, перебирая и тыкая пальцами бока Дриззта уселась верхом на его бедра, схватила тонкие черные запястья и придавила их к земле за его головой. Особого труда ей это не составило, как бы дроу не сопротивлялся с самым серьезным видом, женщина не уступала ему в силе, а ее вес был даже чуть- чуть большим, чем вес стройного эльфа. Амазонка, раскачивалась, приподнималась и снова прижималась к промежности дроу, замечая как его мышцы расслабляются, а в глазах появляется живой ястребиный блеск, что мог отражаться лишь от лезвий его ятаганов во время боя не на жизнь, а насмерть. Не нужно было слов, чтобы понять, что он хочет — он слишком долго оставался одинок в том возрасте, когда тело просит своего. В такие моменты и рыжеволосая охотница была безумна — ей было тридцать, а ее любовь впервые начала приобретать те оттенки, которые предписаны природой каждой женщине на заре своего расцвета. Но еще раньше, с момента их знакомства, они научились понимать друг-друга без слов. Девушка отпустила руки дроу и стала ласкать его поразительно нежную кожу на шее, груди и животе; наклонилась и припала губами к ложбинке на горле, провела языком черту к солнечному сплетению, неожиданно резко ухватила маленький сосок, от слюны начавший переливаться в теплых солнечных лучах как антрацит. Еще одно кошачье движение, и ее влажное лоно вобрало в себя трепещущий стержень возлюбленного. Кетти-бри сжала свои внутренние мышцы и легонько подпрыгнула, пришпорив бока дроу коленями. Она уперлась ступнями в землю, откинулась назад и принялась жестко, яростно насаживаться на ту часть его возлюбленного, которую вожделела почти всегда.  — Котенок, мой, я… Кетти-бри не дала Дриззту договорить, прервав его стон глубоким поцелуем и всадив свои ногти в его плечо. Эльф обвил руками ее шею и…в мгновение ока, уже она оказалась на лопатках, подмятая под гибкое, мускулистое тело спутника. Теперь Дриззт начал игру в соблазн и развращение. Дроу сжал руками ее пышные груди, с маленькими шафранными сосками, сел на ее не по-женски твердый живот и потер свой ствол о стенки ущелья между двух этих великолепных холмиков. Девушка приподняла голову и несмело коснулась губами черной головки, эльф подался навстречу. Принцесса Митрилового зала ужа давно перестала стесняться естественных проявлений страсти, с каждой минутой она училась и все лучше понимала, что нужно ее другу. Спустя некоторое время, Дриззт вырвался и из этого сладостного плена, не переставая ласкать грудь женщины, он коленом развел ее бедра, поддавшиеся малейшему прикосновению, и вонзил свой любовный орган в ту чашу, из которой не перестают пить и насыщаться все создания и по сей день. …Дриззт, почувствовал, что Кетти-бри достигла оргазма и сам увеличил темп, но его лицо приобрело еще больший оттенок сосредоточенности, чем в тот период, когда они разглядывали небо. Он резко выдернул себя из горячего тела партнерши и матовая, мускусная жидкость брызнула на лобок Кетти-бри. Девушка, похоже была в замешательстве, она провела рукой по низу живота, пальцы мигом увязли. Тот, кого она казалось бы обрела на всю оставшуюся жизнь, не доверял ей. Она считала, что станет женщиной в полном смысле этого слова, когда возлюбленный извергнет в нее свое семя и …  — Опять, Дриззт? Чего ты боишься? Ты тоже «не хочешь иметь детей в этом сраном мире»?! Я же ношу кольцо, купленное в магической лавке!!!  — Нельзя надеяться только на волшебство… — грустно ответил дроу и попытался утешить спутницу единственным доступным в данный момент способом. Она была не против, а дроу мгновенно превращался из сентиментального молчуна в того, кого два раза просить не приходилось. Но сначала ей пришлось впустить в себя длинный темный язык. Он мог еще истомить ее до тех пор, пока она не начинала истекать всеми соками. Его, как и всех юношей-дроу, с малых лет учили, как правильно угождать женщинам… …Кетти-бри вскоре оказалась на коленях, ее рыжие кудри спутались с ее руками, на которые она положила голову. Черный эльф атаковал ее сзади, часто меняя направления движений, то убыстряя и без того невыносимый темп, то замедляя до почти неуловимого поглаживания. Девушка закусила губу, она беспокоилась, что звуки, то и дело вырывающиеся из ее рта разбудят отца и весь отряд. Дриззта, похоже, это волновало меньше всего, он просунул ладонь под бок Кетти-бри и дотронулся до ее клитора… Он не раз замечал за собой, что чем ласковее и скромнее он вел себя с Кетти-бри на людях и в редкие часы затиший между схватками, засадами на врагов и преступников, тем он грубее и агрессивнее был с нею на ложе. Иногда он так забывался, что… и вспоминать не хотелось. Точнее, он совсем ничего не помнил из того урагана размытых образов, проносившихся в его сознании. Он никогда не употреблял никаких средств, затуманивающих мозги и увеличивающих силу… И это его пугало. Кетти-бри почти всегда нравилось, ее фантазия, активность и сексуальные аппетиты не отставала от его выдумок. Её всегда привлекала в изгнаннике До’Урден человеческая, а не эльфийская скрытая, холодная и сдержанная телесная и эмоциональная сущность. Эльф был ее первым мужчиной, ей не доводилось ни с кем его сравнивать, но казалось, что таким был бы Вулфгар, если бы остался с ней, властным, ненасытным, выносливым и… что тут стесняться, Дриззт имел задатки интимного свойства, совсем не пропорциональные его хрупкому, изящному организму. Но было оно исключение. Вулфгар бы требовал от нее покорности и непритязательности в постели, а Дриззт позволял делать с ним все и развлекал ее так, как она хотела. Иногда он брал ее, как будто ломая неприступную ледяную стену, глумясь над ненавистным врагом, а иногда она насиловала его девичье тело. Кетти-бри начинала уже подходить ко второму своему пику, как вдруг, заполненность внутри ее дрожащего влагалища исчезла и ощущения сменились куда более болезненными и в куда более неподходящем месте.  — ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?! -…Ой…извини… Охотница изо всех сил лягнула Дриззта, тот без лишних объяснений схватил первую попавшуюся одежду и молниеносно скрылся во тьме. Женщина в ярости ударила кулаком по земле, все это напоминало приближение проблем… Сидеть было неприятно… «Какого черта он полез туда? Ну ладно…без предупреждения? И сбежал после?.. Неужели моя личная жизнь никогда не сможет войти в нормальное русло?» … Эльф был в последнее время очень странным, с ним просто необходимо было поговорить откровенно. …Но она не сделала этого. А… приобрела в первом же поселении кольцо похожее, на то, что помогает избежать нежелательной беременности, а последнее выбросила. Потом она долго тренировала мышцы своего влагалища, желая сделать их такими, чтобы Дриззт не смог контролировать момент выпуска своего семени, чтобы страсть лишила его здравого смыла, оставив один инстинкт. И….когда её лоно могло сжать уже стебелек лилии настолько, что его нельзя было безболезненно вынуть… она всё же добилась своего. Дриззт тогда сразу же предложил добраться до ближайшей часовни и обвенчаться. Но Кетти-бри захотела настоящей церемонии, с гостями, каретой и роскошным белым платьем, а не одеждой основательно запачканной кровью орков. …Потом, им приспичило разбираться с кристаллом под названием Креншинибон… И Джарлаксл, который причинил равное количество бед и благословений их паре… раскрыл обман Кетти-бри, изложив все его подробности Дриззту… … Темнокожий рейнджер услышал раздраженный топот на верхней палубе и поднял голову. Восемь лет и его, и Кетти-бри мучили одни и те же вопросы. Он помнил как они преступили грань, разделяющую друзей и любовников. Даже сейчас, спустя столько времени, все равно он не знал, зачем он пошел навстречу своим затаённым желаниям, почему перестал смотреть в будущее. А ничего другого и не оставалось. Тогда он обнял ее и ждал, когда она прекратит плакать. Но она не переставала, у всех есть критический предел. Эмоции рвались из нее наружу и приводили девушку в смятение, и он хотел, чтобы эти эмоции утихли. Он левой рукой погладил ее прямые податливые волосы, правой приподнял ее подбородок и поцеловал, так, как будто хотел успокоить ее душу, выпив её. Дриззт медленно и осторожно снял с нее одежду и разделся сам. Ночь была теплая и дождливая, им было не холодно. Ничего не говоря, черный эльф и воительница гладили друг друга в темноте. Он нежно сжал ее груди. Внизу у нее было влажно и горячо звало тугую мужскую плоть. Дриззт был грамотен в вопросах половых отношений, даже не имея опыта; он не страшился того, что первый контакт «выйдет комом» (и ни у кого бы не повернулся язык назвать так то, что произошло между ним и его любовницей), он считал, что вообще сделал это зря, что ему надо было продолжать скрываться и бегать от ухаживаний Кэтти-бри. Эта отстроченная любовь, любовь, которая преодолела и абсолютно мнимые, и ужасающие своей безвыходностью препятствия, любовь, которая достигла своего отточенного, огненного пика лишь в нужные ей самой период, заменяла им обоим то, чем они были обделены в их лучшие годы. …Не только эльф, но и воительница стала понимать, что совсем скоро… нить, связывающая их как романтическую пару и как ближайших друзей должна порваться, перегореть… Пожалуй, всякий человек ждет первой близости, предвкушая необычность и лихорадочную феерию этого события. Добившись своего, большая часть людей остается еще какое-то время… под гнетом низменности, быстротечности и животности этих возвышенных и лиричных моментов. Они пытаются научиться получать и доставлять наслаждение, вступая в связь чаще, либо беспорядочно меняя партнеров, пробуя ранее неизведанное, расширяя возможности своего тела. И, превратив секс в искусство, они, как правило встречают того, кто, окрыленный любовью, нисколько не обращает на это внимания, или сами устают духовно, лишаются былого энтузиазма. Дриззт понимал это, физические контакты могут ослабить эмоции, проецируемые любовью. Что и говорить, женатые пары, старея и притираясь, после нескольких лет совместной жизни, начинают вызывать у друг-друга отвращение. Останься он в Мензоберранзане, он бы пользовался большим успехом у богатых и влиятельных женщин, что в конце концов превратилось бы или в рабство, или в счастливый и выгодный брак. Люди выбирали себе спутника на всю жизнь, и это было еще опаснее. Дриззт боялся, что Кетти-бри увлекаясь им, выпотрошит свое сердце, а потом разочаруется в том, что он не может меняться вместе с ней. Ей не будет уже так больно, как было после позорного бегства Вулфгара. Но тогда злость компенсировала утрату. Как же спасти ее? Он ни за что не сможет выкинуть грубую и неприличную шутку, обидеть ее, но… Они были не теми, кого предназначила друг-другу судьба… И в тоже время, что-то надо было делать. Секс… Секс был незабываем. С Энтрери такого не было, хотя с ним было тоже…как в первый раз, когда никак не можешь насытиться. Приемная дочь Бруэнора была всегда рядом, но оказалось, что Дриззт всю жизнь ждал совершенно другого. Что касается детей… Ктти-бри была единственной женщиной во всем Фейруне, от которой он их бы хотел. А уж раз это случилось… Значит так тому и быть. Но в данный момент, тоскует он совершенно не по огненнокудрым прелестницам, с сердцами драконов…а по тому, кто призван охранять их ночные сны и дневные игры. И на самом деле ничуть не тяготится этой обязанностью. * * * Растрепанная темнокожая женщина, хромая и осыпая бранью каждый камень, на который наступали её босые ноги, бежала по пещере навстречу пятну света, виднеющемуся вдали. Странная дровийская леди, одетая в платье и подвязки проститутки остановилась, опустилась на колени и принялась пить воду из лужи, как дикий зверь. На секунду она замерла, встрепенулась и принялась махать руками у себя перед лицом, как бы отгоняя назойливых насекомых.  — Сгинь!..Я ничего не вижу! …Засунуть!!!..глубже… Где?! Взгляд ее потерял осмысленность, она поднялась и направилась в почти противоположное ответвление подземного коридора.  — Стой! Кто идет! Навстречу ей вышли двое дергаров, воинственных серых гномов, но их безоружный заклятый враг только улыбнулась, призывно отбросила складки короткой юбки с точеных коленок, и произнесла довольно низким, хриплым голосом.  — Хотите мне вставить? Прямо здесь и сейчас? Дергары переглянулись и, покрутив пальцем у виска, пожали плечами, но свои устрашающего вида секиры опустили.  — Ступай прочь, дроу! Челюсть женщины задрожала, она рухнула на четвереньки и поползла к бородатой парочке, заискивающе смотря в их узкие глаза.  — Я…я не могу… Один карлик крякнул и смущенно прикрыл рукой промежность, когда дроу оказалась вплотную перед ним.  — А…А мы не хотим! -Вижу КАК вы не хотите!  — Обожаю баб с такими сиськами и я бы впер тебе с превеликим удовольствием… Но…начальник стражи…  — Ничего не узнает. Продолжила за него леди и развратно облизнулась. Дергар огляделся и смело, без всяких предупреждений ухватил сумасшедшую за грудь. Он что есть силы сжал пальцы и удовлетворенно хмыкнул… С удивлением он отметил ее рыхлость и мягкость и отсутствие реакции на боль. Впрочем, он никогда еще не щупал дровиек. …Спустя некоторое время, широкие нетерпеливые ладони уже задирали подол повыше, раздвигали хрупкие бедра и нащупывали нужные отверстия в продажном, но красивом теле. Второй гном быстро достав короткий толстый член, пристроился спереди и, притянув к себе за украшенное серьгами черное ухо, вошел почти в самое её горло, так что эльфийка не могла уже издать ни одного звука. Её голова послушно следовала за его покрытыми густым волосом руками, которые совершенно не церемонясь задавали удобный для него ритм. Вдруг его товарищ испуганно отскочил от крутой задницы дроу.  — Паучье дерьмо! Да у неё яйца больше чем у меня! Второй отпустил уши «нарушительницы» границ, но тот посасывал его хер с таким рвением, как будто хотел заполучить в свой рот несколько литров любовного дергарского сока. Гном почесал затылок и ответил приятелю.  — А какая в жопу разница! Тут же незнакомый дроу крепко зажмурился, в его плоть уперся чужой детородный орган, твердый и большой. Слепо потыкавшись в сухом и узком проходе, гном все-же с натугой вошел, а затем короткими толчками впечатал себя до основания. Зацепив пальцами ткань корсета, гном рванул её. Теперь стало видно, что пышная грудь дроу была всего лишь комьями мха.  — Ах ты извращенец, даже трусов не носишь! Почти ласково воскликнул дергар и начал еще яростнее атаковать анус распущенного эльфа, качая его так, что тот насаживался глоткой на член второго патрульного. …Тот, кто бы сзади кончил первым, повалившись на спину нежданного любовника. Второй заметил, что взгляд подземной бляди стал более осмысленным, но это не помешало ему также разрядить свое орудие. Губы дроу плотно сомкнулись, не давая пролиться ни капли. … В тот же миг кулак ряженого темного эльфа смертельным ударом вонзился в кадык гнома, ломая хрящи. Выхватив у начинающего заваливаться врага из-за пояса секиру, и развернувшись вокруг своей оси, дроу погрузил её лезвие в грудь другого похотливого дергара.  — Должно хватить на день. Злобно произнес дроу, потирая лоб и расслабляясь, как будто перед медитацией. После произнесения заклинания обнаружения, в его мозгу вырисовалась призрачная карта, с одной зелёной точкой и двумя, находящимися чуть поодаль синими. Через минуту странный воин более уверенно зашагал в сторону поверхности. Его странствия завершились успешно, в нескольких сотнях метрах от выхода наружу, он нашел человека в темных одеждах, сидящего на камне. Сняв с себя чары бесшумности, дроу произнес приветствие.  — Здравствуй Артемис. А где посланцы эпохи сумерек?  — Я дал им задание сосчитать сколько людей и животных прошло по этой дороге за три дня. Они еще долго провозятся! …Эй! Ты кто?! Ассассин подскочил на месте, его магический меч прочертил в воздухе полосу из сажи.  — Ты не узнаешь меня, друг? Дроу стащил парик, обнажая лысый череп.  — Нууу…ты это…хреново выглядишь. Главарь наемников печально вздохнул.  — Знаю, но думал, что ты научился делать комплименты. Проклятие сильнее день ото дня. Мне пришлось удрать от своих, эти суки посадили меня в клетку! У меня всего лишь несколько часов, прежде чем мой разум снова накроют видения тысяч грешников и блаженных пророков. Так что выслушай меня внимательно. Потом, чтобы не произошло далее, сдай меня в какую-нибудь сельскую богадельню. В Мензо… впрочем сейчас не об этом. Не все болезни может вылечить даже самый могущественный маг. Безумие — кара Ллот и Ваэрауна, настигло Джарлаксла, когда он отказался принести Креншинибон, кристалл темной энергии солнца в подземелье и окончательно предал правящие дома Мензоберранзана. Над природой этого явления бились многие ученые, псионики и лекари, но механизм возникновения, развития, спада и кульминации душевных отклонений оказался непостижим. Когда-то всесильный лидер Бреган Д’аэрт страдал от чудовищных галлюцинаций, говорил несколькими голосами, иногда превращаясь в растение, неспособное даже принимать пищу, впадал в ступор, многодневную кому, испытывал самые отвратительные потребности, а, приходя в себя, просил своих друзей убить его. Наверное, Киммуриэль и Энтрери уступили бы его мольбам, если бы не переставали надеяться на лучшее, например на то, что рано или поздно отыщется один действенный способ, да жестокие боги наконец-то примут искупление того, кто в свое время служил им во славу. И если бы …одним из отвратительных элементов проклятия не был способ вернуть на какое-то время его в прежнее состояние. Джарлаксл презирал дровийских женщин, но при любом удобном случае развлекался с ними. Королева пауков не могла не ущемить его гордость. Ношение женской одежды помогало его сознанию во время приступов не помутнеть внезапно и окончательно, а регулярное поступление в организм чужеродной… спермы позволяло продлить нормальное функционирование бывшего ранее одним из самых загадочных и ловких умов. Но даже в эти моменты он ни в чем не раскаивался и не жалел о прожитой жизни и многочисленных далеко не благородных поступках.  — Митриловый зал должен отказаться от союза с серыми дергарами и хорошенько почистить свои кадры. Они сдают все слухи дроу. Тебе известно, зачем именно принцесса Кетти-бри отправилась в Мекамп?  — Догадываюсь… Там живет больше чародеев, чем оружейников и солдат. Они едут вдоль побережья на корабле, опасаясь нападения на суше, но берут с собой всего-лишь один вооруженный отряд. Но точно я почти ничего…  — Так значит… Дварфы в своих кузницах пробуют исследовать солнцеустойчивый адамантин и судя по всему им это удастся.  — Ни фига себе! Но как?!  — Чистый адамантин они не получают, не хватает секретов дроу, да он и слишком дорог, потому что добывается в самых недрах Торила. А вот если соединить его с митрилом и добавить несколько заклинаний. Одним словом, шпионы подземелья попробуют или выкрасть эту тайну, или шантажировать вас, похитив кого-нибудь. Чтобы не допустить новой войны, когда у людей или у темных эльфов будет самое прочное и острое оружие во всех астральных планах, вам придется… НЕТ!!! Джарлаксл сжал руками затылок и потерял сознания, упав на траву. Из-за пригорка вышли Бриджит и Блэйн. «Крошки» волокли за лапы убитого простой метательной палкой жирного кролика.  — Домой и быстро! — скомандовал Энтрери, подхватывая на руки истощенное тело чернокожего воина. Близнецы кивнули и почему-то весело заулыбались. Они подошли поближе и каждая погладила исцарапанное голое плечо Джарлаксла.  — Мы исправим его, дядя Энтри, не расстраивайтесь.