Total black

      Крисс жила у нас уже неделю. Она всё ещё много спала, но я часто слышал всхлипы, стоны и плач из её комнаты. Каждую ночь ей что-то снилось. Спросить, что именно, я не решался — это было явно что-то личное, что мне знать не следовало. Хотя с каких пор меня волнует понятие «личное»? Странно. Её настроение менялось чаще, чем ходила стрелка на часах. С утра она могла улыбаться и порхать по комнате, словно бабочка, а ближе к ночи депрессивно курить, пусто смотря в потолок.       Я не обращал на неё должного внимания, когда мы встретились впервые. Она была очень серьёзной, вечно сосредоточенной, очень холодной ко всем. Но всё же я замечал на себе её изучающие взгляды, тогда они были мне безразличны, я с головой погружался в раскрытие дела, да и сами взгляды были настолько редки и не значительны, что не требовали внимания вовсе. Но сейчас они присутствовали всегда, каждый вечер, который мы проводили в полном молчании, лишь затягиваясь дымом сигарет, я ловил их на себе. Я не понимал её. Кто она, чёрт возьми, такая? Что делает в моей жизни? Почему так легко и без боязни согласилась поехать ко мне домой, практически не зная меня? Что ей двигало, что ей было от меня нужно? Эти вопросы мучали меня всю эту неделю и я не мог избавится от этих мыслей.       В ванной комнате начали появляться женские штучки. Первым делом появилась её щётка для зубов, потом начали появляться разные крема, жидкости, баночки, косметика, флакончики. У неё было больше атрибутов, чем у меня в лаборатории. Она повсюду оставляла свой след. На кухне теперь царил полнейший порядок и, что самое удивительное, мои колбы, мензурки и прочие принадлежности совсем не пострадали, а лишь только встали в ровные линии и освободили половину стола, хотя все попытки Джона убраться на кухне заканчивались расплавившимся сливом раковины. Местный сантехник явно недолюбливал нас.       Из вежливости я всё же убрал голову из холодильника, проходящую эксперимент и переместил её к Молли, в морг, там ей самое место.       Наша холостяцкая берлога понемногу преобразилась, стало свежее и уютнее, каждый день у нас зажигался камин, руки грела чашка с чаем или какао, и мы молча или с лёгкой бессмысленной беседой смотрели на огонь. Это было довольно странно. Я давно отвык от жизни в родительском доме, а эта обстановка мне напоминала только его, разве что без указаний и упрёков.       Джон пытался флиртовать с нашей временной соседкой, но она вежливо всё сводила к шутке и чаще всего удалялась к себе.       — Что ей не нравится, я не понимаю. Чего она убегает постоянно?       — Ох, не знаю, Джон, их не понять, — с усмешкой, взмахнув рукой, облакачённой на подлокотник кресла сказал я.       — Ну, я ведь всё правильно делаю. И так, и эдак к ней, и с одной стороны, и с другой.-между его бровей образовалась морщина а губы сжались в тонкую полосу.       — Брось эти попытки, ты ей неинтересен, да и к тому же, если мне не отказывает память, у тебя была пассия, разве нет? - безразлично, просматривая на дрожащий языки пламени тихо поинтересовался я.       — Да иди ты к чёрту. Неинтересен я ей. Ничего себе, а кто ей интересен тогда?       — Откуда мне знать, Джон. Спроси её, если тебя это так беспокоит.       — Меня это вовсе не беспокоит, и вообще, я передумал, пускай убегает, у меня и в правду есть девушка. Что-то меня не в ту степь понесло.- он встал и приподняв брови буд-то вёл беседу уже сам с собой.       — Ну, и славно.       Почему-то после этого разговора стало спокойней. Джон больше не будет с ней любезничать, и это меня радовало. Не знаю почему, просто радовало и всё.       Ватсон ушёл, бубня что-то себе под нос. Я остался один. Время было уже позднее, но мысли безостановочно роились в мозгу. Всё это время я не находил ответы на свои вопросы. Я не понимал не только её, но и себя самого. Это было совсем не похоже на меня, я бы не взял под свою опеку едва знакомого человека. Но сейчас она у меня дома, и я приходил к ней на рассвете, делая вид, что читаю, но на самом деле я смотрел на её спокойное, расслабленное лицо. На то, как она жмурилась от первых попадающих в окно лучей. На то, как просыпалась, потягиваясь на постели. На то, как улыбалась, когда видела меня и желала доброго утра. Я вдыхал её аромат, закрывая глаза от удовольствия. Мне было незнакомо то чувство, которое я испытывал рядом с ней, я просто ходил к ней утром, ждал в гостиной вечером, жаждал её взглядов, запаха, мимолётных, казалось бы, случайных прикосновений. Каждый раз, когдая слышал её плач, хотелось пойти к ней, но я не мог. Это была не моя стихия, я не был способен в полной мере контролировать себя, контролировать свои действия и эмоции, которые с недавних времён вошли в мою жизнь. Я понимал, что ступаю на опасную тропу, но не мог просто выгнать её, нужно было дождаться её выздоровления, и тогда она должна уйти из моей жизни навсегда. Это было ни к чему. На этом мог сыграть кто угодно, а мне это совсем не нужно. Всё это я чётко проговаривал в голове, но на деле я лишь задерживал её возвращение домой. Мне в какой-то мере нравилось её влияние, хотя… Скорее мне больше нравилась она сама. Её глаза, волосы, скулы, походка, манера речи, её, слегка заметный, непонятный акцент. Даже чёрный цвет её гардероба был мил глазу.       Это ненормально, Шерлок.       Во мне боролись здравомыслие и эмоции, и пока что эмоции брали верх.       Через пару часов в тёмном углу комнаты скрипнула дверь, возвращая меня в реальность. Это была она. Я едва видел её боковым зрением. Она осмотрелась, видимо, ища Джона. Похоже, она его уже боялась, на лице появилась непроизвольно кривая улыбка. Поняв, что горизонт чист, устроилась в кресле напротив. В мерцающем свете огня она была не менее красива. Сверкающие зелёные глаза, обрамлённые густыми ресницами, губы, сложенные в еле заметную улыбку, лёгкий макияж, слегка растрёпанный хвост, который выпускал отдельные пряди. Она смотрела в огонь, не отводя взгляда и не моргая.       — Джон на меня запал, да?-чуть сильнее открыв глаза и слегка повернув голову ко мне спросила она.       — Вроде да.       — Это хреново.       — Почему?       — Он не в моём вкусе, не хочу вновь делать людям больно.-вовсе не меняясь в лице она говорила это явно не искренне.       — Уже был такой опыт?       — О да. Ты даже не представляешь, какой я была разбивательницей сердец.-проговорила она нахально вскидывая бровь и ухмыляясь.       — Неужели. - на лбу пробежали морщинки создавая иллюзию удивлённости.       — Правда. Я не была шлюхой, но у меня было всегда много ухажёров, которые думали, что особенные, и будут удостоены моего внимания, но нет, я отказывала всем. И они меня тихо ненавидели. Вот такой я была в молодости.-она была невероятная довольна собой, ожидая похвалы и комплиментов в подтверждение её слов.       — Забавно, я никогда бы не подумал.       — Хочешь сказать, что я не похожа на девушку, имеющую популярность среди мужчин?       — Нет, просто не думал, что ты будешь этим хвастаться.       — А я не хвастаюсь, ты мне не подружка, чтобы я тебе мужиками хвасталась. Я просто пытаюсь завести беседу, а то мы сидим, молчим вечно, даже поговорить не о чем.       Я лишь тихо посмеялся в ответ.       — По-моему, нам и не нужны разговоры, не находишь?       — Похоже на то, — проворковала она, улыбаясь.       — Как твоё самочувствие?       — Я уже почти не шатаюсь, а голова болит реже.       — Это хорошо.       Она встала и пошла на кухню. Крисс уже знала её как свою и обходилась без света. Я услышал свистящий шум старого чайника и вскоре принял у неё из рук чашку чая. Я случайно прикоснулся к пальцам Крисс. У нас у обоих были холодные руки, но её кожа была очень нежной и гладкой. Наши взгляды встретились, но лишь на мгновение. Она села обратно и снова посмотрела на огонь, попивая чай.       Было такое впечатление, что она пренебрегала мной. Почему? Я снова её не понимал.       Мы сидели совсем одни, обжигаясь горячим чаем, загипнотизированные пламенем. Она допила чай, и я тоже, Крисс забрала мою кружку, помыла их на кухне и направилась обратно. Она остановилась позади меня, наклонилась, и я почувствовал на щеке её дыхание, а затем лёгкий, почти воздушный поцелуй.       — Доброй ночи, Шерлок.