***
Сигаретный дым чертовски приятно ощущается, особенно во время ненавистного урока физики. Сегодня Свердлова Мария Константиновна, ученица общеобразовательной средней школы #*** заняла ровно 15 минут своего драгоценного времени с тем чтобы убедить несговорчивую Татьяну Павловну, продавщицу с престижным стажем, продать ей пачку любимого винстона. Убедить человека в том, что у тебя горе, оказывается намного проще того, чтобы доказывать какие-то цифры в паспорте. Жаль, что она не могла ни того, ни другого. Слёз в её и без того усталом тельце катастрофически не хватало на то, чтобы плакаться кому-то в жилетку. К тому же, остатки былой гордости всё ещё терзали её душу каждый раз, когда обществу необходимо было увидеть слабость. Услышать крик отчаяния, ощутить капли влаги на щеках, насквозь прочувствовать то, что ты сломан, до адской боли внутри, до хруста костей. А потом они предложат тебе свою помощь. Помощь, в качестве которой будет путёвка в детский дом. Опомнившись, Мария заметила что от сигареты остался лишь фильтр, а ну руке уже красовалась пара воспалённых пятен, образующих в тандеме что-то похожее на мордочку плюшевого мишки. Не будь она так опустошена в данный момент, непременно бы сочла это ужасно милым. Внутренние часы подсказывают ей, что Анастасия Михайловна уже прекратила надрывать свой и без того противный голос, а это значило, что самое время выйти из своего надёжного укрытия за гаражами и отправиться в учебное заведение. Мария твёрдо решила,что на последних двух уроках нужно появиться. Факт того, что сегодня состоится родительское собрание прибавлял её словам значимого веса. Не то чтобы созываемый "шабаш" когда-либо пугал бывшую отличницу,но... Но было одно "но" . И это "но" ни при каких обстоятельствах не стал бы унижаться на каком-то родительском собрании. Время от времени Мария ободряла себя подобными мыслями, однако бесконечная дрожь на кончиках пальцев упрямо не унималась. Послушно просидев свою любимую пару, а алгебра, поверьте мне, была определённо любимым предметом девушки, Мария медленно поплелась по направлению к дому, в свой маленький ад. Как жаль,ведь её приговор давно уже был подписан. Не замечая никого на своём пути девушка неспеша вышла из класса, с удовольствием распихивая в стороны разукрашенных одноклассниц. Все эти визги бывших подруг удивительно забавляли, однако не смотря на внешнее негодование, "безмозглые самки" обычно не решались даже подойти. Привычная реакция на человека, психическое здоровье которого давно уже не вызывало никакого доверия. Никинув плюшевую чёрную куртку и замотавшись бардовым шерстяным шарфом как следует, Мария без особого энтузиазма распахнула скрипучие деревянные двери и, наконец-то, покинула ненавистное здание. Предвкушая приятную прогулку по осенним обветшалым улочкам, девушка уж было потянулась за наушниками, как вдруг услышала,как её откликнул незнакомый голос. –"Маша, стой, погоди немного",– голос парня неимоверно выводил из себя, так что Мария с трудом сдерживалась чтобы самой не броситься бежать в противоположном направлении. Достигнув цели, парень громко выдохнул и даже немного закашлялся, стараясь как можно быстрее сказать то, что буквально рвалось наружу. Пока парень,согнувшись в три погибели, пытался отдышаться, Мария с непподельным (интересом) отвращением рассматривала задыхающееся существо. Ужасно яркие, рыжие волосы небрежно торчали из под какой-то глупой шапки с полосочками и кружочками. Горящие румянцем впалые щёки и полностью осыпанное веснушками лицо. И, кто-бы мог подумать, нежно-карие глаза. Парень был заметно худощав, что даже довольно объёмная джинсовая куртка с утеплителем висела на нем, как на вешалке. "Чучело огородное"– выдвинув свой вердикт, Мария уж было повернулась и собралась уходить,как вдруг чужая рука резко вцепилась в её рукав. –"Подожди..."– парень выправился, и только тогда девушка заметила что это "недоразумение" выше её чуть ли не на 2 головы. –"Не трогай меня",– бросила Мария, резко одёргивая свою руку из крепкой хватки парня. –"Ой, прости...– парень смутился, но после продолжил, попутно разыскивая что-то в своём рюкзаке,– Мария Васильевна попросила передать тебе кое-что." Парень достал белый конверт из рюкзака и медленно, дрожали пальцами протянул девушке. –"Тц,–буркнула Мария недовольно, выхватывая из рук парня несчастный конверт,–ты кто вообще?" Глаза парня заметно округлились, а ладони моментально покрылись влагой. –" Н‐ну...Я... То есть, мы одноклассники,–парень не мог перестать волноваться, не в силах был остановить дикое постукивание в груди, не хотел отрывать взгляд от пары рассерженных глаз напротив. –"... я только в этом году перевёлся,–продолжал он ещё менее уверенно,наблюдая за тем как рука девушки быстро нырнула в карман куртки,– м‐меня зовут Миша... Миша Синицын." Мария, совершенно не обращая внимания на надрывающегося собеседника, достала из кармана сигарету и закурила, заставляя парня напротив напрячься ещё больше. –"М-Мы же на терри..." –"Послушай, Миша Синицын,– Мария говорила уверенно и вкрадчиво, ловя на себе каждый взгляд парня, она хотела как можно быстрее покинуть его навящивую компанию. –" Я не хочу, чтобы ты задерживал меня,"– белый конверт снова мелькнул в её руках. –"...подходил ко мне",–мельчайшая искра зажигалки мгновенно опустилась на белоснежную бумагу. –"...и разговаривал со мной". Она оставила его так же быстро, как пламя сожрало некогда важную бумажонку. Миша смотрел на догорающий конверт, сжимая рубашку где то в районе груди. "Похоже любовь, это больно, да?"***
Увидев знакомый автомобиль у входа в подъезд девушка мысленно перекрестилась. Мария никогда не верила в бога. Но слёзы, вперемешку с кое-как выученными молитвами стали её вечными спутниками. Ручка железной двери поддаёться слишком быстро, открывается сама по себе, не требуя и малейших усилий. Шаг через порог. Шаг в пропасть. Мария бы не отказалась сейчас грохнуться с какой-нибудь скалы. Упасть вниз, глубоко-глубоко. Хотя и понимает, что ниже чем сейчас навряд ли получится. Аромат запечённой курицы витает в воздухе, наполняя квартирку аппетитными ароматами. Мария задыхается от этого запаха, от собственных слёз и нахлынувшей истерики. Судорожно пытается снять сапоги и забежать в свою комнату, убежище, где он её не достанет. Она чувствует, что падает, падает вниз, ей никогда не быть там, наверху, рядом с мамой, всё, на что она способна сейчас– это падать... –"Поймал",– послышался мужской голос из-за спины. Мужчина успел перехватить руку девушки и вовремя удержать её в состоянии, более менее похожем на равновесие. Та в свою очередь замерла, и, на секунду, кажется, и вовсе перестала дышать. –"Так проголодалась, что на ногах не стоишь?",– низкий смешок послышался где-то в районе затылка. Девушка шумно сглотнула, пытаясь освободиться от плена отца. – "Что ты там бубнишь себе под нос?"– сильная мужская рука одним движением повернула дрожащую фигурку, а другая уже скользила по раскрасневшейся щеке, утирая девичьи слёзы,– не поздно для молитв?,– мужчина слабо усмехнулся и завёл тёмные локоны за маленькое ушко. Мария дёрнулась и быстро перебежала в прихожую, продолжая избавляться от верхней одежды. –" Я сегодня заходила в церковь, вот и запомнила несколько..."– наспех придуманные отговорки звучали максимально правдоподобно для всех, с кем она когда-либо общалась. Для всех, кроме него. Девушка медленно прошла на кухню и села на своё место за столом. Не имея ни малейшего желания пробовать отцовскую стряпню, Мария мысленно продумывала план побега, как вдруг её снова обдало ледяной водой, когда отец произнёс следующее: –"Надеюсь, физику ты прогуливала именно в церкви, а не с сигаретой в зубах". Марией овладел абсолютный шок и страх. Девушка опустила стеклянный взгляд в свою пустую тарелку. Для неё всё уже решено. Исход понятен, прицел наведён. Осталось лишь ждать, когда отец выстрелит. Константин медленно, наружно спокойно и сдержанно сел напротив дочери. Тишина заполняла пространство, пока отец с нескрываемым интересом наблюдал за реакцией девушки. Каждая мышца, дрогнувшая на бледной коже, трепетание полуприкрытых густых ресниц, скрывающих за собой бесконечную глубину голубых глаз. Он сверлил её взглядом такими же, немного помутневшими с возрастом, голубыми глазами. Константин не был старым, скорее, зрелым. Надменный взгляд, идеально прямой нос и ямочки на обеих щеках, густые брови и тёмные волосы, обрамляющие мужское лицо. Да, Константин был чертовски привлекателен. И, к слову, он умело пользовался своими возможностями. –"Что это, Мария?"– холодным тоном произнёс мужчина, оставляя на столе так полюбившуюся дочери пачку сигарет. Девушка сглотнула, силясь выдавить из себя хоть одно слово, которое в будущем не привело бы к неприятному исходу. –" Я спросил, что это такое и почему это оказалось в твоём кармане?"– голос стал жёстче, а оставшиеся нервы разбегались всё быстрее и быстрее. Отец встал из-за стола и подошёл к дочери, опускаясь перед ней ниже, он прошептал ей на ухо: –"Я не хочу сердиться, дочка. Скажи мне, они твои?"– грубая мужская рука снова оказалась у неё на шее, большим пальцем поглаживая бархатную щёчку. Воздуха Марии катастрофически не хватало. Смирившись с судьбой, девушка наклонилась к мужчине, и тихо прошептала на ухо, кажется, даже не задумываясь о последствиях: –" Они мои, папочка",– девушка замерла на секунду, а после продолжила, внутренне убедившись в том что терять ей уже нечего. –"Но, как по твоему, я должна избавляться от стресса, когда мать умерла по моей вине, а у отца просто не получается играть роль добропорядочного гражданина, так что он трахает свою дочь только потому, что ему так хочется?" Не успела Мария договорить и сорваться с места, как по её щеке резко раздался шлепок. Взгляд Константина не выражал ничего кроме леденящего презрения, а дочь же отвечала ему лютой ненавистью. –"Иди в свою комнату,– скомандовал мужчина,–и только попробуй ослушаться". Мария мгновенно встала из-за стола и безуспешно толкнула отца по пути к коридору. На часах уже 12, а окошко в хрущёвке на 4 этаже горит тусклым, безжизненным светом, словно жильцы этой квартирки уже давно не живы. Именно трупом, призраком, безжизненным телом хотела ощутить себя Мария в тот самый момент. Она считала секунды. Содрогалась от каждого шороха, топота,скрежета. Мария сидела на расстеленном на полу матрасе скрючившись, поджав колени груди, силясь абстрагироваться от ненавистной реальности. Робко посматривая на собственную кровать она давилась в отвращении к самой себе. В ту ночь она не смогла заснуть, как и во все последующие, проведённые на этой кровати. Её имитированное убежище под одеялом уже давно было раскрыто врагом, и сейчас, всё что ей оставалось,это ждать собственной казни. И палач не заставлял долго ждать. Ручка двери медленно повернулась, и в некогда безопасную комнату, наполненную тишиной и спокойствием зашёл он. –"Подойди, Мария." Она поддалась, встала и направилась к нему, медленно и покорно. Чуть ли не зажмурившись, старалась не смотреть на него. Вновь и вновь убеждала себя, что всё это происходит не с ней. Константин прикоснулся к её руке, и по привычке, завёл волосы за ухо. –"Ты вела себя плохо, ты же понимаешь?" Мария кивнула. –"Зачем ты это делаешь? Тебе так нравится меня злить?" Девушка заматала головой неуверенно и осторожно, будто одно малейшее движение сможет снова вывести отца из себя. –"А что бывает с непослушными девочками, скажи мне, Мария?" Девушка медленно подняла вдоволь измученный, заплаканный взгляд на мужчину напротив. Ее глаза выражали всю ту же безмолвную просьбу, одну единственную, просьбу остановиться. – "Наказание",– прохрипела Мария сдавленным голосом. Ответ последовал мгновенно. Как пуля, проникающая в ещё живого человека, слова отца убивали Марию мучительно, но в то же время ужасно молниеносно. –"Раздевайся". Константин всегда любил играть. Что уж говорить об азарте, испытываемом им во время игры с чужими чувствами и эмоциями. Боже! Мужчина не мог не смаковать каждое подрагивание пальцев, всхлипывание и постукивание юного сердца. Под его внимательным взглядом не скрывались ничего: начиная от тёмно-синих, фиолетовых и изумрудных гиммотом на фарфоровом теле, до едва заметных появляющихся родинок на всё той же белоснежно белой, бархатной коже. Он не торопит её. С упоением наблюдает за безуспешными попытками расстегнуть пуговицу на блузке, ждёт пока непослушные пальчики сами подчиняться велению хозяйки, с трудом сдерживаться чтобы не разорвать мещающую тряпку на куски. Сегодня он не хотел быть грубым. Но он никогда не будет с ней нежен. Мария дрожит, словно осиновый лист на ветру. Мысль о том, что это когда-то закончится больше не облегчает ситуацию. С каждой секундой под пристальным взглядом отца девушка всё больше желает того, чтобы ее жизнь закончилась раньше, чем Он снова зайдёт в её комнату. Константин наблюдает внимательно, не может оторвать глаз. Достаёт из кармана полурастёгнутой мятой рубашки проклятую коробочку. –"Винстон, да?,– достаёт из пачки одну и закуривает,– неплохой выбор". Мария глухо сглатывает, буквально, прожигает отца взглядом. Еле как расправившись с блузкой, девушка неспеша переходит к застёжке бюстгальтера. –"Я сам,– слышится голос отца, всё это время сидящего напротив неё,–иди сюда". Мария покорно садиться на мужские колени. Отворачивается с нескрываемым отвращением, когда мужская рука путешествует по хрупкой спине, задевая шрамы и синяки, изредка надавливая, словно разыскивая, где побольнее. Константин выдыхает дым прямо в лицо дочери, та закашливаеться, приводя отца в почти что восторг. Ах, если бы она могла отделаться лишь этими всхлипами. Отрываясь от ласк такого родного девичьего тела, мужчина достаёт из кармана брюк какую-то смятую бумажку. –"Так‐с, посмотрим,– нараспев произносит Константин. В скомканном кусочке бумаги Мария узнаёт что-то относительно похожее на табель. Её табель? –"Нет...",– проговаривает девушка и тут же подскакивает с тем чтобы выхватить эту треклятую бумажонку из рук отца, но тот, в свою очередь, лишь выше поднимает её, приближая Марию к себе ещё ближе. –"Подожди, подожди,– не всё сразу", – шепчет на ухо и проводит по выступающим позвонкам. Мария обречённо вздагивает от столь "противных" и "грязных" касаний холодных мужских пальцев. –"Повернись". Мария не смеет ослушаться. Константин возвышается над лежащей под ним девушкой, связав её руки первым попавшимся чулком. –"Скажи мне, Мария,– почему ты совсем перестала учиться?" Щелчок расстёгивающегося бюстгальтера. Убирает раздражающие лямки, полностью освобождая обнажённую спину. –"Глупый вопрос, отец",– гневно шипит откуда-то снизу. –"Возможно."– устало выдыхает и тушит сигарету о девичью спину. Сдавленный крик разносится по тёмной комнате. Слёзы уже порядком промочили белую простынь. –"Тише, тише, солнце",– нежно целует место образования розового пятнышка, успокаивающе гладит спинку и талию, расправляет рассыпавшиеся туда-сюда тёмные локоны. –" У нас впереди целая пачка".