Мираж

      В большинстве случаев Джон ходит в оцепенении. Ему не нравится видеть людей, видеть Лондон и улицы, полные жизни. Уже нет. Ему просто всё равно. Он мог быть в центре афганской битвы, несмотря ни на что. События n -ной давности напоминают о себе каждую ночь. Жизнь вокруг него кажется бесплодной, пустой, бессмысленной, такой же фальшивой и нереальной, как сцены в рекламе.              Но иногда есть вещи, которые неожиданно нежелательно — привлекают и привлекают его внимание, вещи, которые как-то пробуждают в нём солдатский рефлекс. Иначе говоря — инстинкт.              Они заставляют его чувствовать себя таким же сосредоточенным и бдительным, каким он не был в течение долгого времени. Тень ненадолго исчезает в переулке, шум шагов на тротуаре позади него, мимолётный проблеск форм и цветов. Они могут показаться бессмысленными, мелкими и совершенно случайными, но в глубине души он слишком хорошо знает, что это не так. Его чувства реагируют так же быстро и эффективно, как и во время войны или когда он преследовал и боролся с преступниками — на то, что напоминает ему о Шерлоке.       Внутренне он жаждет того, что потерял; точно так же отчаянный человек жаждет воды посреди пустыни.              Что-то вызывает реакцию; это может быть тень проходящего незнакомца, звуки скрипки или оттенок бледно-голубого цвета, когда он случайно смотрит в глаза. На долю секунды он видит Шерлока, он абсолютно уверен, что видит Его. И это проклятие. Потому что он скучает по нему, и это больно. Джон не хочет называть это галлюцинацией; он предпочитает думать об этом как о мираже. Это звучит более экзотично, и это не значит, что он медленно сходит с ума. Потому что мираж — это то, чего вы не можете избежать, когда присутствует определенный набор условий — фактические обстоятельства. Это трюк света (просто магический трюк, сказал он тогда), но ты обязательно влюбишься в него. Тогда интерпретация того, что производят свет и тепло, меняется: можно увидеть оазис или город, а может быть — человека.              Ему даже снятся сны об этом, обо всем этом мираже. Он ходит по пустыне , но он знает, что на самом деле это не пустыня, это Лондон, пустой, разрушенный, заброшенный, и он единственный, кто остался там.              Остался сражаться с утратой, горем и одиночеством. Уединение усугублялось тем, что он точно помнит, как это было раньше, как он себя чувствовал, когда они были вместе. Джон до сих пор не забыл этого и никогда не забудет. И все же Ватсон знает, что Шерлок там, в конце пути, ждет его, за миражом. И он знает, что в конце концов доберется до него. Хотя это, вероятно, означает попадание пули в его голову с того же пистолета, который он использовал, чтобы спасти жизнь Шерлока в то время, когда они ещё едва знали друг друга.              Однажды июньским вечером, месяц, который он сейчас ненавидит, Джон видит его. Конечно, это не Шерлок, не может быть. На этот раз он знает, что больше не может называть это миражом, потому что молодой человек, на которого он смотрит, реален, в этом нет сомнений. Шок парализует его и вытесняет весь воздух из его легких. Он чувствует себя сбитым с толку, и тонет. Больше всего он не может поверить своим глазам.              Молодой человек сидит на асфальте, бумажный стаканчик стоит перед его скрещенными ногами. Его тёмные джинсы мешковатые, пыльные, и, очевидно, совсем не такие, какие носил Шерлок. Этот человек       носит потертый чёрный пиджак с капюшоном, и капюшон скрывает его голову, но Джон видит, что его волосы волнистые и рыжие, оттенок светлее бороды на его худом лице. Его кожа светлая, но не такая бледная, как у Шерлока.              Джон только мельком увидел его глаза, но он абсолютно уверен, что эти глаза точно такие же, как у Шерлока. Он зашёл бы так далеко, что поклялся, что это глаза Шерлока (он не может забыть их, он узнает их где угодно), и если это его глаза, это означает, что молодой рыжеволосый мужчина в парке — Его друг. Но это невозможно. Или это?..              Джон не может перестать глазеть на него, хотя он знает, что это неуместно, и он, должно быть, выглядит странно, но он не может заставить себя отвернуться. Он просто хочет знать. Но человек опускает голову, его плечи опущены, и Джон не видит его. Шерлок мог бы уместить в Чертогах всю свою жизнь в мельчайших подробностях от уголка страны, где родился, до того момента, когда он начал жить на улице. Но Джон не Шерлок, и единственное, что он знает об этом человеке, это то, что он худой (что неудивительно), скорее всего, высокий и наконец очень расстроен.              Он знает, что этот человек не может быть Шерлоком. Тем не менее, эти глаза преследуют его. И ещё он чем-то обеспокоен. Потому что, пока он стоял, уставившись на молодого человека, тот даже не воспользовался возможностью попросить у него денег, а просто поправил капюшон на голове и опустил голову. Может ли это быть на самом деле необычным? Или он просто становится параноиком?              Джон не хочет думать об этом слишком много. Бесполезно думать, ведь действительно кажется, что молодой человек не хотел, чтобы Джон увидел его лицо. Потому что этого не может быть. Он не знает этого человека. Почему он должен бояться быть признанным? Он не может быть Шерлоком. Потому что Шерлок мертв. И он не будет жить на улицах Лондона, как один из многих бездомных.              Будет ли он?              Но это не имеет смысла. Джон не хочет, чтобы это имело смысл. Потому что мысль причиняет ему боль, потому что это будет означать, что всё ещё есть надежда, это также будет означать, что всё, что он знает, не является правдой. Это будет означать, что Шерлок солгал ему.              Джон старается как можно глубже спрятать в голове образ этого бездомного молодого человека. Но теперь он замедляется, даже не желая этого, всякий раз, когда он видит молодых людей, попрошайничающих или просто сидящих с побежденными или вызывающими лицами в ожидании свободных перемен. Никто из них не молодой человек, которого он видел тем июньским вечером. Никто из них не напоминает ему Шерлока.               Иногда, когда он мечтает наконец добраться до Шерлока в конце этой пустыни, которая является его жизнью, он не изящный, темноволосый детектив-консультант, которого он знал, а рыжеволосый молодой человек в потертой одежде. Но каким-то образом — все это происходит во сне все время — Джон знает, что это один и тот же человек.              И потом, когда он просыпается, единственное, что Джон знает, это то, что он, вероятно, гораздо ближе к безумию, чем он думал.