Пробуждение

Для чувства любви не существует преград. Рано или поздно она возымеет свой эффект, заставит каждого преклонить колени перед собой. Сама по себе Любовь прекрасна — да, чуть строптива, но это не перекрывает ее прекрасные черты. Она всегда готова помочь израненному сердцу, а ее объятия способны излечить. Раня ладони Любовь будет помогать собирать осколки разбитого сердца и склеивать их самым прочным клеем из всех возможных. Раз за разом. Раз за разом. Смертные не всегда справлялись с чувствами, что зарождались в них. Отвергая свою суть люди переламывали самих себя, а после едва осознавали, почему перед глазами мир предстает в черных тонах и в груди не ощущается полноты эмоций. И Любовь жалела каждого, кого могла, но помочь всем не успевала. И зачастую люди не позволяли ей этого, опасаясь, что она не соберет осколки в единое, пусть и потерявшее былую прочность, целое. Шугаясь, смертные закрывались, прятали в иллюзорных, но очень крепких шкатулках остатки сердец и забывали про них. Их всему нужно учить с нуля — учить понимать ощущение любви и потребности в ней. Сколько бы времени ни проходило, сколько бы ошибок до этого не случалось, они все равно повторялись. Любовь навсегда запомнила, что уберечь людей от них же самих не получалось, но продолжала делать свою работу от самого начала до самого конца. Ни на миг не забывая, что в ее силах наполнять радостью чужие жизни. Пускай сам Жизнь и не желает вспоминать о радости, предпочитая тонуть в собственном болоте из тоски и забытья. Любовь не смогла достучаться до него. И у богини не было столько времени, чтобы ходить по пятам за Жизнью и втолковывать ему, разъяснять будто маленькому. Пока она занималась этим, тысячи людей путались в чувствах и переиначивали все, ставили с ног на ноги. Держа пальцы скрещенными, Любовь приглядывала за двумя балбесами-смертными, которые никак не могли разобраться в ощущениях, скапливающихся в их сердцах. На кое-кого очень похоже. Два молодых парнишки, которым суждено было встретиться, топтались на одном месте, боясь сделать шаг вперед, чтобы прояснить для себя как собственные, так и чужие чувства.  — Нет ничего такого, чтобы подойти к нему, — не сдержалась Любовь, произнеся короткую фразу вслух. Ее не могли услышать будто человека, только почувствовать эмоциональный порыв. И один из смертных, мучимый эмоциями в гораздо большем масштабе, чем другого, ощутил сказанные слова. Громко стучащее переполненное сердце руководило им — не голова, не мозг, не рациональность, а именно сердце, со всеми его прожилками, литрами крови и необъяснимыми чувствами. Жизнь не должен был создавать столь похожих на Богов созданий, но создал-таки.  — Вильгельм? Тебе что-то нужно? — сидя в библиотеке, рыжеволосый парень пытался заполнить голову всеми возможными и доступными знаниями. Он не боялся не уснуть ночью, гораздо больше он страшился не понять то, что учил. В библиотеке засиживал зачастую лишь он один, другие студенты учебного заведения предпочитали после занятий отдыхать и делать домашнее задания в своих комнатах. И среди книг царила тишь и благодать. До этого момента. Тот, кого назвали Вильгельмом, светловолосый, смущенный, не понимающий, почему именно сейчас черт дернул его прийти в библиотеку к Дезмонду — так звали его рыжего, долговязого согруппника. Вильгельм хотел понять до конца, чего хочет. И Любовь ликовала, наблюдая за ними. Дело двигалось с мертвой точки.  — Эм… Д-да! Я ищу одну книгу, — для чего же еще он мог прийти в библиотеку, где как раз хранились как раз те штуки, которые назывались книгами? — Книгу по способностям, но я не помню ее названия.  — Не зная названий будет трудновато ее найти, — отозвался Дезмонд, покачал слегка головой и отложил в сторону свои конспекты и книгу. Он встал, подошел к одной из книжных полок, рассматривая корешки, припоминая, не видел ли чего-то похожего. — Посмотрим, смогу ли я помочь тебе. Здесь так много разных интересных книг… Вмешательство Любви и не потребовалось. От внезапности она прикрыла рот ладошкой, боясь выдать себя. Вильгельм притянул рыженького за галстук и привстав на носочки, поскольку Дезмонд был выше, прикоснулся к его губам. Крепко зажмурившись, слыша громкое биение пробудившегося сердца, скинувшего с себя бесполезные уже оковы, Вильгельм долгие секунды упивался чужими напряженными губами. У парней не заладились отношения с первой встречи, а дальше шло лишь недопонимание, хотя искорка уже зародилась. И Любовь могла бы им сразу помочь разобраться, но кое-кто и еще кое-кто затуманили ей голову, переключили внимание на себя. И все сикось-накось. Уже почти наступил вечер, солнце окрасило небо в оранжево-красные тона, придавая немного магии прошедшему дню. И в библиотеку также проникали неяркие красочные лучи.  — И что э-это было? — потерянный, раскрасневшийся и ощущающий себя не в своей тарелке рыжик во все глаза смотрел на Вильгельма.  — Ну, эт… поцелуй? П-понравилось? — едва слыша ответил парень. Любовь покачала головой, прекрасно видя — в скором времени у этой парочки все наладится и зря она переживала, что и у них сердца будут разбиты в мелкую крошку из которой уже невозможно будет ничего сделать. Нужно было лишь подтолкнуть парнишек к первому шагу. И он уже сделан. А дальше дело за ними.