Арахнофобия

Как Маффет ни держалась за старинные паучьи традиции, как строго ни соблюдала впридачу к ним созданные собою же правила, а только с течением времени, по мере обживания на Поверхности, ей постоянно приходилось сдавать позиции. Бизнес обошёлся с нею почти жестоко: если в Подземелье ей ещё удавалось, пусть и со скрипом, распродавать свою выпечку по бешеным ценам, то в верхнем мире этот номер не прошёл. Всевозможных чайных, кофеен, булочных и кондитерских повсюду хватало и без её заведения, да ещё рядом с человеческими то и дело открывались монстровые. И ладно бы дело было только во множащихся с космической скоростью конкурентах. Маффет остро мешала антиреклама, источником которой была она сама. «Приготовлено пауками для пауков из пауков!» Бодрый и, как всегда считала Маффет, удачный слоган быстро приказал долго жить: его элементы отваливались один за другим, как листья от веток деревьев осенью. Сначала пришлось отказаться от последнего элемента: невнимательные клиенты, зайдя в её кондитерскую по неосторожности и почти закупившись сладостями, услышав слоган, вдруг зеленели, как от тошноты, беспорядочно извинялись и ретировались спиной вперёд. Невинный каннибализм у людей не нашёл ни малейшего понимания. Подумав некоторое время и вволю наскрипевшись зубами, Маффет убрала слова «из пауков». Рецептура кексов, пончиков и круассанов не поменялась, просто бизнесу волей-неволей пришлось стать менее честным. Можно подумать, в её выпечке начинка из сушёных сородичей и хрустящие на зубах брюшки и лапки. Это не так работает. Никто и не поймёт, надкусив кусок тортика, что там не только бисквит и карамель. Затем пришлось снять слова «для пауков». Нашлись уникумы (и ведь немало!), решившие, что кондитерская Маффет — это такое закрытое заведение сугубо «для своих» и что кого-кого, а людей там точно не ждут. В результате осталось «Приготовлено пауками для людей и монстров!» Но ничего звенящего и запоминающегося в таком слогане уже не было. Незадачливая предпринимательница подумала, повздыхала и отказалась от него совсем. Взамен на скорую руку слепила что-то каламбурное в стиле «Маффины от Маффет, кексики от Кекса» и тому подобное. Временно. Кекс. Ещё один камень преткновения. Её любимый и, в принципе, на сытый желудок миролюбивый питомец оказался главным отпугивающим фактором. Когда он лежал на лужайке перед кондитерской и спокойно грелся себе на солнышке, рядом с заведением паучихи, как правило, не оставалось ни одного человека — почти все предпочитали переходить на другую сторону улицы метров за десять до него, если не больше. Когда же он (чаще всего в плохую погоду) отлёживался за прилавком или в подсобке, посетители время от времени появлялись, но стоило им заметить Кекса, как они принимали стойку на полусогнутых ногах и готовились в любой момент задать стрекача. «Не шевелись, дорогуша», — вздыхала Маффет, совершенно не желавшая потерять покупателей. Только и держало её на плаву, что монстры, ставшие постоянными клиентами ещё в Подземелье, да Фриск, да редкие арахнофилы — из той породы, что с горящими от восхищения глазами хватают голыми руками тарантулов и птицеедов. Один из таких даже просил погладить Кекса. Маффет дала. Кекс таращился на смельчака в таком изумлении, как будто его не погладили, а подняли на триста метров над землёй. Не привык, бедолага, к хорошему отношению. Слухи о том, что подавляющее большинство людей не любит пауков, оказались, к сожалению, правдой. Маффет это бесило. Маффет это раздражало. Становилось обидно не столько за судьбу заведения, сколько за весь свой вид в целом. Иной раз так и подмывало действительно кого-нибудь укусить или плюнуть ядом в пончик. Но она держалась. Нужно было зарабатывать хорошую репутацию, несмотря ни на что, разве что компенсируя разочарование ехидством. Лишь в одном дурацкий страх приносил пользу: уничтожать пауков стали гораздо меньше. Обычных бессловесных тварей частенько было тяжело отличить от мелких представителей из числа монстров. А за убийство последних по закону полагалось сажать. Да и Маффет в своё время публично предупредила, что будет судиться за каждого пострадавшего члена семьи. Инцидентов удалось избежать, а некоторые «разумные» пауки даже подсуетились за деньги «дрессировать» «неразумных», чтобы ловили себе насекомых, не пугая людей…

***

— Вчера в «Арахнариуме» открылась выставка, — сообщила Фриск, купившая тортик на накопленные за неделю карманные деньги и теперь усиленно пытавшаяся схомячить его в одиночку. — Это такой научный центр по изучению пауков и, кажется, скорпионов. У них день открытых дверей. — А-ху-ху, жаль, что не день открытых вольеров, — усмехнулась Маффет, выставляя на витрину поднос со свежевыпеченными пирожными, и, помедлив, добавила: — Ни разу не слышала. Это где? — Если верить рекламному щиту, где-то на Объездной. Не хочешь сходить? — Объездная… — Маффет полезла в гугл-карты. — Далековато. На северной окраине города… Втиснули пауков, как обычно, невесть куда… Но надо найти время сгонять. А-ху-ху, дорогуша, надежда умирает последней! Сколько длится выставка? — Не помню точно… Целый месяц вроде. Успеешь. Фриск справилась только с половиной торта и теперь сидела, гипнотизируя его взглядом, как будто от этого он должен был стать в пять раз меньше и наконец-то поместиться в живот. Кекс, завидев её замешательство, подошёл поближе и внимательно уставился всеми парами глаз. Ещё бы чуть-чуть актёрских стараний — и вышел бы шрековский Кот в сапогах, помноженный на четыре. Фриск улыбнулась и протянула ему поднос. Кекс издал что-то похожее на благодарное урчание и за пару секунд слопал всё подчистую. Девочка погладила его по макушке, и он неторопливо уполз обратно за прилавок. Подумать только. Казалось бы, не так давно он пытался её сожрать… — У меня к тебе предложение, — хлопнула в ладоши Маффет, полюбовавшись этой идиллической сценой. — Сходи туда первая. На разведку, так сказать. Я могу дать тебе в спутники кого-нибудь из своих. Потом придёшь, расскажешь, как чего, и я, если всё будет нормально, постараюсь выкроить время для такой увлекательной прогулки. — Замётано, — Фриск подняла два пальца. — Отлично. Ларри! Сходи с барышней в «Арахнариум», будь любезен, дорогуша! Выползший откуда-то из подсобки Ларри одним своим видом мог бы довести до инфаркта какого-нибудь закоренелого арахнофоба: это был паук размером с ладонь подростка с длинными, согнутыми пополам лапами. Хорошо, что Фриск привыкшая. Она даже не вздрогнула. Ларри по-хозяйски заполз к ней на плечо и поздоровался. Та учтиво кивнула в ответ. — Мы тогда завтра сбегаем. Послезавтра вернусь с докладом. — Буду ждать, дорогуша! — Маффет подмигнула двумя левыми глазами. Впрочем, так долго ждать не пришлось: уже к вечеру следующего дня Фриск буквально вломилась в кондитерскую. Шапка (стояла поздняя осень со слякотью) сидела на голове набекрень, куртка была полурасстёгнута, шарф кое-как болтался на шее. Пара посетителей (в эту пору Маффет повезло) непроизвольно шарахнулась от неё в сторону. Ларри чуть не шлёпнулся вниз и предпочёл при первой же возможности покинуть девочку и переползти на витрину. — Экстремальные аттракционы, — заметил он, убедившись, что под лапками неподвижная горизонтальная поверхность. — Маффет, у меня к тебе отличные новости! — заявила Фриск, обрушивая на прилавок пару помятых и слегка влажных купюр. — Мне пять блинчиков и стаканчик сидра, пожалуйста. Так вот. Пришли мы с Ларри в «Арахнариум», нас из-за Ларри сначала не хотели пускать… На этом месте Маффет не удержалась и залепила себе фейспалм сразу двумя правыми руками. Дожили. На выставку пауков паука не пускают. — …а потом сообразили, что он монстр и в общественном месте не опасен. Ну, мы ходили, смотрели, взяли аудиогида, который нам рассказывал разные интересные факты про каждый вид, Ларри громко комментировал… О, и ещё там были рождественские украшения в виде полых шариков, внутри которых паучьи шкурки после линьки. — Гениальная идея, — пробормотала Маффет, обводя взглядом кондитерскую, которую она пока так и не удосужилась нарядить. — Вокруг нас было пустое место, потому что остальные посетители старались нас обходить стороной настолько, насколько это возможно. За стеклом-то пауков никто не боится, а тут целый Ларри без стекла, и там у половины на лицах было написано «Я сейчас буду истерить». Но вроде обошлось. Ну и вот, мы уже хотели уходить, как нас задержала работница, которая просит писать отзывы. И пока я писала отзыв под диктовку Ларри, она у него попросила телефон кондитерской. Сказала, что, возможно, тебе позвонит академик… эээ… я забыла фамилию. В общем, они тебе позвонят, давно собираются, никак не соберутся, а тут мы их немножко подтолкнули, вот. Уставшая от своего монолога Фриск плюхнулась за столик и принялась поглощать блинчики. На сей раз еды оказалось маловато. Купила ещё три. — Академик, говоришь… — затаённая радость в Маффет боролась со скептицизмом. Она захихикала. — Замотать бы его в паутину, твоего академика! Ему должно понравиться, раз он любит пауков. В следующий раз не будет опаздывать, а-ху-ху. У Маффет были причины ворчать. С момента выхода на Поверхность прошло целых полгода, и до сих пор пока никто не удосуживался целенаправленно ею интересоваться и оказывать ей какую-либо постоянную помощь. Может, паучиха была слишком нетерпелива, а может, ей просто мешал колкий характер, а только особых милостей от людей она не ждала — хотя, впрочем, и не слишком озлоблялась. Звонок тем не менее поступил. В трубке раздался мягкий мужской голос, принадлежавший, очевидно, немолодому человеку. Суть его просьбы была предельно проста и понятна: Маффет должна была прийти в «Арахнариум», чтобы полюбоваться на «сородичей» и просто познакомиться с учёным. Никаких весомых и много значащих обещаний собеседник давать не стал, просто упомянул, что будет очень любопытно пообщаться, а дальше — как пойдёт. По условиям встречи Маффет могла прихватить с собой кого-нибудь из семьи, так что с ней отправились Кекс и уже разведавший обстановку Ларри. Кекс представлял собой воистину нелепое и смешное зрелище. Как и все пауки — выходцы из Жаркоземья он здорово недолюбливал холод и недовольно прятался от сквозняков, залетавших в кондитерскую, когда открывалась входная дверь. Пару недель назад Маффет связала для него тёплый многослойный комбинезон из паутины, закрывавший тело и каждую из лапок по отдельности, что делало питомца здорово смахивающим на оживший кокон. Но на этом его наряд не заканчивался. Мордаху Кекса закрывал… намордник. Эту меру пришлось применить, чтобы снизить число истеричек, орущих, что огромный паук обязательно их покусает. По виду намордник выглядел как нечто среднее между вязаной медицинской маской и бракованной варежкой, надетой на нос, так что в целом Кекс вполне мог претендовать на главную роль в каком-нибудь комедийном шоу… Во всяком случае, прохожие косились на него с недоумением (всё им не так: раздетый — боятся, одетый — морщатся), а пресловутый академик, встретив гостей на пороге, сдержанно захихикал. — Добро пожаловать, мисс Файбер, — учёный приветливо улыбнулся и учтиво поцеловал ручку паучихи. Как Маффет ни настраивалась быть достаточно скептичной, от этого у неё перехватило дыхание. Давненько она не сталкивалась с подобной галантностью в свой адрес. Ну разве что Меттатон пытался сделать нечто подобное, покупая у неё пакет круассанов, но он выглядел при этом настолько самодовольно и раздражающе, что Маффет, обдав его встречными любезностями со скрытой иронией, без зазрения совести обсчитала его аж на сто монстромонет. Меттатон то ли был настолько занят собой, что не заметил, то ли не смог себе позволить публично торговаться (он же такой «бохатый»!), но так и ушёл обсчитанный… «Арахнариум» пустовал: Маффет пригласили в выходной день, явно для того, чтобы она никому не мешала (или ей никто не мешал?). Кексу позволили раздеться, и освободившийся питомец отправился исследовать помещение. Два этажа, несколько залов, десятки террариумов и аквариумов. В одних пауки сидели в воде, в других старательно плели целые «занавески» из паутины, в третьих закапывались в норы или прятались под листьями. Одни сидели, уставившись в угол и таким образом отвернувшись от всех, другие ползли по стенке, третьи буквально сверлили гостей взглядами — по первому впечатлению, ничего не выражающими. Внезапно Маффет почувствовала себя как дома. Отчего-то у неё совершенно не возникло никакого возмущения по поводу того, что все пауки фактически сидят в четырёх стенах. Ей передалось какое-то странное чувство спокойствия и комфорта, к которому вскоре стали примешиваться нотки любопытства. Вскоре до неё дошло. Она чувствовала то, что чувствовали местные обитатели. И им тут было вполне неплохо — тепло, безопасно и сытно. Вот только похожие на них монстры, за исключением Ларри, стали новинкой. — Мне здесь нравится, — призналась Маффет. — Впервые в жизни вижу место, где люди заботятся о пауках. — Да, мы занимаемся их изучением и попутно разведением. Особенно, знаете, редких видов, — сообщил академик. — С численностью некоторых популяций возникают проблемы, и кто же их решит, как не люди… Пауки очень многое значат для природы, и было бы неплохо познакомить человечество с ними получше, развеять некоторые мифы и вообще улучшить ситуацию… Скажите, как много вы знаете о них? О тех, кто не является монстрами? — Честно говоря, очень мало, — призналась Маффет. — Подозреваю, что у нас много общего, но всё-таки монстры и обычные пауки — не одно и то же. А тут ещё такое восхитительное разнообразие! — В таком случае, не возражаете, если я расскажу вам о наших питомцах побольше? Уверен, вам понравится. — Давайте, — благодушно сощурилась Маффет. Вскоре она потеряла счёт времени. Что-то из услышанного она уже знала (о видах паутины, к примеру), что-то стало ей в новинку — например, о том, что некоторые виды неплохо прыгают, некоторые узнают себя в зеркале, чего не дано многим куда более высокоразвитым животным, а некоторые вполне сознательно тренируются набрасывать на добычу «лассо»… Но так или иначе, она почувствовала себя очень увлечённой и заинтересованной. Её память жадно хваталась за всё, записывая информацию, словно на диктофон. Привлекали не только знания. Чувство общности с местными пауками возрастало минуту за минутой. Маффет вспомнила о том, как некоторые её подопечные ходили к людям учить животных «манерам», и о том, что сама такого пока не пробовала… И решила, оказавшись у террариума с очередной самкой птицееда, попробовать с ней связаться. «Диалога», естественно, не получилось, сознательной речью та не владела — даже мысленной. А вот чутьём пользовалась весьма неплохо. Когда Маффет «попросила» её приблизиться, она перестала равнодушно созерцать противоположную стенку террариума и подползла к ней настолько близко, насколько могла. Маффет приложила к передней стенке палец. Паучиха-птицеед в ответ положила с противоположной стороны свою ногу. Она явно не понимала, к чему это всё происходит, но выполнить просьбу была совершенно не против. Академик как-то быстро притих, увлекательная лекция прервалась. — А можете так ещё? С другими особями? — наконец как-то нерешительно поинтересовался он. — Пожалуйста, — улыбнулась Маффет. Ей вдруг очень захотелось показать, что она «не пальцем деланная» и тоже может удивить. По её «просьбе» норный паук вылез из норки, паук-скакунчик сделал несколько прыжков, а сенокосец пробежал несколько кругов по террариуму. — А вот этот у вас есть хочет, — ткнула пальцем она в паука-охотника. — Он думает о том, когда же ему принесут обед. А вот та вдова плохо себя чувствует, ей нужна помощь… — Это замечательно, — выдохнул учёный. — Что именно? Что вдова плохо себя чувствует? — сощурилась Маффет. — Нет, у вас же… Честно говоря, я втайне надеялся на нечто подобное. У вас, монстров, есть потрясающая ментальная связь с животными, на которых вы похожи! Вероятно, в прошлом у вас были какие-то общие корни, а потом вы пошли совершенно разными эволюционными путями с применением значительного количества магии в одной из веток! Это очень интересно. Знаете, я думаю, что монстры могли бы сильно обогатить науку. У вас есть дар не просто догадываться и делать выводы исходя из наблюдений — вы можете непосредственно понимать животных. Ваше чутьё могло бы давать точные и однозначные ответы на вопросы о том, как тот или иной паук реагирует на определённые условия и чем обусловлено его поведение. Это могло бы быть очень важно для биологии! Скромный, невысокий, ничем не примечательный человек словно преобразился. Глаза сверкали из-под стёкол очков. Маффет ощущала изумление и восхищение. Поди отыщи такого монстрофила, а особенно арахнофила. Всё-таки иногда учёные — хорошие люди, а не циничные экспериментаторы из ужастиков и романов. — Словом… Надеюсь, вы понимаете. Я помню о том, насколько для вас важна ваша кондитерская, поэтому не стану просить о помощи непосредственно вас, но… Видите ли, мне попадались в Интернете посты о том, как ваши родственники налаживают контакт с «домашними» пауками за определённую плату. Это и то, что произошло сегодня, навело меня на мысль… Что, если кто-то из вашей семьи наймётся сюда в сотрудники? Мы изготовим специальные лёгкие таблички для них с именами и надписью «Сотрудник», чтобы их не принимали за сбежавшие экземпляры. Они оказали бы нам бесценную научную помощь. Кроме того, нам нужно привлечение заинтересованных людей. Это вопрос и репутации, и финансов, и отношения к паукам по всему миру. Взамен… Возможно, вы захотите открыть при «Арахнариуме» паучий буфет. Как филиал кондитерской. — О да, деньги и реклама нужны всем, и вам, и нам, — усмехнулась Маффет. — А-ху-ху, ваши слова греют душу! Если посмотреть на дело так, то я, пожалуй, соглашусь. Хорошее предложение, правда, Кекс? Эм… Кекс? Кекс ещё во время экскурсии благополучно решил заняться своими делами. Коридоры «Арахнариума» были для него узковаты, а просто ходить и смотреть ему вскоре надоело: душа жаждала общения. Спустя несколько минут поисков Маффет отыскала его на лестнице: там под потолком висел огромный макет каракурта размером с самого Кекса. Вот его-то питомец и пытался развести на «разговор», похоже, страшно обижаясь, что на него не реагируют. Суетившийся рядом Ларри безуспешно пытался отвлечь Кекса от неразговорчивого собеседника. — Кекс, назад! Нельзя! Он не живой, он не будет тебе отвечать! Это игрушка! Питомец покосился на каракурта ещё более обиженно, как будто тот его обманул, недовольно укусил и покорно пополз вниз. — Кекс не полноценный монстр, я так понимаю? — осторожно осведомился академик. — Неа. Он питомец. В Подземелье с животными было очень туго, едва ли десяток бы наскрёбся. А мне бы хотелось чего-то подобного. Ну, я взяла, испекла маленький кексик, накачала его до отказа паучьими ингредиентами, вложила массу паучьей магии… И он превратился в паучонка. Вот в такого, — Маффет показала пригоршню из двух ладоней. — Он стал живым и несъедобным. Зато он всегда очень хорошо кушал. Ел, ел и вырос… вот в такого. Честно говоря, одно время даже я начинала волноваться, до каких пределов он будет расти, но пару лет назад он наконец-то остановился. Он даже не ядовитый. Вообще. Просто часто бывает голодный. Ну, и может больно укусить, если захочет есть или обидится, потому что у него очень мощные челюсти. Но меня он, как видите, слушается, — она с любовью погладила Кекса по спинке. Тот заурчал. — Потрясающе. — Вы тоже можете погладить, вас он не укусит. Какая-то отчаянная мальчишеская головёнка его уже гладила, он тогда здорово удивился. Человеческая ладонь аккуратно коснулась питомца. — Твёрдый и как будто пористый. — Ага. А ещё он умеет охранять дом, как собака. По крайней мере, с выпроваживанием нехороших гостей из кондитерской успешно справляется. Хороших гостей, правда, тоже… — захихикала Маффет. — А-ху-ху, приятно с кем-то поговорить о моём Кексике. Спасибо. Я перезвоню вам потом насчёт буфета и всего остального. — Можно ещё кое-что? Когда вы сами будете свободны в следующий раз… Хотелось бы пригласить вас на беседу. Узнать именно о монстрах. О вашей культуре, о ваших обычаях… Это, конечно, не совсем относится к предмету моих исследований, но… — Не вопрос! Но только я к вам не приеду. Сами приезжайте в гости. А-ху-ху, вы этого не забудете. Маффет хитро прищурилась и озорно облизнула язычком губы. Для тех, кто более-менее хорошо её знал, это было знаком: она что-то задумала. Академик же был то ли недостаточно проницателен, то ли слишком вдохновлён. Но одно Маффет решила для себя точно: если этот человек хочет знать больше… он узнает больше. И не только интеллектуально. Уж она-то ему обеспечит полное погружение в атмосферу со всеми вытекающими. Проще говоря, Маффет задумала его испытать. Радость радостью, взаимопонимание взаимопониманием, а нечто подобное «боевому крещению» этот учёный обязан был пройти. Назвался груздем — полезай в кузов. Маффет обрадована, но не настолько ослеплена, чтобы брататься с первым, кто выразил ей своё восхищение. — Тогда сначала ваш визит, а потом уже всякие договоры. Идёт? — Идёт. И на сей раз вместо поцелуя руки произошло рукопожатие. Дальнейшая пара встреч действительно вышла запоминающейся. Наверняка бедный академик не ожидал, что его на входе замотают в паутину и подвесят чуть ли не под потолок на кухне кондитерской. Со стороны складывалось впечатление, будто его собрались пустить на пончики и пирожки. Однако нет, никакого членовредительства не произошло, ему даже удалось пообщаться с пауками, свисающими на паутине с потолка и контролирующими процесс выпекания угощений сверху… За подвешиванием последовали качание на сетчатых гамаках в жилой части дома, игра в паучью охоту в темноте, распитие сидра и множество других вещей на грани чего-то опасного… Маффет не была уверена, дойдёт ли учёный потом до дома, но он дошёл. И даже не передумал сотрудничать. Впрочем, он не передумал даже тогда, когда Кекс во время следующего визита в «Арахнариум» залез на стену, а потом благополучно оттуда рухнул, разбив по пути сразу несколько террариумов. Маффет взялась одновременно отчитывать питомца и при помощи ментальной связи собирать в кучу всех ошарашенно расползающихся пауков. Зрелище было ещё то. Маффет выглядела разгневанной паучьей богиней, вокруг которой покорно собираются её идолопоклонники. А Кекс… Кекс тоже выглядел своего рода божеством, правда, широко разевающим пасть и пытающимся «ругаться». Оправдывался он или огрызался, было не очень понятно, но «орал» по сравнению с бессловесными обычными пауками довольно громко. Так или иначе, сотрудничество установилось. При центре изучения действительно открылся буфет, а часть родственников Маффет отправилась служить делу науки. Обе меры и впрямь обещали несколько поправить финансы Маффет, а учёным получить хороший толчок к дальнейшему развитию их дела. Оставалось только осветить это в широкой общественности. Пусть привыкают. Арахнофобией Маффет сыта по горло. — Алло, Меттатон? Ты же ещё можешь поработать роботом по вызову? А-ху-ху, не-е-ет, дурачок, я имею в виду… Можно тебя позвать снять кое-какой репортаж?