Зимнее Утро

      В этот день было прохладно и немного пасмурно, хлопья снега медленно падали на мокрый асфальт и почти мгновенно таяли - немного неправильная погода для середины декабря, а уж тем более для России. Несмотря на довольно теплую погоду, люди, ожидавшие на железнодорожной станции свой поезд, кутались потеплее - наверняка вот-вот подует холодный ветер, и эта зима станет такой же, как и в прошлом и всех предыдущих годах. Толпа гудела. Пара минут, и поезд прибудет. Двое - необычная пара - стояли молча, будто уже сильно свыклись со спешкой, и для них не было причин суетиться и куда-либо торопиться. Один из них был среднего роста, подтянутым, или даже худым мужчиной, лет сорока на вид; волосы уже начали редеть, виски поседели. Он был одет в черное пальто с поднятым воротником, хотя это не особенно спасало от поднимающегося ветра. На плече сидел, нахохлившись, белый голубь, никак не реагируя на движения человека, на чьем плече он сидел, даже позволяя брать его на руки и гладить. Второй мужчина был очень толстым и высоким, лысую голову покрывала вязаная, желто-синяя, полосатая шапка-ушанка, делая вид человека еще более необычным и даже странным. В целом, эти двое составляли очень колоритную и выделяющуюся пару. Толстяк довольно осматривался, раздумывая о том, что уже совсем скоро прибудет поезд, и они, наконец, отправятся в его родной город. Человек с голубем, спросил своего друга:       - Хэви... Сколько времени займет путешествие?- говорил он по-английски, и в его голосе слышался сильный немецкий акцент. Здоровяк посмотрел на него и задумчиво, также по-английски, ответил:       - Где-то двое суток...- у этого голос был громкий, звучный, и также фраза была произнесена с акцентом, но уже русским.       Люди не обратили никакого внимания на этих двоих, только начиная собираться – какое тут дело до каких-то приезжих, если уже слышен гудок поезда. Мужчина с голубем на плече начал вглядываться вдаль.       - Не торопись. Это дело займет много времени,- сказал Толстяк, опустив взгляд на чемоданы, которые покрылись тонким слоем снега. Ветер и правда начал подниматься, а снег перестал таять и начал скапливаться на всем, что стояло без движения. Казалось, Толстяка это только обрадовало, и он осторожно отряхнул снег с багажа, а затем, оглядев своего спутника, отряхнул и его. Несмотря на весь свой неуклюжий вид, мужчина делал это так осторожно, что даже голубь, все также сидевший на плече, не шелохнулся. Спутник Толстяка бросил попытки разглядеть поезд, поправил очки, без устали съезжающие вниз, и, будто опомнившись, взял голубя в руки, поглаживая белые перья.       - Совсем замерз, Архимедушка,- сказал мужчина, обращаясь к голубю. Голуби довольно-таки выносливые птицы, однако, после тех теплых деньков оказаться под снегопадом и ветром, усиливающимся с каждой минутой, было не самым приятным ощущением. Толстяк поднес руку к голубю, и тот вытянул шею и вопросительно взглянул на мужчину. Хозяин Архимеда передал голубя другу. Поезд прибыл. Люди выходили и заходили в вагоны. Хэви посмотрел на поезд и снова посадил Архимеда на плечо. Когда люди уже зашли в поезд, Толстяк взял чемоданы, повторно их отряхнув, и подошел к нужному вагону. Спутник проследовал за ним. Хэви, закинув чемоданы в вагон, посмотрел на друга, не задумываясь, закинул в вагон и его, и сам прошел внутрь. Спутник Толстяка уже направлялся к нужному купе, таща за собой один из чемоданов.       Когда друзья, наконец, нашли нужное купе, Здоровяк открыл дверь и, взяв оба чемодана, сложил их на верхнюю полку. Толстяк сел около окна, а его друг – напротив него. Голубь вспорхнул и устроился на верхней полке. Не прошло и пары минут, как поезд тронулся.       - Как раз вовремя. Скоро будут проверять билеты, Доктор,- произнес Здоровяк, наблюдая за постепенно удаляющейся станцией. Он улыбался.       - Зря я, наверное, взял тебя с собой. Первый отпуск, который нам предоставили MannCo, тебе хотелось провести в Германии,- уверенно сказал Толстяк и посмотрел на Доктора. Тот покачал головой.       - Что ты, Хэви… Меня там уже никто не ждет,- без капли сожаления ответил мужчина. Толстяк перестал улыбаться и немного нахмурился.       - Люди возвращаются на родину не только из-за близких людей. Они возвращаются из-за любви к народу, городу, стране, в которой родились.       После слов, сказанных его другом – таких простых и очевидных слов – Доктор будто почувствовал себя виноватым в чем-то. Он опустил взгляд и вздохнул. В дверь постучали и открыли, прерывая мучения совести Доктора. Это была проводница - строгая пожилая женщина в униформе. Она посмотрела на мужчин и на удивление ласковым голосом сказала:       - Предъявляем билетики. И паспорта тоже, - сказала она это так, будто обращалась к своим сыновьям. Толстяк улыбнулся проводнице и достал из внутреннего кармана куртки билеты и оба паспорта. Женщина проверила билеты и, на всякий случай, паспорта. Убедившись, что все в порядке, она вернула вещи их владельцам.       - Хорошо. Постельное белье скоро принесу, кружки, кипяток можно взять у меня, - заботливо сказала проводница. Толстяк кивнул и поблагодарил её.       - Доброго пути, товарищи, - улыбнулась женщина и вышла из купе, закрыв за собой дверь. Здоровяк снял куртку, и Доктор, последовав его примеру, тоже разделся.       - Когда увидел её, подумал – администраторша, - сказал спутник Толстяка и усмехнулся. Тот хохотнул.       - Да уж, и правда есть сходства, - согласился Здоровяк, - но она очень милая женщина. Доктор согласно кивнул.       Вскоре, как и обещала проводница, принесли постельное белье. Толстяк закинул его также на верхнюю полку, рядом с голубем. Тот лишь глянул на своего нового «соседа» и продолжил спать.       - Я пойду, чай принесу, - Сказал Здоровяк и поднялся с места. Доктор кивнул.       - Может, я принесу? - предложил он       - Нет. Спросят ещё чего-нибудь. Что делать будешь?- Толстяк замолчал на пару мгновений. – Правильно, ничего.       Доктор вздохнул и кивнул. После этого Толстяк вышел из купе, а его спутник остался. В соседнем купе был слышен веселый хохот девчат, но стоило Доктору обратить на него внимание, он затих. Мужчина вновь вздохнул, а дверь купе открылась; он повернул голову – в проходе стояли две молодые девицы, обе в платьях и у обеих в косы были вплетены цветные ленты.       - Який сумний* мужчинка тут сидит, - сказала одна и села напротив Доктора, а на стол поставила бутылку горилки. Другая девушка села рядом с мужчиной.       - Здравствуйте, - Смущенно произнес Доктор. Не сказать, что его смущало присутствие девушек; смущало его то, что он знал слишком мало слов по-русски, и боялся сказать что-то не то.       - Варвара, можно Варя,- сказала девушка, что сидела рядом с Доктором, затем она указала рукой на подругу и представила её,- Любовь, Люба.       - Генрих, приятно познакомиться.- Мужчина улыбнулся девушкам, хоть и сомневался, правильно ли он говорит. Он надеялся, что его друг поскорее придет, ведь говорит на практически незнакомом для себя языке – очень трудновыполнимое задание. Не нужно было все-таки отказываться он уроков русского языка, которые предлагал проводить Толстяк.       - Який милий акцент,- сказала Варя, поглядев на свою подругу, и лукаво улыбнулась. Дверь купе снова открылась, и все присутствующие дружно посмотрели на вошедшего. Это был Толстяк. Он держал кружки с горячим чаем. Увидев, что в купе находится не только Доктор, Здоровяк удивленно произнес:       - Девушки?       - Варвара и Любов...- представил Генрих своему другу девушек по очереди, при том, не перепутав их имена.       - Андрей,- сказал Толстяк, поставив стаканы на стол и сев рядом с Любой,- Только вот чая для вас нет.       - Навищо* чай, коли горилка имеется?- весело спросила Люба, а Толстяк, услышав такой ответ, рассмеялся.       - Ну, тогда бегом за кружками! И закуску прихватите! - Сказал он с улыбкой. Девушки, весело хохоча, выбежали из купе.       - Стоило мне тебя оставить, как что-то произошло. Ну ладно уж. Хотя бы скучно теперь не будет,- сказал Толстяк, уже обращаясь к Генриху.       - Да, только вот я не все понимаю, что вы говорите...- признался Доктор.       - Ясное дело не понимаешь. Если что, - согласился Андрей.- Постараюсь уболтать их, чтоб тебе отмолчаться. Генрих усмехнулся и отпил чай.       Девушки забежали в купе, неся не две, а четыре кружки, а также огурчики, пирожки и еще что-то съестное.       - Так и думали, шо чай не допьёте, вот и взяти ще,- объяснила Варвара, и они поставили кружки на стол. Девушки сели на свои старые места.       - Ну, рассказывайте свою историю, куды едете. Пирожки берите, с мясом, с картоплею*,- сказала Люба, разливая горилку по кружкам.       - Что ж, едем мы издалека...- Начал Толстяк и взял один пирожок,- Я еду в свой родной город, а Генрих, мой товарищ, мы вместе служили, едет со мной.       Андрей рассказал о себе, о Генрихе, своих «странных», как сказали девушки, друзьях, о родине и о родном городе. Доктор почти все время молчал, стараясь вникнуть в то, о чем говорят друзья. Все вместе они весело и хорошо провели время до позднего вечера, вспоминая веселые случаи, рассказывая истории. Андрей объяснял Генриху, о чем они говорят, если тот совсем впадал в ступор. Затем, девушки попытались научить Генриха русскому вперемешку с украинским… Когда уже пришла проводница, чтобы оповестить их, который уже час, они начали собираться. Перед тем, как уйти, Варя долго рассматривала Генриха, затем чмокнула в щеку.       - Не думаю, шо зустрінемося ще… Пока, - попрощалась она – Варя и Люба высаживались рано утром, поэтому она решила попрощаться сейчас, нежели будить их с утра - грустно посмотрела на мужчину и ушла в свое купе. Генрих удивленно проводил взглядом девушку и посмотрел на друга. Толстяк только улыбнулся и перевел, что сказала Варвара. Немец кивнул.       - Я понял,- сказал он, - давай уже спать…       Вскоре, они убрали со стола, у легли спать, зашторив окно. Андрей долго лежал и глядел на верхнюю полку. Не спалось. Ещё сутки – и они приедут в родной город. Он уснул с улыбкой на лице, раздумывая, что же стоит сделать сразу после прибытия.       Утро выдалось солнечным. Толстяк поднялся и зевнул. Солнечные лучи пробивались сквозь шторы. Андрей открыл окно и заулыбался. Быстро собрав постель, он принес две чашки чая и сел около окна. Доктор морщился, когда солнечные лучи попадали на лицо, и, наконец, укрылся одеялом с головой. Толстяк посмотрел на него, улыбнулся, и снова посмотрел в окно. Снежные сугробы сверкали на солнце, снег лежал и на ветках деревьев и ёлок. Хотелось оказаться там, снаружи, и прогуляться. Невольно вспоминалось стихотворение Пушкина «Зимнее Утро». Андрей вдохнул и начал читать стих: - Мороз и солнце; день чудесный! Еще ты дремлешь, друг прелестный — Пора, красавица, проснись: Открой сомкнуты негой взоры Навстречу северной Авроры, Звездою севера явись! Вечор, ты помнишь, вьюга злилась, На мутном небе мгла носилась; Луна, как бледное пятно, Сквозь тучи мрачные желтела, И ты печальная сидела — А нынче... погляди в окно: Под голубыми небесами Великолепными коврами, Блестя на солнце, снег лежит; Прозрачный лес один чернеет, И ель сквозь иней зеленеет, И речка подо льдом блестит. Вся комната янтарным блеском Озарена. Веселым треском Трещит затопленная печь. Приятно думать у лежанки. Но знаешь: не велеть ли в санки Кобылку бурую запречь? Скользя по утреннему снегу, Друг милый, предадимся бегу Нетерпеливого коня И навестим поля пустые, Леса, недавно столь густые, И берег, милый для меня…       Толстяк открыл глаза и резко поднялся на кровати, оглядев комнату. Это была база. Никакого поезда, зимы и России не было. Андрей поднялся на ноги подошел к окну. Да, ничего напоминающего снег. Душная, жаркая ночь. Здоровяк открыл окно и с тоской осмотрел открывшийся пейзаж. Да, о каком отпуске может быть речь – сегодня снова начнется битва, бесконечные смерти, все повторяется. Андрей вернулся к кровати, и сел; кровать тихо скрипнула под ним. Мужчина посмотрел на свой пулемет.       - Я надеялся увидеть тебя, Саша. _____________________ Сумний – грустный. Навищо – зачем. Картоплея – картошка. Зустрітися – встретиться.