***
Она появилась в тот самый миг, когда солнце показалось из-за горизонта нового дня. Лена проснулась в ранних сумерках, небо было едва мерцающим серо-стальным пятном, схваченным цепкой хваткой внизу живота. Между ног у нее было что-то липкое, новое и немного пугающее, и она чувствовала, как оно растекается под ней. Она втянула воздух, глубокий, наполняющий душу вдох, и скользнула руками под живот, обхватив его руками, крепко зажмурившись и ожидая, пока давление ослабнет. Дрожащая улыбка растянула ее губы, и слезы медленно потекли по холмам ее скул. Вновь. Она тихо зашипела и молча проехала сквозь него, намереваясь задержаться еще на одно мгновение, еще на один вдох, еще на один удар сердца. Она хотела этого спокойного времени для себя, этого примера солидарности, этого нового знания своей силы теперь как женщины, принцессы и человека — она могла стоять на своих собственных ногах. Она могла пройти через все, что угодно. Она была могущественна. Она была грациозной снежной бурей, и она могла уничтожить весь мир в одиночку. Ее ладони мягко потерлись о бока, когда давление снова медленно ослабло. Она прижала руку к сердцевине своей жизни и улыбнулась. Она была рада, что ей никогда не придется этого делать. Лена слегка откинулась назад и оглянулась через плечо, где Кара тепло прижималась к ее спине, закрыв глаза рукой и открыв рот. На этот раз ее лицо расплылось в широкой улыбке, но теперь напряжение возвращалось снова, и она нуждалась в ней — так что она потянулась назад и нашла руку Кары, ту, что лежала на ее животе, оседлав нежный подъем и падение ее дыхания. Она сжала его, и Кара мгновенно проснулась, сев на кровати и положив руки на бедра Лены. Она быстро заморгала, пытаясь вспомнить, как существовать, а Лена просто погладила большим пальцем тыльную сторону ладони Кары и терпеливо ждала. Кара глубоко вздохнула и вернулась к реальности, протянув руку и обхватив ладонью щеку Лены. — Ты в порядке, моя принцесса? Не пора ли? — пробормотала она, ее голос стал глубже от сна. Лена кивнула и увидела, как на глаза Кары навернулись слезы. Блондинка схватила ее руку и быстро поцеловала, прежде чем соскользнуть с кровати со скоростью света. Она внезапно полностью оделась и стояла рядом с кроватью Лены, помогая брюнетке частично сесть и заправляя подушки позади нее. Она взяла ее за руку и погладила по волосам, после чего наклонилась, чтобы поцеловать Лену в лоб — бормоча обещание вернуться как можно скорее по-криптонски. Она была верна своему слову. Как только Элайза и Алекс приехали, все закончилось очень быстро. Если бы не потрясающие мир эмоции, которые испытывали Лена и Кара, можно было бы сказать, что все было очень просто. И вот она появилась, в то самое мгновение, когда солнце взошло над горизонтом нового дня. Певучий крик прорвался сквозь глубокие вздохи и бормотание утешения и вспотевших волос, и Лена рухнула обратно на подушки. Теперь из глаз лился ровный поток слез, и она не могла сдержать смех, который вырвался из ее груди, когда увидела лучи света, струящиеся через окна, отбрасывая сверкающие золотые блики на лицо женщины, которую она любила больше всего на свете, прижимая к груди то, что казалось лучом чистого солнечного света. Слезы Кары были такими же, как и ее собственные, и в этот момент не было ничего, кроме неземной, безграничной и вечной радости. Она была Эрой, и она вознеслась вместе с восходящим солнцем.***
Два года спустя.
Босые ноги Лены осторожно ступали по горячему песку. Ветер обдувал ее лодыжки. Он хлестал сквозь прозрачные синие брюки, ее блестящая белая рубашка отражала блеск солнца. Она взбиралась на дюну здесь, на краю Ансома. Вдалеке бушевала буря, безжалостный ветер стирал ее следы, словно она никогда их и не оставляла. Жара мерцала на зыбучих песках вдалеке, собираясь в очаги географии и поднимаясь к неисчерпаемому небу. Тогда она уселась на самом верху. Воздух был горячим в ее легких, и он оседал в груди знакомым, но неприятным образом. Она прищурилась на горизонт и долго смотрела в бесконечность. Анхани сказала ей, куда идти, чтобы найти место, где она родилась. Тогда она предупредила ее, что города по краям карты были маленькими — и такими же мимолетными, как ветер. Она стояла здесь, на дюне, на том месте, где много лет назад стояла тусклая хижина, тихой ночью. Теперь не было ничего, кроме свиста ветра, жара и мучительного ощущения, что она уехала так далеко от своего дома только ради того, чтобы обжечься на солнце. Но когда она отвернулась от края, от бесконечного простора пустыни, она нашла то, ради чего проделала весь этот путь. Улыбка щекотала края бледно-розовых губ, в то время как внимательные зеленые глаза были устремлены на колеблющуюся голову платиновых светлых волос. Они подпрыгивали, раскачивались и запутывались в такт прыжкам, которые их хихикающий владелец делал через пологие холмы песка — прежде чем исчезнуть внизу по склону с визгом и креном. Лена на мгновение задумалась, как бы ей стряхнуть весь этот песок с дочери, но увидела, как Кара подняла ее в воздух, перевернула вверх ногами и легонько встряхнула. Она усмехнулась, в основном про себя, но когда Кара посмотрела на нее, они разделили это мгновение. Именно тогда ее поразила эта удивительная вспышка мудрости, что это был самый настоящий подарок, который могла дать ей мать. Стоический воин с золотым сердцем, непостижимой силой в собственной душе, самой сильной любовью, которую она когда-либо могла себе представить, и дочерью — хихикающей, когда она повисла на одной лодыжке, засунув в рот песчаные пальцы, прядь волос упала прямо на землю. Шепот пронесся сквозь ветер и скользнул по ее плечам, когда он хлынул вперед, проплывая мимо нее, отталкивая ее от пустыни, отталкивая ее назад вниз по дюне уверенными шагами: — Ты — мой дом, моя любовь. Она прижалась к боку Кары, и сильная рука крепко обняла ее. Она взяла их ребенка на руки, и девочка прижалась к груди Лены. И она действительно была дома.