Нарисуй меня, как одну из своих французских женщин

Часто ли вы смотрите на людей в автобусе или в очереди в магазине и размышляете, какой груз на своих плечах они несут? Их карьера, их семья, их прошлое, их проблемы? Эдди рисует буквально со своего рождения. Он любил фантазировать о различных персонажах книг, придумывал своих собственных, миксуя истории так, что получалось что-то необычное. У Эдди было полно собственных персонажей, которым он до каждой мелочи сочинял истории. Он не был особо общительным парнем, да и будешь таким с гипер-опекающей матерью. Он не ходил в детский сад и общался со сверстниками только в больнице, которую посещал очень часто. Мама считала, что он болезненный, так как родился на месяц раньше положенного. И да, Эдди был хилым, меньше своих сверстников, насколько он потом мог судить в школе. Его не задирали, но и друзей у него никогда не было. Эдди считал, что и не нуждался в них. У него были книги и собственная фантазия. Он никогда не был капризным ребёнком, никогда не перечил матери, принимал таблетки по расписанию, иногда боялся чего-то так, что это вызывало приступы астмы. И Эдди не думал, что он странный. Он много рисовал на переменах, когда пошёл в школу, он смотрел на своих одноклассников и создавал новых персонажей с чертами характеров тех, но никогда не присоединялся к общим играм. Его и не звали. Он не обижался, ему было комфортно одному. Лет до двенадцати. Самое начало переходного возраста. Когда девочки начинают следить за своей внешностью, хихикать и показывать пальцами в сторону взрослых мальчиков и выглядеть намного старше своих сверстников мужского пола. У всех начинают появляться соц-сети, все добавляют друг друга в друзья, обсуждают, как будут впервые праздновать дни рождения почти как взрослые, то есть без их присмотра. Эдди всё это слушает, молча завидуя. На него по большей части никто не обращал внимания. Правда один раз старшеклассник Генри Бауэрс попытался забрать у Эдди обед, который давала мама, и у Каспбрака начался приступ астмы. Кажется, в тот день, некоторые дети впервые узнали, что у них есть такой ученик. Ему помогли добраться до кабинета медсестры, которая отпустила его домой (позвонив матери). Соня нажаловалась директору, и больше Генри Эдди не трогал. Смотрел с ненавистью, но не трогал. Эдди начинал осознавать, что он не такой, как остальные дети. У него не было друзей, он постоянно рисовал в своём блокноте, уходя с головой в фантазии, где он был общительным, уверенным в себе, смелым парнем, которого все любили. Забота матери оставалась на детсадовском уровне. Эдди стал замечать, что такое поведение ненормально. Он мог справиться со многими делами сам, но Соня продолжала настаивать, что ему не нужно. В тринадцать начались первые отношения. У многих его сверстников, но не у Эдди. По классу всегда ходили шепотки, кто какие видео умудрился найти, где были голые люди, занимавшиеся сексом. Эдди узнал об этом слове только из-за того, что кто-то обсуждал это где-то рядом с ним. Его снова не замечали, что давало тому возможность подслушивать чужие разговоры. Эдди никогда не встревал, но он тоже хотел так же: поговорить с другими ребятами не только о проектах, которые когда-то давали на групповую работу. Разговоры начинали казаться всё откровенней; у Эдди теплели щёки, когда он слышал, как другие мальчики обсуждали, как трогали свои члены, смотря на какие-то картинки голых женщин в Интернете. У Эдди всё ещё не было доступа к Интернету дома. Мама запрещала ему пользоваться компьютером, а когда ему это надо было по школе, то она находила ему всю информацию сама. Эдди начинал осознавать, что все эти тихие разговоры являются чем-то секретным, тем, что нельзя обсуждать при взрослых. Поэтому Эдди испугался, когда впервые проснулся с утренней эрекцией, не зная, что случилось и нужно ли обращаться в больницу. К маме было подходить неловко, он понимал, что это тема не совсем обычная для обсуждения. Но мать заметила его тревожное состояние вечером и спросила в чём дело. Эдди не мог соврать. Но Соня на удивление не смутилась, только посадила перед собой, дав в руки книжку по половому воспитанию, и рассказала Эдди о том самом запретном слове «секс» и о куче других вещей, которые будут случаться с Эдди позже. Эдди очень любил свою маму как бы то ни было. Он не бунтовал до пятнадцати. Когда некоторые ребята спрашивали, может ли он скинуть им в Фейсбуке какой-то материал для проектов, Эдди говорил, что у него нет Фейсбука. Его спрашивали об Инстаграмме. У Эдди не было и его. Да, он стал сильнее выделяться среди сверстников. Он просил маму дать ему доступ в Интернет, но она запрещала. Соня становилась строже и пугала всевозможными болячками. Каспбрака это начинало раздражать, эта тактика работала только, когда он был маленьким. Он часто стал ощущать раздражение или злость, когда на него косились другие одноклассники, когда он сообщал им, что у него нет никаких соц-сетей. Ещё поводом могло послужить то, что буквально весь мир вокруг него двигался и веселился, а Эдди не мог понять, что нужно сделать, чтобы идти вперёд со всеми. Он всё ещё рисовал очень много. Мама пророчила ему карьеру художника и уже распланировала, что Эдди поступит в художественный колледж после школы. Эдди любил это дело, ему нравился этот план, но его раздражало, что это решила мама, а не он. Они стали чаще ссориться, Соня каждый раз прибиралась в его комнате, хотя Эдди просил её этого не делать. Он хотел личного пространства, он хотел свободы, он хотел быть таким, как все остальные подростки. Ходить на вечеринки, зависать компаниями. Он осознавал, что время, которое идёт, не вернуть и что если он ничего не изменит, то вся его юность так и пройдёт мимо него. Мама с горем пополам согласилась, что Эдди сможет иметь соц-сети с 16 лет. Если бы Эдди знал, как много он упустил. Для него это было просто раем, когда он узнал, что всё, что он рисует по книгам, по которым не вышли фильмы, называется фанартом и что тысячи людей делают так и что тоже создают своих персонажей. Эдди завёл Твиттер со своими рисунками. Мать проверяла только его Фейсбук. Там не было фотографий, только имя, возраст и подписки на некоторых кинозвёзд. В друзья Эдди наконец принял одноклассников. Но друзьями они всё равно не были. Смешно. Твиттер Эдди любил больше. И его рисунки правда оценивались там. Эдди был подписан на многих художников и у него в ленте всплывали порой рисунки с порно-сюжетами. Это вызывало смущение. В шестнадцать Каспбрак наконец решился посмотреть порно. Его очень смутила голая женщина, её грудь, но это не возбуждало ни капли. Но Эдди взялся за блокнот и стал рисовать. Женское тело очень эстетичное, но где же тот восторг, который описывали одноклассники? Это не вызывает желания касаться собственного пениса. Эдди рисует женщину, сидящую на мужчине. Ему не нравится яркий макияж, он не прорисовывает лица, но.. позы. Ему плохо давались люди на самом деле, Каспбрак никогда не мог поймать правильную позу, у него были проблемы с анатомией. Но срисовывать такие позы у него получалось. Эдди всё ещё не возбуждается от порно, хоть и досматривает его. Ему скорее неловко. Он смотрит без звука. Преподаватель в художественной школе говорит, что у него лучше стали получатся люди. Раньше Эдди просто.. не чувствовал позы. Сейчас же ему задавали нарисовать семью — он искал порно с таким сюжетом, рисуя сидящих за столом людей. Конечно, Эдди как истинный поклонник искусства знал многих художников, их биографии. Он читал факты из их личной жизни о том, что многие были гомосексуалами, предпочитая делить кровать с мужчинами, нежели с женщинами. Поэтому он ничуть не испугался, когда осознал, почему его не привлекают девушки. Эдди немного стало легче. У него не было долгого мученического этапа принятия себя, но матери всё равно решил не рассказывать. В семнадцать Эдди наконец приобрёл щеколду в комнату. Мать, конечно, негодовала, но Эдди стал себя ощущать спокойнее. Она, кажется, понимала, что это возраст такой, но всё равно не думала, что её сын будет способен ей перечить. Но у Эдди оставалась проблема со своей.. сексуальностью. Даже смотря гей-порно, он не мог мастурбировать. Он был нервным и где-то читал, что мастурбация это как способ снятия напряжения. Только вот достичь этого Эдди не мог. Он не понимал, почему. Он ощущал сладкое волнение в животе, наблюдая за целующимися в кадре мужчинами, но как только они выдавали какие-то фразы, Эдди тут же чуял ложь и не мог больше воспринимать это как что-то возбуждающее. Он находил странным то, что это было снято заранее по желанию какого-то человека, а не его самого, диалоги были ужасными, фальшивыми, стоны тоже. И дальше уже мозг сам додумывал, что и прикосновения тоже были не искренними. Конечно, это ведь порно. Каспбрак сам не понимал, что не так. Вот он лежал с рукой в штанах, медленно трогая себя, смотря на видео на экране, в наушниках, и в другой момент уже зло откидывал ноутбук на кровать, потому что не мог слушать и смотреть на эту ужасную игру, издевательство над чувствами. И он брался за блокнот, карандаш и ставил в некоторых моментах видео на паузы, рисуя мужчин в различных позах. Он не стеснялся наготы, хоть щёки и горели, когда он смотрел на то, как занимаются сексом мужчины. Трахаются. Эдди не использовал эту лексику, он тут же ужасно смущался, слыша подобные разговорчики в порно. Если бы с ним говорили так, он бы сгорел со стыда. Этот вид флирта был ему не подвластен, как, собственно, и любой другой. Но Эдди, думая об этих грязных разговорах, мысленно отвечал на них по-другому, более дерзко, нагло. Эдди очень хотел быть похожим на этих уверенных в себе мужчин, которые обычно трахали парней телосложением с Эдди. Каспбрак не хотел быть этим типичным парнишкой, который только ныл и тёрся задом о член более мускулистого парня. Эдди хотел бы делать это всё с другим парнем сам. Целовать, трогать, ласкать, чтобы стонали именно из-за его действий, чтобы произносили его имя, чтобы с любовью прижимались к нему. Иногда он мог подрочить на свои фантазии, но это было крайне редко. Обычно он прерывался на начале, смущённый этими мыслями, и шёл в душ. Почему бы Эдди не стоило попробовать поискать парня? Да, он жил в большом городе и точно бы нашёл кого-то, но.. Эдди не хотел тратить своё время на привыкание к человеку. Он бы не смог довериться так, и он боялся быть высмеянным за желание быть сверху. Потому что он неопытный, а ещё хилый и лицо у него совсем не сексуальное, скорее просто милое. Не было точенного подбородка или высоких скул, оно было немного кругловатое, и хоть детская пухлость прошла, но всё равно никакой квадратной челюсти и мужественных грубых черт так и не появлялось, хотя многие одноклассники-парни уже вытянулись и подкачались. Эдди не считал себя страшненьким, он просто не обладал достаточной уверенностью во всём, что он делает. Кроме рисования. Он закончил школу на ура, не ходил на выпускной, потому что так никого и не пригласил. Но он думал, что будет происходить на этом выпускном. Думал, что многие его одноклассники, если ещё не переспали с кем-то, то точно лишатся девственности там. Эдди часто думал о том, как те или иные люди могут выглядеть в постели с кем-то. Не то чтобы его это возбуждало, просто ему было одиноко, а ещё он страдал от того, что не мог даже обсудить ни с кем это. Он бросил идею поиска друзей по переписке в Твиттере, потому что ему интереснее было додумывать что-то своё. Знакомство с реальными людьми было долгим, хотелось перескочить период притирки друг к другу и уже начать нормально общаться на все темы, но так было невозможно. Эдди продолжал придумывать людям различное прошлое, когда сидел в кафе, рисуя какую-то блондинку с широкой улыбкой и чашкой кофе, когда видел зрелого симпатичного мужчину в очереди на кассу. И Эдди продолжал представлять, как все эти люди занимаются сексом. Да, это было явно что-то извращённое, но Эдди никогда не дрочил на это. У него было много рисунков довольно пошлого содержания, но большинство он сжигал по накоплению. Он всё же поступил в творческий колледж, который был в его городе. И с одной стороны был немного рад, что остался жить с матерью, потому что её гипер-опека сделала из него неуверенного и боящегося перемен человека, который не всегда мог правильно о себе позаботиться. Но это не мешало говорить матери при каждом намёке на ссору, что если она продолжит его контролировать, он съедет в общежитие. Всё же ему было восемнадцать, и он мог это сделать без её разрешения. А Соня его любила, хоть и не считала минусами то, что пыталась контролировать буквально всё, и она очень не хотела, чтобы Эдди съезжал. А Эдди наконец смог дышать свободней, когда мать перестала лезть к нему с вопросами о его самочувствии каждые десять минут. В колледже Эдди не стремился найти друзей. Отказывался от вечеринок и посиделок с одногруппниками. Почти все из них были девушки и большинство был тот тип, который раздражал Эдди. Он посвящал себя полностью учёбе и несмотря на то, что у него чертовски болела спина после несколько часового сидения у мольберта, он был счастлив. Впервые в колледже он столкнулся с натурщиками, которые были в полуголом состоянии. Сначала это смущало, а потом он просто привыкал и сосредотачивался на том, как бы вывести все черты человека. У Эдди рука была набита на обнажённые образы. Его очень хвалили за то, что он анатомически верно изображал всё. Натурщикам разрешалось потом взглянуть на то, что получилось, и они действительно восхищались портретами Эдди. От этого Каспбрак ощущал неимоверное удовольствие. Ему нужен был отклик на свои работы. Не тот пустой в виде сообщений в твиттере к его работам (он очень редко выкладывал что-то откровенное, обычно это было просто тело, хотя у него хватало лиц парней с членами во рту, с позой 69, с запечатлением момента, когда парня только растягивали). Эдди нужен был живой отклик, как от этих натурщиков, как от преподавателей. Он ощущал себя более-менее счастливым. В колледже был только один парень, с которым Эдди общался больше, чем с другими. Его, наверное, можно было назвать другом, они иногда обедали вместе, разговаривали. Парня звали Бен Хэнском, и он был с архитектурного. Раньше Эдди обожал рисовать здания, но он хотел это делать для удовольствия, а не для каких-то расчётных планов. Иногда он давал свои работы со зданиями Бену, чтобы тот мог покритиковать его умения в понимании конструирования. У Эдди не так уж плохо было с этим. Бен взамен показывал ему идеально построенные бюсты греческих богов или античных правителей. Эдди всегда восхищался подобным. А ещё он понял, что кудри, длинные носы и пухлые губы были его типажом. Он обожал Античные времена и греков с римлянами. И каждый раз, видя парня с кудрями, Эдди на несколько секунд зависал. Но у него не было времени на отношения, это было слишком изматывающе; он от одного представления, что состоит в отношениях, уставал. Но в то же время ему порой хотелось человеческого тепла и банального секса тоже. Но опять же, где найти того, кто будет готов сделать, что ты хочешь, и при том не будет смеяться над твоими запросами, и кто не будет обременять тебя каким-то долгом после?

***

Первая сессия и Эдди думал, что уже готов был умереть. Он пытался вытянуть всё на отлично, но эта попытка вытягивала наоборот из него все соки. Он устал, у него был ужасный внешний вид, огромные синяки под такими же огромными глазами. Эдди пил много энергетиков. Мать давала мало денег и обычно Эдди закупался всем нужным для колледжа с ней, и с магазинов всегда приносил чеки. Но у него был Твиттер аккаунт и какая-никакая аудитория. Он брал комишки. Мать, естественно, не знала об этом. На эти деньги Каспбрак и позволял себе баловаться энергетиками или какими-то сладостями иногда. Когда Бен увидел, в каком состоянии клевал салат Эдди, он не мог не присесть рядом. — Выглядишь плохо. Эдди только заторможенно фыркнул. — Ты хоть иногда расслабляешься, Эдди? Нельзя быть сейчас только в сессии, так и мозги сплавятся. «Если не уже», — отрешённо думал Эдди. Он очень хотел спать, но у него было ещё много дел. А ещё его раздражало, что он не просил Бена давать ему советы, но тот начал. Будто бы без него у Эдди не было кудахчущей матери, которой просто не хотелось попадаться на глаза, чтобы она снова не начала причитать, как же Эдди болезненно выглядит. — Может стоит.. — Я в порядке! — хлопнул ладонью по столу Каспбрак. «Неужели блять не видно?!» Соседние столики покосились в их сторону. — Воу, чувак, — Бен смотрел не испуганно, но с волнением. — Тебе реально нужно отдохнуть. Эдди закатил глаза, со злобой накалывая салатный лист на вилку. — Ладно, извини, Эдди, это не моё дело. Бен никогда не был с ним резок. Он был дружелюбным, милым и не заслуживал, чтобы на него кричали. Эдди стало стыдно. Первый и единственный человек, который вёл себя как друг по отношению к нему, а Эдди на него кричит. — Прости, я просто так устал, — сдался всё же Эдди. — Я не хотел на тебя орать. Эдди боялся, что оттолкнул этим Хэнскома, но Бен только улыбнулся своей милой улыбкой. — Слушай, я недавно нашёл один сайт, помогающий расслабиться. — чуть хитро прищурился Бен, но Эдди уже это не видел, вернувшись к салату. — Просто выбираешь по настройкам вкусов с кем, потом дату. И час расслабона тебе обеспечен. Могу скинуть. Бен ожидал, что Эдди возмутится, что к нему вернётся прежний пыл возмущаться. Потому что Эдди ещё как любил это делать. Но Каспбрак только вздохнул. — Кинь. Дома посмотрю. Похоже Эдди не понял намёка. Бен улыбнулся уже по-доброму, за пару секунд скидывая сайт Эдди. Что ж, если не сейчас, так Каспбрак успеет возмутиться позже. Эдди не был похож на парня, которого интересовало такое, поэтому Бен не ожидал, что тот примет его предложение так спокойно. Скорее всего Эдди просто не понял, что имел в виду Бен. Когда этот долгий день наконец подошёл к концу, Эдди после ванных процедур устало валялся на своей кровати. Он похудел на два килограмма с этой сессией и выглядел ещё хуже обычного, слабее и никчёмнее. Эдди бросил одинокий взгляд на ингалятор, лежащий на тумбочке. Тот уже не был нужен ему, когда Эдди выяснил, что его астма психосоматическая. Но всё же мозг — странная вещь, и не мог принимать тот факт, что может выжить без этой прыскалки для успокоения. Иногда Эдди пользовался им, но намного реже, чем два года назад. Такими темпами он мог и перебороть психосоматику. Эдди вспомнил, что Бен что-то кидал ему сегодня днём, чтобы успокоиться. Эдди без особого энтузиазма зашёл в диалог с Хэнскомом в Фейсбуке (и да, он поставил пароль на ноутбук, и мать теперь не могла читать его переписки) и кликнул по ссылке. Он ожидал какого-нибудь особого слежения распорядка сна, но точно не порно-сайт. Господи, Бен. А казался приличным парнем. Но через пару секунд Эдди понял, что это был не совсем порно-сайт. Была различная откровенная реклама, но судя по описаниям по бокам Эдди понял, что это было немного похоже на.. онлайн-магазин. Хэнском предлагал заказать ему проститутку? Эдди решительно ничего не понимал. А потом до него дошло, что это что-то вроде онлайн-проституции. Были разделы с трансляциями, идущими прямо сейчас, куда надо было просто кинуть деньги и ты будешь видеть в режиме реального времени, что сейчас делает тот или иной человек. Точнее как он дрочит или типа того. У Эдди подёргивался глаз. Неужели Бен решил, что ему это надо? Чушь. Каспбрак закрыл вкладку и хлопнул крышкой ноутбука. Он вздохнул, выключая свет. Завтра ещё один долгий день и две пары живописи. Эдди не нравилась новая натурщица, она кривила носом на все работы и требовала убрать складки на разных местах, где они у неё реально были. Но без них это было уже кукольное тело, ненастоящее. Эдди очень раздражала новая натурщица, раздражала только начавшаяся сессия, раздражала причитающая мать и раздражал он сам. Потому что несмотря на усталость всё ещё не мог уснуть. Чёртова бессонница.