***
— Рэйму, не смей, не смей кормить ребёнка этим! Ты что, не видишь, что оно стухло, наверное, дня три назад? Ты хочешь убить Рику-тян так?! Где твой здравый смысл?! Голос Марисы донёсся до Рики глухо, словно из-за толщи воды. Сознание застилала тяжёлая пелена, которая всё больше рассеивалась с каждым новым словом волшебницы. Наконец, в голове Рики окончательно прояснилось, и она с трудом разлепила веки. Картина, которая предстала перед ней, когда она наконец-то сумела сфокусировать взгляд, показалась ей довольно причудливой. Она лежала в футоне в своей комнате в Храме Хакурей, а по обе стороны от неё (немыслимо!) расположились какие-то человеческие силуэты, в которых очень скоро её разум признал Рэйму и Марису. Вид наставницы ещё более озадачил и позабавил Рику: Рэйму отчаянно жестикулировала, споря о чём-то с подругой, — но выражение у неё было виноватое, так что очень скоро Рика осознала, что та в чём-то оправдывается. Мариса же выглядела сурово, явно не убеждённая аргументами Рэйму, и держала в руке тарелку с чем-то дымящимся. В этот момент Рика наконец-то вспомнила, что с ней происходит. В её голове всплыли разрозненные картинки последних пары дней и обрывки собственных чувств и мыслей этого времени: как она проснулась с ощущением ломоты во всём теле, смешанным с пробирающем до самых костей морозом; как ужасно болели глаза от кучи зелёного вокруг, а затем — как их слепила белизна; как мысли упорно не желали собираться во что-то осмысленное и вместо нормального текучего потока беспорядочно наваливались друг на друга не хуже товаров в "Кориндо", так что невозможно было что-то в них разобрать; как на губах то и дело ощущалась тёплая влага, а затем желудок наполнялся греющим бульоном; как сквозь пелену дурного самочувствия Рика то и дело слышала обрывки успокаивающих фраз Рэйму, перемешанных с молитвами всем известным богам и просьбами послать Рике здоровье. Да, здоровье — ведь всё это время Рика провалялась в ужасной лихорадке и почти не понимала, что происходит вокруг. Мариса первой заметила, что их маленькая подопечная пришла в себя, и, остановив поток оправданий Рэйму, склонилась к Рике с обеспокоенным видом. — Ну как ты, Рика-тян? Лучше? — участливо поинтересовалась она. Рика с трудом сфокусировала болезненный взгляд на её лице и, осознав смысл вопроса, постаралась сосредоточиться на собственных ощущениях. Выходило не слишком-то хорошо: сознание всё ещё застилала довольно плотная дымка, а всё тело казалось каким-то чужим, настолько слаба сейчас была Рика. Сумев из всего вороха неприятных ощущений понять только это, Рика с трудом покачала головой и сипло отозвалась: — Не думаю... Однако, вопреки смыслу её слов, на лицах Рэйму и Марисы отразилось облегчение. Рика подняла недоумённый взгляд на Рэйму, но та лишь возвела глаза к небу и прошептала: — Слава богам — ты уже можешь нас понимать и говорить!.. Рика нахмурилась. "Ну, впрочем, не помню, чтобы я как-то до этого реагировала..." — подумалось ей — и, поддавшись накатившей усталости, она вновь сомкнула веки и провалилась в небытие...***
После этого Рэйму позволила знакомым посещать Рику, постепенно идущую на поправку. Косудзу ради своей любимой посетительницы не пожалела нескольких книг из магазина (с условием вернуть, когда прочитают, — но с более долгим сроком хранения, чем обычно); Морийцы в лице Санае и её ученицы навестили больную и, принеся гостинцев, пожелали скорейшего выздоровления; несколько сердобольных деревенских ребятишек, узнав о недуге бывшей приятельницы, поделились своими игрушками (хотя Рика, по её собственному признанию, была для них уже старовата); даже Ринноске один раз изменил своему затворничеству и навестил их — впрочем, наверное, из-за подколов Рэйму и Марисы очень быстро об этом пожалел, хотя благодарная улыбка самой больной сгладила это впечатление. Рэйму в эти дни была сама заботливость. Несмотря на свою несостоятельность в быту, она честно старалась следить, чтобы в храме было всё необходимое, — но непременно что-нибудь забывала и, если бы не регулярно наведывающаяся Мариса, наверняка бы совсем отчаялась. А по её виду было ясно, что Рэйму к этому близка. Всё время болезни Рики она ходила сама не своя: на её лице всегда была печать тревоги и чувства вины, а на сердце — тяжёлые думы. Это было настолько очевидно, что и самый невнимательный не мог не заметить — что уж говорить о более назойливых, вечно лезущих в дела других личностях! Вот и Ая, самая пронырливая из всех тенгу Генсокё, просто не могла не заметить состояния Рэйму. Из всех относительно близких знакомых Рики Ая была единственной, кого Рэйму не только не пускала на порог храма, но и гнала взашей хорошей стопкой печатей. Ая могла бы обидеться и гордо уйти — но Ая была бы не Ая, если бы так просто сдалась. Подозрительное поведение Рэйму лишь укрепило её уверенность, что болезнь младшей жрицы — не обычная простуда, и за ней кроется нечто гораздо более серьёзное, чем банальное "продуло". Именно поэтому Ая так упорно не отступалась от попыток попасть в храм и выяснить правду. Так Ая и оказалась сегодня на заднем дворе Храма Хакурей. Она проникла сюда с мастерством настоящего шпиона — иначе было нельзя, учитывая, как активно Рэйму сопротивлялась её попыткам достичь истины. Стоя у стены склада затаив дыхание, Ая с досадой вспоминала все свои тщетные попытки проникнуть в тайну Хакурейских жриц: как она пробовала дружески попросить интервью, как маскировалась и старалась слиться с толпой посетителей (что окончилось неудачей как раз потому, что из двух посетителей "толпа" вышла жалкая), как пыталась выбить право узнать правду в дуэли даммаку... Да, Ая сделала всё, что было в её силах. И теперь, как уважающая себя журналистка, она была просто обязана сделать нечто выше её сил... и ниже даже её морального кодекса. Ая навострила слух. Не было похоже, что кто-то был снаружи, — все звуки, характерные для разумных существ, доносились исключительно изнутри храма. Тогда Ая тихо вздохнула и решилась. Момент истины настал. Ая выскользнула из своего укрытия и с бесшумностью ниндзя заскользила по земле в направлении храма. Тени деревьев укрывали тенгу не хуже, чем если бы она и правда была шпионом, и даже луна не мешала ей в этот вечер на пути к достижению правды: её тусклое сияние ещё сильнее приглушила завеса облаков. Ая улыбнулась своей бледной небесной сообщнице краешком губ. "Сейчас или никогда!" — думала она, устремив взгляд на свою цель — приоткрытую дверь Храма Хакурей, из которой на улицу тонкой полоской лился свет. Перепробовав все приличные средства, Ая решилась на отчаянный шаг — штурм Храма Хакурей, оплота баланса Генсокё. Конечно, она не собиралась красть чего-то или нарушать устройство — она всего лишь надеялась получить информацию. Наконец, цель была всего в паре шагов. Только протяни руку — и уже можно отодвигать сёдзи. Сердце Аи забилось чаще от подобной волнительной близости. Дыхание перехватывало от захлестнувших чувств, а в голове уже живо рисовались картины того, как она врывается в храм и застаёт... Внезапно полоска света погасла, а в следующий миг сёдзи резко отодвинулись перед едва успевшей затормозить Аей — и журналистка лицом к лицу столкнулась со своей "жертвой" и своим главным врагом последних пары дней. Ая вытянулась по струнке и натянуто улыбнулась Рэйму. Сражение со старшей жрицей было заметно дальше по её плану, и теперь она под усталым взглядом Рэйму судорожно перестраивала свою мысленную схему. Сама Рэйму, впрочем, вовсе не выглядела агрессивной и готовой напасть: на её осунувшемся лице сначала читалось лишь уныние. Впрочем, очень быстро это выражение сменилось другим, и, к собственному удивлению, Ая увидела в глазах Рэйму какую-то... радость? Словно та только её, Аю, которую всё это время гоняла, и ждала. А в следующий миг Рэйму ещё больше удивила Аю: она вдруг опасливо огляделась, будто боясь слежки, а затем, не говоря ни слова, повернулась к Ае, положила руку ей на плечо и решительно втянула внутрь храма. "Уж не заразилась ли она болезнью Рики?.." — в лёгком беспокойстве подумала Ая, слушая, как Рэйму с тщательностью паранойика запирает за ней дверь. Напрасно Ая пыталась чего-то от неё добиться: Рэйму вела её куда-то в гробовом молчании, лишь мотая головой в ответ на её бесчисленные вопросы, словно говоря: "Скоро сама всё узнаешь". Конечно же, любительнице совать свой длинный нос в дела остальных подобные "ответы" совершенно не нравились, так что она упорно спрашивала до тех пор, пока Рэйму не шикнула на неё, пригрозив вытащенными из кармана амулетами — только они сумели заткнуть болтливой тенгу рот. Наконец, они добрались до комнаты в храме, где Ая как гостья никогда не была, — комнаты Рики. Там Ая застала прелюбопытную картину. Больная сидела в своём футоне, медленно, но с заметным аппетитом поглощая мисо-суп. По правую руку от неё не сводила заботливого взгляда с юной жрицы Мариса — за время ухаживания за Рикой она привязалась к ней так, как не привязалась за прежние пару лет знакомства. Слева же... Ая не сдержалась и удивлённо приподняла брови, встретившись взглядом со знакомыми лукавыми фиолетовыми глазами, обладательница которых сразу же обернулась на звук отодвигающихся сёдзи, словно только и ждала возвращения Рэйму. Впрочем, судя по всему, вовсе не "словно" — Юкари явно ждала Рэйму... и Аю тоже Юкари ждала, в чём та окончательно убедилась уже в следующий миг — Ну, я привела её, как ты просила, — со вздохом проговорила Рэйму, обходя застывшую в дверях Аю и уверенно направляясь к своему обычному посту, как раз возле Юкари. Затем она опустилась на татами и, кинув на ёкая границ подозрительный взгляд, добавила: — Но я всё ещё не считаю, что это лучшая идея... Юкари прикрыла лицо веером и хихикнула. — А я уже привела тебе все аргументы в пользу этого, так что считаю вопрос исчерпанным, — с невинным видом отозвалась она. Ая скрестила руки на груди и смерила этих двоих озадаченным взглядом. Разговор явно шёл о её присутствии здесь — но она никак не могла взять в толк, какие причины побудили их сменить враждебность на милость. Не добавлял очков доверия и тот факт, что, вступив в разговор, они будто мигом забыли про то, что Ая вообще тут стоит и ждёт разъяснений. На её счастье, в этой комнате всё-таки нашёлся человек, вспомнивший о её присутствии. Мариса в какой-то момент подняла взгляд на Аю и вдруг похлопала по полу рядом с собой. — Да ты что как не родная стоишь, Ая? Садись! — просто предложила она. И Ая, игнорируя грубоватость манеры, под наблюдением Марисы и Рики уверенно прошагала к указанному месту и села. С этого момента в комнате началась игра в гляделки: Ая подозрительно посматривала то на одну, то на другую, то на третью участницу "заговора" (который, судя по виду троицы у постели Рики, явно существовал), изредка переключая внимание на Рику, самозабвенно поедающую суп. Чаще всех на эти взгляды отвечала Юкари: каждый раз, когда она их ловила, на её лице появлялась загадочная многозначительная улыбка. Рэйму же придерживалась иной тактики: она старательно отводила глаза. Ну и, наконец, Мариса, хоть и проявила недавно участие к Ае, теперь будто забыла обо всём на свете, кроме своей маленькой подопечной. Наблюдая за ними, Ая буквально разрывалась от желания залить их лавиной своих вопросов — но инстинкт журналиста подсказывал, что сейчас лучшая тактика — терпеливо поджидать события, которое разрушит чары этой странной тишины. Чары разрушил лёгкий стук палочек по внутренней стороне блюда. Каким-то магическим образом именно он сумел привлечь внимание окружающих к Рике — и совершенно справедливо: в следующий миг Рика протянула пустую тарелку Марисе с тихим, но твёрдым: — Благодарю за еду, Мариса-сан!.. Теперь я готова, — объявила она, складывая руки на коленях и обращаясь уже ко всем. Эти слова возымели довольно неожиданный для Аи эффект: все трое "заговорщиц" резко посерьёзнели и уставились на Рику, которая в один миг из милой больной девочки превратилась в настоящую жрицу Храма Хакурей. Ая нахмурилась. Окинув окружающих быстрым взглядом, она всё-таки решилась задать вертящийся на языке вопрос. — Готова к чему? — поинтересовалась она, по-птичьи наклонив голову вбок. Рэйму и Мариса наградили её долгими задумчивыми взглядами, но ничего не сказали. Ае из-за них стало крайне неуютно, но она тоже промолчала, терпеливо ожидая ответа. Рика также обратила на неё свой взор и после короткой паузы прикрыла глаза и начала: — Юкари-сама пришла сегодня в храм и пообещала объяснить глубинные причины моего недомогания. Вот только она отказалась делать это до тех пор, пока сюда не приведут какого-нибудь благонадёжного ёкая — вас, Ая-сан, — заключила она, взглянув прямо на Аю. Ая крайне скептически вскинула бровь. Может, по её настойчивости в добыче сведений и создавалось впечатление, что она ничего не понимает, но на самом деле она ясно осознавала, что её назойливость создала ей... не самую лучшую репутацию. "Уж явно не я первый претендент в их списке на звание "благонадёжного ёкая"..." — подумала она, сдерживая кривую улыбку. Мрачный взгляд Рэйму лишь подкреплял убеждённость Аи. Разрешить недоумение тенгу вызвалась Мариса. — Ну, на самом деле это была идея Рики, — пояснила она и, хихикнув, заявила: — Думаю, это потому, что она считает тебя красивой! При виде румянца на щеках Рики, вызванного этими словами, Ая не сдержала усмешки. Она слишком хорошо помнила их первую встречу в "Судзунаане": тогда Рика долго рассматривала её из своего угла, а на прямой вопрос о причинах просто ответила: "Вы очень красивая". Конечно, узнав о её способности видеть ауры живых существ, Ая прекрасно поняла, что именно Рика пыталась скрыть за этой отговоркой... но это вовсе не мешало тенгу и всем остальным знакомым с этой историей то и дело подтрунивать на тему. Как сейчас, например. От слов Марисы улыбнулись все, даже мрачноватая Рэйму. Юкари и вовсе хихикнула, прикрыв рот веером. Впрочем, она же первая вновь настроилась на серьёзный лад. Убрав с лица улыбку, она смерила Аю торжественным взглядом и начала: — Но вообще ситуация именно такая, какой её описала Рика-тян. И я позвала тебя по действительно серьёзному поводу. Но сначала... — Юкари сложила ладони на коленях и ещё раз окинула Аю холодно-оценивающим взглядом с ног до головы. Ая невольно поёжилась под ним, а Юкари уже смотрела прямо ей в глаза и серьёзно продолжала: — Ая, ты можешь пообещать, что то, что ты сейчас узнаешь, не станет материалом для твоей статьи? Да и вообще — что ни одна живая душа, помимо присутствующих в этой комнате, не узнает детали нашего разговора? В конце концов, это может поставить под угрозу весь Генсокё, — заключила она с невесёлой усмешкой, прерывая мучительный зрительный контакт. Ая сжала пальцы на юбке. Напряжение, буквально вселённое в неё взглядом Юкари, ещё не отпустило, и она только и могла, что в упор смотреть на ёкая границ, плотно сомкнув губы и лихорадочно размышляя. С одной стороны, гордость репортёра не позволяла ей умолчать о правде, которую она узнает, какой бы неприглядной та ни была. С другой же, здравый смысл и частица самолюбия кричали, что, раз её вообще пригласили сегодня, дело действительно важное, и она может стать неотъемлемым элементом для поддержания гармонии в Генсокё — всё-таки речь идёт о будущей Хакурейской жрице! "Вот только что по этому поводу скажет Тэмма-сама..." — подумала она, закусив нижнюю губу и вспоминая своё непосредственное начальство. Однако Юкари на это её выражение лишь расслабленно улыбнулась. — Не беспокойся о Тэмме: я уже заглянула к ней и уладила вопрос, — заявила она. Ая подняла на неё хмурый взгляд. Всё-таки даже не являясь сатори, Юкари иногда слишком легко читала мысли ёкаев и людей в Генсокё. Это подчас пугало, а подчас раздражало. Юкари сделала вид, что не заметила враждебность во взгляде Аи. Впрочем, по ней было видно, что она намерена продолжать говорить загадками, поэтому прямолинейная Рэйму не выдержала и раздражённо (явно скрывая за этим своё беспокойство) спросила: — Так что всё-таки произошло с Рикой, что для объяснения нам понадобилась Ая? Юкари было шутливо обиделась на спешку Рэйму, но, встретившись с её суровым взглядом (и заодно заметив пару амулетов в её руке), вздохнула и вновь посерьёзнела. Затем она обвела присутствующих торжественным взглядом: те как одна смотрели на неё в напряжённом ожидании. Наконец, она остановила его на Ае и ещё раз спросила: — Так согласна ли ты на наши условия, Шамеймару Ая? Или нам искать кого-то другого? Уголки её губ приподнялись в улыбке, но глаза смотрели без тени веселья. Ая сглотнула. Что-то в этом взгляде заставляло проникнуться серьёзностью ситуации и в полной мере осознать важность роли, которую ей предлагали... что бы это ни было. Ая невольно, почти машинально кивнула. Удовлетворённая улыбка Юкари стала чуть искреннее. Затем она вновь перевела взгляд на Рику, крепко сжимающую пальцы на футоне и ловящую глазами каждое её движение. — Вы все, — заговорила Юкари после короткой паузы, — наверняка были обеспокоены странным недугом Рики, особенно ты, Рэйму. Он буквально свалился, как снег на голову. Никто не ожидал, что такое может случиться, — никто, кроме меня. Ведь я, — Юкари прикрыла глаза и пугающе усмехнулась, — точно знала, что это должно случиться. Пока все в удивлении распахнули глаза от такого заявления, Рэйму подскочила на месте и, крепче сжав пальцы на амулетах, наградила Юкари испепеляющим взглядом. — Ты чего?! — угрожающе переспросила она, подаваясь ближе к сидящей рядом с ней ёкаю границ. Юкари открыла один глаз и, лениво скосив его на Рэйму, невозмутимо отозвалась: — Естественно, я знала. Знала, что подчинение божества не пройдёт для Рики бесследно, — в конце концов, несмотря на все тренировки под твоим руководством, у неё нет самого важного от члена клана Хакурей — генов. Рика на это замечание виновато опустила голову. — Другими словами, моё тело не приспособлено для принятия богов так хорошо, как тело предыдущих жриц, потому что я не потомственный член клана Хакурей... — с тоской проговорила она. Не отрывая глаз от Юкари, Рэйму буквально затряслась от гнева. На её лице хорошо читалось возмущённое: "И ты говоришь это только сейчас?!" Было очевидно, что ещё миг — и она просто бросится к ёкаю границ и, схватив ту за грудки, хорошенько тряхнёт. Однако Юкари, сидящая в паре десятков сантиметров от неё, была сама спокойствие, словно она единственная не замечала убийственного настроя действующей Хакурейской жрицы. Впрочем, скорее всего, Юкари просто не сомневалась, что что-то не даст Рэйму воплотить её намерение в жизнь. И действительно, в следующий миг спокойное замечание Аи немного остудило гнев жрицы. — Но ведь сейчас мы все здесь. Полагаю, это не случайность и именно это предполагал ваш план, Юкари-сан? Рэйму смерила Юкари подозрительным взглядом. Та невинно хихикнула. — План? — переспросила она. — О нет, ты выбрала не очень удачное слово, Ая, — скорее, это был расчёт. Расчёт на то, что Рика-тян выдержит испытание. И, если ты, Рэйму, дашь мне спокойно говорить, а не набросишься на меня с "Печатью Фантазии", я объясню всё по порядку. Хорошо? Рэйму зло поджала губы, явно недовольная невозможностью просто побить Юкари за ту боль, которую та причинила Рике. Однако осаждающие взгляды остальных заставили её сдержаться, и она с недовольным видом села на место. — Будь по-твоему, — бросила она и, скрестив руки на груди, добавила: — Но если твоё объяснение меня не удовлетворит — всё равно получишь гохеем по голове!.. Юкари снисходительно улыбнулась. — Как скажешь, — пожала плечами она и, вновь обращаясь ко всем, начала: — Что до недуга Рики-тян, я, как уже говорила, действительно его предвидела. Ты, Ая, ещё не знаешь, но Рика в качестве боевого стиля выбрала призыв богов, которым всё это время пренебрегала её предшественница, — на этих словах она красноречиво покосилась на Рэйму, но, получив в ответ её угрожающий взгляд, продолжала в прежнем тоне: — Однако дело в том, что Рика при всех своих духовных силах — не прирождённый медиум. Это значит, что, при принятии силы божества, она будет вынуждена терпеть период адаптации, который, собственно, и выражается в виде лихорадки. Длительность зависит от уровня бога и его силы... — Если ты знаешь такие подробности, — вмешалась Мариса, чьё недовольство было ничуть не меньшим, чем у Рэйму, — то чего не сказала сразу?! А если бы Рика-тян простой лихорадкой не отделалась, а осталась бы инвалидом до конца жизни?! Юкари небрежно махнула рукой. — Не должна была, — отрезала она и пояснила: — В конце концов, Сумиёши — достаточно слабые боги. Если бы Рика-тян умерла от такого... — В-в смысле "умерла"?! — в унисон переспросили Рэйму и Мариса, так громко, что ещё не до конца окрепшая Рика невольно поморщилась. Заметив её состояние, Мариса прикусила язык, а вот Рэйму, слишком близко принимающая к сердцу безопасность своей воспитанницы, лишь больше вошла в раж. — Что ты хочешь сказать — мы могли убить Рику?! — в ужасе повторяла она. — Это же... — ...всего лишь показало бы, что Рика слишком слаба для той работы, которую будет должна выполнять как Хакурейская жрица, — безжалостно перебила Юкари. В ответ на пылающий взгляд Рэйму она невозмутимо продолжала: — Ты ведь как никто другой знаешь, Рэйму, что жрица должна быть способной выдержать большое магическое и духовное давление. Если Рика сломается лишь от Сумиёши — значит, она неспособна победить действительно сильного врага. Впрочем, — с улыбкой продолжала Юкари, игнорируя трясущуюся в бессильной злобе Рэйму, — Рика-тян показала, что ей вполне под силу выдержать божественное вмешательство в её природу. Нам невероятно повезло с тем, что ты, Рика-тян, такая "пустая" и открытая новому, — будто получили в руки обладательницу того, что называется "wild card", — заключила она, умилённо глядя на Рику. Впрочем, Рэйму и Мариса её эмоций явно не разделяли. Пока они обе выливали на Юкари своё негодование, Ая отрешённо наблюдала за ними тремя со стороны. "Рассуждения Юкари имеют смысл, — думала она. — В конце концов, Хакурейская жрица — очень важная фигура в жизни Генсокё, и нельзя допускать, чтобы она погибла от выполнения своей повседневной работы. Впрочем, — продолжала мысленные рассуждения она, переводя взгляд на Рику, — их чувства тоже понятны: они-то смотрят на неё, как на человека, а не элемент баланса сил". От этих мыслей Ая позволила себе слегка улыбнуться. Тем временем Рика сидела, не поднимая головы. Ая с любопытством наблюдала, как задумчиво хмурит она брови, как прикусывает нижнюю губу, явно не с намерением удержать слёзы — нет, в её потемневших глазах читалась какая-то мрачная решимость. Ая вглядывалась в их мутные зрачки, тщетно пытаясь понять, что творится в голове у этой молчаливой девочки, — но Рика внезапно прервала её попытки, неожиданно резко подняв голову и уверенно заявив: — Я думаю, Юкари-сама совершенно права. От того, как твёрдо и решительно прозвучал её голос, осыпавшие Юкари проклятиями Рэйму и Мариса одновременно резко замолкли и шокированно уставились на Рику. В глазах Аи загорелся огонёк интереса, когда она пристально вгляделась в лицо девочки, пытаясь понять ход её мысли. Юкари на всё это удовлетворённо улыбнулась. А Рика, сложив руки на коленях, невозмутимо продолжала: — Да, Юкари-сама права: умерев от победы над слабым божеством, я бы лишь доказала свою некомпетентность — не более. Это бы значило, что я не подхожу для выполнения долга, и вам бы стоило просто найти кого-то более подходящего... — со смиренным видом заключила она, вновь опуская голову. Мариса смотрела на Рику со смесью боли и сочувствия. Рэйму тем временем стояла, открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег рыба, и не находя слов. Наконец, она опустилась у её футона на колени и, взяв руки Рики в свои, крепко сжала. Рика подняла на неё свой пустой взгляд — и встретилась с полными упрямой решимости глазами Рэйму. — Ну уж нет, Рика, — заявила она, озадачив свою ученицу. — Даже не думай говорить о себе, как о каком-то ресурсе! Когда ты заболела, Рика, — продолжала она, понижая голос и опуская глаза, будто не в силах выдержать удивлённый взгляд Рики, — ты не представляешь, как я испугалась. Я ведь и правда тогда подумала, что ты... что ты... что ты можешь умереть... Я бы никогда себе не простила, если бы убила тебя, — не потому, что ты важна мне как будущая жрица, а потому, что ты важна, как ты. Рэйму вновь подняла глаза на Рику: та с задумчивым видом слушала. Тогда Рэйму крепче стиснула её ладони в своих и с чувством продолжила: — Рика, ты важна не только для меня лично — все те, кто приходил к тебе, ужасно беспокоятся. Мариса, Косудзу, дети из деревни, даже Ринноске — все они переживают, как бы с тобой что ни случилось, все искренне желают тебе выздоровления. Да даже Ая со своим желанием разнюхать всё для своей газетёнки, — кивнула она в сторону тенгу, на что та в ответ крайне красноречиво фыркнула, — и та, я верю, в какой-то степени о тебе беспокоилась. Рика бросила вопросительный взгляд на Марису и Аю. Первая в ответ сразу энергично закивала, а вторая, выдержав паузу, с усмешкой заметила: — Ну конечно — ведь кто ж меня ещё красивой назовёт, как не ты! Рика на это слабо улыбнулась, вызывая ответную умилённую улыбку на лице Рэйму, — но та тут же посерьёзнела. Тряхнув руки Рики, чтобы привлечь её внимание, она нахмурилась и отрезала: — Так что прекращай всю эту ерунду с "я-не-подхожу-для-долга"! Ты важна нам такая, какая ты есть, — так и будь собой, ёкай тебя побери, а не покоряйся описаниям этой старухи!.. — Эй! — с шутливой обидой воскликнула Юкари, но Мариса на неё шикнула, и Рэйму продолжала: — Просто делай, как умеешь — и всё будет хорошо. Главное — не пытайся из кожи вон лезть, чтобы доказать нам свою нужность, — тебе уже не надо ничего никому доказывать! А те, кто от тебя ещё чего-то хотят — дураки! — заключила Рэйму и высокомерно хмыкнула. Рика улыбнулась уже увереннее. — Хорошо, Рэйму-са... а-ама-а... Последние слоги потонули в широком зевке. Рэйму выпустила ладони Рики, чтобы та смогла его прикрыть, и снова, как в самые первые дни, беспокойно засуетилась. Мариса хихикнула. — Да ты ещё не окрепла после болезни, Рика, — беззлобно заметила она и ласково предложила: — Поспи-ка чуток — а мы тут разберёмся! Рика с сомнением взглянула ей в лицо — но тёплая, солнечная улыбка Марисы убедила её, что та искренне волнуется о ней. Рика прислушалась к собственным ощущениям и, найдя, что действительно ощущает сонливость, покорно кивнула и приняла горизонтальное положение. Рэйму улыбнулась по-матерински тёплой улыбкой — и в груди Рики, видевшей от матери чаще нервозность и раздражение, всё сжалось. Наверное, именно поэтому, когда Рэйму положила ладонь ей на лоб в успокаивающем жесте, она рефлекторно ухватилась за руку. На растерянный взгляд Рэйму Рика, покраснев, попросила: — Если вы не возражаете, Рэйму-сама... м-можно я подержу вас так за руку? Рэйму было опешила — а затем тепло улыбнулась и с ласковым выражением на лице кивнула. Только тогда Рика наконец-то позволила себе опустить веки и отдаться желанию поскорее уйти в Мир Снов. Сквозь дремоту до неё доносились обрывки негромкого разговора остальных на тему того, зачем они позвали Аю, — но всё это было уже не важно для Рики. Важно было лишь то, что она держит в руках тёплую ладонь, которая гладила её чаще, чем ударяла.***
— Рэйму-сама... Рика медленно приподняла веки. Перед собой она увидела привычную обстановку собственной комнаты в Храме Хакурей — но вовсе не той, в которую её ещё пару мгновений назад перенёс сон; нет, Рика была в своей комнате действующей жрицы. И, конечно же, никакой Рэйму рядом быть просто не могло. "Значит, — подумала она, ощущая в руке тепло чьей-то ладони и боковым зрением видя ухоженные, накрашенные сиреневым лаком ногти, — это может быть только один человек..." — Мери-сан? — спросила она, поворачивая голову, чтобы лучше разглядеть свою "сиделку". Это и правда была Мери, которая в компании ещё одного друга сегодня заглянула навестить её. Видя, что Рика проснулась, она отложила в сторону книгу, которую читала, пока та спала (Рика успела зацепиться взглядом за какие-то чужеземные письмена на обложке), и ласково улыбнулась. — Выспалась, Рика? — участливо поинтересовалась она, склонившись ближе к Рике. Рика рассеянно кивнула. В этот момент со стороны кухни донеслась какая-то странная возня — и, прислушавшись, Рика различила среди неё два хорошо знакомых голоса. — ...Нет, нет, и ещё раз нет! Проверяй свои кулинарные способности на ком-нибудь у вас в Хакугёкуро, а нашу жрицу не трогай! Хранительница баланса Генсокё умерла от отравления? Да за такую статью меня даже феи засмеют — а они, заметь, не умеют читать!.. Нет уж, пожалуйста, доверь дело профессионалу в заботе о больной жрице! — Ая-сан, не драматизируй: я заботился о себе сам примерно с десяти лет, как-то дожил до семнадцати и умер вовсе не от пищевого отравления!.. В дальнейший ход диалога Рика вслушиваться не стала — уже этого обрывка хватило, чтобы вызвать на её лице слабую улыбку. В день, когда Юкари открыла им всем правду о том, что подобные болезни будут следовать за каждой победой над божеством и его подчинением, Аю неофициально назначили сиделкой для Рики на эти периоды. И, хоть она и не выглядела такой надёжной, Рика каждый раз умилялась тому, как ответственно тенгу подходит к выполнению этой "обязанности". В конце концов, редко кто видел Аю такой хозяйственной!.. И вдруг среди этих расслабленных и тёплых мыслей сознание Рики прорезало воспоминание о том, что она всё ещё сжимает в ладони руку Мери. Едва вспомнив об этом, жрица покраснела и, спешно разжимая пальцы, пробормотала: — Ох, извини за это, Мери-сан... Мери лишь тепло улыбнулась в ответ. — Ничего страшного, — заверила она и, после небольшой паузы мягко коснувшись волос Рики освободившейся рукой, проговорила: — В конце концов, я сама тебе разрешила — мне несложно! Да и у меня на время твоего сна вместо руки была хорошая подставка для книги, — добавила она, озорно хихикнув и многозначительно покосившись в сторону кухни. Рика также скосила рассеянный взгляд в ту сторону, где её "сиделка" уже прекратила громко распекать "подставку" Мери, и пару секунд с задумчивым видом помолчала. Затем она коротко кивнула и натянула одеяло на нос — её ещё немного знобило. Некоторое время они с Мери провели в уютной тишине, нарушаемой лишь приглушёнными звуками готовки с кухни. Мери ласково поглаживала Рику в голове, и та невольно разомлела от этого жеста — даже у Рэйму он никогда не был так полон материнской заботы. Впрочем, у Рэйму, в отличие от Мери, никогда и не было детей, но Рика подозревала, что дело не только в этом... Внезапно рука Мери остановилась, и она резко выдохнула. Рика с заинтересованным видом скосила на неё глаза. — Кстати, по поводу твоей болезни... — негромко начала Мери. Чуть помолчав, она быстро склонилась к уху Рики и в беспокойстве прошептала: — То божество, которое ты победила... Ты же не заходила в ту дверь, да?.. Рика отвела взгляд. Признавать правоту Мери вслух не хотелось — но лгать Рика тем более не собиралась. Не после того, как она победила настолько сильное и опасное божество, что его удерживала запечатанная аж самой Юкари дверь. Наконец, Рика слабо улыбнулась и, покосившись в сторону кухни, негромко заверила: — Не волнуйся, Мери-сан: я ничего ему не скажу... по крайней мере до тех пор, пока мы не поймём, что это не навредит. Мери в ответ досадливо цокнула. Затем она покачала головой и, прижав палец ко лбу, проговорила: — Не в этом дело. Просто... Она замялась и, убрав руку от лица, смущённо опустила глаза. Рика перевернулась на спину и наградила её любопытным взглядом. Тогда Мери тяжело вздохнула и с чувством продолжила: — Ты хоть понимаешь, что мы бы все почувствовали, если бы ты там умерла? Там, в безвестности, в каком-то жутком мрачном пространстве... одна... Судя по быстро собирающимся в глазах Мери слезам, она слишком живо представила весь ужас подобной одинокой смерти. Зная о её чувствительности, Рика поспешила успокоить её, ободряюще погладив по руке. И, хоть лицо самой Рики не выглядело достаточно сочувствующим, это возымело эффект: Мери спешно утёрла слёзы и, неловко усмехнувшись, извинилась. — Нервы совсем ни к чёрту! — смущённо проговорила она. Рика в ответ вернула ей усмешку. — Всё в порядке, Мери-сан. Мне очень приятно, что ты беспокоишься обо мне, правда. Но... — Рика вновь легла на бок и, отведя взгляд, спокойно отрезала: — Если я сочту, что смогу таким образом стать достаточно сильной, чтобы защитить Генсокё, — я готова спуститься и в действующий Ад. И, боюсь, ничто меня не остановит. С этими словами она выдохнула и опустила веки, показывая, что разговор окончен. Мери ничего не ответила — но сорвавшийся с её губ отрывистый вздох достаточно красноречиво говорил о том, что подобный ответ её не порадовал. Рика хорошо представила, как она при этом с грустным видом качает головой, но ничего не сказала — в конце концов, она не хотела врать своему другу. А тем временем парочка на кухне, похоже, наконец-то решила разногласия и организовала больной обед. И, вслушиваясь в их приближающиеся шаги, Рика ухмыльнулась сама себе. "Да уж, одной вещи вы всё-таки так и не смогли научить меня, Рэйму-сама..." — с лёгкой горечью подумала она. Ведь с той первой болезни прошло уже двадцать лет, а Рика всё так же мыслит о себе в категориях долга и полезности Генсокё.