All roles played

Солнце закрылось за мрачными тучами громоздкого вида - через пару минут польется дождь, смывая с обтрепанных улиц осевшую пыль, которая непременно соберется обратно. Ветер срывался сильными потоками, гоняя по переулкам грязные бумажки и пластиковые бутылки. Причёска Пака, которую несколько часов назад старательно делали, окончательно испортилась, блондинистые прядки так и лезли в глаза, претендуя быть обрезанными лезвиями ножниц. Юнги уверенно идёт впереди, знающе наступая на хлипкие доски, некоторые из которых разъехались, а из других опасно торчали гвозди, ожидая часа когда на них наступит неосторожный человек. Чимин поджимает губы, но аккуратно следует за идущим впереди Мином. Тот открывает массивную железную дверь, ведущую внутрь обшарпанного, некогда жилого бетонного здания. Он скрывается в поглощающей темноте, блондин недолго жмётся у входа, не решаясь заступить за порог и кажется уже жалея о принятом решении. Пока ещё есть возможность - Чимин может обернуться и уйти, оставив эту безрассудную идею омеги его бывшего и вернуться в клуб. Но поразмыслить ему не удаётся, Юнги зовёт его по имени, настороженно наблюдая за замершим Паком. Тот кивает, не расслышав вопрос, но идёт за ним вопреки всем своим сомнениям. Здание изнутри выглядело ничуть не лучше чем с улицы. Единственная мигающая лампа, держащаяся на одном честном слове еле как освещала длинный коридор с затхлым запашком, который бывает у всех старых домов. Вдруг Чимина посещает безумная мысль: "Что если Юнги специально заманил его сюда, чтобы расправиться с ним? Ведь кроме его слов у Мина нет никаких доказательств". Омега начинает корить себя за чрезмерную глупость и доверчивость перед пламенными речами парня и уже было собирается открыть рот, чтобы отказаться от этой затеи, как брюнет остановившись перед большими дверями, поворачивается лицом к Паку и говорит. - Я хочу познакомить тебя со своими ребятами, - он немного мнётся, но затем незамедлительно толкает двери, не давая Чимину и шанса на отказ. Из-за недавних мыслей посещавших голову блондина, у того за эти несколько миллисекунд вся жизнь успевает пронестись перед глазами. Но к его облегчающему удивлению, из помещения не вылетает орава отморозков, готовых прирезать его на месте. Вместо этого Чимин наблюдает весьма скупую картину в виде тех же обшарпанных стен с сыпящейся краской и недостачей света, но в отличие от прошлых видов в комнате было пару человек занятых своими делами и не обращавших внимания на вошедших омег. Услышав шаги, знакомый парень с татуировками на лице поднимает взгляд со стола, который был завален кипой бумаг и освещён настольной лампой, но затем безразлично возвращет своё внимание обратно. - Это что-то вроде нашего временного штаба, - Юнги подаёт голос дав Паку осмотреть пространство и незнакомцев с ощущаемым сомнением в глазах. - Не беспокойся, этим людям я доверяю больше чем самому себе. - Знаешь ли, это не прибавляет уверенности, - усмехаясь хмыкает Чимин и проходится пятерней по волосам, в который раз жалея о том, что согласился на такое вздорное предложение. Мин поджимает тонкие губы и хмурит аккуратно выщипанные брови, отчего над переносицей залегает тонкая вертикальная морщинка. Юнги понимал с чем придётся столкнуться, когда он решит предложить Пак Чимину такого рода сделку. Он даже в какой-то степени был уверен в том, что омега его и слушать не станет. И какого же было его удивление, когда Пак так скоро согласился - Юнги лишь стоило упрекнуть его и надавить на больные раны. Ему и в правду оставалось только догадываться насколько страшные вещи проделывал с ним Чон, что Чимин пошёл на встречу тому, кого терпеть не мог. - Я знаю, что ты не доверяешь мне. Ты имеешь на это полное право, - Чимин поворачивает к нему голову, насмешливо приподнимая бровь. Мин в свою очередь отводит взгляд, чувствуя, что ещё немного и он сам начнет раздражаться. - И чтобы хоть как-то попытаться убедить тебя в том, что ты сделал правильный выбор, я предоставлю тебе ту информацию, которую ты, как никто другой вправе знать. Блондин не скрывает удивления и интереса от такой громкой фразы, он заинтригованно разглядывает профиль омеги, пытаясь уловить мельчайшие эмоции, проносящиеся на его лице, чтобы понять, что может Мин ему предложить, но тот остаётся непоколибимым и уверенным. Поняв, что он достаточно заинтересовал Пака и тот готов слушать, Юнги продолжает: - Уверен, ты знаешь какое количество наследства тебе должно было достаться. Также я уверен, что ничего из этого ты не получил, - он оборачивается глаза в глаза к Чимину, успевая поймать расширенные зрачки и переменяющиеся эмоции, словно на открытой книге. Пак действительно не ожидавший такого поворота событий теряется в словах, не в силах изречь что-то стоющее. Он ожидал какой угодно темы - начиная с того, что это всё было подстроено Чонгуком и тот сейчас стоит за хлипкой дверью, заканчивая тем, что Мин предложит ему прямо сейчас пойти и разобраться с альфой. Чимин в полном опешении стоит, не понимая, что хочет до него донести Юнги. - К чему ты клонишь? - хриплым голосом спрашивает Пак, взволнованно облизывая губы. - Чимин, я собрал все данные, которые смог о дальнейшей судьбе твоего имущества после смерти твоих родителей, - темноволосый под пристальным взглядом омеги подходит к столу и достаёт из её полки толстую бумажную папку и с хлопком ставит её на поверхности. Он взглядом указывает Чимину на стул рядом со столом и сам садится напротив. Пак заторможенно подходит и устраивается на деревянном стульчике, завороженно во все глаза смотря на заветную папку. Мин подталкивает её поближе к омеге, осторожно наблюдая за его реакцией. Чимин дрожащими пальцами берёт папку в руки, сглатывая образовавшийся в горле ком. Готов ли он узнать что произошло с наследством его семьи спустя шесть лет? И нужно ли ему это знание? Ведь всё это время он прекрасно справлялся без этого, станет ли ему легче или же оно прибавит ему больше головной боли? Юнги не спешит вмешиваться в внутреннюю борьбу Пака со своими желаниями и страхом перед тем, что ему могут поведать эти сухие бумаги, давая ему самому решить что выбирать. Чимин хмурится, буравя взглядом папку и пытаясь растянуть время перед неизбежным. Все эти годы он жил позабыв о существовании того, что его предки выстраивали долгие века, расплачиваясь слезами и потом, а иногда даже и кровью. Важно ли было ему это знать? Безусловно да. Но искоренить чувство всепоглощающего страха и того, что он делает что-то идущее наперекор Чону Чимин также не мог. Он несмело открывает папку, словно ожидая, что все проклятия ящика Пандоры посыпятся ему в лицо. Но к счастью его ожидания не оправдались и на заглавной странице были лишь скупые юридические термины, осведомленностью которыми Пак не блистал, хоть и его отец после наступления совершеннолетия омеги пытался внести его в курс дел, но всё было тщено. Он пролистывает пару страниц и останавливается, увидев в приложениях в виде фотографий до боли родной особняк из красного кирпича - место, которое Чимин гордо именовал родимым домом и тёплые воспоминания детства из которого хранил глубоко в сердце. Теперь в графе собственника стояло далеко не имя отца, а отдаленно знакомое имя друга семьи - Шин Тэквона. Омега вчитывается в информацию о продаже недвижимости, совершенного пятого мая две тысячи четырнадцатого года - Чон Чонгук продал дом всего за каких-то двести тысяч долларов. Блондин грустно усмехается, закусывая полную губу и с болью в сердце разворачивает бумагу. На следующей странице оказываются фотографии их квартир, которые продали в тот же день, что и особняк, Чимин не заостряет на них своё внимание, потому как никогда и не бывал в них. Затем идёт движимое имущество в виде нескольких машин, двух яхт и одного вертолета - всё это также давно не принадлежало его отцу или ему самому. Он вновь останавливается, теперь рассматривая ценные вещи, омега разбирает фотографии признавая в них и свои безделушки из прошлого, но его внимание привлекает папино кольцо с белым бриллиантом и отцовский перстень - символы их любви, которыми они обменялись на свадьбе и которые они носили не снимая. Чонгук не постыдился и их продать. Чимин подавляет слёзы, стараясь не поддаваться потоку эмоций под кадрами давних воспоминаний. Последним пунктом идут данные касательно бизнеса Паков - торговые пункты, акции, ценные бумаги, всё это было также разобрано и поделено. Видно многие давно скалились на их положение и когда настал первый удобный случай - без промедлений взгрызлись в оставшееся без защиты состояние. Прикрыв глаза и вздохнув глубоко Чимин закрывает папку, затем переводит требовательный взгляд на Юнги, который всё это время наблюдал за ним. - Не верю. Ты мог напечатать здесь всё что угодно и к твоему сожалению тут есть некоторые несостыковки, - Пак смотрит на удивленно поднявшего брови омегу, тот сначала сбитый с толку с такого заявления теряется, но затем берёт себя в руки, вновь возвращаясь к беспританному выражению. Чимин железобетонно был уверен в своей правоте. Он не без удивления заметил, что среди имён получивших долю нет имени самого Чонгука. А если вспомнить слова альфы, то он убрал его родителей, чтобы присвоить нужные ему точки продажи оружием - это был его главный мотив. Так почему же его не было среди этих имён? Неужели он не поборолся за нужную ему часть? Нет, такого быть не могло. Омега знает Чона - он бы ни за что не отступился бы от своего. Есть второй вариант - всё написанное тут - лишь ложь и не больше. Мало ли на что способен Мин, чтобы втереться в мнимое доверие, затем вонзить нож в спину. - Позволь узнать, почему же ты так решил? - Юнги сузив глаза и поджав губы, задает вопрос и откидывается на спинку стула, ожидая ответа. - Чонгук. Кроме полученных от продажи денег ему ничего не досталось. Он сам мне говорил, что ему был нужен бизнес моего отца - ты не учел этого, да и откуда было тебе это знать, - Чимин победно усмехается и взмахом головы отводит челку в сторону, затем закинув ногу на ногу выжидающе смотрит в глаза Мину. Юнги на это лишь терпеливо усмехается. - Не знаю какими сказками тебя кормил Чонгук. Если смотреть как он продал все за бесценку, то можно понять, что он старался избавиться от них как можно скорее, у него не было нужды держать это у себя. И ты ошибаешься, Чонгук отнюдь не остался с пустыми руками, - темноволосый вновь выпрямляется и наклоняет голову, продолжая внимательно разглядывать Пака. - Не глупи, Чимин. Ему досталась самая лакомая доля, самое ценное, что оставили после себя твои родители. Он получил тебя. Чимин непонимающе хлопает глазами. Какая к чертям лакомая доля? О чем Мин вообще толкует? Юнги, увидев на опешившее выражение Пака закатывает глаза и раздраженно цокает языком. - Да брось, не тебе ли не знать как пекутся высшие слои насчёт чистоты крови. А в твоих жилах, как бы это глупо не звучало, течёт наичистейшая кровь. Ты ведь не думал, что после смерти твоих родителей тебе дали бы свободно летать? Если бы не Чонгук, то был бы кто-то другой. Юнги замолкает, давая Чимину время переварить вываленную на него информацию. Пак действительно был впечатлен этим и он действительно как никто другой понимал о чем говорил Мин. Для богатых чистота крови до сих пор имела значение, даже несмотря на то, что сейчас далеко не те времена, но именно поэтому они продолжали подписывать договора и связывать омег и альф с ближнего им круга. Даже тот же Юнги был жертвой этой системы - папа Чонгука презирал выбор сына всей душой, открыто заявляя, что он не потерпит внуков, выношенных грязным отребьем. Но к Чимину у него было абсолютно другое отношение - он души не чаял в Паке, благославляя их союз с сыном в каждом своём нечастом появлении в поместье Чона. Чимин горько подмечал, что он, наверное, не знал истину о его отце и своём муже, которую Чонгук почему-то не спешил ему поведать. К счастью или сожалению, у альфы никогда не были близкие отношения с папой, поэтому он и не старался прислушиваться к его мнению. - Это твоё, - Юнги снова подталкивает папку поближе к Паку. Чимин тянет руку, чтобы забрать бумагу, как его живот простреливает болью и он скручивается на стуле, сжимая зубы до скрежета. Боль постепенно переходит к низу, перетекая тягучую негу и Чимин чувствует как сзади начинает скапливаться влага. Мин обеспокоенно осматривает его снизу вверх и вздохнув воздух до него доходит, что у Пака началась течка. - Черт, - шипит Юнги, вставая со своего места и подходит к Чимину, оседая рядом. - У тебя сегодня должна была начаться течка? - Тот вместо ответа кивает и со страхом переводит взгляд за спину омеги, отчетливо чувствуя феромоны как минимум троих альф. Заметив испуганный вид Пака, Юнги мигом подзывает бету с татуировками. - Хосок, дай ключи от своей квартиры. Я тебе всё позже объясню. Тот хмурится, но кивает и вынув ключи из кармана строгих брюк передаёт их Мину. Юнги помогает Чимину встать и подхватив папку направляется к выходу. Оказавшись на лестничной площадке четвёртого этажа Чимин наваливается на стену, тяжело вдыхая воздух через приоткрытый рот. Мин черезчур долго возится с ключами и наконец отворив дверь помогает еле стоящему на ногах Паку войти в темную квартиру. Из-за слишком резких движений Юнги, Чимин не сдерживает стон - у него всё тело горело, чувствуя каждое касание в стократ. Мин молча помогает ему дойти до комнаты и плюхнуться на кровать, перед глазами Чимина туманная пелена, а штаны полностью вымокли в смазке. Он бездумно валяется на холодной постели, пытаясь избавиться от полыхающего внутри желания. Юнги выходит из комнаты, но Пак этого даже не замечает, продолжая сбивать ногами одеяло. Темноволосый вновь возвращается с двумя бутылками минералки из холодильника и ставит их на столик. - Чимин, я ухожу, - Пак и не расслышав вопрос кивает, пытаясь сдержать стоны в присутствии другого омеги. - Какие блокаторы тебе купить? Чимин еле как произносит название марки лекарств, с трудом сдерживая вылетающие из губ хныканья. Юнги кивает и развернувшись уходит из квартиры. После того, как Пак слышит хлопок двери он прекращает сопротивляться своей натуре - пустая комната тонет в тихих стонах. Чимин хныча садится, чувствуя как движения приносят ему тягучую боль вместе с откликающимся поверхностным удовольствием. Он рыча, срывает с себя проклятый корсет, который сжимал его в своих тисках, мешая свободно дышать и поймав пальцами чокер отправляет его туда же, куда и корсет. Собравшись с силами он встаёт на подкашивающиеся ноги и стягивает с них, пропитавшиеся влагой штаны. Избавившись от них, Чимин распахивает одеяло и забирается под него, наслаждаясь сохранившейся под ним прохладой. Возбуждение не спешило никуда уходить, обещая омеге бурную бессонную ночь. Блондин облизывает пересыхающие губы, с досадой чувствуя как смазка стекает по ягодице. На переферии бессознательности и в необходимости разрядки Чимин упирается лицом в подушку, но не уловив на нем никакого намёка на запах жалобно хнычет. Юный омега не очень понимал, что происходило в его жизни в последние полгода после смерти родителей. Их уход сильно ударил по нему - от лучезарного и нежного, словно только раскрывшийся цветок мальчика осталась лишь былая его тень, и чтобы не потерять себя самого с концами Чимин научился абстрагироваться, полностью закрываясь от окружавшего его мира. Последние месяцы действительно были очень сумбурными и пролетали сквозь пальцы, не давая и шанса на утешение. Чимин понял смысл слов "потерять всё в один миг", ведь из-за одного чертового дня проведённого вдали от дома он лишился всех, кто был ему дорог. Временами сам Пак жалел, что в ту проклятую ночь он не был рядом с родителями, ведь тогда бы ему не пришлось рыдать в подушку от разрывающей тоски в душе. Ему и не давали возможности быть в курсе процесса расследования, как и не дали шанса попрощаться с ними и проводить в последний путь. В один миг все, кто был рядом оказались против него. Утонувшего в горе омегу молодой альфа Чон Чонгук быстро прибрал к своим рукам, не дав никому опомниться и возразить. Чимин желавший лишь того, чтобы его оставили в покое со своим несчастьем не обращал ни на что иное своё внимание полностью погрязнув в своей утрате. Спустя время, когда свежие раны успели затянуться коркой, до Чимина начало доходить в каком положении он оказался - совсем один в большом мире и в чужом огромном поместье. Пак был неглупым парнем, придя в себя он быстро истолковал своё нынешнее состояние - когда молодой альфа держит у себя под носом омегу, несложно ведь догадаться чего он хочет? Но также Чимин и не спешил бежать к нему с распростертыми объятьями и целовать ему ноги за приют, он знал себе цену и имел честь и гордость. К большому изумлению Пака Чонгук не предпринимал никаких мер, заставляя омегу томиться в ожидании и на цыпочках перемещаться по большой площади. Их нечастые встречи проходили в глухом молчании, под стальным взглядом темных омутов Чимин боялся не то, что задать интересующие его вопросы, он страшился даже неправильно вздохнуть. Властная аура альфы пугала его не на шутку, когда он переступал порог поместья, то это сразу становилось ясно - будто бы его феромоны в один момент распространялись по воздуху, помечая свою территорию. К тому же Чимин не забыл эти глаза, с которыми он столкнулся ещё три года назад в банкетном зале ресторана. В его ушах всё ещё стоял тот выстрел, приглушенный переливом музыки. Омега продолжал задаваться вопросами, не озвучивая их и не понимая как дальше ему действовать - бездействие Чонгука путало ему все догадки, поэтому он не понимал его истиных намерений на свой счет. С течением времени Чимин решил просто отдаться велению судьбы - за что позже корил себя за слабовольность и полное безразличие к своей жизни. В таком темпе протекли и последующие месяцы. За это время молчаливый Чимин успел изучить каждый уголок огромного двора, его постояльцы - в виде различных работящих мягко и с неким сочувствием относились к зашуганному юному омеге. За всё время его пребывания Пак успел многое увидеть и расслышать, хоть Чонгук и не часто появлялся в стенах дома, но все его выходы ярко отпечатались в памяти омеги. Возможно, снаружи происходили какие-то кардинальные изменения, о которых Чимин не был в курсе сидя в заточении, иначе он не мог объяснить состояние альфы и то, что он творил. В каждый такой вечер все вокруг ходили дёрганные, и так напряженная атмосфера дома звенела от предстоящего. Пак запирался в комнате, чувтвуя как по спине бегут неприятные муражки. До его слуха доходили леденящие душу крики и мольбы, запах крови забивал нос, Чимин не хотел воспринимать такую реальность, запихивая глубоко в уши наушники. Всё заканчивалось под утро, сопровождающимися выстрелами. В один из таких ночей омега с ужасом понимает, что Чонгук стоит у него за дверью, продолжая настойчиво стучать. Чимин снимает прибор с ушей, откладывая его в сторону, он поднимается на ноги и непроизвольно принюхивается. В нос ударяет резкий запах алкоголя вперемешку с природным запахом альфы. Чимин нерешительно мнётся, боясь открыть дверь Чонгуку в таком состоянии. Но услышав как тот стальным голосом зовёт его по имени, приказывая отворить дверь, Пак просто не может ослушаться его. Чимин впервые видит альфу лицо в лицо с такого близкого расстояния. Тот буравит его своим плывущим взглядом и резко проходит в комнату, заставляя омегу испуганно отпрянуть назад. Чон захлопывает за собой дверь, не сводя с Пака глаз. Чимин в свою очередь растерянно опускает взгляд, уловив распахнутую чёрную рубашку и подтянутый торс. - Подними лицо, - хриплым голосом отдаёт приказ альфа. Чимин тупит взгляд, чувствуя как от страха начинают подгибаться ноги. Прежде чем его впечатывают в стену крепким телом, омега слышит взбешенный рык под ухом. Чонгук сам вдергивает его за подбородок, сталкиваясь своими темными омутами с миндальными Чимина. Пак испуганно вжимает голову в плечи, не в силах оторвать глаз от мужчины. - Ты очень красивый, - шепчет ему альфа и у омеги внутри что-то сжимается в узел от такого тона брюнета. Чонгук поддаётся вперед, уловив в запахе Чимина нотку желания, но увидев как тот, будто ожидая удара жмурится и поднимает руки в защитном жесте, у него срывает все тормоза. Грозно зарычав, он со всей силы бьёт кулаком по стене рядом с головой омеги, заставляя его испуганно всхлипнуть и положить маленькие ладошки на быстро вздымающуюся грудь альфы. - Какого хера ты меня боишься?! - он ещё несколько раз долбит кулаком твердую поверхность, не чувствуя боли от разбитых костяшек. - Я тебе давал повод для этого?! Под грозным криком Чона, Чимин находит в себе силы лишь бездумно качать головой, умоляюще причитая себе под нос прекратить. Чонгук в последний раз впечатав кулак в стену и громко отдышавшись, снова поднимает лицо Пака и хмуро заглядывает в заплаканные глаза. Он стирает дорожки слёз с нежных щёк, затем проходится большим пальцем по пухлым изжёванным губам. - Пожалуйста, прости. Я больше не буду... - сипит Чимин, всё также подрагивая всем телом и держась за подолы чоновой рубашки. Он делает то, что испуганный разум выдаёт за самый безопасный вариант, боясь попасться под горячую руку альфы. Чонгук смотрит сверху вниз и прикрыв глаза, наклоняет голову и зарывается носом в шею омеги, вдыхая успевший стать любимым запах. Он долгое время пытался уловить хоть тонкий шлейф после того, как Чимин съехал к нему, но омега скрывался от него словно лань от волка. И сейчас стоя рядом и сжимая омегу в своих объятиях, он мог сполна насладиться им. А нотки страха в желанном аромате делали его ещё слаще, заставляя альфу утробно зарычать от удовольствия. После этого события, омега перестал ныкаться по углам, заставляя себя свободно расхаживать по дому, натянув на лицо легкую улыбку. Чонгук стал чаще появляться в поместье, одаривая омегу знаками внимания и совместными ужинами. Также по инициативе альфы Чимин возобновил общение с некоторыми друзьями, но удовольствия от этого он не получал, боясь признаться даже самому себе в том, что он скорее делал это всё от страха снова спровоцировать Чона. Возможно, это могло бы быть подарком судьбы после черной линии в жизни омеги, но то как всё это превратилось в отправную точку в персональный ад Чимина определённо говорило об обратном. Пак лишь в немногих мечтах мог предполагать о таком, а в последнее время и вовсе позабыл о существовании такого факта как истинность. То был конец осени и произошло совершенно случайно и посредственно, без никаких фейерверков и тому подобного чуда, о котором иногда мог задумываться юный омега в подростковом возрасте. Возможно, именно так и срабатывала формула судьбы, сводящая две родственные души, которые всем своим нутром тянулись к своей половинке. Чимин сразу почувствовал его, сидя в кафе, которое ничем примечательным не отличалось - Пак заглянул в него лишь из-за сильного ливня, нарушившего его планы на день, запах тягучего мёда даже издали привлекал внимание, обволакивая омегу в незнакомом, но таком уютном тепле. Хорошо слаженный парень в костюме официанта проходил меж столиков, приветливо одаривая посетителей своей привлекательной и яркой улыбкой, он держал в длинных тонких пальцах черную ручку с блокнотом, легкими движениями записывая в нём заказы - Чимин не мог оторвать от него взгляда. В тот момент, когда их взгляды столкнулись у омеги возникло ощущение, будто он проснулся после долгого сна и у него открылось второе дыхание после долгой депрессии из-за потери близких людей. Альфа замер, у него с лица спала улыбка и Чимина охватил страх - это был элементарный страх не понравиться своему истинному, но увидев как тот засунув блокнот в набедренный фартук решительным шагом направился к нему - омега понял, что именно он будет его шансом на счастливую жизнь. Чонин был идеальным парнем - с доброй душой и большими планами на жизнь. Он всё ещё учился и подрабатывал в кафе, услышав рассказы об обыденной жизни альфы, Пак побоялся рассказать о своей, подумав, что это напугает и оттолкнет парня, поэтому придумал сказку про студента с такими же буднями, наверное, с этого всё и пошло наперекосяк. Чимин скрываясь от охраны, всё чаще начал ходить в то непримечательное кафе, название которого он так и никогда не запомнит. Пак понимал, что он с каждой встречей всё сильнее влюбляется в Кима, может это были обычные инстинкты заложенные природой, а может обаяние альфы действовало на нуждающегося в ласке омегу, но он с головой погряз в нём. Чимин был глуп. Он был очень глуп, раз предполагал, что в силах скрыть такое от Чонгука. Он был очень глуп, потому что подверг опасности единственного человека, с которым он мог быть самим собой. Он был очень глуп, потому что бесповоротно влюбился в того, с кем у него никогда ничего не получилось бы. Он был очень глуп, потому что знал это, но упорно продолжал думать лишь о себе одном. И он никогда себе этого не простит. Плач Чимина тонет в крике Чонина, холодный мрамор обжигал голые коленки, которые стерлись в кровь от сильного удара об пол. Главный зал поместья, с высоким в три этажа потолком и разветвленной лестницей был залит кровью. Ким прижимал раздробленную кисть к груди, теряясь в агонии от боли. Чонгук вновь прикурил, сжимая в зубах сигарету и закинув на плечо железную биту заинтересованно посмотрел на корчащегося от боли альфу. Чимин сразу попытался подползти к своему истинному, на что Чон среагировал неминуемо - он пнул омегу обратно к стене, не давая приблизиться к своей жертве. Пак с глухим ударом стукнулся спиной о твердую поверхность, Ким что-то прохрипел не в силах выговорить слова. - Что? Что ты сказал? - Чонгук сразу переводит своё внимание с омеги на альфу и подойдя к нему носком массивного ботинка пинает по некогда красивому лицу ещё больше обезображивая его. - Громче, блять! Я тебя не расслышал! - Он наступает на его еле вздымающуюся грудь, переводя весь свой вес на правую ногу. Задушенный хрип не заставляет себя долго ждать, Чон удовлетворенно улыбается, снимая биту и снова замахиваясь над парнем. И снова проносится ласкающий уши Чонгука хруст ломающихся костей сопровождаемый отчаянным криком. Альфа несколько раз повторяет удары, видя как сознание от болевого шока начинает покидать обессиленное и покалеченное тело. - Нет-нет, парень. Ты должен видеть свой конец, - причитает Чон, хватая с высокого зеркального столика заранее принесённое для этого ведро со льдом. Он вываливает это всё на почти бессознательного альфу, тот из-за заполненного кровью рта не может даже нормально вздохнуть. - Чонгук! Хватит, пожалуйста! - Чимин падает к ногам Чона, цепляясь пальцами за руки альфы. Он возводит опухшие от слёз глаза к мужчине, не обращая внимания на боль в треснутом колене. - Не надо, пожалуйста! Он ни в чём не виноват! Отпусти его, пожалуйста. Это всё я! Слышишь?! Это я! Не трогай е... Чону надоедают вопли омеги, он хватает его за лицо, заставляя замолкнуть и вынув изо рта сигарету, тушит его о мокрое от слёз щеку. Чимин лишь тихо всхлипывает, продолжая цепляться за руки Чонгука. Брюнет хватает Пака за волосы, отворачивая лицом к истинному и гневно шипя на ухо: - Конечно, ты виноват. И его смерть также будет на твоей совести, - взвыв от безысходности омега начинает брыкаться, за что получает сильный удар под дых. У Чимина плывёт взгляд, он чувствует как Чонгук вкладывает стальную рукоять ему в ладони, Пак пытается отпустить оружие, но Чон держит его пальцы в своих и подведя указательный палец омеги к спусковому крючку, шепчет: - Смотри, - нацелившись на голову альфы, он нажимает на палец Чимина и крючок сдвигается. Оглушительный выстрел вновь заполняет дом, заставляя спрятавшуюся прислугу вздрогнуть в ужасе. Отчаянный крик омеги ещё больше пугает их. Без поддержки сзади Чимин рухается на пол. У него, будто землю из под ног выбивают, вырвав заодно душу из тела. Пак чувствует разрывающую боль, которую он не мог бы никогда описать словами. Видя безжизненное тело перед глазами, он вновь разрезается в крике боли. Он пытается подползти к истинному, но снова оказывается оттащен альфой. Чон затаскивает омегу за волосы в свою спальню, не обращая внимания на его сопротивление. С силой подняв его на ноги, он заталкивает его в постель, самолично сдирая его вымокшую в поте и крови кофту. - Ты виноват в этом. Я хотел по хорошему, но так кажется ты не понимаешь, - Чонгук вгрызается зубами в тонкую шею несопротивляющегося Чимина, навсегда оставляя на нём свой след. Чимин вновь просыпается с немыми рыданиями от кошмара прошлого, он тянется к бутылке воды, затем жадно припадая к нему губами и в миг осушая. Омега не обращает внимания на стекающую мимо жидкость и опустошив бутылку бросает его куда-то на пол. Прикрыв глаза, он обессиленно ложится на постель. За окном всё ещё темно, тело также горит от высокой температуры и изнемогания. Пак кусает губы в попытках успокоить разбушевавшуюся память. Но воспоминания сами собой выплывают на поверхность, принося двойную порцию боли омеге в слабом состоянии. Слезы Чимина скрываются в недрах подушки. Утром Чимина будят настойчивые тычки в бок. Еле заснувшему омеге было совсем непросто продрать глаза, он также чувствовал как простыня неприятно липла к заднице ни чуть не делая ситуацию лучше. Юнги стоял над ним зажав нос пальцами и обратив многозначительный взгляд ему в лицо. Блондин сморщив нос садится на вымокшей от смазки постели, натягивая одеяло повыше. Мин кладёт пакетик на стол, рядом с упаковкой минералок, он раскладывает белые коробочки и вынув белую ткань кидает её Паку. Тот уловив до боли родной запах, от которого вновь начинает тянуть внизу живота, недоуменно смотрит на темноволосого, тот пожимает плечами. - Футболка Чонгука первой свежести. Он его вчера носил, - Мин грузно выдыхает, снова уловив хмурое выражение лица Чимина. - Такое чувство, будто ты совсем глупый. Надеюсь, это просто во время течки тебе мозги отшибло. У тебя метка Чонгука, - и будто в доказательство своих слов Юнги указывает пальцем на безобразные следы зубов в пересечении правой стороны шеи и плеча. - Тебе будет намного легче провести течку с запахом того, чья метка у тебя стоит. Как бы-то ни было, ты в какой-то степени зависим от него. Вот почему я до сих пор пытаюсь отсрочить это. Омега мнётся какое-то время на месте, будто пытаясь что-то сказать, но не решившись он просто кивает Чимину, предупреждая, что заглянет завтра и собирается было уходить, но останавливается, услышав зов блондина. - Юнги..., - Чимин поджимает губы, набираясь решительности и надеясь, что Мин его не расслышит, шепчет тихое: - Спасибо. Темноволосый вновь сухо кивает и оставляет Пака одного, возвращаясь к своим делам. Чимин сжимает в руках провонявшую альфой вещь и ненавидя себя, он с блаженством вдыхает мускусно-древесный запах с нотками табака.