Комната примирения

Люциус Малфой с гордостью оглядел бальный зал. Он, как это часто с ним бывало, представлял себя в такой момент вожаком стаи, но, конечно, с присущими ему утонченностью и изяществом. Скажем, мудрым и царственным львом, с идеальной серебристо-белой гривой, который с очарованием его августейшего величества возвышался над присутствующими, одаривая их своей щедростью и экстравагантностью — качествами, благодаря которым такие вечера всегда считались легендарными… даже «эпическими» — слово, которое в последнее время было ему чрезвычайно по душе. «Ежегодный бал Малфоев» являлся самым престижным событием в светском обществе. Естественно, вход сюда был только по приглашениям. Какой-то идиот пытался убедить его сменить название, утверждая, что если произнести его быстро, то оно прозвучит, как «Mal Foible», что с французского было не чем иным, как «неприятностями». Разумеется, он тут же вычеркнул этого нахала из списка… и для пущей убедительности зарядил ему тростью по носу. И то и другое принесло глубочайшее удовлетворение… особенно в связи с напряжением, не покидавшим его из-за треклятого списка гостей, вечно трещавшего по швам от избытка кандидатов. Он приложил немало усилий, чтобы самостоятельно составить его, частично потому, что Нарцисса отказалась участвовать, выбрав провести эту ночь у сестры, чтобы позволить ему «слегка развеятся», но главным образом для того, чтобы он смог добиться в эту ночь правильного сочетания — блистательного аристократизма, впечатляющего обилия волшебных кровей, непомерного богатства, интеллектуальной искушенности, политических взглядов и, самое главное, потрясающих сисек. О, да. Он удовлетворенно вздохнул, глядя на восхитительный шведский стол из плоти, который дрейфовал от стойки к стойке, покачиваясь в такт шагам. Вечерние платья были творениями руки искусного мастера, будто специально задуманные так, чтобы продемонстрировать все «грудные» достоинства женщин. Если бы он лишился этого зрелища, то ему, возможно, пришлось бы придумать другое ежегодное событие… скажем, матч по квиддичу в одном неглиже, с участием какого-нибудь вибрирующего от старости Нимбуса 250 или того хуже… чтобы сие зрелище могло удовлетворить его аппетиты. Как бы то ни было, вечер был восхитительно спелым собранием из мириад молочных желез, а во рту, черт возьми, не побывало даже маковой росинки, что уж говорить про соски. Он вкусит их позже… и не только их. Ибо он являлся гостеприимнейшим из хозяев, королем джунглей, который мог исполнить любое желание своих гостей, подлизываясь и обольщая их, угощая лучшей едой и напитками… всем, что бы ни приходило в их отравленную чревоугодием и похотью голову. Позже он начнет свое пиршество, перевоплотившись в крадущегося и неожиданно атакующего льва, трахающего все, во что только сможет влезть его член, и поедающего остальное. Чтобы добиться идеального уровня податливости и чувственности, французское шампанское лилось рекой… и это не было метафорой. Он нанял довольно талантливого организатора праздников, чтобы создать бесконечный водопад из игристого, которое теперь спускалось каскадом, словно из рога изобилия, обеспечивая быстрое пополнение бокалов, в следствие чего гостям не приходилось вступать в контакт с грязными домовыми эльфами, которым он под любым предлогом запретил покидать кухню. Его другая безотказная стратегия создания настроения состояла (помимо того, что ни один фужер не должен был быть пустым), чтобы никто из присутствующих не пребывал в одиночестве. Вот почему он так разозлился, когда вдруг заметил гостя, стоявшего в дальнем углу залы и трындевшего в одно из этих раздражающих маггловских устройств для связи. Гермиона, мать-ее, Грейнджер. Он раздраженно скрипнул зубами. Было опасно приглашать ее, но он посчитал, что этот риск должен окупиться. Да, она была довольно умна, раз смогла удержаться на плаву и даже дослужиться до довольно высокого ранга в Министерстве, став заведовать импортом магических товаров, но истинной причиной, по которой он хотел, чтобы она здесь присутствовала, были, конечно, ее сиськи. То, что им не хватало в размерах, с лихвой восполняли ее вздернутые соски, настолько загипнотизировавшие его взгляд, что он не мог не представить, как они вздымались бы над ним, если бы она оседлала его сегодня… Но если она планировала провести эту ночь, стоя в углу и ведя себя так асоциально, то шансов на их случку становилось ничтожно мало… и это не считая того, что ее бокал был пуст. Презрительно скривив губы, он взял бутылку красного вина и сошел со своего пьедестала, начав петлять мимо гостей, улыбаясь, похлопывая их по спинам и произнося виртуозные слова ободрения, а затем милостиво кивая в ответ. К тому времени, как он добрался до нее, сучка перестала разговаривать с устройством и начала елозить по нему пальцами; постукивать, щелкать и глазеть с таким усердием, что, казалось, даже не заметила его приближения. — Мисс Грейнджер, — мягко поприветствовал ее Люциус, — могу я предложить вам выпить? — Одну минуту, пожалуйста, — она продолжала постукивать и щелкать пальцами. Не просто не заметила, а даже не обратила внимания? Люциус почувствовал, что его привычная улыбка начинает таять. Не так уж часто ему приходилось играть вторую скрипку, особенно перед маггловским отребьем. Он испытал непреодолимое искушение просто развернуться и уйти, приказав одному из охранников-оборотней выпроводить ее восвояси. Но потом она перестала постукивать своими пальчиками, откинула со лба несколько выбившихся волосков и поприветствовала его настолько теплой улыбкой, преисполненной такой естественной чувственности, что та сразу же достигла его члена. — Прошу прощения, мистер Малфой. — Она легонько коснулась его руки. — Вот-вот прибудет партия драконьих яиц, и я должна все проконтролировать. Мне показалось, что я не имею права отказаться от вашего приглашения, но возникшие проблемы нельзя было оставить без ответа, приходится решать их здесь и сейчас. — Ничего страшного, — добродушно усмехнулся Люциус, протягивая ей бутылку. Ее рука быстро накрыла бокал. — Боюсь, мне придётся отказать. Мне нельзя больше одного, иначе я не смогу уснуть. Не спать всю ночь после одного бокала? Было совершенно ясно, что она имела в виду бессонницу, но он предпочел представить, как ее сон прерывается от необходимости предаться спонтанным приступам безудержного секса, вызванного алкогольным опьянением. — Мне кажется, еще один вам не повредит. В конце концов, сегодня вечер пятницы, — мягко стал уговаривать он. — Вы же не собираетесь работать в субботу? — Я работаю каждую субботу, — просто ответила она. — И воскресенье. Моя должность предполагает наличие как минимум трех помощников, но увы есть только я… так что… — она подняла свои тоненькие ручки, смиренно пожав плечами, и ее улыбка слегка померкла от того, что можно было бы назвать усталостью, если бы она не была слишком горда, чтобы признать это. — Но когда же вы получаете… удовольствие. Как расслабляетесь? — Он с любопытством наклонил голову, склонился чуть ближе и вдохнул жаркий аромат ванили. Ее смех был удивительно искренним, ярким и воздушным. — Боюсь, я уже забыла, каково это. Наверное, мне повезло, что я получаю удовольствие от своей работы. — Действительно, — промурлыкал он. — Но, может быть, я смогу предоставить вам то, что поможет снять напряжение. Щепотку одного вещества, чтобы… слегка расслабиться? Она приподняла бровь. — Думаю, я настолько расслаблена, насколько мне того хочется, мистер Малфой. Но я благодарю вас за предложение. Внезапно она посмотрела вниз, и устройство в ее руке завибрировало. — Мне очень жаль. Если вы не возражаете, я отвечу. А потом она повернулась к нему спиной. Он мог бы рассердиться на ее пренебрежение, если бы не вдруг возникшая с его стороны симпатия. Он даже не имел ничего против, что перед ним оказалась ее спина. Ее платье больше походило на коктейльное, чем вечернее, но было особенно элегантным, серебряным, с достаточно глубоким вырезом, чтобы практически оголить ямочки над ягодицами. Ее лопатки двигались с томной элегантностью, когда она без особой необходимости жестикулировала тому, с кем разговаривала. И гладкая ложбинка кожи вдоль ее спины была столь соблазнительной, что он подумал, заметит ли она, если он ее оближет. Он вздохнул. Было еще слишком рано думать о таких вещах, и хотя он предпочел бы, чтобы она была пустышкой, легкой на подьем, ему явно придется смириться с ее колкостями и, судя по их диалогу, железобетонной неприступностью. Можно было резюмировать, что внешне она была достаточно привлекательна, чтобы взять и просто избавиться от нее… по крайней мере, сейчас. Резко развернувшись, он почувствовал, как хмурый взгляд вернулся, исказив его безупречный лоб. Еще один. В дальнем конце комнаты. Одиночка. Пустой бокал. Но на этот раз это не стало сюрпризом. Снейп. То, что можно прийти на бал с намерением активно избегать встреч с другими гостями, было вне понимания Люциуса. Но Северус, к счастью, появлялся довольно редко. Казалось, его присутствие зависело от того, насколько он сам считал это требующим его внимания, что в свою очередь зависело от того, насколько успешно продвигались его текущие проекты по зельеварению. Очевидно, все шло не так быстро, как ему хотелось. В настоящее время волшебник, казалось, был очень занят тем, что игнорировал всех, просматривая корешки книг на стеллажах в зале. — Как хорошо, что ты смог прийти, Северус. — Люциус встал между Снейпом и объектом его интереса, заставив мужчину слегка отшатнуться. Тот никогда не любил, когда люди нарушали его личное пространство… если он того сам не инициировал. — Люциус, — пробормотал Снейп, даже не пытаясь улыбнуться. — Кажется, у тебя есть третье издание «Изначальных сущностей». Интересно, были ли исправлены исторические неточности относительно происхождения Дандердью?.. Я представил автору поправку, и меня заверили, что та будет исправлена. Люциус непонимающе уставился на него. Он не прочел ни единой книги в этой зале. Они были куплены исключительно для галочки и подразумевали, что его образу будет добавлен должный налёт светскости. Конечно, ему было наплевать на исторические неточности… особенно когда на расстоянии ощупывания было так много первоклассных кисок. — Позволь мне. — Люциус плеснул вина в бокал Северуса, затем схватил его за плечо и развернул лицом к толпе. — Заметил кого-нибудь, кто тебе нравится? — прошептал он ему на ухо. Снейп сделал глоток вина и презрительно поджал губы. — Не совсем. Челюсть Люциуса слегка дернулась от раздражения. Снейп всегда был необычайно разборчив, гораздо более разборчив, чем следовало бы, учитывая его многочисленные… особенности. Но почему-то это всегда работало на него, женщины возвращались снова и снова. Это было, конечно, до тех пор, пока Снейп не уставал от обязательств, отвергая их, что и сейчас пытался проделать с Люциусом. Люциус крепче сжал плечо Снейпа. — А как насчет очаровательной мисс Грейнджер? Она без сомнений близка к вашим безупречным стандартам? Снейп фыркнул. — Очаровательная? Она — главная причина, по которой мне пришлось отложить более чем на три месяца мой последний проект. Ее новые стандарты импорта просто смехотворны. Бумажная волокита слишком громоздка. Ее реакция в лучшем случае неспешная, и у нее полностью отсутствует приверженность базовым принципам общепринятой вежливости. Я не могу понять, чем она занимается весь день. — Насколько я понимаю, она очень занята. — Люциус с удивлением обнаружил, что защищает ее. — Мы все заняты. Но не все мы сознательно вмешиваемся в дела окружающих. Люциус посмотрел на Гермиону, которая все еще зависала в этой проклятой маггловской штуковине. Ему нужно было вытащить ее оттуда. — Может быть, ты поговоришь с ней? Объяснишь свое затруднительное положение? — Ты когда-нибудь пробовал говорить с ней? — Снейп посмотрел на него, как на сумасшедшего. — Самовлюбленная, несносная всезнайка. Я бы лучше вырезал свою собственную селезенку. Ну, это было довольно жестоко. По обыкновению, Снейп ни на кого не тратил свою энергию. Краем глаза Люциус стал изучать его. Хотя хмурый взгляд Снейпа был довольно убедительным, он почувствовал непропорционально высокий уровень раздражения. Неужели она ему нравится? Его взгляд вернулся к Гермионе, которая теперь рассеянно покачивалась на одном из своих элегантных серебряных каблуков, продолжая разговаривать и свободной рукой теребить выбившийся локон. Она была далеко не такой несносной, как предполагал Снейп, но определенно обеспокоенной. Его не покидало чувство, что он точно знает, что ей нужно — что принесет ей облегчение. И по раздражению Снейпа он догадался, что тот тоже нуждается в помощи, хотя ему придется сделать все возможное, чтобы удовлетворить свои потребности с мисс Грейнджер. Тем не менее, это даст им обоим возможность преодолеть свои разногласия… и в придачу он избавится от нескольких неприятных разрушителей атмосферы. Получился слишком блестящий план… даже для такого блестящего человека, как он сам. — Мне посчастливилось раздобыть чрезвычайно редкий фолиант, который, как я полагаю, будет представлять для тебя значительный интерес. — Он похлопал Снейпа по плечу. — Как насчет того, чтобы взглянуть? — О чем ты? — Снейп с легким любопытством вздернул нос. — О том… ээ… первом издании того товарища… ну, того, о котором ты мне писал… тогда. — Стернбергер? — Да, он самый, — с энтузиазмом закивал Люциус, протаскивая Северуса в обход вальсирующих пар. — На самом деле, я считаю, что это довольно ключевое умозаключение… настолько новаторское… что мне просто необходимо уточнить пару моментов… Он резко повернул вправо и, протянув Северусу бутылку вина, схватил Гермиону за локоть. Она удивленно обернулась. — Мисс Грейнджер, я так рад, что вам удалось разобраться со своими… проблемами. — Вообще-то, я… — Я собираюсь показать Северусу чрезвычайно редкое дополнение к моей книжной коллекции. Я настаиваю, чтобы вы сопровождали нас. Ваше мнение по этому поводу будет просто бесценно. Северус нахмурился еще сильнее, и Гермиона выглядела не слишком убежденной, но Люциус крепче сжал их обоих, протащив через огромный дверной проем, а затем дальше по коридору. Он поддерживал постоянный поток диалога — или, точнее, монолога, не позволяя ни одному из них заговорить, так как боялся, что иначе они начнут сопротивляться, — прежде чем остановился перед комнатой (совершенно особой комнатой), которую он видоизменил под иные цели, но которая теперь идеально подходила для его нынешней задумки. Вытащив из рукава волшебную палочку, он отпер дверь, наколдовал пламя на настенные светильники и провел их внутрь. Комнатка была совсем небольшой. Но все ее пространство занимала большая кровать. Люциус немедленно попытался отвлечь от нее внимание. — Я держу книгу запертой в этой комнате, так как считаю слишком опасным оставлять ее у всех на виду. Мисс Грейнджер, будьте так добры, загляните в те ящики. Она должна быть в третьем снизу. Гермиона выглядела все более озадаченной, но сделала, как ей велели, приблизившись к шкафчику. Наклонившись, она потянула за ручку, пытаясь открыть ящик. — Боюсь, он заперт. — Нет, его просто заклинило, — не унимался Люциус. — Северус, ты не мог бы помочь мисс Грейнджер? Снейп фыркнул, сунул бутылку вина под мышку и направился к ней. Они потянули ящик, взяв каждый по одной ручке, но как и можно было предположить, совершенно безрезультатно. — Она права, он заперт. — Я рад, что вы пришли к согласию хоть в чем-то, — мягко промурлыкал Люциус, пятясь к двери. — Теперь я уверен, что вам обоим есть, что обсудить. Быстро погасив свет, он закрыл дверь и запер ее с обратной стороны.