Jedini

Это случилось давно и внезапно. Просто Серхио безответно сох по Луке - сколько, он и не помнит, может, месяц... или год... может, вечность - а потом они совершенно неожиданно просыпаются в одной постели без одежды. Под действием выпитого алкоголя на праздновании очередной победы кто-то из них просто не смог больше сдерживаться. Отрицать и закрываться не имеет смысла. Проводить вдвоем ночи приятно. Это чистое доверие, что-то, похожее на любовь или дружбу - Серхио толком и не понимает. Просто знает, что у него есть тот, кто никогда не оттолкнет и не отвернется. Тот, кто может хранить их маленькую тайну и тот, кто стирает все сомнения одним нежным прикосновением. Одним словом - у него есть его Лукита. Серхио предпочитает не задумываться о том, что же такое между ними. Может, это и правда просто крепкая дружба, перешедшая в другую форму. Или это пылающая и чистая любовь, которая только так может находить выход - ведь у них есть семьи, дети, и все, что они могут тайком дарить друг другу - короткие мгновения единения, которых всегда не хватает и хочется больше и дольше. Они оба зависимы от этих поцелуев украдкой, от того, во что они превращаются вечером в их квартире на окраине Мадрида, от сплетения горячих тел и сладостного удовольствия, полного восхитительным ощущением запретности, от того, что у них есть один на двоих секрет, и от того, что можно сбросить маски и отдаться полностью. Серхио, кажется, помнит все - от первых трезвых и оттого неловких поцелуев после того, как они перестали таить свои желания, до бушующего в крови адреналина, когда они впервые делали это у него дома, а Пилар в соседней комнате обсуждала по телефону предстоящую фотосессию, от горьких объятий, когда Серхио уже смирился с потерей мечты, а Лука только-только начал приходить в себя, до властных пальцев в волосах и саднящих от колючего ворса ковра коленей, когда Серхио компенсировал Луке поистине фатальное поражение, позорным клеймом сверкнувшее после чарующего блеска серебра. Серхио помнит все, кроме одного: он не помнит, как они признавались друг другу в чувствах, как шептали заветное "люблю" и целовались после этого нежно и целомудренно. Он не помнит, потому что этого никогда не было. Они ни разу не признавали свои отношения, ни разу не пытались обсудить, что же с ними происходит. Вернее, что происходит между ними. И Серхио хочется верить, что это что-то большее, чем просто секс по дружбе. В последнее время они несколько отдалились. Сначала свадебные хлопоты Серхио, потом проблемы Луки с руководством, длительное просиживание скамейки запасных и травма на сборах... Им было не до друг друга, и Серхио начал замечать то, чего в упор не видел раньше. А именно то, что для Луки он был как все. Те же мягкие улыбки и объятия мимоходом, поцелуи в щеку и привычка дурачиться на тренировках. Лука не менялся в присутствии Серхио. Вообще никак не менялся. Он точно также, как с ним, носился по полю с Марсело, болтал за обедом с Гаретом, отрабатывал схемы с Дани и приглашал Йовича покататься вечером на машине. Он крепко обнимал и целовал всех хорватов, что только попадались - Ракитича прямо на поле во время Эль-Классико, Врсалько после Дерби и даже какого-то пухленького болельщика на автограф-сессии, умоляющего подписать национальную шашечную футболку. Серхио не хочется признавать, но, кажется, он придает их связи слишком большое значение. Кажется, это действительно просто секс, и секса у Луки явно много. Не только Серхио удостоен чести раздевать Луку. Эта мысль не выходит из головы, медленно и верно подтачивает Серхио изнутри. С каждым днем все становится только хуже, и ему уже мерещится какой-то абсурд - что Тибо как-то подозрительно любовно погладил Луку по голове, что Гарет слишком нешуточно и похотливо шлепнул его по заднице и что Лео Месси в подтрибунке уж как-то слишком пошло произнес что-то в ответ на приветствие. Все смешивается в голове у Серхио, и желание наорать на Луку идет об руку с желанием хорошенько трахнуть. Все попытки обсудить все это заканчиваются приблизительно на первой же фразе Серхио о том, что им надо поговорить. Лука то уставший, то торопится, и лишь целует Серхио в щеку, обещая, что они продолжат позже. После третьего такого отказа он оставляет попытки, а внутри укрепляется абсурдная уверенность в том, что его променяли на кого-то получше. После тренировки и длительного массажа в тот вечер Лука задерживается в бассейне. Серхио, дождавшись, когда персонал покинет помещение, проскальзывает туда же и, недолго думая, опускается в прохладную воду, невзирая на явное удивление Луки. Этот бассейн, вернее, ванночка, вообще-то рассчитана на одного, и Серхио втискивается в нее лицом к любовнику, ногами ненавязчиво зажимая его бедра и захватывая в ловушку. - Чехо, тут тесновато для двоих, не находишь? - усмехается Лука, езрая и безуспешно пытаясь устроиться удобнее. - Тебя что-то смущает? - Серхио гаденько ухмыляется и сгибает ноги в коленях, придвигаясь ближе к Луке и руками крепко обхватывая тонкие лодыжки. Этого разговора Луке не избежать. Даже при большом желании он вряд ли смог бы сейчас уйти отсюда. Но он и не пытается, лишь косится удивленно: - Ну... Меня смущает то, что ты странно себя ведешь в последнее время. - И ты не догадываешься отчего, верно? - столько желчи Серхио не вкладывал, пожалуй, ни в одну свою фразу доселе. - Нервничаешь? - предполагает Лука спокойно. - Не угадал, - почти шипит Серхио. - Холодно, Лукита, холодно. - Недотрах? - пожимает плечами тот. - Уже теплее, - тихо рычит Серхио. - Вернее, недотрах у меня и явное его отсутствие у тебя... - Ну да, Ваня захотела четвертого ребенка, - Лука лениво потягивается. - Пока не уверен, но вроде у нас получилось... Хотя я, признаться, не могу понять, зачем нам столько. Нет, конечно, дети это цветы жизни, и все такое, но зачем нам такая обширная клумба, я не... Лицо Серхио постепенно багровеет. Руки так и чешутся дернуть Луку за щиколотки, чтобы наглая вихрастая голова ушла под воду, и он захлебнулся собственными словами и водой бассейна... Или пнуть хорошенько, чтобы выбить весь воздух из легких, прекратить этот поток бессмысленных слов, который говорит об одном: над ним издеваются... Серхио резко отпускает руки, высвобождая лодыжки Луки из захвата и, стараясь не дотронуться лишний раз до тела бывшего любовника, вылезает из бассейна. - Эй, ты куда? Тебя так мои дети расстраивают? - кричит Лука ему вслед, но он лишь захлопывает за собой дверь. Он сам не понимает, почему так злится, ведь никто никому ничего не обещал - ни хранить верность до гроба, ни предоставлять интимные услуги в любое время... Но над своими эмоциями он не властен, и вот уже его машина мчится по знакомому маршруту. Зеленые районы сменяются спальными, и вскоре он тормозит у бетонной многоэтажки, на последнем этаже которой - их с Лукой квартира. Входя внутрь, он раздраженно оглядывается по сторонам. За пять с лишним лет их отношений секса они обставили всю квартиру какими-то личными вещами, и кое-что отсюда точно надо забрать. Серхио хватает первую попавшуюся сумку и начинает сгребать все свои вещи, какие только видит - легкий шелковый шарф (чего только они с этим шарфом не вытворяли), домашнюю футболку, гигиеническую помаду с тумбочки в спальне, пару книг, запасные очки... на кухне он открывает холодильник и видит, что тот отнюдь не пустует - там стоят баночки с газировкой, лежат кое-какие свежие фрукты, и Серхио понимает, что Лука заезжал сюда с кем-то совсем недавно. Он вспоминает, что вчера вечером он предложил Луке Йовичу подвезти его до дома... От этого Серхио даже злее не становится - куда уж. Он хватает первую попавшуюся газировку - это кока-кола - и наливает ее в первую попавшуюся кружку дрожащими руками. Делает большой глоток и понимает, что кола со вкусом ванили - которую обожает Лука и ненавидит Серхио, и кружка тоже Луки. Он яростно рычит и швыряет кружку на пол, она разлетается на тысячи осколков, кола растекается по полу коричневым липким пятном, а сзади неожиданно раздается тихий насмешливый голос: - Это была моя любимая. Серхио разворачивается и видит облокотившегося о дверной косяк Луку. Он улыбается светло и мягко, и это доводит до края. Серхио молча, резко отталкивает его плечом и проходит мимо обратно в спальню, где - как он точно помнит - есть еще пара его рубашек, которые Луке точно остаться не должны. Он громко хлопает дверцами шкафов в поисках своей любимой - пестрой, аляповатой, над которой Лука всегда смеется и всегда заворачивается в нее, как в халат - эта рубашка великовата даже самому Серхио. - Не это ищешь? - Лука снова возникает в дверях. Та самая рубашка висит за ворот у него на указательном пальце, и он покручивает ею, как заправская шлюха ключами на панели. - Отдай, - сквозь зубы цедит Серхио. - Подойди и возьми, - усмехается Лука, не двигаясь с места. И непонятно, предлагает он рубашку или себя. Серхио сверлит его яростным взглядом, но Лука глаз не отводит. Тогда он делает пару шагов вперед и буквально срывает рубашку с пальца Луки. Тот усмехается и, все также гладя Серхио в глаза, обвивает его шею руками. Серхио делает резкое движение, намереваясь оттолкнуть Луку, но тот успевает быстрее и прижимается к его губам своими. Поцелуй пьянит, и Серхио стоит больших трудов не ответить, не протолкнуть свой язык в горячий влажный рот. Он ждет, пока Лука сам отстранится и тут же едва слышно шипит: - У тебя есть минута, чтобы выместись из этой квартиры. - Она и моя тоже, - ухмыляется Лука. - Правда? - ядовито отвечает Серхио. - Я тебя огорчу: мне похуй. Выметайся. Осталось пятьдесят пять секунд. - Иначе что? Побьешь? - Лука определенно нарывается. - Оттрахаю так, что будешь до дома ползком добираться. Если вообще двигаться сможешь, - Серхио не контролирует свою речь, это вовсе не то, что он собирался сделать, но идея внезапно заманчива. В паху скручивается пока еще неясным клубком возбуждение. - Ммм... - тянет Лука, обходя его и становясь в центре спальни. - Знаешь, твое предложение звучит заманчиво... Давно уже хотелось попробовать чего-нибудь пожестче... - Я не шучу, - рычит Серхио. - Я тоже, - кивает Лука и начинает расстегивать рубашку. - У тебя еще есть тридцать секунд, чтобы спасти свою задницу, - Серхио отпинывает в сторону сумку и подходит ближе. - По моим подсчетам двадцать, - поправляет его Лука. Полурасстегнутая рубашка уже сползает с его плеч, и Серхио с трудом сдерживается чтобы не броситься вперед. Лука продолжает раздеваться, отсчитывая, - восемнадцать... - джинсы спадают на пол, - тринадцать... - Лука стягивает второй носок, - восемь... - Лука стоит перед ним в одних боксерах, - четыре... - он полностью обнажен, а штаны Серхио грозятся лопнуть под напором стояка, - три... - Лука стягивает покрывало с кровати, - две... - сердце Серхио колотится все быстрее, этот мерный отсчет, сексуальный полушепот заводят до дрожи в коленях. Лука становится на четвереньки на кровать и оборачивается, смеряя Серхио похотливым хитрым взглядом, - ноль, - слетает с его губ, и внутри Серхио что-то обрывается. Он со звериным рычанием бросается вперед, на ходу сбрасывая джинсы. С трудом дотянувшись до тумбочки, Серхио хватает тюбик смазки из ящичка, выдавливает дрожащими пальцами немного, смазывая себя и, одумавшись, и Луку тоже. Но тут его пальцы натыкаются на неожиданный сюрприз: Лука уже растянут и смазан. Серхио пальцами впивается в его бедра и резко входит на всю длину, задыхаясь от болезненных и в то же время сладких ощущений. Лука глухо стонет, прогибается в пояснице, и Серхио, хватая его за волосы, начинает жестко вбиваться в его стройное тело. - Я... предупреждал, - шипит он. - Сам... нарвался... - Сильнее, - стонет Лука внезапно. Этого Серхио не ожидал. Думал, что тот запросит пощады, уже представлял себе, с каким благородством он смягчится и, нежно целуя Луку в шею, успокоит и приласкает... Но все идет не по плану. - Ну же, давай, - Лука сам подается назад в такт толчкам, и это превращается уже в настоящее родео, звериную страсть. Серхио больше не сдерживается, отпускает себя и, двигаясь все резче и быстрее, рукой скользит по впалому животу, грубо двигает ладонью по чужому эрегированному члену и с наслаждением слушает громкие бесстыдные стоны. Лука не выдерживает первым, кончает и фактически валится на локти - дрожащие после оргазма руки держать тело отказываются. Он вскидывает голову, поворачивает, и Серхио видит замутненный, полный удовольствия взгляд. Это выше его сил, и он с утробным рыком изливается внутрь Луки. Тот только загнанно дышит, и Серхио, выходя из его тела, падает рядом на простынь. - Полегчало? - через некоторое время спрашивает Лука и поворачивается. На его губах играет ласковая усмешка, и Серхио тихо отвечает: - Прости. - Брось, это было круто, - смеется Лука. - Просто улет. Кто бы мог подумать, что ты на такое способен? Серхио поднимается с кровати, ничего не отвечая. - Ты куда? - любопытствует Лука. - Все еще собираешься свалить? - Нет... - злоба внутри Серхио уже утихла, и он понимает, что на смену ей пришла привычная нежность. Даже несмотря на то, что они все еще ничего не прояснили. - Принести тебе что-нибудь попить? - Давай, - Лука благодарно кивает и вдруг подмигивает ему, - А то ползти по холодному полу не очень хочется... - Пошел ты, - с облегчением улыбается Серхио и идет на кухню. Он хватает две баночки с колой и какие-то крекеры, а по дороге обратно в спальню заходит в ванную и смачивает полотенце в теплой воде. Лука встречает его уже сидящим на краю кровати. Серхио быстро вытирает с его живота остатки спермы и натыкается на удивленный в ответ на такую заботу взгляд: - Что, уже не хочешь меня убить? Серхио молча протягивает ему одну баночку и забирается под одеяло, включая бра. Лука задергивает шторы, а затем следует его примеру и прижимается к теплому боку. Какое-то время они просто молча жуют крекеры, запивая колой, и Серхио, кажется, ощущает что-то похожее на счастье. - Так о чем ты хотел поговорить? - внезапно уточняет Лука. - Какие у тебя претензии? Давай сейчас спокойно все обсудим, хорошо? - он сжимает ладонь Серхио под одеялом, и тот кивает в ответ. - Итак? - Ты спишь с кем-нибудь, кроме меня? - наконец решается Серхио задать вопрос в лоб. - И, естественно, кроме твоей жены. - С чего ты взял? - Лука улыбается одними уголками губ и поднимает взгляд к потолку. - Ревнуешь, значит... - Просто... Ты... Ты со всеми ведешь себя так же, как и со мной. Ко всем лезешь, со всеми обнимаешься, чуть ли взасос не целуешься, и... - И ты решил, что я сплю со всеми подряд? - тихо смеется Лука. - Да уж, вот шлюхой меня еще никто не называл... - Я не... - Погоди, - Лука прижимает палец к его губам. - Почему ты прямо не спросил? - Какое я имею право? - Серхио отводит взгляд. - Я... я не понимаю, что между нами, Лука. Имею ли я право ревновать, и как это вообще возможно, если мы оба женаты, и друг другу ничего не обещали, и... - Стоп, - вдруг серьезнеет Лука. - Серхио, если ты не в курсе, не обязательно все говорить вслух. Мы пять лет спим, это тебе ни на что не намекает? - Я... я не знаю, - наконец отвечает Серхио. - Господи, да за что? - восклицает Лука и закатывает глаза. - Что ж ты как дите малое себя ведешь, а? Мне это надо проорать, чтобы дошло до тебя, дубина ты эдакая? Ну хорошо, Чехо, пожалуйста: Я. Тебя. Люблю. Получите, распишитесь. Серхио замер, слова застряли у него в горле. Такого порыва он от вечно спокойного Луки не ожидал, и в первые секунды до него попросту не дошел смысл сказанного. А затем он просто потянулся вперед и крепко поцеловал Луку, руками скользя по его шее и жадно вторгаясь в его рот языком. Тот мягко отстранился, прерывисто дыша, сам еще не отойдя от своей эмоциональной вспышки. - Ты у меня jedini... - прошептал Лука и закатил глаза, когда Серхио непонимающе уставился на него. - Единственный, - перевел он, и легко шлепнул его по плечу, - принеси еще колы, будь добр.