Взгляни на мир его глазами

***

      И вот вы снова оказались на этой каменной тропинке, что петляла сквозь высокие деревья в этом смешанном лесу. Такое чувство, будто кроме деревьев неизвестного вам вида с вечной красной кроной и красно-коричневой древесиной тут более ничего и не было. Но всё же местами были высокие сосны, под которыми трава была более зелёной и влажной, усыпанная большими и маленькими шишками. Возможно «красные деревья» были разновидностью клёна, так как всю местность пронизывал стойкий запах кленового сиропа и хвои со смолою. Не смотря на плотность деревьев, лёгкий ветерок так и гулял из стороны в сторону, то подгоняя вас, то, наоборот, замедляя.       Лишь подойдя к низенькому домику в этом лесу, вы услышали скрип закрывающейся двери и чьи-то поспешные шаги. Интерес взял вверх, так что, отложив посещение рассказчика на потом, вы ринулись со всех ног в обход дома, откуда доносился шелест травы. Похоже, вас услышали, потому что неизвестный застыл на месте, но решимость не давала вам отбросить поиски, так как в скором времени вам удалось заметить, на удивление, скелета. Он был низок, выглядел шатко и почти одна половина была его бела и стёрта. Казалось, он напугался вас, бегло оглядывая пути отступления белым и красным зрачками, но, будто бы узнав вас, он выдохнул и выпрямился, немного улыбнувшись. — Это вы… Фух… Я уж думал, что Ошибка меня поймала. — Он еле как переводил дыхание от недавнего страха, вновь согнувшись и устремляя взгляд в траву. Когда он снова распрямился, то на его лице проскочила затейливая улыбка. — Хэй, хочешь, я тебе кое-что покажу? Спорим, что Перо никогда в жизни не рассказывала эту историю! — Подумав, вы приняли для себя решение, кивнув скелету. Он снова заулыбался. — Отлично! Тогда следуй за мной! — выкрикнув эти слова, он открыл серый портал с красным отблеском, пропав в нём. Недолго поколебавшись, вы твёрдо ступили в него, выходя уже в другом месте…

***

      Антипустота — пожалуй, это самое завораживающее и пугающее место. Звенящая тишина давила на уши, будто бы пронизывая тело насквозь холодком. Ослепительно-яркое белое пространство вызывало чувство дезориентации во времени и пространстве. Тут не было определённого понятия «пол» или «стена», но они и не отсутствовали, просто были неприметными. Казалось, что это место безжизненное, но всё же двух обитателей оно имело.       Ими были два известных скелета, полные противоположности друг другу, но при этом они были похожи — Инк и Эррор. Создатель, помощник и страж мультивселенной и разрушитель всего живого, волк-одиночка, презирающий компанию любого монстра или человека. Они не жили бок о бок, но всё же им не составляло труда найти друг друга, ведь не смотря на бесконечность их жилища найти желаемое в ней всегда было легко. Да и в конце — концов очень сложно не заметить двухэтажный дом, что выглядел в точности как дом оригинальных Санса и Папайруса, и кусок пустого пространства, пронизанного синими нитями и крашенного душами монстров и куклами разных Сансов.       Возможно, вы можете задаться вопросом — почему же живя рядом друг с другом они всё ещё не убили друг друга? Разве они не были заклятыми врагами, готовыми убить друг друга в борьбе за ещё одну AU? Ответ будет достаточно сложен, и его не рассказать в одном или двух предложениях. Но, за этим ответом мы и пришли сюда, так что, давайте обо всём по порядку — начнём со времени, когда скелетик с чернильным пятном на скуле покинул свою вселенную, переродившись в пустоте, а второго выкинуло из его привычной AU…

***

      Посередине белого пространства сидел скелет, смотря белыми опустошёнными зрачками в «стену», и будто — бы чего — то ожидая. Он выглядел отстранённым от этого места, будто — бы не зная, что ему делать. Неопределённое время назад он покинул свою АВ, которую автор то забрасывал, то снова принимался за неё, и никого, кроме самого Санса не был живым. Его «дом» приносил лишь тяги, так что, разорвав свою душу, он уже канул в небытие, но, к своему удивлению, оказался здесь. Из-за отсутствия души он ничего не чувствовал и ни о чём не думал, так что с момента прибытия он не сдвинулся ни на сантиметр.

Вы же знаете, что будет дальше?

      Из ниоткуда взявшийся поток красок с головою накрыл скелета, утопая в жёлтой краске. Впервые его посетила эмоция, о которой он не знал и во время существования в своей вселенной — радость. За нею последовала вторая краска — голубая, что вселяла в него удивление. А далее всё больше и больше красок, что были и светлы, и причиняли боль. Но всё же то было лучше, чем не чувствовать ничего.       Но его радость новым чувствам была прервана звуками сдавленных рыданий и компьютерных ошибок. До того они тоже были, но не имели абсолютно никакого значения для скелета. Однако, сейчас то вызвало в нём отклик в виде сострадания и желания помочь. Так что, встав на ноги, которые неприятно заныли после долгого отсутствия движений, он направился на звук, хлопая глазницами. Слишком много времени поиски не заняли — чёрный скелетик, сидевший к нему спиной, сразу бросился в глаза.       Он весь дрожал и пестрил надписями об ошибках, так что он не заметил, когда другой скелет к нему подошёл за спиною. Он слышал, как слёзы скатывались по его скулам, а сам он, сжавшись, пытался их унять. Он сел рядом, скрестив ноги и легонько дотрагиваясь до его синей куртки. Реакция последовала незамедлительно — он стих и, совсем перестав дрожать, молниеносно повернул голову за спину, явно испугавшись. Взгляд красных глазниц с разными по цвету и диаметру зрачками встретились с цветными зрачками другого, что не стояли на месте при моргании. Это сбивало с толку. Снова наступила тишина. — К-к-кто ты? — сиплым, немного сорванным и лагающим голосом прервал молчание чернокостный, всё время прищуривась и вытирая тихие слёзы, однако, они не вытирались, оставшись на его скулах синими полосками. Голос был низок и глубок, будто бы качественный кофе в зимнюю стужу. — Я? Гм… Я не знаю. — Немного подумав, выдавил из себя другой скелет, немного удивившись своему голоску — он был звонок и высок, будто бы соловей в небе, а так же, если первый чуть не шептал, то он же говорил непривычно громко. — То есть не знаешь? — вопросительно выгнув бровь, снова прошептал чёрный скелет. Ему было невдомёк, как можно было не знать своего имени, например. Тот лишь глупо улыбнулся и нелепо пожал плечами, но после его взгляд снова стал заинтересованным и серьёзным. — Почему ты плакал? — В голове крутилось множество вопросов, но этот, как показалось самому скелетику, был самым важным. Собеседник незаметно вздрогнул, ничего не ответив.       Это снова вызвало в нём чувство тревоги и беспокойства, отчего он то поднимал на него глаза, то отводил в какую-либо сторону. Он не знал, чем он мог помочь, так что он погрузился в свои мысли, пока со стороны нового знакомого не послышались новые всхлипы. В панике он растерянно поднял взгляд на него, хотя он снова отвернулся к нему спиною. Впервые он хотел чем-то помочь, что-то создать, дабы успокоить кого-либо. Это чувство было настолько велико, что ему показалось, что он может то сделать, так что, прикрыв глаза и вообразив что-то утешающее, он почувствовал, как кончики его пальцев будто — бы что-то испускали, а после за ними пошёл и булькающий звук.       Не сдержав интереса и удивления, чернильный распахнул глаза, глядя, как чёрная жидкость, напоминающая чернила, сочилась из фалангов и, застывая в воздухе, образовывали какой-то предмет. На звук обернулся и сам чернокостный, застывая в удивлении и с жадностью в глазах наблюдал за этим, щурясь и вытирая слёзы. Уж совсем скоро на ладонь скелетика опустилась плитка молочного шоколада. Не колеблясь и секунды, он протянул её собеседнику, который через несколько минут всё же взял её в руки и, с интересом рассмотрев, поглотил её за раз полностью, не снимая обёртки. Чернильному то показалось удивительным и забавным, отчего он прыснул в кулак. Глянув снова друг на друга, чернильный оживился, будто бы что-то придумав. — Я знаю, кто я. — Радостно воскликнул скелетик, а радужный румянец тронул его скулы. Он протянул свою ладонь, что теперь была слегка запачкана в чернилах. — Меня зовут Инк. — Добродушно улыбаясь, он с золотистыми зрачками — звёздочками смотрел на, как для себя решил Чернильница, друга. Тот, снова помедлив, всё же протянул свою руку в ответ, робко взяв руку другого. — Я Эррор.

***

      Никто не знал, сколько прошло времени со знакомства Инка с Эррором, но с той поры они стали хорошими друзьями. Обычно Инк всегда приходил сразу после новой пролитой краски, так что он был полон эмоций, или когда они уже выветривались из его тела и он был более спокойным. С каждым новым, если можно так сказать, днём, они узнавали что-то новое, но, зачастую они либо шили, либо рисовали. Однако, у них это не получалось одинаково хорошо, но это никогда не огорчало творца, и, видя радостную улыбку на лице Чернильницы, это поднимало настроение и Ошибке. Они оба с удивлением наблюдали, как другой ловко использует свои силы, как искусно в их руках что-то появлялось. Оба были достаточно счастливы.       А однажды у Чернокостного получилось открыть портал, что вёл из этой надоевшей антипустоты. Однако, покидать её навсегда он не стремился — он не хотел разлучаться с другом, так что, стоя в розовых тапочках перед щелью между его новым и старым домом, он с привычной серьёзностью улыбнулся ему, исчезнув. Художнику ничего не оставалось делать, как ожидать своего друга, так что, сев перед местом, где был секундой назад открыт портал, он стал ждать, коротая время за рисованием и игрой с куклой, которую ему подарил Эррор. Собою она представляла маленького скелета с глазом — звёздочкой и голубым овалом, да в капусте одежды.       Инк не знал, сколько он ждал, но в один момент резкая боль, что ударила сразу и в голову, и в спину, заставили его вскрикнуть и согнуться в три погибели, рыдая и крича. Это впервые была физическая боль, к которой он совсем не привык. Она пробирала до каждой косточки, и, будь у него душа, она непременно разорвалась бы на клочья. Ему казалось, что он сейчас снова умрёт, но если тогда это было быстро и боль почти не ощущалась за чувством безысходности и отчаяния, то сейчас она была долгой и мучительной, но при том она никак не могла ему навредить. Только принести страдания. Долгие и мучительные страдания.       Нужно ли говорить о том, что Чернильный понятия не имел, сколько прошло времени с момента, как эта чёртова боль стихла? При чём она пропала так же резко и непредсказуемо, как и появилась, отчего скелету показалось, что ему это показалось, ведь даже отголосков боли в костях не осталось, только… Чувство вины? Угрызения совести? Инк не мог это описать, да и не мог понять, с чего бы. Вряд ли вы должны ощущать себя этаким преступником из-за того, что почувствовали боль. Но оно так и ощущалось, что уж совсем сбило мысли художника в один огромный ком.       Однако через секунду мысли полностью пропали из-за звука открывающегося портала. Инк сразу повернул голову в сторону возникшего звука, на лице сверкнула радостная улыбка, а глаза счастливо засверкали, но ровно до того момента, пока его взгляд не сфокусировался на лице Эррора. Тот выглядел помято — весь снова дрожал, слёзы снова скатывались по скулам, а некогда синие следы на его «щеках» расслоились нитями глубокого цвета океана, идущими от его красных, заплаканных глазниц, до кончиков фалангов его пальцев. Они были слегка испачканы в чём-то сером. Его зрачков не было видно за пестрившими надписями об ошибке, что окутали его тельце полностью.       Он стоял на месте, как вкопанный. Не было понятно, куда он устремил свой взгляд, и был ли он вообще тут. В одну секунду художнику показалось, что тот ничего не видел, от чего радость от прихода друга сразу сменилась за тревогу и беспокойство. Щель с характерным звуком закрылась, на прощание оставив только парочку пылинок, что теперь летали в воздухе, не желая укладываться на «пол». Неожиданно в сознание Чернильного ударила мысль о том, что его друг сделал что-то плохое, непоправимое. Но он промолчав, отведя помрачневший взгляд в сторону. Вновь повисла тишина, что только сильнее раздражала. — И-инк? Ты т-тут? — Дрогнул знакомый басистый голос. Он чересчур лагал, был полон слёз и чересчур печален, тяжек. Это окончательно добило неопределённость художника, так что, не удосужившись сказать хоть что-либо, он преодолел расстояние между ними и крепко стиснул в своих объятиях — это было именно то, в чём они оба нуждались.

***

— С кем ты разговариваешь? — Заинтересованным голосом задал вопрос Чернильница, в пару мгновений оказавшись за спиной Эррора и с явным любопытством заглядывая через его плечо. Чернокостный кротко вздрогнул, но после, шикнув, в полуоборота развернулся к другу. — С голосами. Тебе просто несказанно повезло, что ты их не слышишь, они очень доставучие. — В своей привычной манере ответил Ошибка после того случая. Он стал более нервным, хмурым и молчаливым, но главное, что сразу же заметил сам создатель — он больше не плакал, так как считал это слабостью. В некоторой степени это огорчило Чернильного, ведь за время их знакомства он привык его успокаивать или заботиться. — Ты слышишь кого-то? — Новая волна заинтересованности и радости нахлынула на Инка, отчего в порыве эмоций поставил свои руки на плечи друга. Никакой реакции это особо не вызвало, лишь уставшую ухмылку. — Тут настолько тихо, что невольно начинаешь сходить с ума. -С неким усталым смешком бросил Эррор. Просидев так ещё минуту, Ошибка тяжело выдохнул, вставая на ноги и открывая щель между мирами. — Составишь мне компанию? — Обычный вопрос, на который всегда был лишь один ответ — энергичный кивок друга и звонкий смех, после чего он хватал его руку и они пропадали в какой-либо вселенной.       Прогулки по Мультивселенной стали их обычным занятием. Обычно главной целью был поиск AU Чернокостного, что затерялась средь столь огромного количества. Именно это и взбесило его, когда он впервые смог открыть портал. Он ожидал, что существует только Антипустота и его вселенная — но нет, это было какое-то странное место, где все оказались призраками. Тогда свихнувшийся разум взял вверх над ним и стёр вселенную, что и послужило болью для художника. Так что, после того случая они решили не разрушать что-либо. Параллельно с этим Чернильница пытался показать другу, что они могут быть так же и чудесными, и для того, чтобы найти его дом не обязательно всё уничтожать.       Долгое время Эррор просто не верил словам друга, придерживаясь своего мнения. Инку, что за их немногочисленные прогулки проникся «душою» к альтернативным вселенным пытался хотя бы частично переубедить этого барана, что ни в какую не хотел что-либо принимать и упорно стоял на своём. Но всё же одна вселенная заставила его смягчить свой пыл — известный и поражающий своею красотою OuterTale. Безграничные пейзажи космоса, что поражал и разум, и глаз, коснулись души Чернокостного, став единственной любимой вселенной в сердце нелюдимого Ошибки. Это было неким облегчением для художника, так что, впервые перестав беспокоиться об разрушениях, он наслаждался красотами многогранной Мультивселенной.       Иногда они искали какие-либо книги, чтобы позже сесть на мягком диване у тёплого камина — это была инициатива Инка, хоть Эррор и считал это лишним — и прочитать её, сидя друг с другом рядом и забыть о боли, что обоим принесла Антипустота. Она смогла стать их домом, но какой ценою? В любом случае, оба считали, что это сейчас не столь важно. Иногда они общались с обитателями вселенных, но, как и с идеей создания камина для уютности, инициатором был художник, что обычно очень сильно искрил дружелюбием и радостью, а второй всегда держался поодаль от монстров, не желая разговоров.

***

      Сейчас был момент, когда они называли его «вечером» — оба сидят на диване, облокотившись друг об друга и читая книгу по странице вслух. Тепло и треск камина обвевал их равномерно, так как стоял прямо напротив них, а на коленях Чернильницы покоилась миска с печеньем. Дабы хоть как-то снизить яркость Антипустоты вокруг них со всех стороны свисали синие нити, навевая желанную тень и цвет морской волны, что был более приятен для глаз. Многие элементы одежды Инка, в которой он ходил на протяжении всего дня, сейчас были на другом конце дивана. На нём осталась бежевая майка и коричневые шорты, иначе можно было бы точно упариться. Эррор особо не беспокоился на свой внешний вид — только снял чёрно-синюю куртку, оставшись в красной футболке, и надел очки в красной оправе, без которых прочитать хоть одно слово просто было невозможно.       Оба сейчас были более расслабленные и спокойными, и если Ошибка просто уставал за день и хотел отдохнуть, то Инк просто не мог ничего с этим поделать — как бы он не желал, а краски не могли держаться больше суток. Сейчас Ошибка читал свою страницу, и, если память Чернильнице не изменяет, то это был какой-то детектив, так что басистый голос с дымкою таинственностью сюда шёл куда лучше, нежели его звонкий и высокий, что лишь портил атмосферу. Да в принципе ни к одной книге его голос никогда не подходил, отчего художник чувствовал себя неловко, но второй всегда успокаивал тем, что ему всё равно, и пусть он продолжает читать. — Алло, алло, приём, база вызывает Инка. Ты тут? — За своими мыслями Чернильный и не заметил, как подошла его очередь читать и что уже на протяжении пяти минут его пытались вернуть в этот мир. Он лишь виновато улыбнулся. — Да-да, извини, я просто задумался… Ох, где мне читать? — Увидя строчку, указанную Чернокостным, он уже было начал, но голос неприятно задрожал. Он сглотнул. — Хэй, Эррор… — Отложив книгу в сторону и громко выдохнув, подал голос творец, посмотрев на друга. — М? — кротко ответил Эррор, не отрывая взора от пламени в камине и пережёвывая печенье. Как бы он не упирался, но хранитель знал, что тому по душе была идея с камином, отчего у него появилась лёгкая улыбка. — Что, если произойдёт что-то такое, что с корнем закопает нашу дружбу? То есть, если так задуматься, то может случиться что угодно. Это… Пугает, я думаю? Что, если я что-то сделаю не так? Или ты сделаешь что-то не так? И… Чёрт, я даже не могу это объяснить словами, это слишком сложно! — чуть не шёпотом то тараторил, то замедлялся скелет с чернильным пятном на скуле. Руки иногда сжимались в кулаки, голос дрожал, а в уголках глазниц собрались мелкие капельки слёз. — Гм. — Снова отозвался Ошибка, пододвинувшись к спинке дивана и опустив череп, будто раздумывая о чём-то и изредка поправляя скотч, держащий очки на его черепушке. Выглядел он так, будто собирался что-то сказать, и даже открыл рот, но, через секунду, мотнул головой и просто поднял взгляд хмурых глаз на друга. — Наверное, я… — Но ему не дали больше ничего сказать, так как на него шикнули и фалангами больших пальцев стёрли слёзы. — Всё в порядке, видишь? А теперь будь добр продолжить читать, радужная задница. — После этого Чёрнокостный слегка усмехнулся и, прыснув в кулак, вернулся в изначальное положение, взяв очередное печенье. Сам же Инк не то смутился, не то удивился новому прозвищу, но всё же, подумав, что оно звучит забавно, он слегка улыбнулся и продолжил читать.

***

      Как обычно Антипустота была очень тихой. Инк, сидевший на полу и рассматривающий белыми зрачками цветные пятна на полу, ждал когда снова прольются краски. Он уже не в первый раз корил себя за то, что забывал сделать колбочки, чтобы собирать краски, так что он раздумывал о том, чтобы использовать свой шарф как некий лист для записей. Но сейчас было не до этого. Он не знал, какой час сидит и ждёт этого, это всегда было непредсказуемо — то могло случится и за минуты после его прихода, то расстягивалось на долгие часы. Так что почти всё своё свободное время он просто ждал, в отличии от Эррора, что предпочитал отдавать чуть ли не всё время сну. Однако, сегодня как никогда это задерживалось. — Инк? Это ты? Чёрт, где эти очки, когда они так нужны? — Слишком знакомый голос. Если бы он сейчас был под действием красок, то он бы испытал страх за раскрытие его главной тайны. Он повернулся на звук сонного голоса, принадлежащего такому же скелету, что пытался надеть очки и рассмотреть друга, хоть в этом и не было толку — никого кроме них двоих тут больше не было. — Ох, чёрт, я тебя обыскался. — Вторил он уже более радостно, направляясь к нему, запыхиваясь и улыбаясь. Чернильный же сидел так же неподвижно, смотря как-то безразлично и отстранёно. И лишь подойдя вплотную, улыбка Чернокостного стёрлась с его лица, а сам он насторожился. — Инк? — Жёлто-синий глаз с чёрным зрачком в виде маленькой точки и белый зрачок смотрели сквозь толщу линз на белые, опустошённые и мёртвые глаза его друга. Тишина была как никогда глубокой и удручающей. Было слышно биение души Эррора. — Что случилось? — Немного неуверенно спросил Ошибка. Он привык к тому, что ответ от Чернильницы можно было ожидать в любом случае, даже если ты его не задавал вслух. Но он молчал. — Что произошло? Отвечай! — Уже более упёрто и раздражённо вскрикнул «Разрушитель», ожидая хоть какую-то реакцию со стороны скелета. — Я ничего не чувствую. — Не подумав, ответил Чернильный, о чём пожалел где-то в чертогах своего разума. Глазницы Чернокостного сильно расширились, а зрачки сузились. Было слышно, как он сглотнул и сделал шаг назад. — Что? Что это значит? — Эррор не знал, а если и знал, то не хотел верить в это. Просто хотел зажмуриться, открыть глаза и проснутся от того, что эта радостная личность снова будит его, чтобы увлечь в какое-то приключение. — Ты же не… Нет, это не может быть правдой! Стой… — То ли говоря другу, то ли себе, он сделал шаг вперёд. Следующий шаг был неожидан для обоих — он выбросил руку вперёд, пустив свои нити на художника с целью схватить его душу. К огромному переживанию очкастого, те прошли его насквозь, будто он был пустым местом. — У тебя нет души… Ты знал об этом, не так ли? — В ответ лишь кивок. Помрачневший вид Ошибки сменился на агрессивный. Дикая обида и ярость снова взяли вверх над ним, из-за чего он сорвался с места, начав атаковать, чтобы убить Инка. — Жалкий лгун! — Чернильница отскочил от того места, где он был буквально секунду назад — красные кости с громким треском вошли в «пол» Антипустоты. Он поднял защитную стену от новой атаки костей, избегая попадания в нитей, которые потихоньку оплетали их поле боя. Он только защищался. Это только сильней выводило Чёрнокостного, из-за чего новый залп костей одарил его «врага». Снова уворот.

Почему так больно? Он же не может чувствовать.

— Ты просто пустышка! Ничто большее, чем фальшивка! Лицемер, не стоящий и гроша! — Из всех сил выкрикивал Эррор, уж слишком сильно его сжимала обида. Слёзы неприятно жгли глазницы, но он не смел плакать. Не сейчас. Снова атака костей. Увернулся. Ещё одна. Задело его правую руку. Но… Неожиданно он пропал из поля зрения, просто… растворившись в чернилах, разлитых на полу?

Почему он хотел плакать? У него же нет души.

— Что? — Только и успел пробурчать очкастый, но за спиною послышался булькающий звук, а после и звук отходящих шагов. Не стоило гадать, кто это был. Оскалившись, он резко развернулся, накидывая на него сразу три атаки. У Чернильного не должно было быть шансов, но в следующую секунду в его руках появилась огромная кисть, которой он прикрылся, как своеобразным щитом. — Я ненавижу тебя! — Громче чем когда-либо выкрикнул Эррор, со всею злостью создав пару-тройку гастер-бластеров, что зарядили по художнику.

Это было самым больным ударом по душе Инка, которой и так не существовало

      Он не успел увернуться от лазеров, отчего его отбросило на парочку метров точно. Он грузно упал своею тушкой на «пол», шипя от боли и вытирая слёзы, что не переставали течь из глазниц. Он ослабил чуткость, отчего не заметил, как десятки, нет, сотни нитей пронзили каждую его косточку, оплетая и жёстко стягивая, сжимая и не выпуская из путов. Слишком поздно. Чернильница пытался отдышаться, но выходило это, мягко говоря, хреново. Он зажмурил глаза, ожидая своей смерти, но услышал лишь приближающиеся шаги в розовых тапочках. — Посмотри на меня, Инк… — Тихо, со слезливостью проговорил столь убивающий голос, отчего он не смог не открыть глаз. Лицо Ошибки было снова истерзано слезами.

Это последнее, что он увидит.

— Прощай, Радужная задница. — с некой усмешкой прошептал Чёрнокостный, закрыв глаза. За его спиной появилось с десятки бластеров и сотни костей, готовые растерзать его те…

Уже растерзали…

      Эррор со слезами на глазах следил, как чернила капали с синих нитей…

***

      Инк распахнул глазницы. В глаза неприятно ударил ярко-белый цвет, отчего он похлопал ими несколько раз перед тем, как полностью сфокусировать свой взгляд на первом, что он увидел — та большая кисть, которую он создал для своей защиты. Это он помнил как факт. А защитой от чего..? Ладно, не суть важно. Белые и всё ещё пустые зрачки отстранёно осматривали местность вокруг него. Ничего нового, всё та же белая Антипустота, всё тот же он и…       Его мысли были прерваны волною краски, что снова окатила его с ног до головы. Снова эмоции, которых ему так не хватало. Он растянулся на «полу», счастливо смотря в «потолок» и собираясь уже вскочить и пойти за Эррором… В память сразу ударили прошедшие события, что отозвались огромной болью и наступающей истерикой. В конце-концов он всё испортил, и теперь оба будут ненавидеть друг друга до конца своих дней?       Нет! Такой вариант его не устраивал! Нужно было что-то другое… Точно! Он создаст себе удобное место, будет больше проводить времени в других вселенных, станет их помощником и забудет обо всём этом, как дурной сон. Забудет Ошибку, всю боль, причинённую его другу, забудет об этой битве, а дальше всё как-нибудь само уляжется. Не так уж и сложно не пересекаться с кем-то, верно? Просто больше не показывать свою пустоту, не заводить друзей и быть хорошим хранителем.       Этого решения он и стал придерживаться, отдавшись своей «работе» полностью. Он не жалел себя ни на секунду, пытаясь со всем управиться за жутко короткий срок, чтобы потом успеть переделать много чего. От этого «собачьего» труда ему уже показалось, что он поехал головою… Ох, нет, это голоса! Но в конце-концов творец назвал их Создателями. Он полностью закопался в своей скорлупе, как только что вылупившийся птенец, который шорохается буквально от каждой пылинки.

В конце-концов он достиг своей цели — он под чистую забыл обо всём.

***

      Утро, если можно так сказать по будильнику и по всевозможным часам, которыми Хранитель АВ пытался окружить себя для лучшего ощущения времени. Он лениво разлепил свои глазницы, одарив деревянный потолок своей комнаты взглядом белого и жёлто-синего зрачков. В одном из углу этого потолка было начало ночного неба, но лень и забывчивость не давали художнику закончить начатое. Он сонно потянулся, скидывая с себя толстое и пушистое одеяло на пол, после чего сбросил свои ноги и поставил их на него, дабы холод не пробрал его обмякшее тело. Зевнув, он всё же нашёл силы в себе встать и оглядеть столь знакомую комнату — он же её и создал.       Хоть она и была мала, но обустроена очень удобно и уютно. Потолок был покрыт синей краской, дабы поверх которой наложить ночное небо. Стены были выкрашены в пастельный зелёный цвет, близкий к бирюзовому. Пол был уложен из досок кедра, отчего в комнате стоял запах хвойного леса со смолою вперемешку с чернилами, хлопком и кардамона. И если источник второго известен - всё не то что в комнате, а в доме, было испачкано чернилами и красками - то вот откуда взялся столь необычный дуэт домашнего, тёплого и простого хлопка и вёрткого, доброго и изысканного кардамона оставалось большой тайной. Вообще такое уже было - Иннокентий помнил терпкий запах горького шоколада и книг, который вечно витал где-то вблизь... Хм, тут память уже не помнит, кто это был, из-за чего он просто пожал сам себе плечами.       В комнате царил истинный беспорядок - кровать выглядела как гнездо, подушка затерялась где-то в шкафу, а одеяло было вывалено на пол из-за потери тапочек. Ложе стояло в одном из углу комнаты, рядом с которой было окно на Антипустоту, в которой были зарисовки поляны с деревьями. Над изголовьем спального места висели часы, показывающие шесть часов утра. Ровно такие же висели на стене напротив, над шкафом, в котором одежду можно было найти с тем же успехом, что иголку в стоге сена. Вся одежда была на стуле у стены с дверью, хотя некоторые элементы валялись и на полу, и на подоконнике, и на столе. Дверь была из цельной ели, необработанная, с разными завитками и позолоченной ручкой. Стол был завален всяческими листками бумаги, кистями, карандашами, где-то даже мелькали баночки разной краски. На подоконнике, возле кактуса и нескольких горшков с маками, лежал ноутбук на зарядке, на котором так же лежал графический планшет, стилус, колонки, мышка и охладитель. В одном из углов был мольберт с холстами, а в другом Бруми - кисть, прошедшая с ним большую часть его жизни.       Инк подошёл к стулу, беря вещи и осматривая на предмет наличия клякс от чернил и прочего - одежда была уже чересчур грязная, так что он кинул её в корзину для грязных вещей. Она была так же полна, как и корзина для мусора, стоящая рядом. Кинув мимолётный взгляд на шкаф, Чернильница обречённо вздохнул и взял в руки Бруми, дабы создать новую. Конечно, он мог постирать старую, так как он никуда сегодня не спешил, но по своей забывчивости в его доме не было стиральной машинки, так что ничего, кроме этого он более придумать не мог. Память немного стёрла образ его обычного вида, так что уже на середине это получалось что-то другое, но вместо того, чтобы переделать, он поддался порыву некого вдохновения, хоть он ещё и не пил краски. Схватив со стола парочку маленьких, он привнёс какие-либо детали, после чего осмотрел проделанную работу.       Чернильный не мог сказать, нравится ему проделанная работа или нет, но чётко мог сказать, что она не плоха - голубая куртка не была возрождена, так как даже для любителя тепла она слишком мешалась и замедляла его движения. Белая водолазка с высокой шеей и до самых запястий была по краям украшена бирюзовыми линиями. Рядом лежала короткая кофта из немного грубой ткани. её рукава достигали до локтей, сама она была на часть рёбер, расшитая золотыми и широкими нитями. Так же был создан комбинезон с множеством красивых складок и бирюзовыми подтяжками, сами штанины были где-то до середины щиколотки. Подле покоились тёмно-коричневые леггинсы, обхватывающие часть ступни.       Переодевшись, творец направился из комнаты и по еловой лестнице спустился на первый этаж, к дивану, где он оставил свой шарф, который он и поспешил накинуть на себя, после чего, снова потянувшись, направился в ванную. Эти утренние процедуры вошли в привычку, так что он не сразу понял, как оказался на кухне, уже умытый и в перчатках. Ну, это и к лучшему, а то бы искал их ещё полдня. Включив электрочайник, Инк взял свою кружку и ложку, после чего насыпал пару ложек растворимого кофе и, сев на твёрдый и холодный стул, стал ждать. На сонную голову пить краски было плохой идеей, ведь в этом деле важна точность, так что он ждал приготовления быстрого и не самого вкусного пойла из-за его не самого лучшее качества и небрежного приготовления.

***

      Чернильница лежал на диване в гостиной, вечно поправляя органайзер и направляя взор разноцветных зрачков на разные предметы. На шарфе не появилось новых меток, значит, сегодня был свободный день, или, как его привыкли называть другие, "выходной". Взгляд снова упал на циферблат часов - ровно девять утра. Синхронное тиканье часов слышалось повсюду в этой мёртвой тишине, и как бы это не капало на нервы, то всё же было намного лучше, чем ничего. За свою перестройку он привык к вечному труду и помощи, так что теперь он делал то, что умел делать всегда - ждал. Чего? Он не знал. В такие моменты он очень сожалел, что не умеет просто спать, как это всегда делал... Чёрт, он не помнит, кто, но, не важно.       Чернильный снова встал на ноги, подходя к телевизору и рассматривая себя - сейчас, когда он выпил красок, что с каждым разом становились по вкусу более фальшивыми и химическими - ему нравился новый образ - в нём что-то было. Более свободный и... Хм, как же сложно подобрать слово... Ох! Точно! Теперь он выглядел как бродяга, слоняющийся по огромному свету в поисках музы и ответов! Это так сильно вдохновляло художника, что руки сразу чесались что-нибудь изобразить. Единственное, что не особо вписывалось в образ - левый глаз, что сразу бросался во внимание. Мало того что глазница была не чёрной, а красной, так ещё и огромного диаметра жёлтая радужка с синим кругом поменьше и чёрной точкой-зрачком никогда не менялись, как это обожал делать правый. Да и разница в зрении тоже отличалась - если бы он закрыл правый глаз, то ничего, кроме цветных пятен он бы не увидел.

Он ведь не принадлежит ему, так ведь?

      Его мысли прервала жуткая боль - она снова пронзила все его косточки, выбивая из него вскрик. Но дальше этой реакции от него нельзя было больше ожидать - она стала его навещать каждый день, совершенно в хаотичном порядке. Стиснув зубы и пытаясь не обращать внимание на эту боль, Инк схватил Бруми и устроил "чернильный вандализм пола" - после чего пропал в этом подобии портала, собираясь по каплям чернил уже в Дудл-сфере. Белого цвета тут было несколько меньше, в основном именно ярко-жёлтый. Сложно сказать, какой из них больше бьёт по глазам, но этот был явно больше ему по душе. В отличии от Антипустоты тут в принципе не было понятия "пол", "стены", "потолок" или "гравитация", но это было создано творцом, так что ему было комфортно. Оглянувшись по сторонам, он "подплыл" к листку, который начал покрываться трещинками, синими нитями и разваливался на маленькие песчинки.       Даже не посмотрев на название, он коснулся до него, открыв таблицу с таймлайнами и сбросами, после чего перенёсся в самый последний, в котором и происходило чьё-то вмешательство, при чём негативное. Он попал в Сноудин, почувствовав, что забыл - обувь - но на это он решил закрыть глаза, так как боль была ещё неимоверно сильной. Разыскивать причину не имело смысла - где-то прозвучал звук закрывающегося портала, а на месте преступления остались знакомые синие нити, продевающие насквозь деревья и коды. Художник задумчиво покачал головою - уже где-то месяц регулярно кто-то разрушает вселенные, при чём не поверхностно, но и не до конца - это был мастер своего дела, который мог стереть код вселенной за считанные минуты. Но он этого не делал. Только высокомерно приносил немыслимую боль творцу, которая не проходила до того, пока он всё не исправлял полностью.

Лучше бы уже полностью уничтожал их

      Вздохнув, Инк снова взял Бруми в руки, приготовившись выполнить дневную норму - привести в порядок ещё одну вселенную.

***

      На несколько метров раздавались сдавленные всхлипы. Дальше - нет, ведь для того, чтобы удержать темноту в этом освещённом аду всё было пронизано синими нитями, так что и звукоизоляция была не такой уж и плохой. Где-то мелькали белые или цветные души, но намного больше - куклы. Очень много, ведь, несмотря на принесение боли врагу, шитьё оставалось его главным развлечением. Где-то под условным "потолком" виднелся гамак, в котором свернувшись калачиком, лежал Эррор. Ему то и принадлежали всхлипы. Он пытался никогда не плакать, но его же действия приносили ему злорадство и боль. Эта история достаточно запутанная, ведь Разрушитель не искал простых и лёгких путей, а спутывал нити в один узел, но начало всего этого он помнил.       Его душа стала давать слабину, находясь возле его друга Инка. Удивительно, но этот вечно-весёлый художник, у которого любопытства было больше, чем у Саенса научных книг, сумел приютится в сердце Ошибки. Даже после того, как он разрушил вселенную - пусть и не специально, не владея собою, он ведь всё равно принёс ужасную боль Чернильному - тот всё равно улыбался ему и ждал его. Даже когда тот замкнулся и стал более грубым. Долгое время это бесило самого Чернокостного, но, всё же смирившись, он лишь полностью убедился в том, что всё же любит его. Представьте, какого это -узнать, что "друг" являлся бездушным существом, которому на тебя на самом деле просто плевать? Во всяком случае так видел сам Эррор, но не суть важно.       Всё, что он мог сделать в тот момент - это уничтожить его, чтобы больше не видеть и не чувствовать боли. Какой это оказалось ошибкой он понял лишь позже, когда ярость спала с сознания, а душа завыла. Он тогда и догадаться не мог, что так просто избавиться от Радужной задницы не сможет. Нет, он никогда его не видел после того момента, но это не было так важно. Однажды утром он проснулся с нормальным зрением на левой глазнице. Тогда и вскрылась правда, когда он, с горем пополам раздобыв зеркало, вместо своего привычного глаза увидел цветастый зрачок, меняющийся каждое моргание.

Его соулмейтом стал бездушный монстр, не способный на чувства

- Ну разве не наказание? Мне предназначен судьбою этот Радужный мудак, который и не вымрет. - Тихо прошептал себе Глючный, зажмуривая глаза. Он был слишком горд для того, чтобы так быстро смириться с этим, так быстро смириться со своею неудачей. Нет, он не любит проигрывать. Так что, ему показалось, что разрушать вселенные назло художнику а потом сбегать - это весело. И в самом деле его злорадство чувствовало себя прекрасно, нанося "непоправимый" ущерб АВ а потом приходить и смотреть, в каком идеальном порядке она была. Но в то же время две вещи не давало ему потом спокойно закрывть глаза, чтобы не лить глаза - это совесть и душа.       На самом деле, после того, как он узнал, что Инк всё же жив, то ему хотелось послать всю свою гордость и просто прийти к нему, дабы прекратить боль двоих - во всяком случае он надеялся, что не только он страдает от этого - но всё же из последнего он стоял на своём. На самом деле таких упёртых баранов надо ещё поискать, и вряд ли вы найдёте хоть кого-то, кто будет лучше, чем Глюче. Он даже не стал сдвигать свою обитель подальше, в другую сторону, чтобы больше не натыкаться на Чернильницу. Он решил для себя, что если тот пожалует к нему, то убьёт его, как раньше, но каждый раз при этих словах руки непроизвольно дрожали. В любом случае, тот к нему никогда не заглядывал. И с одной стороны это радовало Эррора, но с другой это вновь приносило боль. Но, для себя он решил, что лучше никогда его больше не увидит.

Он не хотел ещё раз убеждаться, что его "заклятый враг" является ему самым дорогим монстром

***

- Мне надо найти, кто разрушает AU. - Всё таким же высоким, но безразличным голосом сказал Хранитель АВ, твёрдым шагом подходя к столу, за которым сидел его друг - Дрим. Тот был единственным, кто знал о его отсутствии души и оставался общаться с ним, даже не смотря на то, что сейчас было 7 часов утра. Хранитель позитивных эмоций сидел как раз-таки за этим столиком, неторопливо пив чай с зефиром. Но как только Инк сказал это, он подавился горячим напитком. - То есть всё это время ты не знал, кто это? Серьёзно? - Посмотрев на друга с непониманием, он отодвинул чай. Конечно тот был странным и каждый день умудрялся чем-то удивить "Диснеевскую принцессу", но вот это было уже перебором. - То есть всё это время ты знал, кто это? - Вопросом на вопрос ответил Чернильный, садясь на соседний стул. Он был буквально после ещё одной миссии по оживлению АВ после посещения этой занозы в заднице. Чернильница даже не успел принять краски из органайзера, оставленного в Сфере Набросков. - Твоя проблема вечной боли и лишней работы - Эррор Санс. Вроде как братик хотел взять его в свою команду, но тот отказался. - Пожав плечами, ответил один из Star Sans`ов, вновь кладя в рот зефирку. - Я думал, что ты знал об этом, ходя с этим. - Спустя минуту добавил Дрим, показывая пальцем на его левую глазницу. - Это как-то связано с ним? - Вопросительно выгнув бровь и зачем-то дотронувшись рукою до глазницы, частично закрывая её, вновь спросил Инк. Ярко-золотистый и тёмно-фиолетовый зрачки посмотрели с ещё большим непониманием в глаза собеседника, после чего, тяжело вздохнув, Хранитель Позитивных Эмоций сделал глоток чая. - Я не удивлюсь сейчас, если ты вдруг скажешь, что он живёт в Антипустоте бок о бок с тобою. - Обречённо бросил несчастный скелет, которому умудрилось принять "честь" стать для него другом. Но и отвернуться он не мог - хоть тот и был дремуч и забывчив, но был хорошим собеседником и сильным союзником, да и его натура всё же была близка к душе Яблочного. - Да? Оу, что же, тогда мне пора. Спасибо большое за помощь, пока. - Встав со стула и растворившись в луже чернил, из которой он и вышел, творец пропал с поля зрения.       Дрим забывчиво улыбнулся.

***

      Инк оглядел свой дом. Он только сейчас, до чего необычно и странно он выглядит в сплошном белом пространстве, в котором, оказывается, помимо него есть ещё кто-то. Он ещё не придумал, что будет делать - убивать не было его решением, так как он верил, что всё можно решить разговорами и миром. Ну, он так всегда думал, когда мел "чувства", но из-за утреннего происшествия он совсем забыл заполнить колбы краской, а идти в Дудл-Сферу и ждать вдохновения творцов было некогда - забудет, а завтра снова это повторится.       В непривычной тишине, что не прерывалась тиканьем часов, раздавался стук костей об пол да шуршание кисти. Он шёл ровно прямо, не поворачивая и не беспокоясь о неправильности пути - в случае с именем, ему казалось, что он уже знал, что делать и куда идти. Будто бы он это забыл, при чём очень тщательно забыл. Но сейчас он не мог закрыть на это глаза, ведь ему надо было что-то делать с этим Разрушителем, ведь занозы в виде шайки Найтмера ему вполне хватало. Хотя, возможно, найти чтобы разобраться было просто предлогом для самого же художника. Какое-то другое чувство толкало его идти вперёд, другое влекло его встретить кого-то забытого...       Он оказался прав - через небольшой промежуток времени Чернильница заметил огромные путы синих нитей, столь знакомых. Сколько он их видел в почти разрушенных вселенных? А может, он их видел и раньше? Этого уже точно не вспомнит. По мере приближения они были более громадными, нависая высоко над низеньким скелетом. Взглядом отыскав некий вход, он нырнул во внутрь, где был непривычный сумрак. Только в одном месте было достаточно светло - старенький каменный камин, в котором горел огонь, обгладывающий бревно за бревном. Напротив него стоял зелёненький диван, на котором явно кто-то сидел. - Эррор? - Всё таким же безразличным голосом спросил Хранитель AU, хоть некая дрожь тронула его руки. Ему было так знакомо говорить это имя, хоть это было чем-то забытым и далёким, недостижимым. Названный вздрогнул, резко вскочив и, упершись ладонями об спинку дивана, посмотрел на старого знакомого. - Инк? - Задал уже вопрос Чернокостный, не зная, что ему делать. Для своего ужаса он осознал, что в очках, в которых он сейчас сидел, чтобы читать, он ничего не видит, так что, сняв их, он окончательно понял, что ошибки быть не может - он чётко видел любимого монстра, что попал сейчас в врасплох, так как всё вокруг превратилось в одно синее пятно.       Снова повисла привычная тишина. Для Чернильного это было слишком знакомо, но его мысли были прерваны звуком рассекающегося воздуха. Он инстинктивно бросился вправо, слыша, как что-то с треском врезалось в место, где он стоял. Это навевало неслабое чувство дежавю. Он не успел даже сказать что-либо ещё, как в него опять была пущена атака, потом ещё и ещё, друг за дружкой, не желающие заканчиваться. Ему не оставалось ничего, кроме как всеми силами петлять и избегать их, надеясь на свой слух, ведь от зрения, которое предлагало в ассортименте только пятна, не было никакого толка. - Сдохни уже, Радужная задница. - Сквозь зубы пробубнил Разрушитель, но этого было достаточно, чтобы творец услышал его. Чтобы он вспомнил всё, что так старался забыть. Как и в прошлый раз, он сильно ослабил оборону, отчего его вновь отбросило на несколько десятков метров в сторону. - Эррор, давай поговорим. - сквозь звон в "ушах" и боль в костяшках крикнул Хранитель АВ Глючному, откатываясь от ещё одной атаки и вскакивая на ноги. Черкнув Бруми как огромной спичкой, он пропал в чернилах и появился за спиною Глюче, держа кисточку, как щит. Ничего не поменялось с того боя, кроме более отточенных навыков обоих.       Ответа не последовало - Чернокостный, не разворачиваясь,стянул стены из нитей, возводившиеся неделями. Вся конструкция немного пошатнулась, а после, как миллионы вёртких змей, пустились на художника, который ничего бы не смог сделать - он сам стал играть в этой ловушке. Но всё равно он пытался замедлить это, как либо отбиваясь или пытаясь приблизиться к "другу" - однако его движения с каждой секундой всё сильнее начали сковываться от путов нитей, словно он шёл сквозь топь болот. Снова та ошибка. Снова смерть.       Эррор развернулся к Инку, подойдя и внимательно заглядывая в лицо - второму не составило труда заметить, как ниточки слёз снова скатывались по этим скулам. Так знакомо. Но после Угольный исчез, телепортировавшись подальше от этого огромного узла, но чтобы он был в поле зрения. По взмаху руки вновь появились тысячи гастер-бластеров и несчитанное количество красных костей, зависших в воздухе в направлении к этой ловушке. Достаточно лишь опущения руки, и они сорвутся с места. Но он медлил, будто бы сомневаясь, стоит ли ему делать это. Всё же его решение осталось непреклонным, смотря на узел двумя красными зрачками-мишенями.

***

      Ошибка тяжело дышал, ещё какое-то время держа руки напряжёнными, и лишь после опустил их, чтобы было легче перевести дыхания. он использовал очень много магии, о чём свидетельствовали капельки испарины на черепушке, скатывающиеся по его глади и вязкой, чёрной слизью падая на пол. Он знал, что не убьёт его так, но надеялся отвязаться от него, дабы после никогда не встретиться. Показать, что не надо связываться с ним, что это плохая идея, и чтобы тот оставил его в покое, даже если Чернокостный сам этого не хотел. Он сглотнул, вытирая горячие слёзы.       Неожиданно чья-то тушка навалилась на него сзади, обнимая со спины и утыкаясь носовым отверстием в его плечо, спокойно вдыхая и выдыхая. Лицо Инка было сосредоточенным, взгляд был то ли хмур, то ли отстранён. Чужие зрачки, не принадлежащие творцу, были уставшими и пустыми. Хотя, в этом взгляде всё же Разрушитель что-то уловил, что-то, что явно не должно быть в том, у кого нет души. Сами зрачки Эррора, которые кстати тоже не были его собственностью, приняли вид бирюзового ромбов, меняющихся на знаки вопросов. Никто не смел ничего сказать или сделать. - Помнишь, я говорил, что ничего не чувствую? - тихо задал вопрос Хранитель АВ, зная, что его услышат. - Угу. - вновь кратко ответил ему его друг, поднимая взгляд на его лицо. Зрачки сменились на голубой треугольник и синий круг. - Мне кажется, я облажался с фактом отсутствия чувств. - Как можно тише прошептал Чернильница, не обращая внимания на едва заметный радужный румянец. В ответ послышался смешок, переросший в не сдерживающийся хохот. - Ну, то есть я... Эм... М... Возможно я... Точнее... Аргх... Ну, я имею ввиду... - Он снова начал мямлить и запинаться, не зная, как это описать.       Эррор недовольно цокнул языком, развернувшись лицом к Инку, внимательным и хмурым взглядом осматривая его лицо, отчего второй всё же заткнулся, не прерывая их гляделки. Тогда игру прервал сам Разрушитель, резко обняв Чернильного и припав к его устам, чем достиг его более яркого румянца. Не имея препятствий, он углубил поцелуй, пока Чернильница не перехватил инициативу на себя, сильней прижав к себе Глюче. Чувства обоих - да, именно что обоих - затрепетали, неуклюже переваливаясь и приятно озаряя всё тело светом и теплом. Поцелуй был резким, но он оставался нежным, робким и длительным, отстранившись лишь из-за недостатка воздуха. - Ты так и не научился говорить, Радужная задница. - С улыбкой, без какой-либо агрессии сказал Ошибка, на что художник глупо улыбнулся.

***

      Всё тот же дом Инка. Всё тот же беспорядок, всё та же Антипустота. Но теперь на диванчике в гостиной Чернильный сидел возле Глючного, положив свою черепушку на его плечо и слушая его мерную речь, как когда-то давно. Вместо противного тиканья часов трещал камин, обдавая их своим теплом. Аромат хвои со смолою, чернил с огнём, хлопка с кардамоном, шоколада с книгами - это всё превращало реальность в чудесную сказку. Клетчатый плед немного сползал на пол, а несколько крошек от булочек попало на него. Чернильница вновь поправил очки на своей черепушке, ведь без них он теперь не мог ничего видеть. Но он не был против этого. В конце концов, какая разница? - Хэй, хэй, когда ты уже будешь тут? Вернись с облаков. Инк? Инк! - с какой попытки Чернокостный смог достучаться до того? В любом случае, он теперь показывал пальцем на строчку, с которой должен теперь читать Хранитель АВ. - Хэй, Эррор? - Задал вопрос творец, с упорством и любопытством смотря в глаза возлюбленного. - М? - Всё же ответил Угольный через минуту, зная, что Чернильный более упорный и не отстанет. - А ты любишь меня? - Немного промурлыкав, спросил новый носитель очков, следя, как меняются зрачки в его глазах. Уж кто кто, а он знал значение каждому цвету. - Нет, придурок. - То ли в играющем, то ли в обиженном тоне буркнул тот в ответ, зная, что глаза его выдавали с потрохами. Защитник AU мягко засмеялся, поцеловав того в висок. - Я тоже тебя люблю. - Довольно ответил он, в то время как Ошибка недовольно надул щёки. - Читай дальше, радужная задница! - Пробурчав и показав ещё раз на строчку, Глючный сначала как недовольно посмотрел на второго, но после, спокойно улёгшись на его коленях, прикрыл глаза, слушая довольный и радостный голос Инка.       Оба счастливы.

***

Неловко застыла речь, Движения тут не при чём - Как бы тебя уберечь Не говоря о горе своём? Но гордость свою отодвинь - Мягка улыбка твоя. Груз ошибок с себя скинь, Прошу, прости меня. И раз вышло солнце из туч То и ты не кань во тьму. Хоть провал твой был тягуч Ты не бойся - крепко руку жму.

Всё будет хорошо, верь мне

Коль терпелив ты с нами,

Но ты не забудь, я напомню тебе:

Взгляни на мир его глазами.