***
Лизе исполняется двенадцать. Лену уже девятнадцать, и он ворует для сестры в подарок тёплую куртку цвета золота, потому что зима в тот год выдалась особенно суровой. И нет, совесть Лена за воровство не мучает. Не пойман — не вор, считает он. Да и его сестре куртка нужнее, чем магазину, в которой этих курток полно, и пропажу возместит страховка. Лиза благодарно бросается на него с объятиями и совсем тихо пищит от восторга, чтобы не дай Бог опекунша на втором этаже не услышала. А то отнимет подарок и отдаст своей дочери, швырнув младшей Снарт старую и поношенную Кейт. Кларисса называла это «честным обменом». Снарты называли это надувательством, а опекуншу Лизы лицемеркой. Лен обещает сестре забрать ее из приемной семьи при первой же возможности, хотя знал, что еще минимум два года до своего полного совершеннолетия не сможет претендовать на опеку сестры. Сестра не хочет отпускать брата из объятий, но ему нужно вернуться к своим опекунами до восхода солнца, и нельзя, чтобы его обнаружила Кларисса. Поэтому он целует сестру в макушку на прощание, помогает спрятать куртку в небольшую полость за тумбой в ее комнате и уходит так же, как вошел, через окно. Через месяц Клариссу лишают опеки над Лизой, когда в органы опеки приходит анонимная посылка с доказательствами нарушения условия содержания ребенка.***
Лизе исполняется шестнадцать, когда они с Леном отмечают вместе её день рождения, и её дебют в большом спорте, и третье место на региональном конкурсе в женском одиночном фигурном катании. Лену двадцать три и он оканчивает престижный юридический университет, стипендии с которой хватает оплатить аренду их съемной квартиры, а подработки — обеспечить их с сестрой первым необходимым. И вместо подарка сестре он готовит с ней праздничный пирог по рецепту, который ей дала подруга. Через полгода Лен решает начать политическую карьеру, а Лиза метит на международные соревнования.***
Лизе исполняется двадцать шесть, когда она становится чемпионкой мирового Грант-При по фигурному катанию в третий раз в женском одиночном катании и решает завершить спортивную карьеру, пока она на пике. Она хочет вернуться домой, к брату, по которому она успевает соскучиться за время своих разъездов по соревнованиям. Леонард рад видеть сестру и на день рождения дарит ей платиновый комплект украшений с золотым покрытием, потому что может себе это позволить как успешный бизнесмен и новый мэр Централ-Сити. Они поздравляют друг друга с победой на выборах Лена и соревнованиях Лизы, и вновь решают попробовать испечь торт, который из года в год получается у них все лучше. У них сестрой грандиозные мечты, наконец, преобразить их любимый родной город. Ибо ещё давно они решили сделать все, чтобы больше ни одному ребёнку не пришлось проходить то, что довелось пережить Снартам. По крайней мере, на территории их города. Но их мечте не суждено было сбыться. Четыре месяца спустя взрывается ускоритель частиц, на запуск которого были приглашены и Снарты.***
Сегодня Лизе исполняется двадцать восемь. Леонард лишь меланхолично наблюдает, как кружат хлопья снега за окном его кабинета в мэрии. Он глотает дорогой виски из стакана. И это первый день рождения младшей сестры, который Снарт проводит без именинницы. Он не видел сестру уже больше полугода. Лиза стала залогом мнимой безопасности Централ-Сити от набегов мета-людей. Она стала Золотой Глайдер. За спиной послышался знакомый, опостылевший и уже ненавистный звук открываемой бреши. — Что на этот раз? — без предисловий и приветствий вопрошает Снарт, оборачиваясь к Ревербу. — Какой холодный приём, — усмехается Рамон, но не спешит снимать очки, а значит, то ли собирается открыть еще одну брешь, то ли пришёл ненадолго, то ли, чтобы переместить сюда что-то или, скорее всего, кого-то. И посему нельзя упрекнуть Лена в том, что он напряжен как тетива в ожидании худшего. — Говори, что хотел. Я опять должен кого-то оправдать? Что-то достать? Или опять Уэллсу связать руки? — Снарт откладывает стакан на край стола и садится в своё кресло, кладя сцепленные в замок руки перед собой. У него нет желания терпеть общество этого преступника дольше положенного, но сделать он ему ничего не может. Франциско Рамон держит в своих руках слишком много нитей. Благодаря Ревёрбу Леонард может быть уверен, что Зум на улицах его города будет появляться как можно реже. Лиза хотела, чтобы он позаботился о городе. — Нет, нет и нет, мэр Холод. Я пришёл сюда не потому, что мне что-то нужно, — покачал пальцем в воздухе Рамон, продолжая усмехаться. — По иным причинам ты обычно не приходишь. Если у тебя ко мне ничего нет, покинь мой кабинет. Мои приемные часы уже закончились, — устало вздохнул Леонард и вновь поднял на собеседника холодный взгляд. — И не зови меня прозвищем. Я не один из твоих ряженных подчиненных. — Неужели? То, что народ Централ не знает, что их мэр — мета, не значит, что ты не один из нас Снарт, — голос Франциско звучит проникновенно и вполне серьезно, несмотря на то, что усмехаться он не прекратил. — Ты пришёл об этом поговорить? — Снарт достаёт из шкафа графин с виски и наполняет ранее отложенный стакан вновь. — Нет. Просто она очень просила тебя увидеть, — сказал Циско направляя руку в сторону Снарта. Лен не успел среагировать, прежде чем перед ним раскрылась брешь, и из неё торопливо вышагнула до боли знакомая женская фигура. — Ленни, — Лиза выглядела встрепанной, неуверенно ступая по ковру, словно не была уверена, можно ли ей. — Лиза, — Леонард встал из-за стола и поспешил обнять сестру. Он скучал по ней. Она ответила на объятие с опозданием, неуверенно обвивая его руками, но не разжимая кулаков. Она все ещё не умела контролировать силы и боялась навредить. — Все будет хорошо, — шептал Снарт сестре, гладя её по голове, как делал это с самого детства. Только тогда волосы сёстры были не золотыми и плотными, а каштановыми и пушистыми. Ускоритель сильно изменил его сестру. — Я найду способ тебя освободить. — Ленни, — как и прежде в детстве, когда они прятались от деспотичного отца на чердаке, Лиза жалась к нему, дрожа и уткнувшись лбом в плечо. Она хотела верить брату. — Время вышло, — ворвался в разум голос Рамона, и Лиза вновь исчезла в яркой голубой вспышке пространственной бреши. — Я наведаюсь к вам позже, мэр Холод. До встречи, — оборонил Реверб, отворачиваясь и исчезая в ещё одной бреши. Леонард лишь в немом отчаянии сжал кулаки опустевших рук, словно в попытке удержать оставшееся на ладонях тепло сёстры. Тепло ускользало из рук, оставляя после себя лишь холод, из-за которого воздух вокруг застыл, несмотря на подогреваемые полы и отопление, позволяя морозу рисовать ледяные узоры на окнах. От холода кололо пальцы, но Лен не мёрз. Потому что он — Холод. Его любовь к низким температурам, возникшая как память о покойном деде, сыграла с ним злую шутку в ночь взрыва ускорителя частиц. Таблетки, созданные лабораторией S.T.A.R. для лишения мета их сил, Леонард глотал на сухую, ибо запить было нечем. Недопитый виски примёрз к стеклу стакана.