***
Вопреки ожиданиям магов, их привезли совсем не в палаточный городок или прямо в окопы. Машина медленно въехала в небольшую деревеньку, в которой, после всех бомбардировок и обстрелов, осталось едва ли три целых дома. При въезде вновь проверили документы, но было видно, что проверяют их «свои» — Свердлов вполне дружелюбно разговаривал с часовым, а тот без особого интереса просматривал в это время карточки с фотографиями англичан. Подъехав к невысокому, в два этажа, домику, который, наверно, раньше занимала какая-нибудь важная персона, машина остановилась. — Приехали, — устало произнес Свердлов, потянувшись и выключив двигатель. Двое солдат, стоявших возле двери, смерив магов слегка подозрительным взглядом, пропустили их внутрь. По спине Блэка, зашедшего последним, пробежал холодок после того, как дверь за ним захлопнулась. Легонько сдавило виски. Оглядевшись, он увидел, что и его товарищи, и Свердлов чувствовали себя примерно так же. Лейтенант, улыбнувшись, объяснил: — Защита сработала. Нас теперь поисковыми чарами не засечь. — Удобно, — позволил себе расслабиться Блэк и, подхватив чемодан, пошел за лейтенантом. Показав им комнату, в которой им предстояло жить, и терпеливо подождав, когда они разложат вещи, Свердлов проводил их к командиру. Кроме самого Палеолога, в тесном подвале, где проводилось совещание, было еще двое: средних лет хмурый капитан, и, чуть моложе, лейтенант с мальчишеским лицом и очень открытой улыбкой. — Петр Палеолог, — поздоровался вышедший вперед широкоплечий мужчина с погонами майора на плечах. — Это — Владимир Горчаков и Иван Кузнецов, — капитан и лейтенант вежливо пожали руки прибывшим гостям. — Добрались без происшествий? Беседа шла на немецком языке, который все знали неплохо. Блэк чувствовал некоторое огорчение стоявшего рядом Малфоя, которому не удалось блеснуть почерпнутыми из разговорника знаниями. Повернувшись, он ободряюще ему улыбнулся, мол, еще успеется. Палеолог подошел к столу, жестом предложив всем приблизиться. Блэк с интересом рассматривал мастерски выполненную карту окрестностей — очень подробную, оттого слегка ему не понятную из-за обилия различных условных обозначений. Особое внимание привлекло несколько точек, обозначенными цифрами от одного до семи, обведенных красным. — Итак, — Палеолог кашлянул и дождавшись, когда все обратят на него внимание, продолжил. — Этими точками мы отметили возможные места, где может находиться интересующая нас база. Однако, сейчас нас интересует только это место, — он взял карандаш и стукнул по точке под номером четыре. — Это замок Лаптау и, по последним данным, именно там находится база Гриндевальда в Восточной Пруссии. — Откуда это известно? — после недолгого молчания поинтересовался Малфой. — Неделю назад на нашу сторону перешел один из его помощников — Виктор фон Кернштайн, — при этих словах Блэк удивленно воззрился на Палеолога. Кернштайн был известным человеком в очень узких темномагических кругах. Его семья была родом из Австрии, но покинула родину после нескольких громких судов, произошедших еще в начале девятнадцатого века. Фон Кернштайнов обвиняли в практике некромантии, человеческих жертвоприношениях и еще многом, что попало под запрет в цивилизованной Европе еще во времена Крестовых походов. Доказать ничего не удалось, но репутация семейства оказалась безнадежно испорчена. Переехав в Пруссию, они занимались изучением магии, и то ли действительно никаких оснований для тех обвинений не было, то ли осторожные австрияки решили оставить самые опасные изыскания, но больше их никто не трогал. Виктор, к примеру, работал в области запрещенных артефактов — не создания, а обезвреживания. Ходили слухи, что он так же проводил какие-то эксперименты над оборотнями и вампирами, но никаких доказательств вновь не обнаружили и от него отстали. — Значит, он все же в чем-то был замешан, — буркнул Грюм, тоже знавший историю этого рода. — А все невинной овечкой прикидывался, — он упер кулак в карту. — Можно ли ему верить? — У нас есть методы, которые позволяют отличить правду ото лжи, — растянул губы в холодной улыбке, от которой как-то сразу всем стало не по себе, Кузнецов. — М-м. Империус, Круциатус, Веритасерум — смыть, повторить? — на силу улыбнулся Малфой, который не очень любил насилие. — Иногда приходится использовать и такие методы, — пожал плечами лейтенант. — На войне как на войне. — А потом их, пускающих слюни, в Мунго или другие подобные места отправляют. — Мы здесь собрались не для обсуждения методики ведения допросов, — оборвал начавшуюся дискуссию Палеолог. — Данные его были проверены и они правдивы. Лаптау — именно то место, которое нам нужно. Так же нам известно, что Гриндевальда там нет. Эти слова были встречены вздохом облегчения со стороны англичан. Что ни говори, а Гриндевальд создал вокруг себя ореол непобедимого, беспринципного, бесчеловечного существа, мага, с которым практически невозможно бороться. Все они, прибывшие из Англии, понимали, что не ровня такому монстру. Как бы никичились древними знаниями Малфой и Блэк, как бы ни пыжился действительно отличный маг Грюм — всего этого для победы над Гриндевальдом было недостаточно. Поэтому эта новость подняла им настроение. Ненадолго. — А кто там тогда? — спросил Уизли, обменявшись веселым взглядом с Радамантом. — Фон Драк, — когда Палеолог произнес эти слова, температура в комнате упала на несколько градусов. Если и была в Европе фамилия, окутанная большими слухами и домыслами, то более мрачной славы за собой не несла ни одна из них. Самая темная магия, которая была придумана и освоена за тысячелетия, использовалась семьей фон Драк так же свободно, как обычным магом — заклинание света. В любом месте, где надолго обосновывался бы член этой фамилии, начинала литься кровь. Их ненавидели и боялись. Их обвиняли во всех бедах, что обрушились на человечество — от Юстинановой чумы и появления дементоров, до Черной смерти. Их действительно боялись. Им было плевать. Но все их могущество было утеряно после того, как глава семейства, чье имя затерялось в тумане истории, влез в интриги ордена Тамплиеров. Замок фон Драков взяли штурмом, всех взрослых магов убили, но кое-кто из младших уцелел и сохранил часть знаний. Со временем ажиотаж вокруг этой фамилии немного угас, было несколько фон Драков, которые принесли пользу и магическому, и человеческому миру, а Август фон Драк даже был одно время директором Дурмстранга. Но про того, о ком говорил Палеолог, ничего хорошего сказать было нельзя. Генрих фон Драк, последний из известных фон Драков, был фигурой одиозной — мечтая вернуть величие семьи, он залез втакие дебри, в которые не полезет ни один нормальный человек. Его преследовали, отчего ему приходилось бежать из страны в страну, и, когда он затерялся где-то в голландских колониях, все вздохнули спокойно. А теперь, получается, он вновь вылез на свет. — Мерзавцы тянутся к мерзавцам, — мрачно произнес Блэк, опустив голову и уперев взгляд в карту. — Поэтому к подготовке надо отнестись со всей серьезностью. Генрих опасный противник. Может быть не слишком силен в бою, но зная его увлечения… — Палеолог дернул плечом, поежившись. -…Я бы не стал его недооценивать. — Переоценивать тоже не стоит, — Горчаков, напротив, был поразительно спокоен. — Кернштайн нам довольно много рассказал, и из сказанного им можно сделать вывод, что фон Драка Гриндевальд просто сдал. Разрешите? — он бросил быстрый взгляд на Палеолога и дождавшись кивка, продолжил. — Протоколы допроса я вам предоставлю, — он посмотрел на Блэка и Малфоя. — Но ситуация на данный момент такова — сколько-нибудь крупных сил в замке нет. Рота охраны из эсэсов, не более. Что касается магии — то тут все сложнее. Замок закрыт от сканирования и поисковых чар, но наш новый друг все объяснил, поэтому проникнуть туда труда не составит. Тем не менее, мы точно не знаем, что именно может нам противопоставить фон Драк и те, кто с ним. Как минимум пять магов там точно есть, но ни имен, ни их силы мы не знаем. Предлагаю сразу подготовиться к самому худшему варианту. — Мы какими силами располагаем? — с напряжением в голосе спросил Блэк. — У нас есть некоторое количество боевых артефактов… — он покосился на довольно улыбнувшегося при этих словах Грюма. — Ну и сами можем за себя постоять. — Из магов — только здесь присутствующие. От усиления войсками было решено отказаться — нарушение статуса, раз, — Палеолог загнул один палец. — И напрасные жертвы, два. — Тогда, я думаю, следует перейти к планированию операции? — вздохнул Блэк, понимая, что сегодня поспать не удастся. — Да, — Палеолог поставил на стол чемодан и достал оттуда несколько папок. — Здесь подробные планы замка — в человеческом мире он давно разрушен, но это только видимость. Маги раскрыли папки и вытащили из них одинаковые, магическим способом размноженные листы пергамента. Это была вершина чертежного искусства. Все отметки были оставлены на итальянском, что, однако, не особо им мешало — от них требовался не перевод, а понимание где и что расположено. А уж как оно называется — не важно. Палеолог, достав палочку, сделал несколько сложных пассов, перенеся изображение с первого листа на стену — линии, обозначавшие контуры замка вспыхнули ярким оранжевым цветом. — Итак, внутренний двор… — начал он, указывая рукой на пространство за воротами.***
Потрепанный военной жизнью грузовик ехал по раздолбанной грунтовой дороге. Из-под колес летела грязь, двигатель ревел на пределе мощности, но водителю, казалось, было абсолютно все равно. Сидевшие в кузове маги, держась, кто за что мог, подпрыгивали при заезде на каждую колдобину, больно ударяясь задницами о деревянные скамейки, когда гравитация делала свое черное дело. — Ох, да когда эта тряска закончится? — произнес в пустоту Эдмон, пытаясь удержать на коленях тяжелую и неудобную винтовку, которую ему всучили прямо перед отправкой, чтобы, если что, ни у кого не возникло вопросов. Их переодели в солдатскую форму, выдали документы и оружие. Объяснили это конспирацией — появление восьми офицеров в одном месте, причем половина из которых — британцы — могло бы вызвать много вопросов, а уверенности в том, что их противник не ведет разведку ни у кого не было. А вот отделение бойцов — другое дело. Офицером оставался только Палеолог, сменивший майорские погоны на лейтенантские. — Да ладно тебе, — махнул рукой Септимус, любовно поглаживая «мосинку». Ему показали, как ей пользоваться и тот все свободное время, которое у них осталось после обсуждения плана, проводил на окраине деревни, тратя боеприпасы на стрельбу по развешанным на деревьях мишеням. Радовался он при этом как ребенок, так что на него даже злиться не получалось, пускай пару раз он едва не попал в Грюма, решившего прогуляться по округе. — Зато будет, что детям рассказать, — добавил он, глянув насосредоточенного Радаманта, уже успевшего принять несколько долгоиграющих зелий, повышавших его реакцию и болевой порог. — Это точно, — согласился Грюм, раскручивая палочку между пальцамина манер пропеллера. — Аластору понравится, — на лице его проступила ласковая улыбка, которая подходила ему примерно так же, как рыбе — зонтик. — У вас уже дети есть? — спросил Горчаков, сидевший напротив. — Конечно, — кивнул Грюм. — Ну, кроме этого оболтуса, — он ткнул пальцем в Септимуса. — Я еще молодой, еще не нагулялся, — вызвав общий смех, ответит тот. — А у тебя? — Дочь, — ответил Владимир, потом указал на спящего Кузнецова, который, казалось, вовсе не замечал тряски. — У него два сына, башковитые пацаны. — А у тебя? — Уизли посмотрел на Свердлова, чье имя — Вилен — он так и не смог научиться выговаривать. Тот посмотрел на него долгим, холодным взглядом и, чуть вздрогнув, когда до его плеча дотронулся Владимир, отвел глаза. Уизли, поняв, что спросил что-то не то, смущенно промямлил извинения и замолчал. Непринужденная атмосфера испарилась. Долгое время ехали в тишине, сопровождаемой только шумом двигателя да скрипом трансмиссии. — Как вам вообще впечатления? — разорвал, ставшее уже совсем тягостным, молчание Горчаков. — Ну, это интересный опыт, — осторожно произнес Малфой. — У нас, в Англии, мы с миром маглов… ну, простых людей, — заметив непонимание, отразившееся на лицах русских, пояснил он. — Не контактируем практически. — Мы тоже, — пожал плечами Свердлов, все еще хмурый. — Но иногда приходится. — И как часто? Вы же не простые обыватели, это сразу видно, — поинтересовался Эдмон, и даже Блэк, столько раз сталкивавшийся с ним по работе, не мог понять — действительно Малфою интересно или он так тонко играет роль. — Я служил в магической милиции, — Горчаков говорил медленно, тщательно подбирая слова. — В основном разбирали нарушения Статута. — А его разве у вас не отменили? — Он не действовал с февраля по октябрь семнадцатого, если ты об этом. Но его восстановили едва скинули «временных». — Похоже на авроров, — качнул головой Уизли. — Сложно наверно? У вас такая большая страна… — Аппарация творит чудеса, — улыбнулся Горчаков, расслабляясь. — Больше проблем доставляли… — он покосился на Свердлова, который предупреждающе поднес палец к губам, призывая к молчанию. — …Деклассированные элементы, скажем так. Несознательные товарищи, которым приходилось объяснять новое положение дел. — Понятно, — Блэк ткнул локтем порывавшегося засыпать их собеседника ворохом вопросов Малфоя — бог его знает, какие могут быть неприятности у этого мага, если он разболтает что-то не то. — А остальные? Тоже милиция? — Нет, — покачал головой Свердлов. — Я вообще отношения к магическим силам правопорядка не имел, Ваня, — он указал на спящего Кузнецова. — Тоже. Только Петр Андреич у нас из военных вышел. — Палеолог? Ну, по нему видно, — кивнул Малфой. — Только вот странная у него фамилия… — Старый род, греческий. Лучше у него спрашивайте, нехорошо за спиной болтать. Стук в борт прервал их беседу. — Ну, вот и приехали. Дальше пешочком, за линию фронта, — Свердлов, сидевший ближе всех к краю, откинул бортик и легко спрыгнул вниз, придержав пилотку рукой. Маги, чертыхаясь, вылезли из кузова. После долгой дороги ноги и спины стали будто бы деревянными и ныли, стоило только сделать несколько шагов. Оружие оставили — все равно никто, кроме Свердлова, им пользоваться не умел. У Уизли винтовку пришлось отбирать под клятвенные заверения, что после операции он сможет ее забрать с собой — такого добра в Красной Армии было навалом и потерю одной никто не заметит. Тот сдался, аккуратно замотал ее в плащ-палатку, выданную ему со всем остальным солдатским скарбом исключительно для поддержания легенды, и положил под скамейку. Грюм, тем временем, начал вытаскивать из чемодана артефакты, что привез еще из дома. Блэк и сонно зевавший Кузнецов с умилением смотрели на то, как Радамант выкладывает на растянутый кусок брезента различные кольца, браслеты и прочую аляповато выглядевшую бижутерию, тускло светившуюся в предутреннем мраке. — Выглядеть мы будем откровенно по-дурацки, — произнес Свердлов, присев возле Грюма. — Старинные вещи, что поделать? — вздохнул тот. — Любили предки красоту. — Это точно мужское? — дождавшись разрешающего кивка, Вилен взял в руки изящный серебряный браслет с усыпанным зелеными камнями, слишком крупными, чтобы поверить в то, что это настоящие изумруды. — М… — Грюм, осмотрев предмет, покачал головой. — Нет. Но щитовые чары на него наложены отличные. Я проверял. — Магический щит? — Грюм кивнул. — А от физического воздействия? — Чур не смеяться, — Радамант указал рукой на подвеску, мгновенно напомнившую всем присутствующим замечательный роман Дюма. — Я не виноват в том, что мне дали мало времени. — Хорошо, что тут нет колдографа «Пророка», — с трудом сдерживая смех произнес Блэк, когда все разобрали артефакты. — Иначе наши жены бы уже готовились к разводу, а ты, Септимус, мог бы и не надеяться создать традиционную семью. Вид у них был откровенно странный. Одетые в полевую форму, с перстнями на пальцах, браслетами, которые не могли скрыть рукава рубашек, с просвечивающими через расстегнутый воротник толстыми цепочками. Уизли и вовсе, под добродушный смех собравшихся, был вынужден повесить себе на уши алмазные клипсы. — Ну просто священный фиванский отряд, — отсмеявшись, сказал Палеолог, поправляя тонкой работы бронзовый обруч, стиснувший голову стоило его только надеть. — У меня вопрос — почему все это преимущественно женское? — А это к артефакторам претензии. Ну и не все… — слегка смущенно ответил Грюм. — И вообще, главное — чтобы работало, верно? С этим было трудно не согласиться. Никто не знал, какую магию может использовать против них фон Драк. Некромантия — это не только поднятие трупов из могил, это очень опасное и, если попадает в руки человека разумного и совестливого, полезное искусство. Магические ловушки тоже должны были быть, но не слишком много — высокая концентрация магии в одном месте могла привести к их, в лучшем случае, взаимной нейтрализации, а в худшем — к обычному взрыву. Приготовленные зелья — тут пришлось положиться на умения русских — рассовали по карманам. Обычный набор, не менявшийся со времен Римской Империи: стимулирующее, обезболивающее, кроветворное. Более специфичные препараты — долгого действия — приняли заранее. Еще раз проверив и перепроверив все, маги, переглянувшись, направились в сторону леса, где, согласно карте, и располагался Лаптау. Шли в полном молчании, сопровождаемые лишь гулом ветра в вышине, хрустом сухих веток под ногами, да громом где-то вдалеке. Блэк, идя сразу за Палеологом, радовался тому, что сейчас весна, а не середина лета — тогда продираться сквозь кусты и траву было бы очень неприятно. И без того деревья росли очень близко друг к другу, переплетаясь стволами самым странным образом. Без магии здесь точно не обошлось — корни под их ногами будто бы пытались их задержать, а пару раз Поллукс видел, как та или иная ветвь меняла свое положение, преграждая им путь. Но никто, кроме него, на это не обращал внимание, а когда он все же решил нарушить молчание и шепотом спросил у идущего позади него Кузнецова, видит ли он то же самое, то получил в ответ только напряженный кивок. Значит все было в порядке. Потихоньку лес перед ними начал редеть, и они остановились перед тропинкой, едва различимой под ковром прошлогодней листвы. Палеолог, не двигаясь с места, вытащил из кармана маленький мешочек и высыпал из него на ладонь несколько серых горошин. Сделав остальным знак отойти назад, он растер одну из них между пальцами и бросил получившееся крошево на землю. Тропинка мгновенно вспыхнула болотно-зеленым светом, листья, укрывавшие ее, истаяли, как кусочек льда на горячей сковороде. Петр с мрачной улыбкой кивнул, глядя на то, как медленно меркнет свет, как с неба начали падать яркие разноцветные листья, вновь засыпая тропу, хотя ветви были полностью голые. — Дорога без возврата, — прошептал Блэк на ухо Уизли, в глазах которого читалось недоумение. — Стоит ступить и… — сделанный им жест красочно описал, что случится с бедолагой, которому не повезет пройтись по этой тропинке. — Сильная магия, — произнес Горчаков, качая головой. — Что делать, Петр? — В обход пойдем, — пожал плечами тот, убрав мешочек обратно и доставая из нагрудного кармана тонкую серебристую пятиугольную пластинку, по краям которой были начертаны символы, чем-то похожие на древнегреческие буквы. Проведя по ней пальцем, он положил ее на ладонь и прищурился — на ней начали проступать тонкие, едва видимые синие линии. Повертевшись на месте, Палеолог еще раз коснулся артефакта, гася образовавшийся узор. — Идите за мной, след в след, — сказал он, обходя начало тропы и, бросая каждые пару шагов взгляд на пластинку, повел их вперед. Чем дальше, тем чаще приходилось останавливаться и ждать, когда Палеолог поколдует над артефактом, чтобы определить, куда можно ступать, а куда нет. Блэк примерно знал, что это за прибор, но не мог понять, откуда он взялся у этого русского. Более продвинутая версия так называемой «нити Ариадны» (о, как любили маги средних веков щегольнуть красивым названием, взятым из людских мифов), позволявшая определять безопасную дорогу, была штукой редкой и очень дорогой. Настолько дорогой, что позволить ее себе не могли даже некоторые государства, чего уж говорить про простые семьи. Даже не было известно, делают ли их еще или секрет безнадежно затерялся в веках. Наконец-то лес закончился и перед уставшими от трудного, напряженного пути магами предстало… пустое место. Блэк против воли отвел взгляд — почему-то хотелось смотреть куда угодно, кроме как на большую поляну, образовавшую круг — даже деревья выстроились ровно, как по нитке. Остальные чувствовали себя примерно так же, что не могло быть совпадением. Грюм, хмыкнув, снял со спины рюкзак, в который убрали те вещи, которые нельзя было носить на себе, и достал оттуда обычный с виду шар, который используют для гаданий как шарлатаны всех мастей, так и честные прорицатели. — Закройте глаза и готовьтесь к бою, — произнес Радамант, опуская шар на землю. — Стоит мне снять защиту и они сразу все поймут. — Понятно, — кивнул Палеолог и обвел остальных взглядом. — Все готовы? Ответом ему послужили сосредоточенные кивки людей, уже державших наготове палочки. Хлопнув по плечу Грюма, он закрыл глаза ладонью, так же поступили и все остальные. Хлопок, порыв холодного ветра обжег лица и, будто бы из ниоткуда, на поляне возник мрачный, полуразрушенный замок, глядевший на них темными провалами узких окон донжона. Лаптау был куда меньше, чем представлял себе Поллукс, но все равно производил впечатление. Отталкивающее впечатление. Маглы бы решили, что тут должен обитать какой-нибудь вампир или сказочный темный маг. Почти так оно и было — не нужно обладать какой-то сверхчувствительностью, чтобы чуять липкую, черную, без единого цветного пятнышка, ауру этого места. Малфой, замерший за его левым плечом, поёжился, да и остальные чувствовали себя не многим лучше. — Что они тут творили? — просипел Кузнецов, расстегивая ворот рубахи, начавший душить его. — Сам подумай, если тут Генрих, — Палеолог вытащил из кармашка на поясе маленький флакон и осушил его единым глотком. — То явно не полезные свойства манной каши для подрастающего поколения изучали. — Скорее уж из щенков ньюфаундленда пытались Цербера вырастить, — улыбнулся Уизли, слегка разряжая обстановку и одновременно колдуя антиаппарационный барьер, накрыв метров двести вокруг группы. — Странно, что нас еще не атакуют, — Блэк внимательно смотрел на стены замка, пытаясь найти хоть какой-то признак того, что там кто-то есть. — Может, Кернштайн наврал? — Все равно проверить надо, — пожал плечами Палеолог, которого тоже нервировала мертвая — как бы это не звучало близ логова некроманта — тишина вокруг. — Грюм, Свердлов — вы у нас на острие, вперед. Дважды повторять не пришлось. Маги, мягко ступая, скользнули к воротам замка. Палеолог напряженно смотрел им вслед, но ничего страшного не случилось — скрипнули давно не смазанные петли и ветхие створки открылись, будто бы так и надо. Свердлов сделал знак рукой, показывая, что все чисто, Грюм же медленно плел чары поиска — смысла в секретности уже не было никакого. Но они ничего не дали — ни одной живой души в замке не было. Палеолог, услышав слова Грюма, произнес несколько коротких слов, смысла которых англичане не поняли, но судя по тону, каким они были сказаны, это были какие-то ругательства. Блэк прошелся по двору, прислушался — тишина. Ни звука. Что-то щелкнуло у него в голове и он, в ужасе обернувшись на остальных, вскинул палочку. — Vidamors! — «обнаружение мертвого», то, что и надо было колдовать в первую очередь, зная, с кем предстоит столкнуться. — Осторожно! — крикнул он, указывая рукой на тень за спиной у Грюма. Тот обернулся как раз вовремя, чтобы послать в уже занесшего руку для удара мертвеца взрывающее заклинание — первое, что пришло ему в голову. Взрыв отбросил его назад, но чары Малфоя смягчили падение. Скрытые невидимостью мертвецы — несколько десятков — обступили их плотным кольцом. Просто тупые куклы, в руках кукловода, они были опасны скорее тем, что на них действовало очень ограниченное число чар. Палеолог взмахнул палочкой, изобразив в воздухе подобие косого креста, Кузнецов сотворил щит и на двор обрушился огненный дождь. — А Виктор не обманул, — слегка нервно рассмеялся Свердлов, припав на одно колено, наблюдая, как медленно сгорают поднятые злой волей мертвые. — Не обманул, да, — согласился Горчаков, сделав шаг за пределы щита. Он хотел сказать что-то еще, но какая-то сила рванула его вперед и бросила в стену. Мужчина медленно сполз вниз, оставив на стене кровавый след, дернулся в последний раз и затих, глядя пустым взглядом на замерших магов. Черная фигура, двигавшаяся с такой скоростью, что казалась смазанной, рванулась в сторону, избегая брошенных в нее заклинаний с поразительной ловкостью. «Вампир», — промелькнуло в мозгу Блэка. — Это вампир! — крикнул он, ударяя Грюма в плечо. — Притормозите эту тварь, — произнес Свердлов, вскидывая винтовку. Блэк вскинул палочку и из нее рванулся поток огня, преградив путь вампиру. Малфой короткими взмахами посылал в замешкавшегося врага одно парализующее за другим. Движения монстра замедлились, стали плавнее и различимее. Грохот выстрела оглушил Блэка, едва не выронившего палочку от неожиданности — пуля пробила грудную клетку вампира и тот, пошатнувшись, рухнул на землю, осыпавшись пеплом. — Володя… — прошептал Кузнецов, порываясь подойти к мертвому другу, но Палеолог схватил его за плечо, не давая ему покинуть пределов щита. — Не двигайся! — крикнул он ему на ухо. — Приди в себя! Скрип дверей резанул слух — из замка начали выходить новые мертвецы. Полусгнившие фигуры в каких-то лохмотьях начали заполнять внутренний двор. Петр вновь обрушил огненный дождь, но нежить все продолжала появляться, а силы мага были не бесконечны. Один из мертвецов прорвался к самому кругу, протягивая обугленную руку вперед, пытаясь схватить кого-нибудь из магов, убить, разорвать, но был отброшен заклинанием. Блэк и Малфой прикрывали Палеолога, державшегося на одном лишь упрямстве. Свердлов некоторое время вел огонь из винтовки, одним выстрелом пробивая несколько трупов за раз, после чего те мгновенно осыпались жирным пеплом, но скоро у него закончились патроны и он был вынужден взять в руки палочку. Грюм вытащил из мешка маленькую пирамиду и опустился перед ней на колени. — Дайте мне минуту! — рыкнул он, закрывая глаза. Блэку было не до того, чтобы рассматривать артефакт, который выудил из своей бездонной сумки Радамант. Все его внимание было сосредоточено на том, чтобы не пустить мертвецов внутрь круга. Он кожей чувствовал идущий от них могильный холод, несмотря на ревущее пламя, которое все еще держал Петр. Смесь запаха разложения и горелой плоти выворачивала нутро, из-за усталости движения стали все менее и менее четкими. Блэк вновь произнес магическую формулу, разрывая очередное мертвое тело, поразительно долго продержавшееся под магическим огнем. Ему казалось, что прошла вечность, прежде чем Грюм не крикнул, перекрывая шум пламени: — Прах! — от пирамидки во все стороны рванулась волна чистой энергии, превращая мертвецов в кучки жирного пепла. Палеолог, вздохнув, медленно опустил задеревеневшую руку и с уважением посмотрел на Радаманта. Остальные маги, удостоверившись, что новые мертвецы из дверей крепости не выходят, позволили себе чуть-чуть расслабиться. Кузнецов озирался, ища взглядом тело мертвого друга, но древний артефакт не разбирал, какого мертвеца можно трогать, а какого — нельзя. Грюм, убрав истратившую свой ресурс пирамиду в рюкзак, сказал: — Извините, но иначе никак, — развел он руками. — Я понимаю, — бросил Иван, вытаскивая из кармана стимулирующее зелье, так же поступили и остальные. — Что это за артефакт был? — спросил немного пришедший в себя Палеолог. — «Пирамида Эхнатона», — с оттенком грусти в голосе ответил Грюм. — Как раз против различной не до конца мертвой нечисти. Ну, на самом деле к Эхнатону она никакого отношения не имеет — ее мой прадед, скажем так, нашел, — смутился он. — Жалко, что она перезаряжаться теперь будет лет сорок. — Ну, по сравнению с «Кащеевой смертью» это еще вменяемый срок, — Свердлов, перекинув винтовку через плечо, почесал затылок. — Если я верно помню, он перезаряжался триста лет? — Двести пятьдесят, — поправил его Палеолог. — Один хрен, — махнул рукой Вилен. — Какой радиус действия пирамиды? — спросил Малфой, с интересом глядя на Грюма. — Мили полторы и футов на сто в глубину, точнее не скажу. Но ее специально для зачистки фараоновых могильников использовали. — Значит, мертвецов можно больше не бояться? — Блэку было абсолютно наплевать на то, где и как прежде использовали этот артефакт, важнее было знать — не понадобится ли еще защищаться от мертвичины. — Можно не бояться, — кивнул Грюм. — Но кто-то же их призвал и прикрывал? — Этого «кого-то» я буду убивать очень долго, — произнес Кузнецов, крутя между пальцами палочку. — Надо идти дальше, — произнес Палеолог и первым вошел в черный проем дверей замка.***
В зале, в котором они оказались, едва стоило перешагнуть порог, было пусто. Пусто и темно, как в склепе. Блэк поежился — он не любил темноту и даже в свои благословенные школьные годы никогда не покидал слизеринского общежития ночью. Сжав крепче палочку, он взмахнул ею и несколько шариков света, переливаясь всеми цветами радуги, полетели вверх, к потолку. То, что они осветили, ему не понравилось. — Боже… — прошептал шедший позади него Уизли, прижимая руку ко рту. — Сколько же их тут… Весь пол — от входа и до разрушенной лестницы, ведущей некогда на второй этаж, был устлан тряпьем. Не стоило ломать голову, чтобы понять, кому принадлежали эти вещи, больше похожие на тряпки для мытья полов. Если приглядеться, то можно было увидеть прах, наполнявший рукава и штанины — серый, жирный, дурнопахнущий. — Много, — холодным, злым голосом произнес Свердлов, добавляя света — плевать на то, что их кто-то может увидеть. Хотели бы — уже напали. — И я знаю, откуда они, — добавил он, аккуратно поднимая с пола серую робу и встряхивая ее. — Из лагерей. Их много в Восточной Пруссии. — Вилен провел пальцем по нашивке с номером. — Значит, точно с эсэсами работали, суки, — Кузнецов глядел по сторонам, качая головой. — Грюм, — он повернулся к замершему на входе англичанину, не способному оторвать взгляда от мрачной картины. — Эта твоя пирамидка точно сработала? — Д-да, — кивнул он, поежившись. — Я уже говорил. — Я просто уточняю, — Владимир коснулся плеча Петра. — Куда дальше, командир? — Вниз, — Палеолог будто бы очнулся ото сна. — Видишь проход? — он указал на невысокую дверь с криво висевшей створкой двери. Кузнецов обошел его, приблизился. Замок на двери — новенькой, блестевшей свежей краской — был выломан рвущимися наружу по приказу хозяина мертвецами. Мужчина не хотел думать, держали ли в этих подземельях живых или только мертвых. Отступив на шаг, он несколько раз взмахнул палочкой, сплетая сканирующие пространство заклинания — как на поиск живых, так и мертвых. Пусто. Но это еще ни о чем не говорило — кто-то же спустил на них орду мертвецов? — Надо торопиться, — сказал Палеолог, подходя к двери. — Он или они могут сбежать. Обменявшись взглядами, маги двинулись следом за ним. Тоннель был узкий, с небольшим уклоном вниз, в нем едва могло разойтись два человека. Каменные стены были покрыты трещинами и — Блэк, державшийся за нее, с испугом отшатнулся, когда понял, что это за полосы — следами ногтей. Огонек на конце палочки Палеолога рассеивал тьму и Поллукс постарался сосредоточиться на нем, механически переставляя ноги, приноровившись к шагу идущего перед ним человека. Спуск становился все круче, и Блэку пришлось-таки хвататься за шершавый камень, чтобы не упасть. Наконец-то спуск закончился и они вышли в большой, круглый зал. Едва последний из них — Грюм — переступил порог, как проем позади них исчез. Радамант резко обернулся, стукнул кулаком, но перед ним была глухая стена. — Какого… — прошипел он, но закончить свою мысль не успел — незаметные до поры факелы начали зажигаться один за другим мертвенным, зеленым светом. — Вам не занимать смелости, — потусторонний голос раздался словно бы отовсюду, заставив магов вскинуть палочки. — Раз вы все же пришли сюда. Расположенная в центре зала чаша вспыхнула таким же, как и факелы, зеленым огнем, осветившим все вокруг. Блэк поднял голову и увидел стоящие на верхнем ярусе фигуры в черном. Шитые серебряными нитями погоны блестели в неверном свете. Стоящая в центре фигура подошла к потертой, покрытой трещинами балюстраде. — Фон Драк, — прошипел Палеолог, с трудом удержав себя от того, чтобы не кинуть в него заклинание — всего два слова, вертевшихся у него на языке с того самого момента, как они вошли сюда. — Я предлагаю тебе и твоим людям сдаться. — Сдаться? Мне? Моим… людям? — последнее слово он произнес будто бы с удивлением. В ответ на его слова четверо, стоявшие по правую и левую руку от него, сделали шаг вперед. Блэк едва сдержал рвущийся наружу крик, когда увидел обтянутые кожей черепа, в пустых глазницах которых горел алый огонь Ада. — Вы станете служить мне, как и они, — произнес фон Драк, отступая в тень. Существа спрыгнули вниз. В руках у них были палочки и, похоже, смерть совершенно не мешала им творить магию. Черные плети рванулись к замершим людям, но не достигли цели, ударившись о вовремя выставленный щит. Но это вовсе не смутило этих чудовищ — синхронный взмах палочками и вновь лучи неизвестного заклинания полетели в них. Щит со звоном лопнул, а державшего его Кузнецова отбросило назад. Грюм, не раздумывая, выступил вперед, посылая во врагов одно заклятье за другим. Огненные, морозные, снова огненные — с такой скоростью он еще никогда не колдовал. Будто бы очнувшись ото сна, к нему присоединились остальные. Но их враги не были обычными. С поразительной легкостью они избегали атак, посылая в ответ одни и те же проклятья. Блэк, пригнувшись, пропустил черный луч над собой, бросил взгляд на Ивана — тот лежал без сознания, под его головой медленно росла темная лужица крови. Умертвия колдовали без остановки, но постепенно их атаки становились все медленнее, как и их движения. Малфой, перекатом уйдя от луча, ударил по ним огненной плетью, одним из своих любимейших заклинаний, которое не раз выручало его во время дуэлей. Он смог зацепить одного из противников — одежда мгновенно вспыхнула, будто пропитанная маслом. Дьявольский огонь в глазах умертвия потух и оно осыпалась пеплом. Воодушевленный успехом товарища, Грюм рванулся вперед, поднимая палочку… Черный луч, посланный одним из этих существ, ударил его в грудь. Радамант опустил голову, коснулся рукой места, куда попало заклинание и, пошатнувшись, упал навзничь. — Грюм! — крикнул Блэк. Лед, наколдованный Палеологом, сковал второго мертвеца. Свердлов бросил взрывное заклятье и глыба разлетелась на тысячи осколков. Двое оставшихся умертвий, тем временем, прижимали к краю зала Малфоя и Уизли. Казалось, что смерть — неважно чья — подпитывает их, и движения, ставшие было замедленными, вновь ускорились. Эдмон и Септимус даже не думали как-то огрызаться — из последних сил они держали щит, дрожащий под ударами заклинаний. Мертвецы будто чуяли их слабость и уже не обращали ни на что внимание. Что и стало причиной их уничтожения — белое пламя окутало их в тот миг, когда барьер, который держали маги, окончательно рухнул. Блэк все держал и держал рвущийся из палочки поток яркого, невозможно-чистой белизны пламени, пока ему на плечо не легла рука Палеолога. — Хватит, хватит, — тихо произнес он. — Все, оставь. Блэк опустил дрожащую руку, обрывая заклинание. Оглядевшись по сторонам, он подбежал к лежащему на спине товарищу. Радамант был плох, это стало понятно, стоило Поллуксу опуститься с ним рядом на колени. Одежда в месте, куда пришлось попадание неизвестного заклинания, истлела, кожа почернела. Из раны текла темно-серая слизь, оставляя за собой ярко-красные следы. — Б-блэк… — прошептал Радмант, пытаясь сфокусировать мутный взгляд на лице Поллукса. — Я сплоховал… — Держись, держись, мы тебя вытащим, — быстро произнес Поллукс, приподнимая голову товарища. — Ты, главное, не говори, береги силы. Петр! Эдмон! Кто-нибудь! — Костлявая уже пришла, — через силу произнес Грюм. — Позаботься об Аласторе. Скажи ему, что я буду… я буду скучать. Глаза мага закатились. Блэк встряхнул его за плечи, еще и еще. Голова Грюма болталась, как у куклы. Поллукс сжал зубы — они не были друзьями, даже приятелями. Ни в школе, ни после. Но сейчас ему хотелось выть от боли, от ненависти к тому, кто убил этого совсем молодого парня. Рядом опустился на одно колено Малфой. Протянув руку, он закрыл глаза мертвеца. — Пошли, ему уже не помочь, — прошептал он, обнимая Блэка за плечи и заставляя его подняться на ноги. — А нам еще надо отомстить. — А что с Иваном? — спросил Поллукс, позволяя увести себя от тела павшего товарища. Малфой не ответил, отведя взгляд. «Еще двое», — подумал Блэк, подходя к замершему Петру, глядящему на тело своего товарища. Он не знал, что связывало между собой этих русских, но подозревал, что тоже самое, что и его с Грюмом, Малфоем, Уизли. Не дружба, но осознание того, что они делают одно и то же дело. А эти узы, иногда, бывают куда крепче. — Надо закончить работу, — произнес Палеолог, не оборачиваясь, и только подрагивающая в его руках палочка выдавала чувства, обуревающие уже немолодого мага. — Что это были за существа? — спросил Уизли, подходя к ним. — Понятия не имею, — пожал плечами Петр. — Работа фон Драка, несомненно. Молча сверливший стену взглядом Свердлов вздрогнул, будто бы очнувшись ото сна, и, кивнув на лестницу, ведущую на второй ярус, сказал: — Пойдем и убьем его.***
Оставив позади зал, маги шли по коридорам старого, полуразрушенного замка. Шли молча. Грусть по погибшим товарищам и жажда мести, смешанная с желанием разобраться, что же здесь происходит, рвала их души. То, что шла война, и, прямо сейчас, тысячи людей умирают на полях сражений, не утешало и не могло ослабить боль. Блэк в очередной раз проклял тот день, когда поддался на уговоры и согласился поехать в эту страну. Хуже того, он был командиром и только он нес ответственность за смерть Радаманта. Но сейчас нельзя было думать о том, что говорить жене и сыну Грюма, как оправдаться. Дела еще не закончены. Замок был мертв. Как были мертвы те, кто напал на них. Двери по обеим сторонам коридора скрипели, как скрипит старый, затертый торосами, корабль. Дул ветер, воя в разбитых окнах комнат, в которые они заглядывали. Блэк трусливо подумал, что было бы неплохо, если фон Драк сумел сбежать. Он не знал этого человека, но ему было достаточно мрачной славы и того, что он сотворил здесь. Он не знал, сможет ли с ним справиться. — Стоять! — идущий впереди Петр поднял сжатый кулак. — Вилен, Эдмон — проверьте. Почти одновременный взмах палочками и по коридору пробежала волна — пускай поисковые заклинания не дали в прошлый раз никакого эффекта, это был единственный способ хоть как-то предупредить их об опасности. Но на этот раз они сработали — где-то впереди мелькнула черная точка. Опять нежить. И она приближалась. По ушам ударил жуткий вой, заставив их всех отступить на шаг. Хотелось упасть на колени и зажать уши, лишь бы не слышать этот крик. Так не могут кричать живые. «Баньши», — Блэк, едва сдерживая рвущийся наружу вопль ужаса, начал выводить палочкой узор, некогда увиденный им в старинной книге в его доме. Оберег от духов, жаждущих силы живых. Фамильный секрет, оберегаемый десятками поколений Блэков. Впереди появилась сотканная из зеленого тумана женская фигура. Тонкие, худые ноги не касались пола; руки с длинными, изящными пальцами и острыми когтями тянулись к ним. Баньши издала еще один крик, от которого задрожали стены, а с потолка посыпалась мелкая крошка. Блэк сделал завершающий взмах — вовремя. Дух рванулся к ним, вытянув вперед руки, желая схватить, разорвать, утащить за собой живых, пришедших в дом мертвых. — Изыди, тварь, — прошептал Поллукс, и пылающая синим огнем печать ударила баньши в грудь. Призрачное одеяние вспыхнуло, баньши завертелась на месте, пытаясь сбросить с себя пламя — совсем как живой человек. Поллукс держал палочку в ходящей ходуном руке, указывая кончиком на духа. Извращенное, жаждущее крови — живой крови — лицо, некогда прекрасное, скривилось и словно потекло, как течет в жару восковая свеча. В ушах стучало, глаза, несмотря на весь ужас, слипались от усталости. — Изыди! — прокричал он, делая шаг вперед, и дух исчез без следа, растаяв в синем пламени. — Фон Драк псих, — произнес, разрывая, оглушающую после произошедшего, тишину Свердлов. — Призвать баньши… — Я надеюсь, что это все его фокусы, — прохрипел Блэк, спотыкаясь и едва не падая, если бы не Уизли, подхвативший его. — Потому что мои — закончились. — Что это было за заклинание? — Палеолог смотрел на него слегка ошалело, в ушах до сих пор звенело от крика. — Не могу сказать, — скривился Блэк, опираясь на Уизли, выдыхая. — Семейное. Как раз для подобного случая. — Англичане и их фамильные секреты… — протянул Свердлов, вкладывая ему в руки склянку. — Выпей, прибавит сил. Ненадолго. Малфой, тем временем, вновь сотворил поисковые чары — на этот раз угрозы видно не было, но это еще ни о чем не говорило. Палеолог вытащил из кармана сложенный вчетверо лист, разгладил его и, несколько мгновений вглядываясь в план замка, убрал обратно. Этого коридора на плане не было. Собственно, достоверным оказался только план внутреннего двора, а все остальное была липа, которая ввела его и всех остальных в заблуждение. И оставалось только гадать, куда именно приведет их путь. Петр, разменявший пятый десяток лет, ни разу не чувствовал себя в большей опасности, чем сейчас. Коридор закончился и перед уставшими, вымотанными людьми предстала еще одна дверь. Она была закрыта на засов, но легкое дрожание воздуха над ней не могло ввести в заблуждение — на нее был наложен барьер, мощная магия. Уизли растолкал стоявших перед дверью Палеолога и Блэка, вытащил из кармана стилет и с размаху ударил им по засову. Легкий хлопок и дверь, скрипнув на прощание, отворилась. Стилет в руке Септимуса в тот же миг покрылся ржавчиной, будто бы лет двадцать пролежал в соленой воде. С сожалением отбросив его в сторону, он тихо сказал, словно оправдываясь — то ли перед ними, то ли перед самим собой: — Подарок Радаманта. Палеолог перекрестился — просто, без нарочитости — и перешагнул порог. Они оказались в просторной комнате, чем-то похожей на бальный зал: под ногами скрипнул давно не чищенный, потемневший от времени паркет; несколько больших, от пола до потолка окон, были плотно занавешены тяжелыми, некогда белыми, гардинами, через которые почти не пробивался свет; под потолком висела тончайшей работы люстра с несколькими криво вставленными в подсвечники черными свечами.Генрих фон Драк стоял в центре зала, повернувшись спиной к вошедшим и не обращая на них никакого внимания. — Авада Кедавра! — крикнул Свердлов прежде, чем его смогли остановить. Зеленый луч преодолел расстояние от него до черного мага за один удар сердца. Но ничего не произошло — смертельное заклинание разбилось о фигуру фон Драка, как разбиваются волны о скалу. Раздались медленные, издевательские хлопки и маг повернулся к ним. На бледном, иссохшем лице его играла улыбка ребенка, предвкушающего подарки на свой день рождения. В темных провалах глаз горел алый огонек, так похожий на пламя, что бушевало в глазницах умертвий, убивших их товарищей. Во лбу мага мерцал вплавленный в плоть и кость темный полированный камень. — Как предсказуемо, товарищ Свердлов, — улыбнулся фон Драк, обнажая желтые зубы. — Жаль, что это не работает против меня. Тишина, воцарившаяся после этих слов, была абсолютной. Никто из магов, бывших здесь, ни разу не видел, чтобы что-то могло устоять перед мощью смертельного проклятья. Но они, к чести своей, быстро пришли в себя. Медленно, не спуская взгляда с фон Драка, они начали обходить его, мягко ступая по скрипучим половицам. Тот, казалось, не обращал на них никакого внимания, продолжая мерно хлопать, как метроном. — Что ты сделал, Генрих? — спросил Палеолог, останавливаясь и поднимая палочку. Вместо ответа фон Драк вытащил из-за пазухи широкий серп, тускло блеснувший золотом в неверном свете свечей. Проведя по лезвию пальцем, он вновь улыбнулся и сделал приглашающий жест рукой. — Этого не может быть, — прошептал Блэк, не сводя взгляда с серпа. — Этого не может быть! — Может, мой юный друг, — произнес фон Драк. — Ты знаешь, что это, верно? — Проклятье на твою голову, выродок! — не выдержал Поллукс, вскидывая палочку и посылая в него струю белого пламени, так хорошо сработавшее против умертвий. Перед тем, как огонь скрыл от них фигуру фон Драка, Блэк увидел, как тот прижимает серп к своей груди. Пламя опало спустя мгновение — не причинив врагу никакого вреда. Кривой оскал — не человека, мертвеца — был ему ответом. — Что это, Поллукс? — требовательно спросил Петр, не сводя взгляда с ухмыляющегося… а человека ли? В этом он уже не был уверен. — Серп Луга. — Это же миф! — не выдержал Уизли. — Ну конечно же миф, — рассмеялся фон Драк и развел руки в стороны. — Богов нет! Но я стану равным им! Черный туман заклубился под его ногами и медленно потек в сторону магов. Блэк отпрыгнул, прижавшись к стене, судорожно перетряхивая память и вспоминая контрзаклятья против «дыма Анубиса». Но первым сообразил Малфой. Два слова и туман опал, будто бы и не было его, оставив после себя лишь почерневшие доски. Палеолог сделал жест палочкой, коля воздух перед собой — серая дымка окутала фон Драка. Раздался треск, какой издает сухая кожа, когда пытаешься согнуть ее. И тут туман вспыхнул черным пламенем и из него вышел фон Драк. Вид его был ужасен — одежда, бывшая на нем, практически истлела; кожа приобрела желтый оттенок, как у мумии. Но глаза пылали все тем же огнем. И он уже не улыбался. Взмах руки, и их разбросало в стороны, как листья от порыва ветра. — Значит, вы решили по-плохому? — иным, потусторонним голосом спросил фон Драк, протягивая руку в сторону заворочавшегося Свердлова. — Да будет так! Вилен заскользил к нему, размахивая руками и ногами, пытаясь ухватиться хоть за что-то. Он царапал паркет ногтями, вырывая их с корнем, оставляя кровавый след — тщетно. Худая, холодная рука схватила его за шею, не давая дышать. Фон Драк поднимал его все выше и выше, словно рисуясь перед остальными. Серп сверкнул золотой молнией и пронзил грудь человека. Тот обмяк, руки, которыми он держался за шею врага, упали безжизненными плетьми. Отбросив его в сторону, фон Драк крутанулся вокруг своей оси, пропуская мимо себя лучи заклинаний, который в него посылали Малфой и Блэк. — Это лич! — крикнул Петр, озаренный ужасной догадкой. Нет на свете существа опаснее, чем лич — это знают все. Так же все знают, что личей никогда не существовало. Легенды, мифы, сказки — не более того. И сейчас этот миф стоял перед ними во всей своей ужасающей мощи. Блэк резким движением сформировал защитную сферу — серп скользнул по едва заметной пленке с жутким скрипом, но не пробил ее. Палеолог трансфигурировал из куска паркета что-то похожее на копье и метнул его в лича — тот в последний момент сумел увернуться и чуть замешкался, чем и воспользовался Блэк. Взрывное заклятье в упор опасно и для самого колдующего, но Поллукс не задумывался над этим, завершая жест. Фон Драка отбросило назад, в его груди зияла огромная дыра, сквозь которую можно было увидеть противоположную стену. Камень в его лбу замерцал сильнее и к ужасу всех рана начала медленно зарастать. Малфой бросил еще одно взрывное заклинание, но лич рванулся вперед, пропуская луч заклинания над собой. Ударом кулака сбив Эдмона с ног, он с размаху всадил ему в живот серп и наверняка бы просто разрубил его пополам, если бы не Уизли. Тот не стал полагаться на магию, а просто прыгнул на мертвеца, повалив его на пол, сжимая его стальной хваткой. — Нам нужно уничтожить филактерий! — крикнул Палеолог, поднимаясь на ноги — вся спина превратилась в сплошной синяк, но пока он мог ходить, то все было нормально. — Он не мог провести ритуал давно! — ответил Блэк, с ужасом глядя на раскрасневшееся лицо Септимуса, пытавшегося удержать рвущегося из его рук монстра. Его взгляд привлек все ярче и ярче загорающийся камень. Не раздумывая, Поллукс схватился за него, но тут же одернул руку — ее обожгло, кожа лоскутами сползала с пальцев, обнажая почерневшее мясо, мышцы и кости. Лич задергался сильнее, Септимус из последних сил, чувствуя, как рвутся его собственные мышцы, сжимал и сжимал объятья. — Лови! — крик, полный боли, заставил Блэка развернуться. Малфой, одной рукой зажимая рану на животе, бросил ему серп. Древнее оружие — сколько крови оно вкусило за все времена! — медленно, очень медленно (или ему так казалось?) летел в его сторону. Поллукс вскинул руку, сжимая лезвие, не обращая внимания на боль в раненой руке и вопль ненависти лича. Перехватив клинок за рукоять, он замахнулся и ударил, отделяя уродливую голову фон Драка от тела. С глухим стуком она упала и прокатилась пару футов по полу, продолжая раскрывать в немом крике рот, клацая зубами — и тело лича все продолжало сопротивляться Септимусу, пытаясь освободиться. Блэк побежал к отрубленной им голове, перевернул ее, сунул кулак в рот — челюсти сжались, вспарывая кожу зубами — и рубанул по сияющему во лбу камню. По глазам ударила вспышка, и он отлетел назад, едва успев сгруппироваться и отбросить серп в сторону, чтобы случайно не напороться на него при падении. Затылок разорвала боль, в глазах вспыхнули искры — но он чувствовал, что все закончилось. Перед глазами все двоилось, но сквозь мутную пелену он смог увидеть, как рассыпается тело лича, как с трудом поднимается Септимус, морщась при прикосновении к груди; как Палеолог подбегает к Малфою и проводит над ним палочкой. Вздохнув, Блэк улыбнулся и закрыл глаза, проваливаясь в темноту.***
Они стояли на причале, глядя на то, как двое матросов аккуратно заносят носилки с лежащим без сознания Эдмоном на борт. Рядом с ним, держа в руках два чемодана — свой и товарища — шел Септимус, бросая обеспокоенные взгляды на товарища. Поллукс, спрятав обезображенную правую руку за обшлаг кителя, затянулся папиросой, которой с ним поделился Петр. Палеолог выпустил сквозь зубы струйку дыма, щелкнул пальцем, сбивая пепел, и повернулся к нему. Было непонятно, что говорить и надо ли говорить вообще. Операция была проведена удачно — если не считать четырех трупов. Большую часть артефактов перевезли в спецхран Наркомата Магии СССР, но переговоры между двумя магическими структурами — Англии и Советской России — уже велись. Самый главный вопрос касался пресловутого Серпа Луга, чья мощь была слишком велика, чтобы ей мог владеть один человек. Сейчас Блэк вспоминал старые сказки и мифы, плотно окутавшие целый пласт истории его страны. Этот серп был ритуальным клинком, использовавшимся друидами в своих жертвоприношениях. Человеческих, разумеется. Трудно было сказать, сколько ему лет — две, три тысячи? Но одно было ясно точно — его нужно было уничтожить. Мало было на свете предметов, которые были столь же опасны. Навскидку он мог вспомнить только Копье Лонгина, скрытое в хранилище Ватикана. Хорошо, что святые отцы берегут свои секреты и не выпускают подобного рода вещи из своих рук. Но в случае Серпа Луга была проблема в том, что англичане не доверяли русским, настаивая на том, что он должен быть уничтожен в Англии, а русские не верили англичанам, считая, что в таком случае Серп они присвоят себе, скормив «союзникам» сладкую сказочку. Блэк в этом был вполне уверен и именно он сообщил свои подозрения Петру, когда тот поделился с ним соображениями относительно судьбы артефакта. Может быть это было не совсем патриотично, но Поллукс отчаянно желал, чтобы кошмар закончился. Он до сих пор просыпался с криком, видя во снах гибель товарищей и оскал фон Драка. Кое-что и ему перепало. Несколько книг, обнаруженных группой зачисткой, личным распоряжением самого Долгорукого — наркома магии — были переданы «братьям по оружию», как и несколько артефактов, более безопасных, чем Серп. Выдали и компенсацию семьям погибших — Блэк вез почти сто килограмм золота, которые должны были быть переданы жене Радаманта. Деньги не заменят ей мужа, а юному Аластору отца, но это было хоть что-то. С золотом он вез и орден — магический вариант ордена Красной Звезды. Блэк опустил глаза и посмотрел на собственную награду — красное знамя горело в солнечном свете. Может быть и не орден Мерлина, столь уважаемый в английском магическом обществе, но куда более ценный для него самого. — Это была хорошая работа, — произнес Петр, сминая окурок пальцами, не чувствуя боли. — Тяжелая, кровавая, но очень нужная. — Соглашусь, — кивнул Поллукс. — Только вот… можно ли было обойтись меньшими жертвами? — Бог знает, — пожал плечами, на которых горело теперь по две звезды, Палеолог. Как удивился Поллукс, когда узнал, что Петр, в отличие от него, на самом деле является офицером. Пусть и в своем магическом ведомстве, но с правом ношения военной формы и прочими прилагающимися штуками, немного непонятными чистокровному английскому магу. Сам он теперь не знал, как относиться к своей. — И все же я рад, что мы познакомились, Петр, — он повернулся к товарищу и протянул ему руку — израненную, так и не поддавшуюся лечению. — Взаимно, Поллукс, — улыбнулся тот, аккуратно пожимая ее. Он вытащил из кармана тонкий портсигар с изображением Персея, держащего в руке голову Медузы Горгоны, и протянул его Блэку. — На память, — просто сказал Петр. — Там внутри записка с моим адресом, домашним. Пиши, если что. Я не забуду, что ты сделал для всех нас. — Как и я. Не забуду, — ответил Поллукс и, повинуясь внезапному порыву души, сунул руку за пазуху и, с трудом расстегнув замочек, вытащил массивные серебряные часы с гербом Блэков на крышке. — Возьми, чтобы время знать, — улыбнулся он, вкладывая их в ладонь Петра. — Не прощаюсь, — Петр поправил фуражку и четко козырнул. — Удачи тебе, Поллукс Блэк. — Удачи, Петр Палеолог, — повторил его жест Поллукс и, развернувшись, пошел к кораблю — матросы уже махали руками, призывая его на борт. До конца войны оставался месяц.