Волчица

      Я умерла? Или это один из тех страшных снов, которые никогда не заканчиваются? Те, из которых нельзя выйти победителем. И если я все-таки жива, то почему? Я давно перестала молиться. Я осталась одна. Брошена и забыта всеми, кого я когда-либо любила. В чем смысл этого урока? Боги, дайте мне знак, ведь я так больше не могу. Я вот-вот сдамся. Дайте мне умереть. Быть живой слишком больно.

***

      Пташка.       Я увидела его по прибытии в Винтерфелл. Родовой замок, в котором выросло не одно поколение моей семьи, кажется мне совершенно вторичным, как будто все воспоминания, связанные с семьей, в один миг исчезли, растворились, как только я поняла: моя судьба – пленение. Я была пленницей у Ланнистеров, а теперь мне предстоит стать узницей собственного дома. И с болью осознания приходит отчаянье: родные стены больше не лечат, а люди, всегда населявшие здешние земли, а теперь вынужденные терпеть издевательства Болтонов, вызывают жалость. Северяне это ненавидят – вызывать жалость.       Дочь казненного лорда, проданная предателям.       Болтоны оккупировали замок, и моя встреча с Рамси состоялась там. Мужественность, галантность, уверенность – первое впечатление было бы таким – вот только я научилась не доверять ему. За маской королевской изысканности всегда скрывается нечто большее, и, когда внутренние демоны вырываются наружу, страдают самые близкие.       Выбора, однако, у меня не было. Я не была спасена ими – я была продана им. Их власть казалась безграничной – и Рамси, опьяненный желанием доказать это, не мог не выпустить на волю своих демонов. Он вызвал огонь и провел меня через ад.       Агония. Невыносимая, долгая, жестокая. Я по сей день чувствую это: его беспощадные ледяные руки вижу у себя на бедрах, свирепый трескучий голос эхом раздается в ушах. Я чувствую его давление, вес. Чувствую всем безжизненным телом, каждой костью. Беспрестанная боль, к которой я как будто начинаю привыкать. Отчаянный крик постепенно стихает, и я лишь гадаю: почему жизнь все еще не покинула меня?       Одиночество. Нескончаемое одиночество, настигшее меня в месте, которое я когда-то называла своим домом. Я наконец-то поняла, какой эгоистичной была по отношению к собственной семье, и готова сделать все, пожертвовать всем, чтобы быть с ними. Вот только у меня ничего не осталось. Ничего, кроме крошечной надежды увидеть сестру и братьев. Жизнь меня научила одному: во тьме страха даже мелкий, почти невидимый лучик надежды – это то, что заставляет сердце биться и видеть шанс на спасение. И он меня нашел.       Беглянка.       Я помню падение с высоты, бездонной, безмерной, кажется ничем в сравнении с пережитым. Снова рискую жизнью, сбегая из многострадального плена, но лучше быть убитой беглянкой, чем оставаться безвольной птицей в клетке. Теперь, обретя свободу, пусть призрачную, фальшивую, я ее не отпущу.       Заносчивая наследница.       Я всегда была глупым ребенком: мечтала выйти замуж и обрести любовь. Меня не заботили ни люди вокруг, ни обязанности наследницы Старка – ничего. Я хотела своего счастья, но не имела ни малейшего понятия, что найти его в этом мире бесконечной войны престолов невозможно. Бессовестная, лицемерная игра лживых лордов, расплата за которую всегда ложится на плечи невинных. Я наблюдала за всеми. Они не остановятся. Я видела слишком много, и теперь все, чего я действительно жажду больше всего, – это безопасность. Моя безопасность. Безопасность моей семьи. Моего народа.       Да, я медленно учусь, но годы плена, издевательств и бесконечной череды испытаний дали мне многое переосмыслить. Наблюдая за коварством Серсеи, сумасшествием Джоффри и расчетливостью Бейлиша, я научилась рассуждать так же и предугадывать действия людей.       Сестра.       Воссоединившись с Джоном и вновь обретя братскую любовь, я увидела шанс восстановить Север, вырвав его из рук Болтонов. Несмотря на то что мы обрели поддержку нескольких домов, этого было недостаточно: мы были в меньшинстве. Джон шел на верную гибель, и я была человеком, подтолкнувшим его к этому. Я должна была что-то сделать, и единственным, кто незамедлительно ответил бы на мой зов, кто поддержал бы меня из-за глубокой, но безответной любви, был Бейлиш. Он обладал властью и войском, в котором я нуждалась.       Освободительница.       Свирепая битва близилась к концу, и я наблюдала, как воины Болтонов уничтожают армию моего брата. Я не была напряжена или уязвима. Я ждала – и в один из последних моментов он пришел. Армия Долины рывком ворвалась на поле боя, кардинально изменив расстановку сил. Издалека я наблюдала, как враги один за одним находят свою смерть. Суровую, насильственную, жестокую.       Я видела безумный взгляд Джона, тщательно выискивающего Рамси. Видела, как добродушные, невинные глаза моего брата становятся дьявольскими, как рука его сжимается в железный кулак, а размеренное дыхание сменяется учащенным, тяжелым. Я хотела дать ему убить Рамси, хотела видеть, как страдает тот, кто уничтожил меня изнутри. Хотела, но не могла, ведь это было бы слишком просто… Моя месть должна была быть одинаково изящной и свирепой. Я мечтала, чтобы больше никто не вспомнил его имени.       Старк.       И вот сейчас охотничьи псы, которых Рамси когда-то послал уничтожить меня, рвут его, своего хозяина и моего мучителя, на куски. Темно, я почти ничего не вижу, но мерцающих глаз злобных существ и бессмысленных криков последнего Болтона достаточно, чтобы понять, что ему больнее, чем когда-то было мне. Отчаявшийся, он из последних сил молит о пощаде.       Есть вещи, Рамси, которые только боги могут простить.       Санса, готовясь закончить свой монолог, склоняется над изуродованным телом Болтона и бросает взгляд на псов, его убивших.       Севером правят волки, Рамси. Псы не убьют волков. И вот лежит твое безжизненное тело – тело человека, провозгласившего себя Королем Севера. Ты не волк, Рамси, и тем более не король. Постыдное мгновение в истории Винтерфелла, гнетущий стыд моего народа – не более. Но тебе не стоит об этом переживать, ведь пройдет время – и никто о тебе не вспомнит. Больше никаких монстров. Я нашла в себе силы бороться за свой дом и свою семью.       Королева.