Цвет любви

От автора: маленький словарь для лучшего понимания: Лорин — раса оборотней птиц Ота — отец, Оми — мать. Присказка — Деда, а расскажи сказку, — маленький лорин, прихрамывая, подошел к деду и тот помог внуку усесться на колени. — О чем рассказать-то? — О змеехвостых. Ота сказал, что они страшные и едят маленьких и непослушных лорин, а оми на него заругалась и сказала, что змеехвостые уже не такие, как были раньше, и даже могут помочь мне с ногой, только денег за это надо много заплатить. — Это так, маленький, — старый лорин погладил внука по голове, тяжело вздохнув. — Давно это было. — Когда ты был маленьким? — ребенок склонил голову набок, словно любопытная птичка. — Нет, намного раньше. Дед моего деда еще не родился. Лорин не умели летать, а змеехвостые были такими же существами, как мы. Наделили древние боги некоторых из нас силой особой, что магией зовется, только не на доброе дело та магия была использована. Начали маги порабощать тех, кто таких сил не имел. Много слез и горя принесли нашему народу маги, многих убили ради забавы, а детей, что рождались от магов и рабынь, сил волшебных не имеющих, выбрасывали зверям диким на поживу. И взмолились богам наши предки, попросили заступничества. Спустились боги на землю, поглядели, что натворила их сила, неблагодарным созданиям подаренная, и ужаснулись. Призвали боги магов, чтобы они ответ за свои бесчинства держали, но те колени перед богами преклонить отказались в гордыне своей великой. Разозлились древние боги, поняв, что пригрели змею на груди, и наложили они страшное проклятие на магов. Ноги, что не пожелали согнуть возгордившиеся создания, превратили в хвосты, а самих их лишили красок жизни, магии и способности иметь детей между собой. Однако за то, что не все маги были плохими, даровали они змеехвостым право на прощение. Нам же добрые боги за все страдания подарили яркие краски и способности обращаться в птиц, чтобы уже никто не мог лишить нас свободы, а еще они подняли из океана острова, на которых мы теперь живем, подальше от змеехвостых. — Так змеехвостые больше не маги? — маленький лорин разочарованно надул губы. — Маги. Открыть доступ к магии они могут, найдя свою вторую половину. Свою пару. А парой змеехвостому может стать только лорин. В лорин навсегда поселился страх перед змеехвостыми, подобно тому, как птицы боятся змей. Да и страшные эти змеехвостые. Белые, словно меловые скалы, с черными узорами на теле. Однако если змеехвостый в храме проведет с лорин обряд супружества добровольно и с тем, кого боги ему второй половинкой назначили, вернутся к змеехвостому краски жизни и проснется его магия. — А как же змеехвостый узнает, кто из лорин ему в пару предназначен? — Мал ты еще о таком знать, — потрепал внука по пестрым волосам дед. — Сбегай лучше к оми, она сегодня сладкие пирожки делать собиралась. Попроси пару пирожков с молоком, покушаем с тобой. Мальчик согласно закивал и захромал на кухню, принюхиваясь к доносящемуся оттуда аромату жареных пирожков. Сказка — Ой, какие же они страшные, — молоденький лорин выглянул из-за дерева, рассматривая спускающихся по сходням змеехвостых. Их корабли причаливали к самому большому острову лорин раз в пять лет, когда две луны сливались воедино и начинались праздники плодородия, привозя желающих найти свою пару змеехвостых. Они присутствовали на главном торжестве, а потом, когда лорин увозили частички божественного огня по своим родовым островам, следовали за ними, в поисках возможных супругов, если не нашли их на главном празднике. Змеехвостым давался месяц на то, чтобы обследовать острова, а когда Белая луна окончательно расходилась с Красной, обязаны были вернуться к себе. Четверо молоденьких лорин прятались за деревьями, разглядывая змеехвостых, пока старшие лорин не увидели их и не прогнали прочь от причала. Сам причал когда-то именно змеехвостые и построили, лорин кораблями не пользовались, перелетая с острова на остров с помощью собственных крыльев. Да и жили они в хижинах из веток и травы, сооруженных среди деревьев, а причал и все дома вокруг были построены из камня, как шептались старшие лорин — с помощью магии. Все лорин, от мала до велика, имели кожу разных оттенков зеленого или синего цвета, с яркими разводами красного и оранжевого. Расцветка волос, сочетающая в себе самые разнообразные и яркие краски природы, никогда не повторялась. — Я слышал, что змеехвостые требуют разрешить им посещать наши острова каждый год, а не раз в пять лет, но совет старейшин против, — поделился свежей сплетней один из лорин. — Ага, и я слышал, — закивал головой его приятель, — а еще владыка змеехвостых обещает много волшебных амулетов в обмен на это, чтобы урожай был богаче. — Так владыка змеехвостых уже старый, ему-то что? — третий лорин удивленно осмотрел приятелей. — Умер он давно, старый змеехвост, — первый лорин был лучше всех осведомлен, поскольку его дед был одним из старейшин. — Теперь там другой владыка, помоложе, а еще у него пары пока нет, вот и старается. Он уже три раза приезжал на наши острова, только никак пару не найдет. Эй, Ати-хромоножка, может тебя ему показать? Рассказывающий новости лорин ткнул локтем стоящего рядом оливковокожего парня так, что тот едва не упал. Трое лорин тотчас же рассмеялись, радуясь удачной шутке. Ати в ответ равнодушно пожал плечами. Он давно привык к насмешкам сверстников из-за своей хромоты. Много лет назад Ати упал со скалы, чудом не разбился насмерть, но ногу сломал в трех местах. Если бы его падение произошло лет в пятнадцать, когда молодые лорин получают вторую ипостась и начинают учиться летать, ранение удалось бы вылечить одним оборотом, но травма была старая, и никакое обращение уже не могло ему помочь. Самым обидным были вовсе не насмешки сверстников, а то, что Ати не мог принять участие в танцах, ради которых и собирались молодые лорин на праздник плодородия. Уже который год он должен будет стоять за кругом огня и только смотреть на тех, кто станет танцевать, призывая благословение богов на их земли. — Вы что здесь встали, глупые птенцы? — пророкотал рядом с ними чей-то голос и трое лорин, испуганно пискнув, бросились врассыпную, оставив Ати один на один с незаметно подобравшимся к ним змеехвостым. Ати отступил на шаг назад, чтобы оказаться подальше от пришлого. От змеехвостого так и веяло опасностью. Он улыбнулся, демонстрируя клыки. Ати стало совсем плохо. Колени дрогнули, но ствол дерева за спиной не дал ему упасть. Змеехвостого окликнули, и он, на прощание щелкнув страшными зубами, уполз к группе таких же как он пришлых. Стоило змеехвостому удалиться на пару метров, как Ати смог облегченно вздохнуть, тверже становясь на ноги. Змеехвостые действительно были белыми, как и рассказывал ему когда-то дед, только он не упоминал, что белая кожа и черные рисунки на хвостах — это еще не все. У змеехвостых были черные волосы с несколькими белыми прядками, черные глаза, губы и когти. Глаза были самыми страшными, без привычных белков и ярких радужек, от них так и бросало в холодный пот. Все лорин носили яркие шелковые одежды, а на змеехвостых одежды не было. Только кожаные нагрудники и ремни, перевивающие тело. Змеехвостые носили короткий набедренник из странной светлой ткани с вышитыми золотыми или серебряными узорами. Двигались змеехвостые очень непривычно. Пока они «стояли», казались очень высокими, метра на два возвышаясь над землей. Когда змеехвостому нужно было ползти, он опускался так низко, что набедренник практически касался земли, и двигался в таком состоянии, медленно раскачиваясь из стороны в сторону, пока змеиный хвост совершал волнообразные движения. — Ати, вот ты где, — прерывая созерцание, рядом с ним остановилась маленькая лорин, схватившая его за руку. — Оми послала привести тебя к нашему костру, пока ты снова во что-нибудь не вляпался. Ати вздохнул, понимая справедливость беспокойства родных, покрепче перехватил руку маленькой сестренки и, прихрамывая, последовал за ней, гадая, влетит ему за уход без разрешения или обойдется? Все-таки третью линьку пережил в сезон бурь, а значит уже совсем взрослый, мог идти куда хочется или делать что вздумается. Если бы не его увечье. Хромой он не сможет выйти в круг, станцевать у костра или прыгнуть через священный огонь, а значит, никогда не будет признан взрослым. И пару себе никогда не найдет. Никому, кроме родителей, не нужен увечный, пусть даже летать он мог не хуже других. Второй раз змеехвостых Ати увидел, когда помогал наматывать специально высушенные травы на палки, что станут сердцевиной большого костра. Так огонь продержится дольше и гореть станет жарче, источая вокруг приятный аромат, от которого в душе появлялась легкая веселость. Три костра вскоре запылают на поляне перед храмом, вокруг них будут танцевать лорин, начнут прыгать через огонь, испрашивая благословения у богов. Некоторые лорин, нашедшие свои пары во время танца, так и останутся парами на всю жизнь, другие — вновь придут танцевать и искать для себя счастья, когда две луны сольются воедино. Ати с тоской поглядывал на хворост для будущих костров, понимая, что танцы не для него, а потому все оглядывался и оглядывался, выискивая другие предметы для наблюдения и размышлений. Именно тогда он и увидал приближающихся к поляне змеехвостых. Группа змеехвостых, та же, что он видел у причала, или другая, — кто их разберет, страшных таких, — медленно «прошествовала» мимо, чтобы занять место в тени больших деревьев, окружающих площадку для священных танцев у подножия храма. Там в тени расположились гости, словно давая изучить себя получше, привыкнуть и не пугаться, когда придет время выйти в круг. Искоса поглядывая на змеехвостых, Ати заметил, что рисунки на их телах все же отличаются. У кого-то были полосы или короткие черточки, а у кого-то несимметричные пятна, треугольники или ромбы. Волосы у них тоже немного различались. У одних в черных, как уголь, волосах было две-три белые прядки, у других их было много, у парочки змеехвостых волосы напоминали перья совы: так черные и белые пряди перемешивались между собой. У одного, самого важного, только одна прядка белела на правом виске. — Отчего так? — спросил Ати жреца, которому он помогал по приказу родителей, пока остальные молодые лорин бродили среди деревьев, знакомясь и выбирая себе пары для танца. — Это знак магии, дремлющей в них. Чем меньше белого, тем сильнее будет маг, когда найдет свою пару, но тем труднее ему эту пару найти. А тот с единственной белой прядью — новый владыка змеехвостых. Ати даже ахнул, поняв, кого только что рассматривал, и еще раз покосился на группу гостей, желая убедиться, что на него никто не смотрит, но тут же испуганно замер, потому что его явно разглядывал тот, о ком они только что говорили. Черные глаза завораживали Ати, манили, как бабочку манит аромат весенних цветов, и в то же время пугали так, что сердце готово было вот-вот выскочить из груди. — Ати. Ати! Ты что, уснул? Подай мне травы и можешь идти. Это последний пучок и дальше я справлюсь сам. Разумеется, Ати тут же воспользовался разрешением жреца и постарался поскорее покинуть поляну, однако, пока не скрылся за деревьями, чувствовал спиной холод пристального взгляда пронзительных черных глаз. Танец начался, когда последние лучи солнца скрылись в водах океана. Барабаны разом грянули знакомый ритм там-пам-пам-дум, и выстроившиеся попарно в круг лорин задвигались, подчиняясь древнему ритму — шаг-поворот-поворот-прыжок! В свете костров яркие и разноцветные лорин, взмывающие ввысь в едином порыве, выглядели ошеломляюще прекрасными. Ати стоял в стороне и с тоской смотрел на танцующих собратьев, чувствуя, как его собственное сердце бьется в такт барабанам — там-пам-пам-дум! — все ускоряя и ускоряя ритм. Постепенно круг танцующих, двигающихся все быстрее и быстрее, распался на пары, и вот уже первые лорин прыгнули через костер, взмахнув руками, словно крыльями, а за ними еще и еще… Ати с трудом оторвал взгляд от танцующих соплеменников, развернулся и похромал на берег, чтобы не смотреть на чужое счастье, от которого хотелось плакать. Две луны уже слились воедино, даря миру бледно-розовый свет, и океан отражал его, загадочно переливаясь и сверкая, подобно редчайшей жемчужине. Барабаны бились где-то там за спиной, словно далекое эхо трепещущего сердца. Под ногами едва слышно шуршал песок, волны океана лениво накатывали на берег, принося с собой прохладу. Постепенно сердце Ати успокоилось, стало биться ровно, подчиняясь уже не ритму барабанов у храма, а дыханию океана. Прохлада его становилась все более навязчивой, заставляя поежиться, обхватив себя руками. Именно в этот момент Ати почувствовал, что не один на берегу. Он резко развернулся, испуганно пискнул, встретившись с ледяным взглядом черных глаз, и начал падать, потеряв равновесие. Песок был мягким, больно ушибиться Ати не грозило, однако упасть ему не дали. Змеехвостый метнулся к нему так быстро, что Ати даже движения не заметил. Вот он стоял в двух шагах, а вот уже подхватывает его за талию, возвращая в вертикальное положение. Ати даже вскрикнуть не успел. Только рот открыл и… замер, погружаясь в черноту глаз, словно в омут. — Испугался, пташка? — глубокий, бархатистый голос змеехвостого был теплым, как и его руки, и даже глаза, казалось, потеплели, отражая блеск океана. — Ты теплый, — вместо ответа произнес Ати, несмело касаясь удерживающих его рук. — А язык у тебя раздвоенный, как у змеи? Змеехвостый улыбнулся черными губами, на секунду блеснув белизной клыков, совсем не страшно. Его губы накрыли рот Ати, деля одно дыхание на двоих, и язык скользнул внутрь, давая ощутить себя в полной мере, изучить, приласкать, лаская и изучая в ответ. — Ну, как? — прошептал змеехвостый, когда их поцелуй прекратился. — Не раздвоенный, — с трудом переведя дыхание, ответил Ати и сам потянулся за новым поцелуем, в котором ему не отказали. Как Ати оказался на песке без одежды, он не смог бы сказать, даже если бы от этого зависела его жизнь. Руки, губы и кончик хвоста змеехвостого, которым оказалось очень удобно ласкать, были везде. — Ты примешь меня, пташка? — шепот змеехвостого на мгновение вырвал Ати из неги. Он понял, что лежит под змеехвостым, широко раскинув ноги, чтобы тот мог удобно устроиться между ними, а внизу… внизу… Ати отчаянно покраснел, понимая, что они сейчас будут делать, как будто он самочка, но отказать, оттолкнуть змеехвостого, не мог. Ати согласно кивнул, прежде чем почувствовал, как в него входит что-то инородное, но больно ему не было, только хорошо, пронзительно хорошо! В какой-то момент змеехвостый повернулся, позволяя Ати самому двигаться так, как ему хочется, и лорин двигался, ахая и вскрикивая в моменты особо острого наслаждения. Он так и заснул на змеехвостом, когда их страсть достигла пика и они оба излились, сливаясь душами воедино. Первые лучи солнца разбудили Ати. Он потянулся, зевая. В теле ощущалась странная легкость, правда, не везде. Между ног чуть саднило, и широко разведенные ноги затекли. Ати пошевелился, пытаясь понять, как он мог уснуть на стволе дерева, которое к тому же еще и шевелится, а под ухом что-то ритмично постукивает, как маленький барабан. Шевелится? Барабан?! Ати испуганно пискнул, подскакивая, и открыл глаза, чтобы встретиться со взглядом… оливковых глаз на лице с медно-розовой кожей. Глаза эти смотрели ласково, а губы бледно-кораллового цвета улыбались ему, Ати. Волосы змеехвостого тоже поменялись, теперь они были ярко-алыми, с черными полосами, а вот единственная прядь справа, так и осталась белоснежной. — Ой, — Ати пискнул, поняв, что змеехвостый не просто так изменился, приподнялся, упираясь в грудь руками и тут же вновь потрясенно замер, потому что кожа на его собственных руках тоже изменилась. Её цвет был чуть темнее, чем у змеехвостого, но все же его родной оливковый цвет пропал, словно весь переместился в глаза партнера. Ати невольно потрогал собственное лицо, сожалея, что зеркала у него нет, а змеехвостый на это рассмеялся, запрокидывая голову, отчего Ати несколько раз подбросило на его животе. — Ой-ёй, — Ати поерзал, чувствуя, как из него выскальзывает то, чего там раньше не было, а еще по ноге тут же потекло… потекло… — Ой. Ничего не говоря, но все так же улыбаясь, змеехвостый плавно поднялся, удерживая Ати на руках, и медленно двинулся в воду, где нежно обмыл, придерживая хвостом. Только страшно Ати не было. Было приятно и немного… неловко, поскольку с ним обращались как с чем-то очень дорогим и хрупким. — Пойдешь со мной в храм, пташечка? — выползая на берег прошептал змеехвостый на ушко Ати, и тот согласно закивал, обхватив змеехвостого за шею и плотнее прижимаясь к нему. Так они и дошли бы до храма, если бы Ати все же не опомнился, поняв, что надо одеться. С глубоким вздохом, явно сожалея о том, что приходится выпустить из рук пойманную пташку, змеехвостый поставил Ати на песок, помогая найти немного измятую одежду. Надевая штаны и легкую рубашку, Ати еще раз бросил взгляд на своего змеехвостого. Белого в его расцветке больше не осталось, теперь хвост повторял раскраску волос на голове, а тело… Ати невольно облизнулся, вспомнив, что они делали этой ночью и как сам Ати наслаждался этим… телом. — Эм… ам… меня Ати зовут, а тебя? — подобрал, наконец, слова Ати, смущенно потупившись. — Меня зовут Фудо, пташка. Позволишь отнести себя на руках? — змеехвостый нетерпеливо водил кончиком хвоста по песку, явно нервничая. — Или… передумал? Ати отрицательно покрутил головой и сам потянулся к Фудо. Когда же его подхватили на руки, обвил его за шею руками, прижимаясь как можно ближе к теплому, даже горячему телу. В храм Фудо действительно занес Ати на руках, но там его пришлось отпустить, позволив встать перед алтарным камнем, где их уже ожидал верховный жрец. — Добровольно ли ты, Ати, вступил в союз? — спросил жрец, строго глянув на молодого лорин. Когда тот согласно кивнул, не в силах найти слов для ответа, приказал протянуть обе руки над алтарным камнем. Порезы на обоих запястьях были небольшие, безболезненные, а когда по паре капель крови обоих упали на алтарный камень, жрец приказал: — Соедините руки, чтобы ваша кровь смешалась, и будьте счастливы. Ати повернулся лицом к Фудо, протягивая к нему руки. Пальцы обхватили запястья так, чтобы раны соединились, смешивая кровь. Змеехвостый выгнулся, пронзительно закричав, и рухнул на плиты, бессильно склоняя голову. Ати испугался было, решив, что что-то не так, но жрец был спокоен. Наконец Фудо вздохнул, с хрипом втягивая в себя воздух, и поднял голову, чтобы встретиться взглядом с полными тревогой глазами Ати. — Все хорошо, — прошептал Фудо и начал медленно вставать на… ноги! Они явственно подрагивали, принимая на себя вес тела, но счастливо улыбающийся Фудо и не думал жаловаться. Он с таким восторгом переводил взгляд со своих ног на Ати, что тому стало неловко. Он же ничего не сделал, чтобы на него так смотрели. Сделав первый шаг, Фудо едва не упал, но Ати подставил плечо, принимая на себя вес супруга и помогая ему сделать еще шаг и еще, пока вдруг сам не понял, что идет и не хромает. — Ой, ты меня вылечил? — Ати приостановился на пороге храма, щурясь от яркого солнца, светящего прямо в глаза. — А ты меня, — улыбнулся Фудо. — Пойдем ко мне на корабль? Я дам тебе зеркало. Ты же хочешь посмотреть на нового себя? — Очень. А к родителям моим тоже пойдем? — Обязательно. Должен же я поблагодарить их за то, что они подарили мне самое драгоценное сокровище в мире. Ати зарделся от удовольствия, слушая такие приятные слова о себе, но тут он вспомнил об очень важной вещи. — А когда ты еще жену будешь брать? — Ати тревожно закусил нижнюю губу, помогая Фудо сделать еще несколько шагов в сторону причала. — Жену? Зачем? — Фудо шагал медленно, с трудом переставляя ноги под завистливыми взглядами своих соотечественников. — Чтобы дети были, — Ати грустно воздохнул. — Я же не самочка и не смогу отложить для тебя яйца. Фудо чуть не упал, запнувшись, а потом расхохотался так искренне и заразительно, что Ати невольно и сам улыбнулся. — Ох, Ати, пташка моя, — отсмеявшись, Фудо вытер невольно выступившие из глаз слезы. — Яйцо буду откладывать я, когда придет наше время, так что тебе об этом не стоит беспокоиться. — Ты? — брови Ати удивленно поднялись. — Это значит, что я тебя тоже… это… того?.. — И это, и того, пташка. Только сначала давай дойдем до каюты, где я смогу ответить на все твои вопросы. Ати довольно закивал головой, улыбаясь так ярко, что Фудо показалось, он даже солнце затмил своей улыбкой. Определенно это самое драгоценное сокровище в мире, он не ошибся, когда заметил свое счастье там, у причала, такого… красивого, такого яркого, родного. Они шли к кораблям, и с каждым шагом Фудо все увереннее и увереннее ступал, идя в новую, счастливую жизнь с любимым супругом.