***
Всю дорогу до Малибу Джейн провёл в нехарактерном для него молчании, пошевелившись, лишь когда такси въехало на подъездную дорожку. Расплатившись с таксистом, поддерживаемый Лисбон, он выбрался из машины, однако вместо того чтобы направиться к дому, повернулся и постучал в окно водительского сидения. Таксист смерил его подозрительным взглядом и опустил стекло. — Чуть не забыл, — заявил Джейн, одаривая мужчину той самой хорошо знакомой Лисбон улыбкой, после которой его собеседник чаще всего заканчивал день в участке с предъявлением обвинения в нападении. На всякий случай она придвинулась на шаг ближе. — Утром я уже не вспомню ни твоё имя, ни номер твоей лицензии, но очаровательная агент Лисбон помнит всё, так что просто скажу, что я заметил, как ты подкрутил счётчик. Водитель некоторое время прожигал его пристальным взглядом, после чего вернул одну из бумажек. Судя по его выражению лица, Лисбон поняла, что не будь её рядом, то вместо денег Джейну бы достался удар в нос. Она закатила глаза, глядя на Джейна, сверкнувшего маниакальной улыбочкой и поцеловавшего банкноту. — Я сейчас вернусь, — сказала она водителю и, схватив Джейна за плечо, подтолкнула в сторону дома. Они едва успели дойти до парадного входа, как до её слуха донёсся звук отъезжающей машины. Лисбон только и оставалось, что смотреть ей вслед. — Отлично. Теперь мне придётся заново вызывать такси. Джейн пренебрежительно махнул рукой и, пошатнувшись, сделал пару неуверенных шагов в сторону. — Да брось, всё равно ты не захотела бы снова ехать с этим типом. Он всю дорогу представлял тебя голой. — Серьёзно? И ты узнал это, прочитав его мысли? Она достала ключи из кармана и впихнула ему в руки. — Держи. Сделай хоть что-то полезное и впусти уже нас внутрь. Пока Джейн пытался сообразить, какой из ключей открывает дверь, Лисбон воспользовалась этой возможностью, чтобы оглядеться по сторонам. Порой, сложно было поверить, что Джейн является, или, по крайней мере, когда-то являлся, одним из тех известных на всю страну богачей, чьи жизни целиком и полностью отражаются в таблоидах. Однако дом бывшего медиума во многом оказался ровно таким, каким она себе его представляла: вычурный, напыщенный, пафосно выставленный напоказ — весь в своего владельца. Такой дом она и сама однажды может себе позволить, если ближайшие лет двадцать пять будет питаться только быстрорастворимой лапшой. — Ага! С безумной улыбкой и видом человека, только что решившего невероятно сложную задачу, Джейн распахнул дверь. Лисбон, терзаемая на части любопытством и одновременно виной за то, что воспользовалась состоянием Джейна и вторглась в его личную жизнь, проследовала за ним. Она никогда не бывала в его доме в Сакраменто, а иногда даже искренне сомневалась, был ли вообще у него там дом, учитывая, сколько времени он проводит на диване в офисе. С её стороны это не что-то такое из ряда вон, ведь из всей команды она была дома разве что у Чо, но что касается Джейна, то при всей своей показушости он оказался на редкость скрытным человеком. Можно часами слушать, как он распыляется и говорит о самом себе и только после понять, что на самом-то деле он не сказал ровным счётом ничего. Войдя внутрь, Джейн бросил ключи на небольшой столик. Тот был доверху завален различной корреспонденцией, и ключи, побалансировав некоторое время на вершине бумажной конструкции, скатились на пол, прямо в кучу нераспечатанных писем. На стене возле входа висела панель с клавиатурой от системы безопасности, и Лисбон задумалась было, не стоит ли ей напомнить Джейну снять дом с охраны, но присмотревшись, заметила, что лампочки на панели не горят. В этот момент Джейна вновь начало слегка кренить набок, поэтому она подхватила его под руку, не давая упасть. Впрочем, стоило признаться, в этом жесте было не только желание помочь ближнему, но и немалая доля собственной выгоды — этакое оправдание для самой себя, чтобы пройти в дом и утолить своё любопытство, не чувствуя при этом угрызений совести за беспардонное вторжение. Правой рукой держась за Джейна, левой она щёлкнула по выключателю, и вот тогда-то её накрыло осознанием, почему в охранной системе нет больше никакого смысла. Дом был практически пустой. Чем глубже они заходили внутрь, тем более очевидным становилось, что тут уже давно никто не живёт. Те немногие предметы мебели, что ещё остались, были накрыты клеёнкой, погребённой под толстым слоем пыли, а на стенах виднелись лишь выцветшие отметины от некогда висящих там фото или картин. Создавалось ощущение, что Джейн собирался когда-то продать дом, а потом просто… не продал. Судя по всему, деньги для него явно не были проблемой, раз он мог позволить себе содержать такой дом, но зачем это ему — Лисбон никак не могла взять в толк. Узнав, что он всё ещё живет здесь, она частично представляла себе, что увидит здесь всё ровно в том же состоянии, как в день убийства семьи Джейна, однако то, что она наблюдала сейчас перед собой, было выше её понимания. Из собственных размышлений Лисбон вырвало лишь тогда, когда она сообразила, что они прямым ходом направляются в комнату, некогда служившую гостиной. Она остановилась, пошатнувшись, когда Джейна по инерции потащило вперёд. — Только не говори мне, что дома ты тоже спишь на диване. Серьёзно, где у тебя спальня? Наверху? Он покачал головой. — Не хочу туда. Стоя посреди комнаты в жёваном костюме и со взъерошенными волосами, Джейн ужасно напоминал наигравшегося, переутомившегося за день ребёнка, который спорит с родителями о том, когда ему идти ложиться спать, и Лисбон никак не могла скрыть улыбку. — Чего ты боишься? Призраков? — едва захлопнув рот, она тут же пожалела о своих словах. Порой ей казалось, что общение с Джейном сродни хождению по канату, вот только это он будет тем, кто нырнёт в пустоту, при любом её неосторожном движении. — Ох. Она покосилась на лестницу в противоположном углу комнаты. Разумеется, Лисбон видела сделанные криминалистами фотографии, и внезапное осознание близости места преступления накрыло её ощущением дежа вю. Она поёжилась. — Прости, — сказала она и через силу заставила себя улыбнуться. — Диван так диван. Она подошла к дорогущему с виду кожаному дивану и, схватившись за край пластикового покрытия, сбросила его на пол. В воздухе тут же заклубились густые облака пыли. Джейн выглядел так, словно с минуты на минуту уснёт прямо на ногах, и Лисбон, подтащив его к дивану, помогла лечь. Он будто хотел сказать ей что-то, но глаза его постепенно закрывались, и не прошло и минуты, как Джейн полностью провалился в сон. Лисбон посмотрела на часы. Время почти два ночи, но если вызвать такси прямо сейчас, то меньше чем через час она уже будет у себя в номере в собственной кровати. Она вновь покосилась на Джейна. Она была абсолютно уверена, что он правда спит, а не просто потерял сознание, но на всякий пожарный всё-таки ухватила Джейна за плечо и помогла перевернуться, перекладывая его в более удобное положение. После некоторого колебания она также стащила с него туфли и расстегнула жилетку и пару верхних пуговиц на рубашке, чтобы ему было более комфортно. Материнские инстинкты окончательно взяли над ней верх, и Лисбон вдобавок оглянулась по сторонам в поисках чего-нибудь, чем бы можно было его укрыть, но так ничего и не найдя, вновь вернулась глазами к лестнице. Спальни были на втором этаже. Она знала об этом из полицейских отчётов. Само собой, раз Джейн всё ещё периодически проводит ночи в этом доме, то у него должна быть где-то нормальная кровать. Там просто обязано найтись оделяло или что-нибудь. Но опять же, они в Калифорнии — не то чтобы он умрёт от переохлаждения, лёжа в гостиной. Можно просто оставить всё как есть, а на утро позвонить ему и проконтролировать, чтобы не опоздал в аэропорт. Она посмотрела на Джейна и вздохнула. — Будешь должен мне по гроб жизни, — пробормотала она и отправилась на поиски одеяла. Поднявшись на самую верхнюю ступеньку, Лисбон заметила, что дверь в конце коридора слегка приоткрыта, и решила сначала заглянуть туда, чувствуя, что и без того уже перетупила все личные границы. Войдя внутрь, она рукой потянулась к выключателю и замерла на полпути; сердце пропустило удар, стоило ей увидеть улыбающуюся кровавую рожицу на стене. Её первым порывом было выхватить оружие, но пальцы нащупали только пустую кобуру, напоминая о том, что пистолет она оставила в гостинице. Лисбон выругалась себе под нос и застыла без движения, внимательно вслушиваясь в звуки дома. Света, проникающего в окна, было достаточно, чтобы не дать кому бы то ни было возможности спрятаться в спальне, но оставалось ещё много других комнат. Можно запросто проскользнуть незамеченным. Система безопасности была отключена, а Джейн пребывал явно не в том состоянии, чтобы заметить, что кто-то взломал дверной замок. Она спешно повернулась в ту сторону, откуда пришла. Если Красный Джон проник внутрь, он мог уже добраться до Джейна. Но что-то тут не вяжется. Лисбон не могла даже предположить, зачем Красному Джону приходить именно сюда, и именно сейчас. Это просто не имело смысла. Она щёлкнула выключателем и подошла ближе к стене. Когда первоначальный шок начал постепенно отступать, Лисбон смогла более детально рассмотреть жуткое изображение, отмечая, что кровь на стене успела высохнуть и потускнеть. Она здесь уже давно. Уже шесть лет. — Господи… — прошептала она, в своём сознании тем самым не только чертыхаясь, но и действительно обращаясь к Богу. Из многообразия всего, что можно оставить на память о своей семье, Джейн выбрал именно это. По идее, любой другой человек на её месте должен бы сейчас удивиться, испугаться, испытать шок, но не Лисбон. Она видела раньше этот смайл, на фотографиях и во время расследований, но только сейчас впервые на своей шкуре прочувствовала его силу. Она представить себе не могла, каково это — открыть дверь и увидеть перед собой эту рожицу, понимая, что люди, которые тебе дороги, лежат зарезанные насмерть прямо под ней. Всё равно что смотреть в лицо дьяволу. Под конец Лисбон не выдержала давления и вынуждена была отвернуться и уйти. Она отыскала пару пледов в шкафу в другой спальне и поспешила по лестнице вниз, через закрытые двери спиной чувствуя, как кровавая рожица улыбается ей вслед. Джейн за время её отсутствия не сдвинулся ни на дюйм. Лисбон всё равно старалась поменьше шуметь, зная, как чутко он спит в обычное время. Она укутала его одним из пледов и, взяв второй для себя, подошла к большому креслу. Сбросив клеёнку на пол, она сняла обувь и устроилась на сидении, пытаясь найти удобную позу и с тоской вспоминая свою мягкую кроватку в гостинице. Она прекрасно знала, что на утро пожалеет о том, что осталась, но также знала, что будет жалеть ещё больше, если сейчас уйдёт и Джейн в итоге захлебнётся в луже собственной блевотины и команда Тома Колдуэла к концу года обгонит их по количеству закрытых дел. Этого она ни за что себе не простит.***
Лисбон проснулась на запах бекона и жареных яиц. Ей потребовалось пара мгновений, чтобы вспомнить, где она находится и почему у неё так сильно болит голова и спина. Пропущенный рейс, спиртное, пьяный Джейн, дом Джейна. Верно. Она приоткрыла глаза, щурясь от яркого утреннего света, проникающего в комнату через большие окна. Потянулась, чувствуя, как мышцы спины обиженно заныли. А когда наконец оглянулась по сторонам, то увидела, что диван возле неё пустует — пластиковая клеёнка вернулась на своё место, плед аккуратно сложен и лежит на подлокотнике. Она осторожно поднялась, потирая затёкшие ноги, и пошла на запах еды. Как и ожидалось, Джейн обнаружился на кухне. Он стоял возле плиты, сосредоточенно разбивая яйца в сковородку. На нём снова был надет костюм, но уже другой, не тот, что прошлой ночью, а самое главное — фартук с изображением Тигры из Винни-Пуха. Лисбон моргнула. На мгновение ей даже показалось, что это сон, хотя что тогда у неё во сне забыл Джейн в фартуке — это загадка. Она всё ещё продолжала колебаться, ущипнуть ей себя или не стоит, когда Джейн наконец-таки заметил её. Радостно улыбнувшись, он помахал зажатой в руке деревянной лопаткой. — Доброе утро! Позавтракаешь? Она что-то промямлила в ответ и села за кухонный стол. — Чего ворчим, Ворчун? — фыркнул он. — Смотри, какой чудесный день! Лисбон покосилась на часы. Четверть шестого утра. Она смерила Джейна хмурым взглядом и ущипнула себя за переносицу, пытаясь тем самым унять звон в голове. — Я тебя ненавижу. Джейн захохотал и кинул пачку аспирина. Лисбон неуклюже поймала её и, вытряхнув одну таблетку, запила стаканом апельсинового сока, услужливо возникшего перед ней на столе. Она закрыла глаза и откинулась на спинку стула, разминая шею. Сложно сказать, что она предвкушала меньше: полуторачасовой перелёт обратно до Сакраменто или остаток дня, проведённый в офисе за заполнением отчётов. Что-то подсказывало ей, что Джейн обязательно позаботится, чтобы и то, и другое она потом вспоминала с содроганием. Когда она снова открыла глаза, Джейн, вопреки обыкновению, смирно стоял напротив неё. В руках у него, словно щит, был бумажный кулёк. — Слушай, я… Я извиняюсь за прошлую ночь. Знаю, тебе наверняка и без меня с лихвой хватило ухаживаний за алкоголиком. Не стоило оставаться. Он поставил кулёк на стол и пододвинул к Лисбон. — У них были только черничные. Она попыталась нарисовать себе в воображении, как Джейн когда-то давно точно так же стоял на кухне и готовил завтрак для своей жены и дочери. Но вместо этого перед глазами настойчиво лезла картинка её отца в то самое утро, когда она видела его в последний раз, после чего он покончил с собой. Некоторые вещи, как ни старайся, мы не можем изменить — так говорил ей Джейн в порыве откровения. Тут не на что злиться, так уж устроен мир. Но она всё равно злилась, так уж устроена она, Тереза Лисбон. — Тебе нужна помощь, Джейн. Он снова улыбнулся этой своей зубастой усмешкой, в которой не было ни капли искренности. — Нет-нет, думаю, я сам справлюсь. Впрочем, руки у меня слегка подрагивают, так что надеюсь, ты не имеешь ничего против приправы из скорлупы к омлету. — Нет, я имела в виду… Она посмотрела на него, на этот до нелепости смешной фартук и взъерошенные после сна волосы — один в один персонаж из рекламы хлопьев или из какой-нибудь романтической комедии. Из той, где красивый эксцентричный незнакомец неожиданно врывается в жизнь женщины-трудоголика и, сразив её наповал, помогает постичь ценности мелких радостей. — Будь откровенен со мной, Джейн. Всё это? Ты ведь не пытаешься просто прикинуться душевнобольным? Он лишь расхохотался и отвернулся, сделав вид, что упорно пытается открыть крышку небольшого пластикового контейнера. — Знаешь, в такое время суток на удивление сложно где-либо достать свежие грибы. Мне пришлось обойти три магазина, прежде чем я нашёл хоть что-то. Вот так вот, это единственный ответ, которого Лисбон от него добилась. Не то чтобы она ожидала чего-то другого. Да, можно было бы надавить, и вполне возможно, что Джейн сам в глубине души хотел этого, но всему своё время и своё место, и уж точно не тогда, когда он расхаживает перед ней в фартуке с диснеевской мультяшкой. Поэтому она только покачала головой и, достав из пакета черничный маффин, позволила-таки Джейну объяснить ей разницу между белыми грибами и шампиньонами. Как не раз с ней бывало, Лисбон никак не могла перестать думать о том, насколько сложно поверить, что этот Джейн — кокетливый, улыбчивый мужчина, под чьим обаянием пала добрая половина женщин и как минимум четверть мужчин в офисе, — и тот безумец, что мечтает самым жестоким образом убить человека и спит в пустой комнате под изображением на стене, нарисованным кровью его же погибшей жены, — это один и тот же человек. Ничего удивительного, что многие верили в тот спектакль, который он разыгрывал перед ними, ведь так было куда проще. Проще делать вид, что с ним всё в порядке, проще не замечать мелкие сколы и трещины, проступающие поверх идеального фасада. Иногда она ловила себя на мысли, что жалеет, что сама не может так же. Не может не думать обо всём том, в чём он признавался ей в редкие минуты откровения, не может игнорировать слабые отголоски его настоящего «я», проскальзывающие в моменты, когда он бывал особо уязвим. Не может так запросто купиться на этот образ «идеального мужчины» и позволить ему вскружить себе голову. Глупо отрицать, что она не думала ни о чём таком. Последним мужчиной, с которым Лисбон встречалась, был Стивен — красивый, но чертовски скучный адвокат, с которым она познакомилась на благотворительном вечере почти два года назад, так что да, порой у неё мелькали подобные мысли. Обычно по ночам. Когда она оставалась одна. Лёжа в кровати. А всё потому, что Джейн был весьма привлекательным мужчиной. Не совсем её тип, но достаточно обаятельный, чтобы восполнить этот недостаток. Плюс, она готова была поставить все богатства мира на то, как он хорош в постели. Этот паршивец слишком уж высокого мнения о себе, чтобы ожидать меньшего. Сложно сказать, попадает ли вообще секс с консультантом под правило о «запрете сексуальных отношений между сотрудниками бюро» — и опять же, да, она думала об этом, но в итоге провела чёткую границу, отказавшись от соблазна залезть в договор и уточнить. В любом случае, это послужило бы плохим примером для Ригсби и Ван Пелт. Джейн перестал нарезать грибы и смотрел на неё так, словно наверняка знал, о чём она думает. И судя по всему, действительно знал. Лисбон пришлось приложить максимум усилий, чтобы не покраснеть. Будь она героиней ромкома, то сейчас был бы идеальный момент для того, чтобы подойти к Джейну и поцеловать его, после чего они занялись бы страстным сексом прямо на кухонном столе, а затем уже вместе закончили готовить завтрак. Но её жизнь далека от романтики. Если так посудить, то это скорее криминальная драма с элементами комедии — никакой обнажёнки, но из-за сцен насилия не рекомендуется к просмотру лицам, не достигшим восемнадцати лет. Она может поцеловать его, но даже так кровавая рожица по-прежнему будет висеть на стене в спальне, и, увы, фантазии Лисбон не хватит на то, чтобы представить себе нарезку видеоклипов под какую-нибудь слащавую песню, где они вместе дружно закрашивают это изображение. Она пересекла кухню и забрала у него нож. — Дай сюда. Помогу, пока ты не отрезал себе палец или ещё что похуже. В отделе, следящем за состоянием здоровья сотрудников, мне уже и так из-за тебя всю плешь проели. Он улыбнулся, на этот раз точно искренне. — Спасибо, Лисбон. Что ж, может, им никогда не суждено испытать на себе эту голливудскую романтику. Может, однажды, когда Красного Джона уже не будет и рожица на стене закрасится свежей краской, у них появится шанс, а может, они и вовсе пропустят эти букетно-конфетные периоды и перейдут прямиком к совместной нарезке лука. Всё это не имело значения. Джейн — друг, он член семьи, и пусть ему она должна не больше, чем когда-то своему отцу, но она по-прежнему в долгу перед самой собой. — Всегда пожалуйста. Всё равно она никогда не была фанатом романтических комедий.