1000 times

«Ты знала, что такое бывает лишь раз и не повторится больше?» «Догадывалась» «И тебе от этого не грустно?» «Нет. Прекрасное не может быть прошлым.» Я задыхаюсь от этих слов, когда слышу их и вижу тебя. Не потому, что люблю тебя прямо сейчас – потому, что любил тебя когда-то так сильно, что это кажется чем-то невероятным. Я зажигаю сигарету и закуриваю. Французские окна, которые распахнуты настежь, впускают в комнату вечернюю прохладу. Это так приятно – курить, сидя на балконе, глядя в черничное небо, осознавая, что жизнь проходит и приносит так много страданий и боли, но кроме них – счастье и радость. Невероятно. Ты сидишь рядом, рукав моего пиджака слегка касается рукава твоего платья. Зеленый тебе всегда был к лицу – и в шестнадцать, и в двадцать, и в тридцать лет. Он гармонирует с тоном кожи – мне всегда нравился этот непонятно откуда взявшийся загар на твоих руках, круглый год не сходящий. Сейчас твой профиль выглядит мягче, чем раньше. Губы все такие же – растянутые в легкой улыбке, цвета спелой клубники, с легкими морщинками в уголках и трещинками от ветра. И твой вздернутый нос кажется такой далекой отсылкой к юности, когда веснушки появлялись в апреле и исчезали только в ноябре. Ты смотришь на улицу, а я смотрю на тебя, как по шее пробегают мелкие мурашки и медленно пульсирует артерия. Я знаю, кажется, о чем ты думаешь, но прошло так много лет и, скорее всего, я ошибаюсь. Если бы я встретил тебя раньше, хотя бы лет на пять раньше, я бы не стал ничего говорить. Я бы целовал тебя до изнеможения, прижимал бы к себе, обнимал бы неистово, причиняя больше боли, чем удовольствия. Я бы цеплялся за то прошлое, которое связывало нас, с желанием превратить его в совместное будущее, не заботясь о том, что у тебя есть своя жизнь, свои планы и свои люди. Я бы цеплялся за твои плечи ногтями, кусал бы твои губы и обжигал бы твою кожу своим сумасшедшим дыханием, и мое беспокойное сердце стучало бы так сильно и так громко – тебя бы испугал этот набат, этот грохот. Но не теперь. Теперь я смотрю на тебя и вижу ностальгию. Я вижу наши дни, когда мы сбегали со школы и прятались за гаражами, в подъездах и переулках. Я вижу наши поцелуи, какие-то неловкие, слюнявые поначалу, но потом – горячие, жгучие и громкие. Я вижу наши разговоры о том, какой этот мир огромный и какими мы будет через десять лет (непременно – держащимися за руки). Я вижу наши ссоры, наши перемирия, наши объятья, алкоголь, смех, сигареты, подарки, книги, песни, слова, поступки, шаги вприпрыжку, побеги, возвращения – я вижу все то, что было соткано между нами, соединяло нас невероятно тесно, сплетало нас воедино, как самый сильный полимер, не давая никому нарушить эту связи. И я вижу эти моменты вспышками в кадрах, словно смотрю старый фильм, пленка которого покрыта плесенью, где-то выцветшая, где-то порезанная. Мир был для нас только черно-белым. Мы были либо вместе, либо мертвы. Но сейчас мы не мертвы вовсе – и мы ведь не вместе, ведь так? «Так много прошло времени». Твой голос стал чуточку ниже. Мне стало интересно – сколько сигарет ты выкурила с тех пор? И сколько раз думала обо мне? «Нет причин вести подсчет, это так глупо». Согласен. Это так глупо. Возвращаться к тому, что было. Вспоминать все то, что было, с сожалением, а не благородной тоской. Ничего не вернуть – это самое потрясающее и пугающее в жизни. Ты существуешь только раз, не догадываясь о том, когда твое существование прекратиться. Ты любишь только раз – тебе кажется, что это не повторится больше никогда. И ты любишь только раз – каждый раз, когда влюбляешься. Потому что любишь каждый раз – по-другому. Моя сигарета заканчивается, я выбрасываю ее на улицу, слышу твой неодобрительный вздох. Мне всегда не хватало дисциплины и самоконтроля. Мне всегда не хватало манер и воспитания. Мне всегда не хватало слов, чтобы рассказать о своих чувствах, зато у тебя их всегда было предостаточно. «В твоей книге есть хоть что-то обо мне?». Я задаю вопрос, глядя на улицу. Снизу проезжают машины, сигналят недовольно, тормозят слишком резко. Звонок велосипеда раздается откуда-то, крик продавца цветочного добавляет красок в этот шум. Я ощущаю запах свежей выпечки, который доносится с первого этажа, и аромат твоего парфюма, который кажется слишком тяжелым для весны. Я задаю вопрос и не жду ответа. Потому что в душе очень боюсь ответа «нет». Если в твоей книге нет ни слова обо мне – тогда все то, что было, было не по-настоящему. Если в твоей книге нет ни слова обо мне – значит, я для тебя никогда не был таким важным человеком, каким была для меня ты. Но если в ней есть хоть что-то обо мне – маленькое слово, междометие или знак препинания – мне так страшно вновь провалиться в пучина воспоминаний, способных оживить все мои чувства по одному лишь щелчку твоих пальцев. «В этой книге все – о тебе, Намджун. Каждое слово.» Ты улыбаешься, не глядя на меня. Бросаешь сигарету точно так же на улицу. Манжет твоего шелкового платья скользит по моей ладони и ты уходишь. И я не оборачиваюсь, только прикрываю глаза. Тысячи раз я видел тебя во сне. Тысячи раз я переживал снова и снова момент нашего расставания. Тысячи раз я представлял, как все могло бы быть по-другому... ... и каждый раз, прокручивая в своей голове эти моменты, все кончалось именно так: я, распахнутые французские окна, сигарета и твое отсутствие, которое, кажется, и есть – часть моей жизни.