Последняя руна

Иногда, нет, всё чаще и чаще Корво увлекался воспоминаниями, они тянулись, как прочная стальная цепь, звенящая каждой своей частью. В тихих местах он мог себе это позволить, но когда дело касалось миссии, тут подвести нельзя. — Ты не можешь подвести меня, Корво. Твои способности целиком зависят от Бездны. И даже самую малую оплошность она не забудет, пока ты не пожертвуешь для неё чем-то значимым… Как расплата. Хин поставил когтистую ногу на фонарик, проливающий мягкое чарующее свечение. Это как светит ночь, что заперта в обычной коробке со стеклом. Как магия, которой щедро делился Чужой с теми, кого выбрала Бездна. Белая грива призрачного существа окрашивалась в те же ультрафиолетовые тона, а угольно-чёрная шерсть на морде казалась цвета зимнего лилового неба. Корво впервые видел этот свет, ему было интересно поймать его в зайчик на одном из гладких лезвий, пляшущих перед лицом и растущих где-то позади из головы. Лери снова сконцентрировался на своём духовном хозяине, когда тот заговорил. Киборг чутко различал голоса других людей и Чужого, он запомнил их тысячи. Это было чем-то интересным, чем-то необычайно новым. А ещё к этому добавлялось таинственное пение руны… — Я вижу, ты неплохо справляешься, я знаю, чего ты хочешь, — заинтриговав паузой, завропод продолжил. — Нет подвоха. Можешь взять эту руну сейчас… Корво шагнул к своей цели, не задумываясь, что этим может сделать что-то неправильное. Теперь, когда убедился со слов единственного хина, которого видел за свою жизнь. Хина, который мелко, но ошибся. Он перегородил путь хвостом, белоснежная вне света таинственных фонарей кисточка развевалась, как в воде. — Нет, постой. Ты сможешь забрать её, но она станет для тебя мусором, как только ты получишь вот эту. Резная кость растворилась, разлетевшись мельчайшими искорками. Синие огоньки собрались в предмет, похожий на силуэт морского ежа того же цвета. Из него разносились звуки хрустящей Бездны, только теперь словно маленькое море жило в этой руне. Несмотря на свою осторожность, Корво поднял очки с глаз, в которых виднелись пятигранные зрачки. Он никогда не снимал маскировку на улице, терпел перепачканные пылью и грязными разводами линзы, но не позволял выдавать себя кому бы то ни было. Не просто синий цвет, это был цвет Бездны. И лери прекрасно видел этот цвет в его истинном виде, правда, представлял, что эта руна наверняка грязно-рыжая на самом деле. Эмили в своё время научила лорда-защитника сопоставлять цвета с теми, что видят люди, это не раз спасало жизнь Корво. — Мудрость океана, где смешались миры, Корво. Она позволит тебе стать тем, от лица кого ты хотел увидеть и почувствовать этот мир. Или, может… Чужой, чуть подцепив магический предмет когтями, подобрал его с крошечного высокого столика и отпустил в свободное «плавание». Руна, явно состоящая из чего-то намного ценнее, чем китовая кость. Она могла парить в пространстве, она сбивала свет всего прочего, городские фонари по сравнению с этим ничтожны. — …Хочешь вернуть всё обратно? В каком смысле «обратно», даже сейчас лери был не в силах понять. Он надеялся, что после завладения запретной силой сможет изъясниться с таинственным существом на равных. Может, это Чужой хочет добиться от избранного хотя бы слова? И ведёт его к этому, подсказывает путь с помощью рун, до которых падок слуга, казалось, верный лишь тем, кто «приручил» его. Символы на костях напоминают киборгу о доме, в котором он никогда не был, и не был никто из его сородичей. Дануолл и так напоминал то самое место, именно люди сделали город таким. Недалеко, на доске от развалившегося от дождя стула, чистилась крыса, любознательное, как и сам Корво, существо. Зверёк наблюдал всё это время, не придавая магии и таинственному свету значения, вокруг собрались ещё несколько. От всей стайки грызунов не доносилось ни звука, вскоре они разбежались так же быстро, как и собрались. — Не ищи свою мастерскую, я сдала её, я не знала, что ты ещё вспомнишь об этих землях и вернёшься… — еле слышным человеческому уху ослабшим голосом донеслось из дверей неподалёку. — Во дворе совершенно нечего делать, дорогой, пойдём-ка домой лучше. Оглянувшись на алтарь, где когда-то наверное был громоздкий стол с полками для хранения ресурсов и готовых изделий, Корво не увидел там ни руны Бездны, ни загадочного фосфорического свечения из погасших фонариков, Чужой бесследно исчез, уже поведав всё, что нужно. На обратном пути лери встретила Вера Морэй, чью судьбу так же сильно изменила Бездна. Ветошь обращалась с ним без всякой неприязни, не ставила себя выше. Старушка любила составлять компанию этим молчаливым существам, некоторых приводила себе домой, чтобы хоть кто-то выслушал разнообразные истории её жизни, при этом не оглядываясь с омерзением на ущербность полузаброшенного жилища. Ветошь называли бабушкой-лерятницей, что видит друзей в тех, кем некоторые люди стали когда-то. Она слышала в разговорах ночных улиц многое. Кто-то считал, что с лери можно обращаться как угодно, ведь у них уже нет души, эти киборги стоят ниже животных, у которых эта незримая ценность вроде как имеется. — Не надо спорить, бабушка лучше знает, чего тебе надо, — отвечала пожилая женщина на тишину, надеясь, что её забытый супруг пошёл следом. Почему она так думала — для Корво было загадкой. Возможно, Вера ощущала благословение Чужого, что даровало лорду-защитнику разные силы, каждая из которых могла многое прояснить в людской жизни, такой загадочной для него. А, возможно, Корво сам был похож на того лери, среди одного вида не особо можно было уловить разницу. Существ различать сразу могли только те, кто ими занимался: обучающие металлических помощников ремеслу, те, кто разрабатывал оружие намного смертоносней, чем их острые лезвия, ну и те, кто давал им приют из личных гуманных соображений, как старая Ветошь. Вот только она не пыталась вернуть своим гостям ушедшие воспоминания почём зря. Вере Морэй было нужно ощущать мертвенно-холодные руки в своих иссушенных костлявых пальцах, ещё таящих живое тепло, слышать звяканье железных пластин, которые многим ради безопасности спиливали или связывали вместе, и да, не слышать кое-чего. Любой голос кроме своего раздражал старушку, то люди снова сыплют клевету на тех, кого «приручили», то дети кричат в окно, чтобы разозлить бабушку-лерятницу. Корво слышал от Чужого про людей, про то, какие они непостоянные, про то, как они следуют своим идеалам, не замечая ничего вокруг. Корво много думал насчёт последней руны после того, как узнал, на что она способна. Чужой обещал своему подопечному, что тот найдёт, что он хочет, лишь бы выполнял его волю и волю других избранных. Пусть это даже будет стоить чьей-нибудь жизни…

***

К «благоуханию» давно не тронутых цивилизацией затопленных остатков города прибавился ещё запах гари и протухшей ворвани, уже не излучающей неоновый свет, а напоминающей чёрную смолу. Ветошь не упускала случая лишний раз приблизиться к ванной, исполняющей здесь роль котла. Ей нравился этот смрад, в который она подбрасывала ничем от него не спасающие благовония: травы, специи. Неподалёку Слэкджов из последних сил умолял старуху прийти в себя, кроме неё, никто не смог бы предотвратить беду, никто. Гиблое место эти затопленные кварталы. Не плакальщики, так сумасшедшие или, хуже того, убийцы, не брезгующие случайной жертвой ради скромной награды в виде горстки потемневших монет. Лишь бедняки здесь и ошивались без цели, ожидая смерти буквально из-за угла. — Да, это то, что мне нужно… — ласково шептала Ветошь, поглаживая зазубренное лезвие, протянутое по её просьбе. — Ты сам знаешь, как нужно разделывать плоть, чтобы выудить самое ценное. Но не волнуйся, руны я сама вырежу. Тебе лишь надо прикончить Слэкджова, надеюсь, не надо говорить, как именно. В отражении пластины Корво встретил взгляд несчастного, но тот не стал зрительно внушать мысль, что нужно срочно остановить это безумие. Лери тоже. Он давно потерял доверие к людям, у которых нет ауры Бездны. А у кого есть — тех надо слушаться. — Пожалуйста, не делай этого! — теперь тоже обесчещенный, главарь бандитов старался сыграть на доверии существа, наивного к тому, что необходимо для его жизни. — Я завалю тебя работой с ног до головы, ты забудешь, что когда-то скитался в поисках поручений и терпел все унижения. На винокурне уважают труд лери. У тебя есть шанс стать частью нашей семьи! Киборг будто и не слушал, примерялся к шее жертвы, прикованной к валуну, но в один момент остановился и обдумал эти слова. Неужели он до конца своих дней сможет жить спокойно, в конце концов? Но спокойно в сравнении с чем? Люди не работают без остановки с утра до ночи, получая от этого удовольствие, это простое желание лери, что сделает его счастливым навсегда. Но чтобы быть счастливым человеком, нужно что-то другое. Корво был слишком любознательным, чтобы не искушаться желанием сбросить свою «войлочную» шкуру и опробовать когда-то утраченные чувства, сколько бы маны эта способность не затрачивала. Одним из лезвий он вырезал на небольшом камешке тот символ, что был на последней руне. Лери хорошо запомнил этот рисунок с первого раза, иногда выцарапывал его на стенах домов, дверях и крышках мусорных баков, внушая себе главную цель. — Какой же я идиот… Раньше надо было думать, раньше, чем эта лерятница использовала твои слабости и подчинила себе, — бормотал Слэкджов с опущенной от бессилия головой. — Не волнуйся, — Корво погладил человека, как кошку, что вместе с внезапной речью, дарованной рунами, ещё больше ужасало мужчину. — Я знаю, что делаю. Вера Морэй позаботится о ваших рабочих, а мне нужно чуть больше, чем каждому из нас. Лезвие быстро оказалось у шеи снова. — Я люблю узнавать новые вещи.