Timeless

Угадывать имя — безрезультатно. Высматривать в толпе, вызывать во снах и намеренно искать встречи — тщетно. Когда приходит пора столкнуться, ощущаешь странное бессилие, как в последнюю минуту жизни, будто дорогое тебе и важное разом перетекает в его лик, улыбку, жесты и голос. Самые страшные кошмары обращаются явью, и ты уже ничего не сделаешь, ты зависим, пленен и снова очарован обычным человеком, вдруг расцветшим из тысяч подобных. Ты не оставлял выбора, кроме как выпить сладкое молоко кожи, вытянуть шёлковую душу. Я знал, какова твоя душа на вкус, на ощупь и даже запах: утонченный, свежий, и что её тонкие нити, самые тонкие во вселенной, вьются вокруг каждого из атомов клеток моего тела. Вздохи. Каждый из них — моё проклятие. Даже если рядом тебя нет. Сосуществование с тобой болезненно. На ум приходит «обреченность», но обреченность не предполагает выход или альтернатив, она близка к «року». Фатум — не наш случай. Скорее, благословение. Наш выбор заключается в простом: быть вместе или противиться тому до последнего, стараться избавиться, отречься. Такая война никому не нужна, она изнурительна, бесплодна. Что же, если может жить что-то настолько правильное и архитектурно красивое, то ему суждено — и не нам решать. Я бы сказал, счастье заключается в умении принять любовь здесь и сейчас, в чем бы она ни заключалась. Поиски смысла напрасны. От имени нас двоих: ничто не способно высказаться так же откровенно, как прикосновение, никакими словами не выломать и из самых витиеватых фраз того, что можно прочесть во взглядах. Сначала ты нечто мягкое и матовое, едва осязаемое и бьющееся пульсом. Я узнаю тебя среди миллионов других, ты сразу же занимаешь особое место. Ты смотришь глазами, полными печали. Ты улыбаешься, но я не верю до тех пор, пока не стану частью твоей радости. Я знал тебя. Знал всегда. И представить, что я вкладываю в понятие невозможно. Притяжением не обходится. Вчувствование. На расстоянии. Прежде чем материя берет над нами верх, как лихо нас изматывает изнутри, скручивает, не даёт подняться, избивая до полусмерти. И вот ты ломаешься о мои руки, ты уже не так хрупок и осторожен. Я не могу вернуть назад твою непорочность, ручаться за чистоту твоих мыслей, поселившись в твоей голове, изъедая тебя ежеминутно. Когда ты и я превращаемся в «мы», как для отдельных персон, для нас всё заканчивается. И мои-твои кошмары превращаются в легенду. Разными словами мы рассказываем одну историю. И в ней нет эпилога. Мы пишем одну песню. И ей нет конца.