Родинка

      Пидж резко затянулась самокруткой и поспешно выдохнула дым через нос. От ударившей в слизистые горечи у неё навернулись слёзы, которые она тут же небрежно смахнула тыльной стороной ладони. Пидж ненавидела физиологические проявления собственных переживаний, пыталась душить их или маскировать под рефлекторные реакции на посторонние раздражители. Прямо как сейчас.       Её спутник, к счастью, обладал не самым богатым опытом общения с землянами и ещё меньшим опытом общения с ней. Ханк раскусил её ещё на первом курсе; Кит — когда они недолгое время встречались.... Аллуре не нужны были недели исследований, чтобы довольно точно улавливать настроение Кэти — алтеанка отличалась исключительно развитым эмоциональным интеллектом и ужасающей (Пидж) чуткостью. Пожалуй, только Ланс спустя все эти годы мог изредка обмануться сигаретными уловками, и то исключительно из-за собственной непереносимости табака.       Её нынешний спутник, к ещё большему её облегчению, не был привычен к резким запахам вообще. Он зашёлся кашлем, как только сигаретный дым начал расползаться по комнате. Пидж удовлетворённо улыбнулась и тут же для приличия засуетилась над настройками вентиляции.       — Прости, я уже забыла, каким резким должен казаться дым некурящему. — Она повысила голос в мерном гуле вытяжек.       — Н..ничего, я… Со мной уже всё в порядке, — парень рыдал от табачной едкости, но продолжал играть в воплощение стоицизма.       «Он явно ещё не научился отстаивать собственные границы», — Пидж, сделав ещё несколько резких затяжек и удовлетворившись достигнутым эффектом, затушила бычок. Широ, в отличие от него, всегда заставлял людей подстраиваться под себя, часто притаскивая за уши какую-нибудь благородную морализаторскую ересь как довод в свою пользу.       Её взгляд скользнул по родинке в уголке рта спутника, горечь сигареты смешалась с горечью совсем иного рода.       — Ты знаешь, иронично… Но у тебя такая же родинка, как и у того клона, — Кэти криво улыбнулась, следя за смущением Эйти.       — Её не было у… Широгане?       Кэти с удовольствием отметила про себя, что её догадка была верна — Эйти коллекционировал свои отличия от Первого Чёрного Паладина. Он застенчиво и аккуратно выуживал их у окружающих, будто нумизмат, разменивая монету своей безропотности в разговорах о Широ на редкие замечания о собственной инаковости. Их недолгое знакомство убедило Пидж, что парень ненавидел сентиментальные излияния окружающих о Широ, направленные на него. Но выслушивал абсолютно весь трёп, каким бы он ни был неприятным для самого Эйти.       — Не было. Но знаешь, у людей новые родинки появляются всю жизнь, в этом нет ничего необычного, — Пидж улыбнулась ещё шире в ответ на хмурый взгляд парня. Когда ей самой было больно, она давала волю садизму, совсем немного. — Впрочем, они не исчезают просто так… — Кэти аккуратно взяла левую ладонь Эйти обеими руками. Её тонкие пальцы казались почти детскими в сравнении с его собственными. Пидж ощущала под указательным и средним, как участился его пульс, хотя сам Эйти не отдавал себе отчёта о собственном смятении. Большой палец Кэти скользнул чуть выше запястья парня, поглаживая бледную кожу.       — Вот тут, — она слегка постучала большим пальцем, — тут у Широ был целый треугольник родинок. И тут, — она потянулась ладошкой к щеке Эйти, но он отпрянул. — На лице… У Широ на лице был ещё один такой треугольник родинок. У Курона их не было. — Она резко отняла правую руку от его лица и выпустила ладонь.       Кэти отстранилась от Эйти, позволяя тому отвоевать личное пространство.       — Знаешь, многие заблуждаются, представляя клонов как абсолютно идентичные копии, но это биологический нонсенс. — Пидж не хотелось заканчивать разговор на неприятной ноте: она упорно работала над завоеванием доверия парня.       — Я знаю, — её спутнику не удалось скрыть раздражение. — Хотелось бы, чтобы другие это тоже понимали. Отдавали себе в этом отчёт.       — Ммм… Это сложно. Люди и их чувства сложные. — Кэти пожала плечами. — Если бы моя мама увидела клона отца, несмотря ни на какие знания в мире, она бы этого клона задушила в объятиях, — женщина хихикнула, представив эту картину маслом. — А она докторскую защитила по клонированию. «Растений», — мысленно добавила Пидж. — Но это только первичная реакция. И не все дают волю своим чувствам, как, скажем, моя мать…       — ...или Адам… — во взгляде Эйти промелькнуло что-то странное, у него явно остался осадок после инцидента с бывшим Широ. Было там и что-то ещё.       «Хорошо, что ты так тщательно скрываешь свои сложные чувства».       Сердце Пидж пропустило удар.       — Нам пора на телемост с Принцессой, — напомнила Пидж. — Сразу за тобой.

***

      Уже лёжа ночью на своей койке, Пидж опять затянулась сигаретой. На этот раз медленно и с чувством, позволяя дыму полностью наполнить лёгкие. С койкой можно было не притворяться, что ей не хочется плакать. Все эти дни в ней копились напряжение и тоска.       Она отлично помнила каждую родинку и веснушку на видимых частях тела Широ. В 15 она влюбилась в лучшего друга брата и с остервенелой одержимостью девочки-подростка ловила каждое его слово во время дружеских посиделок. Каждый жест отпечатывался в памяти, каждая чёрточка его лица... Это было больное увлечение, обречённое на провал, она прекрасно отдавала себе в этом отчёт. Даже если бы не разница в возрасте, Широ бы никогда ею не заинтересовался: он был самым голубым из всех геев.       Пидж затянулась сигаретой ещё глубже.       Ещё у него были эти две родинки на шее у самого подбородка, тонкий шрам на указательном пальце левой руки и самая очаровательная улыбка в мире…       Кэти невольно взглянула на собственные пальцы, нервно сжимающие самокрутку.       Когда Широ удалось сбежать из плена и они спасали его от командования гарнизона, он был всё тем же Широ, за исключением новых шрамов, седины и протеза. Ей было 16, и она старательно притворялась перед всеми, но главное — перед самой собой, что в Широ её интересует роборука и его образ старшего брата и товарища. Иногда во время техосмотра её рука невольно соскальзывала с прохладного металла на огрубевшие шрамы в месте соединения протеза с плечом Такаши. В её памяти отпечатывались новые шрамы, веснушки и родинки, небольшая бороздка между бровей и первый мрамор морщинок у его глаз. Этот Широ часто улыбался механически, иногда плакал, когда думал, что его никто не видит, и никогда не говорил о плене и жизни до него. Будто, мысленно путешествуя в собственное прошлое, он никак не мог обойти, проигнорировать то, что с ним случилось после Кербера.       Когда Кит вернул «Широ», Пидж первым делом заметила родинку у уголка рта. У Широ такой никогда не было. «Но родинки у людей появляются всю жизнь,» — повторяла она себе. Сама Кэти успела к 18 годам обзавестись целой россыпью новых родимых пятен, которые бы её родная мать не узнала, поэтому её мало трогала такая мелочь.       Ещё этот «Широ» был потерянным, уставшим и эмоционально отрешённым. Будто бы ему на некоторое время отбило чувства. Он говорил, как Широ, действовал, как Широ, разделял с ним воспоминания, но не знал, что чувствует или должен чувствовать. Он, впрочем, не боялся прошлого. Кэти хотелось верить, что виной всему новый виток ПТСР, хотя симптомы разительно отличались от тех, которые она успела выучить у Широ после Кербера. Пидж убеждала себя, что она ни разу не специалист и негоже лепить на командира диванные диагнозы.       Потом Кит ушёл, и Широ вновь стал Чёрным Паладином. В те дни Такаши часто тренировал её рукопашному бою. Так легко было говорить и шутить с ним, так естественно — быть рядом. Его улыбка была мягкой и застенчивой, совсем другой, нежели у прежнего Широ. У него появились эмоции, чувства, будто его отпустило, разморозило. Сейчас Кэти держала бы пари, что он просто наконец научился этим эмоциям. Научился распознавать, что те или иные реакции организма могли значить и как их интерпретировать, проявлять.       И тогда это случилось впервые. Однажды она просто его поцеловала, и он ответил на её поцелуй. У неё появилась масса возможностей рассмотреть его с головы до пят и убедиться, что у этого не-Широ не было ни злосчастных родинок, ни шрамов на их месте, которые могли объяснить пропажу. Даже тонкая паутинка морщин у глаз исчезла. Не-Широ выглядел моложе.        У неё не хватило духу выдать его, она была влюблена в него, а он — в неё. Как она могла предать его? Курон, как Кэти с нежностью называла его про себя, был рядом с ней и её братом, когда их отец погиб. Курон убаюкивал её, рыдающую, в сон, Курон заставлял её есть, Курон помог подготовить тело отца к транспортировке на Землю. Единственным, кто мог распознать фальшивку, был Кит. Но он ушёл к Клинкам. Да и прежде Коганэ был в настолько глубоком отрицании возможной смерти Широ, что Кэти не решалась поговорить с ним.       Когда воля Курона наконец сломалась, Кэти оставалось только бессильно глотать слёзы и подчищать тот бардак, которому она позволила произойти. Когда Кит и Лотор вернулись с его телом, уже без протеза, на последнем издыхании, ей вновь оставалось только рыдать. Алтеанская магия была способна на многое, но не на воскрешение покойников.       Когда Кит рассказывал, что произошло с настоящим Широ, у Кэти не оставалось ни слёз, ни сил как-то реагировать. Да и к тому моменту она мысленно успела похоронить Широгане.       Широ и Курон были столь похожими и столь разными для Кэти, как и звёздное небо над Южным и Северным полушариями Земли. Она улавливала это смутное общее нечто между ними, оба сияли и притягивали её; и одновременно разница бросалась ей в глаза, как испуганный олень под колёса машины на лесной трассе.       Чем больше она думала об этой разнице, тем больше винила себя в произошедшем. Ей казалось, будь у неё тогда достаточно воли рассказать всё хотя бы Аллуре, они бы могли предотвратить катастрофу. Могла ли Аллура помочь снять контроль Хаггар над Куроном? Возможно, они бы даже узнали о судьбе Широ раньше…       Кэти хотелось всё исправить, отменить ситуацию, компенсировать… Она торговалась с собой за покой души, когда решилась на миссию по поиску остальных клонов Широ. В стиле самого Широгане, Пидж придумала себе благородную причину начать поиски: исследование технологии по экстракции и вживлению воспоминаний. Она почти поверила в эту цель сама. Здравый смысл подсказывал, что выживших после потасовки Кита и Курона не должно было быть.       Но вместо сгоревшей в верхних слоях атмосферы захудалой планетки она нашла его.       Эйти был ещё моложе, чем Широ или Курон. Его правая рука была на месте, волосы — лишены седины, а на всём теле нельзя было сосчитать и пяти шрамов. Один из них красовался на левой половине его лица, рассекая бровь и скулу — последствия аварийного приземления его пода. Но чёртова родинка… Она сводила Пидж с ума. Кэти отчаянно боролась с собой, сдерживая порывы окликнуть его чужим именем; не раз и не два силилась оторвать взгляд от его лица и сфокусироваться на работе. Ей безумно хотелось обмануться хотя бы на мгновение, поверить в иллюзорное сходство.       Пидж позволила сигарете догореть и обжечь ей пальцы. Боль была прекрасным напоминанием о трезвой реальности. Стряхнув пепел и бычок в жестянку у кровати, Кэти опять вытянулась на койке и закрыла глаза. Она попыталась вообразить лицо Курона, но вновь и вновь лицо Эйти вытесняло его. Были ли у Курона другие родинки, отличавшие его от них обоих?..       Пидж невольно коснулась пальцами собственного уголка губ. Она не могла вспомнить.