Кокаинетка

      - На Арбат, пожалуйста. – коляска вздрогнула и покатилась по мостовой. Евгений, не без помощи товарищей уложивший чемоданы в специальное отделение, устало вздохнул и откинулся на спинку сидения, наблюдая, как за окном проносились московские улочки. Всё-таки поездки на поезде утомляли – столько часов трястись в вагоне было не по силам Баженову. Четвёртый десяток, как никак, разменял, возраст дает о себе знать.       - Ну и надолго ты к нам в Москву, Евген? – спросил мужчину друг, поправляя усы на своем лице. – И как нынче Петроград?       - Петроград беспокоен… - утирая пот со лба, ответил Баженов, - Всё больше разговоров сейчас об угрозе смены власти. Положение Николая шатко, и у народа возникли сомнения, что он сможет удержаться у власти. Что ни день – то вижу и слышу по всему городу революционную пропаганду. Но сам в политике не разбираюсь, поэтому предпочитаю не лезть… Надеюсь на лучшее, как говориться…       Приятели только скорбно поджали губы и закивали в знак согласия. Давно все титулованные понимали, что Империя, без преувеличения, на грани.       - А в Москву я буквально на неделю, - продолжал Евген с будничным лицом, - Кое-какие бумажные дела нужно решить по поместью в Одинцово, а затем обратно в Петербург…       Не успел Баженов договорить, как один из его товарищей, глядя в окно, присвистнул:       - Мужики, смотрите, какая фигурка… - а после, выглянув в окно, попросил извозчика остановить коляску, и выскочил в туман, окутавший город, а вслед за ним вышли и остальные мужчины.       Евгений несколько минут сидел в коляске, не придав этому всему значение, но любопытство, с каждой минутой разраставшееся еще больше, взяло вверх, и Баженов тоже вышел на улицу, где перед его глазами альфы стояли возле скамейки, на которой, кутаясь в пальто с полысевшей горжеткой, ссутулившись, сидел одиноко омега. Едва уловимый его запах помог понять половую принадлежность. Парень был до жути бледен, под глазами и на шее, еле скрываемой мехом, было много синяков и ссадин, руки потирали плечи, чтобы хоть немного согреться в эту промозглую погоду.       - Ну как, красотка, поедешь с нами? – спросил один из альф, как-то браво расправив плечи и выставив грудь вперед. Омега только кивнул и покорно поднялся с лавки.       - Подождите-подождите… Кто это? – возразил Евгений, осматривая незнакомца с головы до ног. Но только стоило омеге поднять взгляд на альфу, как у того от этих ледяных, потухших глаз в холод бросило, и стало отчего-то так жутко и тоскливо, что хотелось выть.       - Евген, просто хотим немного скрасить наш дружеский вечер! – хлопнул кто-то по плечу мужчину, - И наш милый друг… Как тебя зовут, деточка?       - Руслан… - послышался хриплый, мягкий голос из-под облезшей шкурки.       - Вот! Русик любезно согласился нам в этом помочь!       Евгений даже не знал, как на это реагировать – его то ли воротило от, мягко говоря, непотребного вида омеги, а это для мужчины было просто немыслимо, то ли ему было до жути любопытно, что заставило этого молодого парня докатиться до такой жизни. И куда смотрели родители?       Вся компания, в том числе и омега, уселась в коляску и совсем скоро прибыла на Арбат, в дом, где жили на квартирах друзья Евгения. Спустя пару часов в комнате, где сидели мужчины, стоял сигаретный дым, а фужеры ни минуты не пустовали без вина. И всё время Евгений поглядывал на омегу, что сначала отрешенно сидел в сторонке, кутаясь в горжетку, а после двух бутылок алкоголя альфы, один за другим сажали несчастного к себе на колени, как какого-то ручного зверька.       - А ну-ка, Русик… - сказал знатно захмелевший альфа и поднес бокал к губам омеги, который стал пить крепкое красное вино. – Вот умница!       По тому, как всё больше распускались руки мужчин, бессовестно лапающих паренька, Евгений понял, что вечер уже начал подходить к кульминации и своему логическому завершению. Вскоре из-за стола пропали друг Баженова, а вместе с ним тот самый омега, однако в соседней комнате стали раздаваться довольно характерные звуки…       Вся компания продолжала пить и разговаривать на отвлеченные темы, только время от времени кто-то уходил в комнату к Руслану, а кто-то из неё возвращался, довольно взмыленный и растрепанный.       - Иди, Евген! – ткнул кто-то в бок Баженова, а потом кивнул в сторону комнаты. – Иди, расслабья хоть чуть-чуть…       Изрядно захмелевший, Евгений теперь не видел в этом ничего зазорного и, пошатываясь, вошел в комнату, и на секунду опешил. Абсолютно обнаженный, весь в уродских синяках, омега вкалывал неизвестно, откуда взявшимся шприцом в вену странную жидкость, шипя и шумно дыша от расслабления. Пока Руслан лежал на кровати с прикрытыми глазами, приходя в себя после укола, Баженов тихой поступью приблизился, рассматривая бледное тело. Вся шея, плечи, бока были синими от сжимающих когда-то их пальцев, где-то кожа была ещё красной после сношения, по стройным бедрам стекали вперемешку с кровью белёсые капли. И было так мерзко, что от злости, как ни странно, и еле ощутимого запаха омеги, альфа начал возбуждаться.       Руслан, вроде как придя в себя, открыл глаза и повернулся к Евгену. Его губы дрогнули в слабой улыбке, а рука потянулась к альфе.       - Иди ко мне. - как ни в чем ни бывало хихикнул омега, и это его пренебрежительное отношение так рассердило альфу, что тот безо всяких прелюдий набросился на распущенного паренька. Расстегнув брюки и вынув возбужденный член, Евгений схватил Руслана за бедра и резко натянул его на себя, чувствуя, как изнутри мерзко хлюпает сперма его товарищей.       Руслан коротко вскрикнул от внезапного проникновения и сразу прижался к остервенело трахающему его альфе. Пьяный разум Баженова требовал только одного – разрядки, и на всякие нежности время тратить не хотелось. Альфа мог признать себя довольно нежным и заботливым в отношении омег, но этот был для него настолько омерзителен, что даже кусать его не хотелось, будто можно было подцепить какую заразу. Да и, собственно, некуда было – на теле живого места не осталось. С силой сжимая узкие бедра, втрахивая стонущего по-блядски омегу в кровать, альфа рычит от накатывающего удовольствия, пожирая взглядом этого Руслана, который, твою мать, если бы не запустил себя, если бы не позволил себе докатиться до такого, жил бы приличной жизнью порядочного омеги, был бы чертовски красив и изящен. В голове потомственного дворянина вертелись вопросы “Как?”, “Почему?”, “За что?”.       Чувствуя, что разрядка близко, и начинает набухать узел, Баженов хочет отпустить Руслана, чтобы отстраниться, но тот просто не дает ему это сделать. Ноги омеги обхватили талию альфы, а руки – плечи, чтобы крепко-накрепко прижать к себе.       - Не надо, не надо! – чуть ли не в панике сказал паренек, не отпуская от себя альфу. Разум Евгения уже был где-то в уровне паха, поэтому, сдавшись, мужчина кончает в податливое тело, позволяя сцепиться крепким узлом. На смену скрипа кровати пришли хриплые, усталые вздохи, нарушающие тишину комнаты.       - Зачем? – пытаясь отдышаться, спросил Евген, когда удовольствие постепенно начало отпускать. – Зачем ты это сделал?       Но омега, лежащий под ним, ничего не ответил, только бездумно смотрел куда-то в стену, ожидая, пока сперма альфы его заполнит. “Странный какой-то”, - подумал Баженов, глядя на растрепанного парня, лежащего под ним. Когда узел немного спал, Евгений отстранился от Руслана и поднялся с кровати, вытираясь и поправляя на себе брюки. Уже на выходе из комнаты он вдруг услышал тихий сумбурный шепот омеги.       - Всё будет хорошо… - обернувшись, альфа увидел сидящего на кровати Руслана, который поглаживал свой впалый живот. – Мой малыш, мой малыш…       Лунный свет слабо освещал худое тельце, парень, словно в бреду, шептал эти слова, остервенело водя ладонью по животу, и Баженову от этого стало настолько жутко, что он пулей выметнулся обратно в гостиную, лишь бы не теряться в своих многочисленных догадках.       Как ни в чем не бывало болтали товарищи, пока совсем скоро из спальни не вышел Руслан, уже одетый, поправляя на шее горжеточку, а после снова как-то любовно гладя свой живот.       - Батюшки святы… - вдруг ахнул кто-то из альф и весь побледнел, вглядываясь в лицо мальчика.       - Что такое?       - Это же… - мужчина накрыл губы ладонью, будто силясь сдержать крик, - Это же Вихлянцев…       У всех за столом, кроме Евгения, чуть глаза не повылезали от шока, и воцарилась кромешная тишина.       - Кто-кто? – шепотом спросил Баженов, совсем не понимая, о ком сейчас говорят.       - Это муж местного дворянина Вихлянцева… - продолжил товарищ, - Господи, как я не узнал Руслана! А какой мальчик хороший был, боже мой!       - Так в чем дело? – чувствуя, как по спине пробежал холод, спросил в нетерпении Баженов и склонился ближе к другу.       - Жил в подмосковье дворянин. Юрий Юрьевич Вихлянцев. Хороший был мужчина, грамотный, добрый, крестьянам своим помогал. Долго одиноким был. И вот его, - товарищ кивнул в сторону омеги, разглядывающего свой живот в зеркале, - сосватать решили. Так Руслан тогда такой красавец был, покладистый, кроткий, из семьи хорошей! Какая свадьба была, неделю гуляли! Всё, ну вот всё было идеально в этой семье. И любовь, и понимание, всем на зависть! Как Юрий Юрьевич Руслана любил – ни в сказке сказать! А когда мальчик от него забеременнел, и вовсе на руках носил, пылинки с него сдувал, в санаторий на юг отправлял. Да только… Ох, судьба-злодейка… Повисла пауза, и вся компания с нетерпением ждали продолжения истории.       - Да только беременность, оказывается, неправильно протекала… - продолжил один из мужчин, - Я тогда как раз фельдшеру одному помогал, и вызвали нас к Вихлянцевым, мол, омеге плохо, живот болит и крутит. Сколько крику было, сколько стонов бедного мальчика, а рядом Юрий Юрьевич на коленях умолял, чтобы мы хоть кого-нибудь спасли… - на этом альфа налил себе полный фужер вина и разом в себя опрокинул, собираясь с силами, чтобы продолжить свой рассказ, - Выкинул Руслан ребенка… Да там и шансов особо не было, неправильно развивался… Вытаскивали эмбриона, а за ним и придатки… В тот день у нас не осталось морфия, пришлось использовать кокаин – большая редкость. Как видите, до сих пор бедный мальчик зависим, хотя я предупреждал! Предупреждал, что частое использование ничем хорошим не кончится…       Слёзы вдруг выступили на глазах у альфы, и, казалось, такая всеобщая вина повисла в комнате, такая густая, хоть ножом режь. Евгений сидел мрачнее тучи – так вот, что вкалывал себе тогда Руслан, и что за белые дорожки были рядом на тумбе.       - … С тех пор я его не видел. Слышал только, что в Петрограде Юрий Юрьевич спустя какое-то время погиб. Террористический акт, застрелили. Жалко, что после себя никаких наследников не оставил – омега остался бесплодным… Вы чувствуете? От него даже почти не пахнет... Потом поговаривали, что всё поместье вместе с крестьянами Руслан продал… - ради чего, всем за столом и так стало понятно, - И всё… Как я не узнал, как я не узнал, бедный мальчик…       Дальше Евгений не слушал. Он повернулся к омеге, который у зеркала, гладя свой живот, всё приговаривал: “Мой малыш, мой малыш”. Бедный, с ума сошедший мальчик надеялся когда-нибудь снова забеременеть. Всё внутри леденело от мыслей об этой поломанной, невинной судьбе.       Пока товарищи что-то еще обсуждали, омега уже пошел в двери, и уже вышел за порог дома, как его руку вдруг схватил Евген.       - Вам, может, помощь нужна? – сказал альфа, крепко сжимая ладонь парнишки в своих. – Всё, что хотите – деньги, лечение, жилье? Можете ничего не возвращать! Только христом-богом прошу, скажите, чем Вам помочь?       Омега только саркастично ухмыльнулся своими посиневшими губами и с каким-то вызовом посмотрел на альфу, у которого мурашки от страха и угрызений совести пошли по спине. От этого холодного, осуждающего взгляда хотелось выть, упасть на колени перед омегой и долго-долго вымаливать прощения, целуя ледяные ладони. Руслан, вырвав руку из хватки, посильнее замотал горжетку вокруг шеи, и на подрагивающих ногах, держась за живот, шаг за шагом уходил в густой туман, и только свет фонарей немного освещал его одинокую худощавую фигуру, бредущую по брусчатке Арбата.