В гостиной Гриффиндора

В гостиной Гриффиндора тихо потрескивал огонь в камине и раздавались громкие рыдания Гермионы Грейнджер. Фред Уизли, нахмурившись, прошел в гостиную, стараясь не шуметь. Никто не должен был плакать после такого великолепного бала. Тем более Гермиона Грейнджер, которая выглядела сегодня настолько восхитительно, открывая бал со своим партнером — неотразимым Виктором Крамом, что имя девушки было на устах у доброй половины студентов. Даже Фред с неохотой признавал, что разглядывал этим вечером подружку брата гораздо внимательнее, чем того требовали приличия и негодующая Анджелина. Но кто же знал, что умненькая бестия и поборница справедливости может выглядеть столь обаятельно и волнующе? И тем не менее что-то — или кто-то? — расстроило девушку. Фред осторожно приблизился к камину и сел рядом с Гермионой, отчего та вздрогнула и, как подобает настоящей девчонке, быстро стерла слезы с лица, при этом не слишком утонченно шмыгнув носом. — Ты почему не в своей комнате, Фред? — хрипло спросила она. — Праздник давно окончился, уже дали отбой. — Твои всхлипы все равно бы не позволили мне уснуть, — за широкой ухмылкой Фреда скрывалось беспокойство. — Ну и чего ты здесь ревешь? — Я не реву, — упрямо вскинула подбородок Гермиона, отворачиваясь к пламени камина. Фред невесомо прикоснулся к ее щеке и настойчиво потянул на себя, вынуждая девушку отвести взгляд от теплого огня и посмотреть на юношу. — А глаза отчего же красные тогда? — продолжал спрашивать он. — Потому что устала, — поджала губы Гермиона, хотя в душе ее поразили наблюдательность и внимание парня. Вот если бы Рон проявил хотя бы четверть подобной чуткости сегодня! При мысли о друге и всех тех обидных словах, что он ей наговорил пару часов назад, Гермиона вновь опечалилась и позволила одинокой слезинке скатиться по щеке. Девушка несмело посмотрела на Фреда — тот с непроницаемым взглядом проследил за слезой, что соскользнула с подбородка и затерялась где-то в складках платья Гермионы. Юноша в который раз за вечер еще раз осмотрел наряд волшебницы. Платье сидело просто восхитительно на точеной фигурке девушки, открывая покатые плечи и острые выступы ключиц. Длинную изящную шею обрамляли слегка растрепавшиеся после веселого вечера завитки волос, а голову Гермионы украшала высокая прическа с множеством заколок. Взгляд Фреда почему-то уцепился за одну из них — небольшую, сантиметров пять в длину, в форме бабочки, усыпанную множеством сиреневых камешков, на которых сейчас блики огня из камина отплясывали причудливый танец. Не совсем осознавая свои действия, парень протянул руку к этой заколке и осторожно — почти невесомо — вытащил ее из прически Гермионы. — Знаешь, — шепотом начал он, аккуратно положив заколку в карман. — Что бы ни случилось сегодня, кто тебя ни обидел, что бы ни сказал и ни сделал, в конце концов, ты поймешь, что все это неважно. И если тебе кажется, что сейчас от твоих последующих действий зависит судьба целого мира, что ж, в итоге ты примешь решение, которое окажется самым верным и самым правильным.

***

В гостиной Гриффиндора по-прежнему тихо потрескивал огонь в камине. В этот раз тишину и уединение одного человека нарушила Гермиона Грейнджер. Десять шагов, что отделяли ее от двери до Фреда Уизли, сидящего перед камином, почему-то казались десятью тысячелетиями. Но вот она преодолела эту темную пропасть, цепляясь взглядом сначала за отсветы пламени, играющие в волосах Фреда, потом за исхудавшие за последний месяц плечи, затем за крепкие и надежные руки… Руки, которые, казалось, совсем недавно, а на деле уже больше года назад, до боли сминали ее плечи, когда ранили Джорджа. Тогда Фред чуть ли не впервые осознал, насколько опасна и жестока война, в которую они все оказались невольно втянуты. И эти руки Гермиона тогда ласково гладила своими тонкими пальчиками, роняя на них горькие слезы и рассказывая, что ей пришлось стереть родителям память, только чтобы их защитить. Руки, которые надежно удерживали Гермиону от попыток ринуться сквозь огонь вслед за Джинни и Гарри, когда на Нору напали Пожиратели смерти. Эти руки, оказавшиеся неожиданно сильными тогда, могли быть и безумно нежными, когда Гермиона, придя на открытие магазина близнецов, сначала утонула в темноте ладоней Фреда, а затем он резко отнял их от лица Гермионы, и она потерялась в пестром вихре лиловых, розовых и сиреневых бабочек, паривших в одном из отделов магазина. Эти бабочки что-то напомнили Гермионе, и она нахмурилась и вопросительно посмотрела на Фреда. Тот лишь ей загадочно улыбнулся и продолжил проводить экскурсию по отделам. Он был таким счастливым и беззаботным в тот день, чего совсем не скажешь о кануне Рождества два года назад, о той ночи, когда напали на мистера Уизли и было неясно, смогут ли целители из Мунго спасти его жизнь. Когда его руки исступленно сжимали ее маленькие ладошки, а в глазах мелькала паника и страх за жизнь близкого человека. И почему-то только Гермиона смогла успокоить юношу, нежно взяв его руки в свои… И наконец Гермиона выхватила взглядом небольшую вещицу, которую Фред задумчиво вертел сейчас в этих самых руках — заколку в форме бабочки с россыпью блестящих сиреневых камешков. Гермиона озадаченно моргнула и сделала очередной шаг, забыв об осторожности, с которой она прежде кралась в полумраке гриффиндорской гостиной. Половица под ее ногой скрипнула, и этим девушка выдала свое присутствие. Юноша обернулся и наткнулся на потрясенный взгляд Гермионы. Она не смотрела на Фреда, только на заколку и тысячи мыслей ураганом проносились в ее голове. Фред знал, о чем сейчас думала девушка. О той ночи после бала, когда он пыталась избавить волшебницу от грусти; о тех мгновениях, когда они стали утешением друг для друга — единственным утешением в мире войны, потерь и боли. И конечно же, Гермиона не могла знать, что он хранил эту заколку все эти годы; что именно ее он сжимал в руке во время битвы за Хогвартс, чтобы ему было не так отчаянно страшно потерять кого-либо из близких; что именно тяжесть и прохладу этой заколки Фред чувствовал в своей ладони, когда лежал в коме и неосознанно пытался вернуться к жизни. — Почему ты не в Большом зале? Не отмечаешь вместе со всеми завершение восстановительных работ в замке? — спросил парень, вырывая Гермиону из воспоминаний. — Потому что все это неважно, — несмело улыбнулась девушка. Она испытала дежавю и точно знала, что сейчас ей надо сказать. Она села рядом с Фредом и взяла его за руки, в которых он все еще держал ее заколку. — Потому что я приняла решение. Самое верное и самое правильное.