Анонимная встреча

Раен раздевался неспешно — он не особо любил наготу, хоть и смел надеяться, что плавание и тренажерный зал дважды в неделю дают свои плоды. По крайней мере, несмотря на недавно преодоленный рубеж тридцатилетия, в зеркало он смотрел без стыда, да и партнеры никогда не жаловались. Впрочем, обычно их интересовали другие вещи, телом или красивой мордахой в подобных заведениях не удивить. Пиджак, рубашка и штаны отправились на спинку стула, белье и носки — на сидение. От галстука Раен избавился еще раньше, как только переступил порог заведения. В комнате было не жарко, пальцы на ногах невольно поджались, когда он ступил на холодный паркет. На ковре было бы гораздо удобнее, но полученные инструкции были строги на этот счет, поэтому он замер у двери, прислушиваясь к происходящему в коридоре. Взгляд невольно блуждал по скудной обстановке, навевающей мысли о недорогих гостиничных номерах. Конечно, были в заведении комнаты поинтереснее — от гаремных спален до средневековых пыточных, все для удовольствия гостей. Но Раена никогда особо не интересовали декорации. Бряцанье кандалами и вычурные костюмы — это для любителей эффектных публичных выступлений. Ну, или для юнцов, пускающих пыль в глаза. Он никогда не был любителем первого и был староват для второго. Ждать пришлось совсем недолго — видимо, тот, кто выбрал его на этот вечер, умеет ценить свое и чужое время. Одним плавным движением Раен опустился на колени, скрестил руки на пояснице и склонил голову. Он слишком хорошо знал правила игры, а поэтому иногда позволял себе маленькие хитрости — например, становился в позу, только услышав шаги за дверью, а не сразу, как полагается. Не очень-то приятно стоять коленями на твердом, холодном полу, особенно если длится это дольше нескольких минут. Дверь открылась бесшумно, сквозняк заставил зябко поежиться, в коридоре было куда холоднее, чем в комнате. Вошедший человек не торопился обращать на него внимание — он прошелся по комнате, немного приглушил режущий свет ламп, задержался у шкафчика, наполненного самыми разными принадлежностями. Раен отслеживал его передвижения краем глаза, не поднимая головы. Он тщательно контролировал дыхание, чтобы не выдать, как его волнует это демонстративная незаинтересованность. Наконец, удовлетворившись осмотром помещения, тот вернулся к двери. Раен рассматривал черные брюки и туфли, возникшие в поле зрения, размышляя о том, что его партнер, наверное, среднего возраста — нет беспокойной порывистости, присущей молодости, но движения твердые и уверенные, скрывающие силу. Его оглядели со всех сторон, и под этим пристальным вниманием было крайне сложно остаться недвижимым — хотелось переступить с ноги на ногу, напряглись плечи и пресс, по спине побежали мурашки. Рядом с полностью одетым мужчиной собственная обнаженность ощущалась еще ярче, инстинктивно возникало желание спрятаться от настойчивого взгляда, и преодоление этих порывов, добровольное признание чужой власти, уже приносило удовольствие. Мужчина положил ладонь ему на загривок, погладил выступающие позвонки. Рука мимолетно провела по шее, на миг застыв над быстро бьющейся жилкой — та с головой выдавала его волнение, но Раен все равно надел на лицо маску равнодушия, когда пальцы ухватили за подбородок, вынуждая поднять голову. Мужчина, навскидку чуть старше его самого, несколько раз повернул его голову вправо-влево, изучая лицо. Делал он это практически бездумно, как покупатель в магазине, интереса ради рассматривающий ненужную ему вещь. — Простовато, — решил он, чуть скривив губы. Тут Раен согласился бы — мужчина был куда интереснее, чем он сам. Язык не повернулся бы сказать «красивее», черты лица были резковаты, но присутствовал тот налет аристократичности, что дает полная уверенность в себе и соответствующее воспитание. Шарм. Такому оборачиваются вслед, хоть и не могут сказать, почему. Реплика явно была пробным выпадом в его сторону, но Раен никогда не имел лишних иллюзий по поводу своей внешности, умственные способности казались ему куда большим достоинством, а потому и воспринял он ее без должного возмущения. — Встань. — Мужчина уронил слово мягко, так, будто не сомневался, что приказ будет выполнен. Умел командовать. Раен постарался подняться плавно, хотя ноги уже затекли. Он оказался немного выше ростом, это позволяло безнаказанно рассматривать чужое лицо. Его взгляд тут же перехватили, мужчина чуть приподнял брови в удивлении, и Раен мгновенно опустил глаза. Он почувствовал, как краснеют щеки, так это было глупо и несдержанно. — Пока мы не начали, — его мягко пощекотали под подбородком, вынуждая опять поднять голову, — ничего не хочешь сказать? — Мужчина смотрел ему прямо в глаза, явно забавляясь тем, как Раен жаждет спрятать взгляд. Раен пожал плечами, затем, задумавшись, спросил: — Как мне вас называть? — Обычным было обращение «господин» или «мастер», но некоторые проявляли фантазию. — Зови по имени. Эрих. Еще что-то? Все основные предпочтения, как и запреты были изложены в его файлах, стоп-слова в заведении были стандартными, поэтому Раен покачал головой. — Отлично, значит начнем. — Мужчина положил ладонь ему на ягодицу, сжал, а затем несильно хлопнул по бедру. — Как ты относишься к порке, дружок? Раен невольно выдохнул, от предвкушения потеплело в животе. Кажется, от него ждали ответа, он выдавил что-то похожее на «хорошо», про себя удивляясь, насколько странным оказалось обсуждать что-то вслух. Обычно его мнением не интересовались, и его это вполне устраивало. Но, похоже, Эрих все делал по-своему. — Пойдем, — его схватили за загривок, как кота, и подтолкнули к кровати. — Ложись на край, ноги на пол. Раен выполнил команду. Кровать оказалась удобной высоты –коленями он как раз доставал до пола, если что, имея возможность опереться покрепче. Эрих подошел сзади, ласково погладил его оттопыренную задницу, а затем ногой небрежно растолкнул колени в стороны, заставляя раздвинуть их пошире. Удовлетворившись осмотром, он сел рядом, а затем вдруг спросил: — Или хочешь ко мне на колени? Раен представил, как будет ерзать и тереться пахом о бедра Эриха, как сложно будет оставаться на месте без устойчивой позиции и трусливо замотал головой. — Зря, — Эрих пожал плечами, — потому что придется. Я передумал. Раен удивленно вскинул голову, но тот, похоже, не шутил — улыбаясь, он похлопал себя по колену. — Иди сюда. Пришлось полностью забираться на кровать. Эрих откинулся назад, опираясь на руки, предоставляя возможность лечь самому. Это было неловко — голышом располагаться поперек чьих-то коленей. Наконец, Эрих сжалился, чуть подтолкнул его вперед, устраивая удобно для себя. Погладил прогиб поясницы, помял ягодицы, несколько раз сжал их, и удовлетворенно заявил: — Знаешь, дружок, с этой стороны ты выглядишь поинтереснее, уж прости. Раен задрожал, пытаясь сдержать смех, спрятал лицо в простыню. И поэтому невольно охнул от первого шлепка. Это было даже не больно, скорее, просто неожиданно. Следующие несколько шлепков последовали практически без пауз, Эрих чередовал удары по правой и левой ягодице, увеличивая силу с каждым ударом. Где-то после десятого шлепка Раен забеспокоился, принялся усиленно дышать, комкая ладонями ткань. Он умел держать себя в руках, но последние несколько месяцев были слишком загруженными, чтобы уделять время себе и своим увлечениям, оказывается, он успел соскучиться и даже немного отвыкнуть. Шлеп! Шлеп! — Звонкие, неприличные звуки встречи плоти с плотью, они наполняли комнату, и Раен сам не заметил, как начал дышать в такт, со свистом втягивая воздух сквозь стиснутые зубы в момент удара, а затем резко его выдыхая. Боль от шлепков проходила быстро, но после нее оставалось саднящее, покалывающее ощущение. И от последующего удара оно удваивалось, росло, делая порку мучительнее с каждым шлепком. Через десять минут Раену казалось, что задница горит, он отчетливо вздрагивал и ерзал, громкие выдохи превратились во вполне отчетливые стоны, полузадушенные простыней. Ему стало жарко, от пота взмокли волосы, в уголках зажмуренных глаз выступили слезы, он все сильнее сжимался на каждый удар, с трудом заставляя себя оставаться на месте, это было действительно больно. Наконец, на очередной беспощадный, с оттягом, шлепок, Раен дернулся сильнее, почти соскальзывая с чужих колен, не успев остановить собственное движение, но его тут же схватили за влажные волосы и твердой рукой вернули на положенное место. — Не ерзай, мы еще не закончили. — Эрих… пожалуйста, — он, запыхавшись, едва выдохнул тихую просьбу. Это было стыдно, просить, когда с ним еще толком ничего не сделали, поэтому Раен так и не повернул головы, уткнулся лбом в постель, скрывая красную, потную физиономию. И не сдержал блаженного стона, когда Эрих, посмеиваясь, принялся разминать его горящие ягодицы. — А мне казалось, что тебе нравится, — крепкая рука беззастенчиво сунулась Раену между бедер, сжала подтянувшуюся мошонку, — Я ошибся? — Н-нет, — до Раена не сразу дошла суть вопроса, он сосредоточился на пальцах, что перебирали его яички, пощипывали чувствительную кожицу, так, что перед глазами вспыхивали искры. Шлепал его Эрих этой же рукой, поэтому она была горячей, от чего Раен блаженно жмурился, неконтролируемо подаваясь бедрами навстречу — ему хотелось, чтобы Эрих просунул ладонь чуть дальше и сжал напряженный член, прижатый к животу, но тот, словно издеваясь, ласкал внутреннюю поверхность бедер, нежную кожу вокруг ануса, стискивал пальцы на саднящих ягодицах, но игнорировал отчетливую твердость, упирающуюся ему в бедро. Впрочем, его собственный член обрисовывался штанами не менее отчетливо, Раен терся о него, потому что елозил и двигался, не в силах остановиться. — Отдохнул? — Эрих чуть раздвинул бедра, явно поудобнее устраивая собственный возбужденный член. — Ты задолжал мне еще как минимум тридцать ударов. Цифра была невелика, поэтому Раен не особо обеспокоился. Да и вообще, он успел взбодриться от ласки. Эрих опять ласково пощекотал ему яички, а затем несильно сжал их в горсти. — Вот так. И ерзать ты у нас не будешь. А чтобы не было скучно, каждые м-м-м, допустим, десять ударов будешь рассказывать мне, что чувствуешь. Понятно? Первый удар последовал раньше, чем Раен кивнул. Как оказалось, Эрих одинаково ловко владел обеими руками — уже на пятом ударе Раен задрожал, хрипло постанывая от горячей смеси боли и тянущего удовольствия — вторая рука по прежнему крепко сжимала мошонку. Наступившая пауза затянулась на несколько секунд, прежде чем до Раена дошло, что десять ударов позади. — Я… — он попытался выловить что-то из каши в голове, но не особо преуспел. — Ты не любишь говорить о себе, это я уже понял. Итак, как ты себя чувствуешь? — Нормально, — ответ был сухим, и, возможно, в нем проскользнула капля неудовольствия, потому что пальцы на яичках на миг превратились в болезненный капкан. Раен заскулил: — Простите, господин… Эрих! — Хватка не ослабевала, поэтому пришлось соображать быстрее. — Мне больно. И стыдно. — Почему стыдно? — Эрих расслабил пальцы, но не отпустил окончательно, наслаждаясь чужой дрожью. — Я не люблю обсуждать чувства. Это личное. — Ах, личное. А это нет? — Эрих развеселился, похлопал ладонью по раскрасневшимся ягодицам. — Ладно, играем дальше. Из-за руки, раздвинувшей бедра, Раен не мог свести ноги полностью, и Эрих этим пользовался, шлепки ложились по самым чувствительным местам — по складке внизу ягодиц, по внутренней поверхности бедер, и Раен, единожды подав голос, уже не мог остановиться, вскрикивая от каждого болезненного удара. На этот раз он считал, но так и не придумал, что сказать, а потому в наступившей паузе лишь выдохнул жалкое: — Больно. — Тебя это возбуждает? — Да, — глупо было утверждать что-то иное, когда тычешься членом в чужие бедра. — Возбуждает порка, или то, что ты лежишь с голой задницей у меня на коленях? — И то, и другое. — Что больше? Раен задумался, но затем все же озвучил правду: — Второе. — Умница. — Эрих свободной рукой потрепал его по загривку, костяшками пальцев пересчитал позвонки, от шеи до самого копчика, — последние десять. Шлеп! Шлеп! Первые два шлепка были болезненны, но затем Эрих принялся массировать ему мошонку, ритмично сжимая, чуть оттягивая и перекатывая яички между пальцев. Удары он не прекращал, но они отзывались таким сладким томлением между ног и внизу живота, что Раен принялся сам подаваться навстречу. Казалось, ему оставалось совсем немного до оргазма, когда все прекратилось. Эрих убрал руки, и Раен застонал от разочарования. — Ну-ну, не так быстро. Вставай. Пришлось подниматься на ноги, хоть это и оказалось не просто — ноги затекли в неудобной позе. Эрих тоже поднялся, посмотрел на красное лицо Раена, затем перевел взгляд на гордо стоящий член и скептически дернул уголком рта. — Пожалуй, здесь становится жарко. Раздень меня. — Он развел руки в стороны, давая понять, что помогать не собирается. Руки все еще подрагивали от невыносимого желания коснуться себя и, наконец, кончить, когда Раен принялся расстегивать пуговицы на белой рубашке, поэтому процесс затягивался. Эрих поморщился. Под строгим и недовольным взглядом Раен заволновался, дернул сильнее, чем нужно, и одна пуговица покатилась вниз, затерялась где-то на ковре. А в следующий миг Эрих отвесил ему звонкую пощечину. Раен задохнулся, из глаз невольно брызнули слезы. Он больше удивился, чем испугался, а потому на несколько мгновений глупо застыл на месте, борясь с желанием прижать ладонь к горящей щеке, как впечатлительная барышня. Эрих сам расстегнул запонки и снял рубашку, оставшись в белой майке. — Продолжай. Это было унизительно и волнующе одновременно. Раен сглотнул, покосившись на чужой член, обрисованный тканью брюк, но сначала взялся за майку — потянул ее вверх, обнажая худощавый, но подтянутый торс. Эрих поднял руки, помогая избавиться от одежды, а затем, опуская их, легко провел ладонью по скуле Раена, будто отслеживая след от пощечины. Судя по тому, как жадно он при этом смотрел, лицо Раена уже не казалось ему простоватым. Раен уже задумывался, как именно будет снимать с Эриха штаны — стоя это было бы делать неудобно, да и почему бы не сделать игру еще занятнее? Поэтому он неторопливо опустился на колени. В таком положении он почти уткнулся лицом в плоский живот, вздымающийся от явно убыстрившегося дыхания, и, не задумываясь о том, что делает, качнулся вперед, касаясь губами горячей кожи. Пожалуй, за такую вольность можно было заработать вторую пощечину, но его всего лишь властно, но не больно дернули за волосы. Раен поднял взгляд, чтобы рассмотреть чужие глаза с расширенными от возбуждения зрачками, а в следующий миг Эрих надавил ему на затылок, заставляя опустить голову, практически утыкая его лицом себе в пах, и потерся, поведя бедрами туда-сюда. Раен застонал, зажмурился, и сам прижался щекой, а затем, повернув голову, губами. Со стороны наверняка выглядел как шлюха. Эриху, похоже, его инициатива нравилась — он принялся расстегивать брюки одной рукой, второй так и продолжая держать Раена за волосы, но тот даже не пытался отстраниться. Трусы, оставшиеся единственной преградой, практически не мешали изучать губами член. Раен старательно смачивал слюной тонкую ткань, скользил вверх-вниз, повинуясь направляющей руке и мягко поддающимся навстречу бедрам. А затем Эрих отпустил его волосы и подхватил пальцами под подбородок, второй рукой он потянул трусы вниз, освобожденный член закачался, задевая Раену шею и подбородок, пачкая предэякулятом. — Открой рот, — Эрих сжал ладонью ствол, провел несколько раз от основания до обнажившейся, налившейся кровью головки, а затем потянул Раена ближе, поймав пальцами за углы нижней челюсти. Раен послушно разомкнул губы, застонал, когда Эрих принялся обводить головкой контур его губ, пачкая прозрачной жидкостью. — Любишь сосать? — Эрих на мгновенье скользнул глубже, в горячую влажность рта, но тут же качнулся назад, с усмешкой наблюдая, как Раен невольно подается следом. — А-а-ха, — Раен простонал нечто утвердительное, говорить с открытым ртом было затруднительно. И зажмурился, когда Эрих плавно насадил его до самого основания. Он двигался неспешно, контролируя себя, как чертова секс-машина. Подавался вперед, скользя головкой по мокрому языку до самого горла, безжалостно задерживался на секунду, и Раен невольно напрягался, силой заставляя себя оставаться на месте, но рефлексы сдержать не мог, и горло судорожно сжималось, пытаясь вытолкнуть, а затем такое же неспешное скольжение назад, долгожданный глоток воздуха — не слишком, впрочем, большой — Эрих не собирался давать ему передышки. И снова вперед. Раен безвольно болтался туда-сюда, его удерживала лишь твердая рука, лежащая на шее сзади, контролирующая. И он подчинялся, без приказа убрав собственные руки за спину и с силой впиваясь ногтями в ладони. Воздуха не хватало, и вдохи с каждым разом становились все более жадными, вырываясь полузадушенными всхлипами, в груди жгло, в висках стучали молоточки, и он невольно принялся сопротивляться, пытаясь отвернуться, но не смея менять позу. Эрих вплел пальцы ему в волосы, потянул, заставив поднять покрасневшее, залитое невольными слезами лицо. Раен хрипло дышал и пытался сглотнуть ставшую вязкой слюну, но натертое горло пересохло и саднило. Он поежился и переступил коленями по полу — тяжелый взгляд хозяйски огладил его с ног до головы — и полувставший член, и судорожно вздымающуюся грудь и вызывающе припухшие губы. А затем Эрих наклонился и поцеловал его. Нет, скорее попробовал на вкус, настойчиво скользнув языком в глубину рта. Целоваться с ним оказалось сладко, уступая уверенному напору и плавясь под нежными движениями пальцев, гладящих скулы. — Ну-ну, — мужчина отстранился, и с усмешкой похлопал потянувшегося следом саба по щеке, — вставай, дружок, сейчас придумаем для тебя что-нибудь интересное. Ноги подрагивали, как бы Раен ни пытался это скрыть, и поднялся он не слишком изящно. Эрих, избавившийся от остатков одежды, осмотрел его со всех сторон, как коня на выставке, тыльной стороной ладони провел по поджавшемуся животу, снизу вверх, и принялся пощипывать за соски, сначала несильно, но с каждым разом все больше сжимая пальцы. Они у Раена были не слишком-то чувствительными, поэтому он только едва заметно вздрагивал, и быстро это сообразивший мужчина сменил тактику. Сначала он с нажимом провел руками по ребрам, заставив поежиться — щекотно же, затем спустился ниже, выкручивая кожу на боках, одарил вниманием задницу, где щипки ощущались достаточно болезненно, и внутреннюю поверхность бедер, заставляя резче выдыхать воздух, а затем и вовсе недостойно поскуливать, когда безжалостные пальцы добрались до подтянувшихся яичек. — Не брыкайся, — Эрих похлопал его по бедру, как норовистую лошадку, а затем поднес ладонь к самим губам и велел: — Плюнь. Раен выполнил приказ, хотя это оказалось не так уж просто — во рту пересохло. К нему прижались сзади, давая ощутить жар своего тела и интимно касаясь губами загривка с выступающими косточками позвонков, а затем влажная ладонь легла Раену на член, и он застонал уже в голос, громко и абсолютно несдержанно, но Эрих лишь усмехнулся, дыша ему в ухо и грубовато надрачивая, но не позволяя толкаться навстречу: — Ну-ну, не спеши, солнце. Надеяться, что ему так просто дадут кончить было глупо, но когда рука исчезла, Раен аж задрожал весь, от почти неконтролируемого желания сжать напряженный член с набухшей головкой, и кончить в несколько быстрых движений. Вслед отстранившемуся мучителю он смотрел с искренней мольбой. Эрих отошел к полке с инвентарем, без лишней поспешности что-то выбирая, но Раен видел его лишь краем глаза, не смея повернуть голову. — У тебя красивая задница. Думаю, стоит уделить ей больше внимания, — что-то со свистом рассекло воздух, и вышеозначенная часть тела невольно поджалась. — И контроль дыхания, вижу, тебе по душе. А в твоих файлах этого не было, врунишка. — В голосе дома слышалось предвкушение, и Раен сглотнул. — Иди-ка сюда, — его схватили за загривок и толкнули к довольно массивному столу. Он так и не успел увидеть, что там Эрих прихватил с полки, как оказался прижат грудью к холодной гладкой столешнице. Стол оказался низковат, а потому его задница невольно оттопырилась вверх. Бедра упирались в твердую кромку, а член, если чуть прогнуться, касался холодной поверхности. Эрих замялся где-то сзади, но спустя минуту вернулся, уверенно скользнул ладонью ему между ягодиц, и пальцы оказались неожиданно мокрыми и теплыми. Два пальца мягко, но настойчиво толкнулись внутрь, от чего Раен вздрогнул и запоздало напрягся. Он нечасто спал с мужчинами, и последний раз был достаточно давно, чтобы мышцы отвыкли от чужеродных проникновений. — Не жмись, чего ты? — Эрих успокаивающе погладил его по спине, — какой ты узкий, однако, — и добавил третий палец, заставляя дышать сквозь зубы. Это было еще не больно, но уже достаточно остро. А затем пальцы исчезли, но он даже не успел приноровиться к ощущению пустоты, как их место заняло кое-что другое. Пробка была прохладной, хотя Эрих явно грел ее в ладонях, как и смазку. Умом Раен понимал, что она совсем небольшая, но ощущения твердили об обратном. Гладкий наконечник раздвигал мышцы куда шире, чем пальцы, и он невольно выгнул спину, пытаясь хоть чуточку замедлить скольжение. Где-то в горле зародился стон. — Ш-ш-ш, детка, — вот теперь в голосе Эриха слышалось откровенное возбуждение. Пробка, направляемая твердой рукой, заняла положенное место, и дом с минуту просто поглаживал его по спине и заднице, давая привыкнуть. Раен жмурился, приникнув щекой к столешнице, а потому его пришлось снова потянуть за волосы, заставляя приподнять голову. На шею легла неширокая полоска, звякнули застежки, и она затянулась. Чуть туже, чем нужно. -Ну-ка, вдохни поглубже. — Раен послушно втянул воздух, прекрасно чувствуя тугую кожаную ленту. Эрих хмыкнул и затянул ошейник еще на одно деление. Давление стало куда ощутимее — сглотнуть удалось с трудом, сердце тут же пустилось вскачь. Он попытался вдохнуть полной грудью, но на середине поперхнулся и едва не закашлялся. — Постарайся дышать ровнее, — участливо посоветовал Эрих и отстранился. А затем пробка в заднице начала вибрировать, да так удачно задевая все, что нужно, что Раен заизвивался, непотребно виляя бедрами. — Оставить бы тебя так на полчасика, — мечтательно протянул Эрих, — ну да ладно. Давай, дружок соберись. Хватит танцевать. -А-а-ха, — хрипло выдохнул Раен, пытаясь взять под контроль собственное тело. Получалось с трудом. Он чуть поменял позу, посильнее упираясь бедрами в кромку, сложил руки локтями на столешницу и уткнулся в них лбом. Эрих одобрительно похлопал его по бедру, чуть поправил позу, заставляя пошире раздвинуть ноги, и отошел. Что-то свистнуло, и ягодицы обожгло. А вот это уже было больно. На первый удар Раен лишь открыл рот, как рыба, на второй и третий усиленно задышал и стиснул зубы. Зримо напрягся, когда воздух свистнул в четвертый раз, но удара не последовало, его с тихим смешком ущипнули за ягодицу. Но стоило лишь немного расслабиться, как снова полоснуло болью. Он дернулся, прогибаясь вперед, но тут же сам вернулся обратно. Дышать приходилось быстро и коротко, жадно хватая воздух открытым ртом. Бедра дрожали, и он ничего не мог с этим поделать. Игрушка все еще вибрировала, боль от ударов хоть и снизила интенсивность ощущений, но не убрала их полностью. В ушах стучало, горло совсем пересохло, налившийся член тяжело покачивался между разведенных бедер. Раен все не мог сообразить, чем Эрих расписывает его задницу. Это точно был не стек, хотя резкий свистящий звук и намекал на твердый и тонкий девайс. А вскоре он и вовсе забыл об этом, извиваясь и приплясывая на каждый обжигающий, полосующий, казалось, до самого мяса, удар. Он сам не заметил, когда принялся жалко поскуливать на выдохе, пряча мокрое от слез и пота лицо в скрещенные руки. Вспотел он весь, с головы до пят. Волосы прилипли к шее, стол, там, где он терся о него грудью, стал мокрым и скользил. Эрих сменил тактику, и теперь бил не так сильно, зато чаще, не давая передышки. Раен как-то удачно прогнулся, проехавшись головкой почти болевшего от напряжения члена по столу. От этого стало еще горячее, но так сладко, что он принялся планомерно покачиваться, жмурясь от подкрадывающейся щекотки оргазма. И удары электрическим током отзывались в яичках и члене, подстегивая тянущее, требовательное ощущение внизу живота. Раен так сосредоточился на ощущениях, что лишь через десяток секунд сообразил, что удары по намеренно подставляемой заднице прекратились. А затем его грубо дернули за бедро, оттаскивая от стола. Раен разогнулся раньше, чем что-то сообразил, но Эрих снова перехватил его за шею, как нашкодившего пса, с силой сжимая пальцы поверх ошейника, развернул к себе, не без удовольствия разглядывая красное лицо, искусанные губы и почти бессмысленные глаза с расширенными зрачками. — По чьим правилам мы играем, дружок? — Почти дружелюбно спросил он. Раен некоторое время просто хватал ртом воздух, пока суть вопроса дошла до затуманенного мозга. -По… — он запнулся, — по вашим. Прозвучало совсем тихо, почти шепотом, пересохшее горло не слушалось. -Ну-ну, — недоверчиво покачал головой Эрих, а затем снова с силой пригнул его к столу, но теперь так, чтобы он локтями опирался о самый край, не имея возможности потереться бедрами. — Хватит с тебя сладкого, пожалуй, — решил он, и, придерживая одной рукой, чтобы не брыкался, второй медленно потянул мелко вибрирующую пробку наружу. Раен застонал и даже привстал на носочки, не желая расставаться с игрушкой. — Сам виноват, — резюмировал Эрих, бессердечно лишая его единственной надежды на скорый оргазм. Резко опустевшая задница судорожно сжималась, от чувства потерянного удовольствия и обиды Раен едва не заплакал по-настоящему. А затем он скулил и царапал гладкую поверхность стола, оставляя на нем следы от пота и слез. Эрих был абсолютно безжалостен, его рука была настолько же тверда, как и уверенность в себе. И Раен прогибался под этой уверенностью, хотя терпеть не было никакой возможности. Он с десяток раз беззвучно выдыхал стоп-слово, но так и не произнес его вслух, задыхаясь от боли и от чувства принадлежности. Это ощущение было настолько сильным, что когда удары прекратились, он безвольно стек на пол, прижался к ногам мучителя, дрожа и всхлипывая. — Ну-ну, детка, — Эрих удовлетворенно хмыкнул, взъерошил ему влажные от пота волосы. — Пройдись-ка, оценю свою работу. Раен подчинился машинально, только начиная приходить в себя, но его движение оборвали на середине. — Куда? Кто разрешал вставать? — В голосе Эриха послышались опасные нотки неудовольствия, и, что еще хуже, разочарования, от которого у Раена заалели уши. На четвереньках он наверняка смотрелся невероятно глупо, но послушно проковылял несколько метров. За спиной недовольно цыкнули: — Не ленись, давай, поверти бедрами как следует. Ну? Да изящнее, что ты как деревянный. Раен честно старался, подбадриваемый насмешливыми командами. — Хорошая шлюшка должна уметь напрашиваться на секс. Ты у меня пока что напрашиваешься исключительно на повторную порку. Давай, покажи себя. Заставь себя хотеть. К этому моменту у него горели не только уши, но и все лицо, и, кажется, даже шея. Тяжелый и насмешливый взгляд прибивал его к полу, делая движения еще более неловкими и неуклюжими, и от этого что-то внутри нервно подрагивало, неожиданно отзываясь неуместным возбуждением. Член неумолимо твердел. Раен отчаянно поджимал живот и бедра, колени, натертые о жесткий ворс, ныли, задница горела огнем, но ему иррационально хотелось до нее дотронуться, растереть пальцами. Стыд, боль и зудящее удовольствие смешались, и он, наконец, не выдержал. Почти рухнул на ковер, подогнув руки. Ноги разъехались, спина непотребно выгнулась. Раен застонал, вильнул бесстыдно оттопыренной задницей. Более явное приглашение трудно было и придумать. Эрих хрипло рассмеялся: — Что, невмоготу тебе? Но, к величайшему облегчению Раена, положил сначала одну прохладную ладонь на горящую ягодицу, а затем и вторую. А затем принялся мять, посмеиваясь на его жалобный скулеж. — Сейчас все будет, детка. Момент, когда пальцы начали разминать его задницу не только снаружи, он почти пропустил, ответив лишь запоздалой дрожью. Впрочем, пальцы почти сразу сменились на кое-что побольше, и его потянули на себя, насаживая на член. Эрих действовал уверенно, жестко держа за бедра, и каждый толчок приносил боль и слишком сильное, чрезмерное чувство наполненности, и от этой силы и неудобства становилось парадоксально хорошо. Воздуха не хватало, Раен хватал его жадно открытым ртом, пока на губы не легли чужие пальцы, и было чертовски сладко сосать эти длинные пальцы и подставляться под быстрые, жесткие удары, чувствуя, как каменеет низ живота, как поджимаются яички. Он сам принялся подаваться навстречу толчкам, покрепче упершись локтями в пол, и рука, впившаяся ему в бедро, исчезла. Вместо этого Эрих схватил его за волосы, накручивая их на пальцы, заставляя выгибаться совсем уж неудобно, хрипя от недостатка воздуха. Голова кружилась, зуд и тяжесть, заполнили низ живота и почти болел от напряжения член, который требовал хотя бы одного прикосновения, но Раен намеренно вцепился пальцами в ворс ковра, зная, что так будет слаще. Последней каплей, которая обрушила его в оргазм, стали зубы Эриха, впившиеся ему куда-то в загривок. Он зажмурился и замычал, не выпуская изо рта чужих пальцев, медленная и тяжелая волна удовольствия прокатилась по всему телу, заставляя затаить дыхание, и, кажется, даже серцебиение, а затем еще несколько раз отозвалась в паху, от чего бедра непроизвольно дернулись вперед, пронзая воздух. Из члена вырвалось несколько струек спермы, и волна облегчения и освобождения повлекла за собой еще один спазм удовольствия. Он даже не заметил, когда кончил Эрих. А он это сделал, если судить по влаге, стекающей по бедрам. — Умница, — хриплый смешок и ласковая рука, по-хозяйски огладившая спину и бедра. Раен почти рухнул на бок, все еще подрагивая от пережитого удовольствия и пытаясь восстановить дыхание. Лента на горле давила немилосердно, и он лишь застонал от облегчения, когда Эрих принялся ее расстегивать. В голове звенела абсолютная пустота. Ни единой мысли. Легкость и невесомость, подрагивающие от усталости мышцы. К теплому телу сбоку он привалился чисто инстинктивно, не соображая абсолютно ничего. И еще целую вечность нежился под ласковыми поглаживаниями и легкими, едва ощутимыми касаниями губ. Негромкий сигнал откуда-то снаружи разрушил идиллию. Эрих вздохнул и завозился. Поднялся на ноги, протянул руку ему: — Давай, лентяй, время вышло. Засмеялся, увидев художественный отпечаток ковра на собственной коже: — Ну и что нам мешало дойти до кровати, а? Раен невольно улыбнулся в ответ, принимая помощь и вставая. Пошатывало. Тело казалось неуклюжим и словно чужим. Он потянулся, выгнув спину, нашарил глазами стул с собственной одеждой и взял курс на него. Одевался медленно, все еще смакуя отголоски удовольствия, гуляющие по телу. Эрих справился куда быстрее, собравшись по-военному четко. Напоследок прижался сзади, коротко поцеловал куда-то в шею, щекотно фыркнул в ухо: — Удачи, солнце. И вышел. Внезапно образовавшееся одиночество наполнило комнату. Раен перестал улыбаться. Застегнул все пуговицы, глубоко вдохнул и потер лицо руками. Черт, сильно же его зацепило. Неспешно вышел из комнаты. Коридоры были как всегда пустыми и холодными. За стойкой в холле скучал знакомый портье, и Раен вежливо ему кивнул, прощаясь. И уже прошел мимо, когда тот внезапно окликнул: — Мистер Хартманн, — а затем, оглянувшись на пост охраны, жестом поманил его ближе. — Да? — Раен удивился. Оплату он внес заранее, как всегда, никаких других вопросов к нему быть не могло. Заведение чтило вежливость и анонимность клиентов. Портье вытащил что-то из ящика стола и придвинул к нему. Лист бумаги. Еще раз оглянулся назад, на охрану, и Раен, поняв намек, быстро спрятал листок в карман. Портье принялся деловито перебирать какие-то документы, сразу потеряв к нему всякий интерес, и Раен широким шагом покинул заведение. Развернул записку, едва миновал порог. Номер телефона и две строчки. «Солнце, захочешь пообщаться без посредников — звони». Подписи не было, да она и не требовалась. Раен снова заулыбался, бережно спрятав послание обратно в карман. Надо же, не только его зацепило. В крови забурлили искорки адреналина. Интересно, как это будет, без присмотра и правил заведения? И сколько времени должно пройти, чтобы звонок не выглядел неприлично поспешным? И с чего начинать разговор? Самый главный вопрос: «А нужно ли ему это вообще?» в голову почему-то так и не пришел…