Истинные

— Готова? - Ральф приоткрыл дверь в мою комнату. — Почти. Осталось только собраться с мыслями. - я нервно вздохнула и уселась на кровать, теребя билет. Брат зашёл в комнату и прикрыл за собой дверь. Подойдя ко мне, он присел рядом, положив руку мне на плечо, притягивая к себе. — Ты уверена в своём решении, Мия? - басом завибрировал его голос. — Давай все отменим, и ты просто вернёшься обратно у Университет. Я подняла глаза на Ральфа и вымученно простонала: — Ральф, нет. Я все решила. Так будет лучше. В первую очередь для меня. - я положила свою ладонь на его руку. — Обещаю, что буду приезжать на каждые праздники. Вожак тяжело выдохнул и кивнул мне, невольно соглашаясь с моим решением. Он поцеловал меня в макушку и встал с кровати. Уже подойдя к двери, он обернулся и тихо сказал: — Тогда через десять минут выезжаем. И, не дождавшись моего ответа, вышел за дверь.       Я окинула взглядом свою комнату. Она показалась мне совсем пустой и серой. Все вещи, на удивление, влезли в два чемодана среднего размера, которые уже лежали в багажнике машины Ральфа. Я взяла сумку и, закинув ее на плечо, вышла из комнаты и спустилась вниз.       В гостиной сидела вся стая. Дед подошёл ко мне и, прижав к себе, тихонько шепнул: — Милая, позвони, как доберёшься. — Хорошо. Я люблю тебя. - я прижалась к Конраду. — И я тебя люблю, Мия. - дед отстранился от меня, заглядывая в глаза. — Будь благоразумной. Я закатила глаза и улыбнулась: — Дед! Я учиться еду! — Конечно, учиться. - он лукаво ухмыльнулся.       Затем со мной попрощались Джон, Хелен и Шон. Мелкого я затискала до его недовольных визгов.       В машине меня нетерпеливо ждали Ральф, Макс и Одри. Усевшись на заднее сиденье, я прислонилась к окну, прокручивая последние несколько месяцев моей жизни.       Что, собственно, происходило? Интересный вопрос. Сама бы хотела это знать, потому, как за последние пару месяцев я находилась в жесткой депрессии. Первые дни я просто лежала в постели, закрывшись от всех. Одри пыталась со мной поговорить, но я жестко пресекала все ее попытки. Я была не готова. Не готова говорить, не готова встать с постели и начать что-либо делать, не готова вычеркнуть из жизни Обье. Меня ломало от боли. Я перестала есть, практически перестала спать, и, если мне удавалось заснуть, я просыпалась от своего крика.       Пролежав так почти две недели, я даже не заметила, как стала похожа на тень. Темные круги под глазами были почти в пол лица. Я сильно похудела, и теперь больше была похожа на скелет, обтянутый сероватого цвета кожей, сквозь которую было видно каждую вену.       На учебу, понятное дело, я не ходила. Триша прикрывала меня, как могла. Но мне было похуй. Пусть даже исключат из универа. Плевать. Желание сдохнуть каждый день все чаще посещало меня. Хуево было настолько, что хотелось вскрыть себе черепушку и достать оттуда свой больной мозг, иначе такими темпами я просто сойду с ума.       За все это время я ни разу не устроила истерику. У меня просто не было сил на это. Я настолько истощила себя голодом и отсутствием сна, что на остальное я была не способна. Спустя ещё две недели моих душевных и телесных страданий, приехал Ральф и, буквально, вынес меня из общаги и увез в стаю. Я почти месяц прожила дома. Здесь мне не давали спокойно предаваться саморазрушению. Хелен постоянно придумывала мне разные занятия, Шон после школы каждый день тащил меня в лес и мы скакали там до самого вечера, пока лапы не заболят. Правда, обращаясь, я чувствовала ещё сильней предательство и пустоту. И, если бы не мелкий, я бы просто ушла в лес и ждала бы там своей гибели.       Мы очень мало общались с сестрой, от чего она сильно переживала. Каждые выходные Одри проводила в стае, рядом со мной. Первое время она просто находилась рядом, показывая своим присутствием, что она тоже чувствует, как я мучаюсь. Затем, постепенно, я начала ей рассказывать о своих переживаниях и чувствах. Обычно, мы допоздна засиживались в моей комнате. Одри садилась на кровать, а я калачиком устраивалась рядом с ней и клала голову ей на колени, и, прикрыв глаза, рассказывала все, что есть на душе. Сестра гладила меня по голове и иногда вставляла едкие комментарии, либо крыла матом Обье. От таких разговоров мне не становилось легче или лучше, мне просто было спокойно. Хотя бы на это время.       Если Одри не могла со мной провести время, тогда это делал Макс. Вот с ним-то я откровенничала. Он меня понимал, как никто другой. Да, Одри встречалась с Дастином, только вот он не был ее парой, поэтому всех этих глубоких пиздостраданий она не знала. А Макс прекрасно понимал меня, и не пытался меня приободрить, понимая, что это так не работает. Пересказывая ему каждый раз одно и то же, как заезженная пластинка, я будто бы заново переживала момент, когда в моей жизни все пошло по пизде из-за одного гребаного сообщения, двух долбанных предложений, от которых переворачивалось мое нутро, сжимая лёгкие и вырывая из груди тихий протяжный вой. Но даже тогда я не рыдала и не билась в истериках. Было лишь гнетущее чувство тоски. И ебаная физическая боль.       Немного придя в себя и начав хотя бы питаться, я вернулась в Универ. Был декабрь, последний месяц перед каникулами и закрытия «хвостов», коих у меня было немало. Поэтому, я с головой нырнула в учебу и на собственной шкуре ощутила все прелести последствий прогулов. Заебись, как раз то, что нужно. Вот только головной боли мне ещё не хватало для полного набора. Я, как ботан, засиживалась допоздна над курсовыми и рефератами, чтобы моя голова была забита чем-то, кроме моей неразделенной любви. Блять, рассуждаю, как подросток. Мне вот только косой чёлки не хватает, розовых прядей и машины времени, чтобы вернуться в две тысячи седьмой год и там страдать под заунывные эмо-группы.       Правда, учеба и впрямь меня отвлекала от моих розовых соплей и разбитого сердечка, и я, действительно, отвлекалась от всего, пока зубрила очередной конспект. Но только довольная физиономия ебаной Саманты портила мое хрупкое душевное равновесие. Хотя, равновесием это было сложно назвать. Она едко улыбалась и смеялась каждый раз, когда я проходила мимо неё или находилась в зоне ее взгляда. Громкие обсуждения личной жизни ее дражайшего братца и его новой будущей жены больно сдавливали грудную клетку, вызывая физическую слабость и жжение в районе шеи. Да, я же меченая! Заебись, правда? Метка горела часто, иногда невыносимо болела, иногда ныла. Но я постоянно чувствовала ее. Думала она будет любовная, а оказалось - горькое напоминание о том, как больно падать, когда взлетаешь выше, чем можно себе позволить. Спасибо, Вселенная, я тебя услышала. Я больше так не буду!       Из рассказа рыжей ведьмы, услышанного совершенно случайно краем уха, пока она орала это на весь коридор, я узнала, что невеста Дидье ещё школьница. И свадьба будет только через год, но они уже вместе и все у них заебись. Малолетка! Класс! Просто класс! Эмиль совсем кукухой поехал. Может, он скоро будет младенцев подкладываться под своих сыновей? Блять, это каким же нужно быть двинутым, чтобы найти сыну ребёнка? А ее отец тоже такой же! Блять, всегда знала, что эта семейка с приветом, но этот привет оказался пиздец огромным! И все к лучшему, я бы не ужилась в такой стае.       За две недели до конца года меня вызвали в деканат, где с радостью сообщили, что со следующего семестра меня ждут с распростертыми объятиями во Франции, в Университете Фабьена. Я совсем забыла об этой заявке. И сейчас идея уехать из этого города была чертовски привлекательной. Одна лишь возможность не видеть мерзкую Саманту и не слушать дифирамбы о новой малолетней волчице для Обье, подталкивала меня воспользоваться забытой возможностью и вычеркнуть из своей жизни этих волков.       И вот, после Рождества, я сижу в машине Ральфа и еду в аэропорт, чтобы по возможности куда-то далеко спрятать все то, что так затрахало мое бренное тело и душу.       Оставшиеся два с половиной года я отучилась спокойно. Я не была прилежной студенткой, но и в должниках не ходила. Я закончила универ и решила переехать в другой город. Как ни крути, но Лион был нашей с Дидье мечтой, и каждый раз я себе об этом напоминала, чтобы найти в себе силы и стимул не вернуться домой и не остаться здесь, а просто переехать. Франция, однозначно, та страна, в которой я хотела жить и дальше. Здесь всем было похуй на то, кто ты. Здесь каждый жил своей жизнью, не обращая внимания на других. Выбор города не занял особо много времени. Моя подруга по универу, Френсис, родилась и выросла в Марселе. Там она стала вампиршей и туда предложила податься. Что ж, Марсель - так Марсель. Лишь бы не этот город.       За прошедшее время мне легче не стало. Конечно, как все давно прошедшее, это притупилось, боль осталась только ноющей. Но она никуда не делась. Состояние пришибленности и постоянной апатии было со мной всегда. Я даже не помню того времени, когда не чувствовала себя раскисшим говном.

***

      Прошло уже семь лет, с того момента, как я переехала во Францию, и, если кто-то ждёт рассказ о том, какая я стала охуенная и успешная, то до свидания! На этом наше знакомство закончилось! Потому что нихуя подобного не произошло! Как я уже поняла, я не героиня из красивой сказки или фильма с хорошим концом, хотя и концы в моей жизни, все-таки, не пропали. И на том спасибо!       Спустя семь ебически быстрых лет, я работаю управляющей сети ресторанов в Марселе. Конечно, хотелось бы быть владелицей, но к своим годам я достигла и без того высоких показателей. А все спасибо тому самому волку, который очень давно, ещё в мою ебаную юность, разбил мне мое хрупкое сердечко на маленькие осколки, растер его в пыль. Благодаря этому, я все годы учебы сидела над книжками, чтобы закончить универ, а потом, начиная с должности хостес поднялась до управляющей сети. О нем я вспоминала часто, и все так же каждое воспоминание болью отзывалось во всем теле. И в такие моменты я глушила эту боль в постели с одним вампиром из из соседнего ресторана. Я каждый раз с остервенением вытрахивала из него весь дух, если у кровососов вообще имелась душа. Нас обоих устраивало наше положение просто потрахушек. Это значительно упрощало все в жизни. Нет чувств - нет переживаний, соплей, слез и истерик. То, что надо! Знал бы Ральф, что я снова вожусь не с теми, назвал бы меня пропащей! При каждом звонке, при каждой нашей встрече он не упускал возможность поинтересоваться о моей личной жизни и планах на потомство, тонко намекая на непродолжительную молодость женщин. Блять, очень толерантно и ненавязчиво.       К слову, я единственная в нашей семье, у кого не было волчат. Макс через год после моего отъезда женился на Белоснежке и в скором времени у них родилась двойня - сын и дочь. Каждый раз, когда приезжала в стаю, я нянчилась с мелкими. Конечно, инстинкт материнства у меня никуда не пропадал, конечно, я хотела своих волчат, но, как я уже поняла, тот, кто сидит наверху и пишет сценарий моей жизни, явно постоянно курит и напивается в дрова. Поэтому мечты оставались лишь мечтами.       Сестра тоже вышла замуж сразу после окончания универа. И это был не Дастин. Ральф был на седьмом небе от счастья, когда узнал, что ее избранником стал волк из стаи в соседнем городе. Ну хоть кто-то смог оправдать его ожидания! А недавно я узнала, что Одри беременна. И эту новость она мне приподнесла с ещё одной, не менее шокирующей: Ральф передаёт статус альфы Максу. Господи, у меня одной в жизни нихера не происходит!       Порадовавшись за обоих родственников, я, недолго думая, залезла на сайт авиакомпании и купила билет в штаты на ближайшие выходные, в которые будет проведена инициация Макса. Подступило волнение от предстоявшей встречи с родными. Непередаваемые ощущения.       Если б я только знала тогда, чем закончится эта поездка, я бы ни за что не купила этот гребаный билет.