Вампир и чародейка

— Очень мило с твоей стороны было пригласить меня сюда, Регис, — она растягивает свои тонкие губы в обаятельной улыбке, приманивая поближе к себе вампира. Настроение было воздушным, лёгким, тёплым.. как и эта, несомненно, прекрасная ночь. Звёзды, тишина природы, нарушаемая лишь далёким звучанием ручья и стрекотанием сверчков. — Не думала, что я буду участвовать в подобной.. попойке. Как бы не охмелеть после такой рюмочки, — смешок вылетел совсем не по её собственному желанию, но Эмиель только поддержал её в веселье, не думая обижаться на шутку. — Ну что ты, дорогая моя, в самом деле, не собирался же я опаивать тебя столь крепким пойлом, как краснолюдский спирт, — у него была привычка улыбаться, не разжимая губ — острые длинные клыки пугали всех людей, приводили их в ужас, заставляя убегать с криками и мольбами о пощаде. Правда.. Эта была не такой. Гвиневра отличалась от всех людей, хотя бы тем, что, сама человеком являясь, была загнана в угол жестокими и невероятно обидными словами. Выстоять всё это, верно, было очень трудно. — Специально для тебя я припас хорошую настойку из корня мандрагоры. Скажу откровенно и без бахвал — отменная вещь. Если, конечно, не передержать. Иначе градус будет довольно.. высок, — прозвучал глухой щёлчок открываемой пробки, и в воздухе разнёсся чудесный аромат, пускай который слегка, совсем немного, раздражал Гвен. Она вздохнула. — Ты не умеешь отказывать себе в приготовлении алкоголя? — на губах уже не улыбка — усмешка, и Гвен подхватывает поданный стакан, не спешив делать первый глоток. Блуждающий взгляд синих глаз уткнулся в звёздное небо, и она, наконец, дождалась, когда Регис сядет рядом с ней, а не напротив. В первой случае, вообще, можно было бы понаблюдать за ним исподтишка, любуясь слегка острыми чертами лица, породистым носом с горбинкой и чёрными глазами, что утягивали в свой бездонный омут — Эмиель наконец восстановился, и белок был чист. Что, между прочим, радовало. Мужчина пожал плечами, загадочно улыбнувшись и ненадолго замолкнув.       Где-то каркнул ворон, и Регис, почему-то, вспомнил тот самый момент жизни, когда Детлафф погиб.. из-за любви к человеческой женщине. Бесконечная печаль охватила бы его тело, не будь здесь рядом столь прелестной барышни. А то тухнуть в таком обществе даже как-то стыдно. Вампир с лёгким налётом грусти вздохнул полной грудью свежий воздух. Гвиневра странно косилась на него время от времени, но молчала. И он невольно забеспокоился — неужели что-то не так? — Знаешь, Регис, я тут подумала.. может, сыграем в игру? — признаться, чародейка хотела спросить совсем не это. Но.. что поделать. Страх и смущение перебороли свою суть. Мужчина заинтересованно повернулся к ней, склонив голову к плечу, как птица. Она даже успела сравнить его с вороном. Такой же.. изящный. — Ты спрашиваешь и делаешь глоток из бутылки, не из чашки, а я отвечаю. И наоборот, — честно говоря, условия она придумала на ходу, и, возможно, стоило взять игру "я никогда не", где нужно было закончить это предложение тем, что ты никогда не делал — коль же кто-то это совершал, то обязан был сделать глоток. — Чем больше вопросов, тем больше глотков. И так по очереди. Вампир хмыкнул, лукаво сощурив свои глаза. — И что же, тебе совершенно нечего скрывать, раз ты так спокойно ответишь на.. хм, ну, допустим, несколько деликатные и довольно личные вопросы? — он ловит её на её же словах, отчего Гвен скашивает взгляд в сторону, не боясь, что как-то заработает для себя косоглазие. Травник смиренно ждал ответа. — Да, — в тот момент она проклинала себя всеми возможными проклятиями, понимая, что вырыла себе яму. И ведь дала себе обещание не врать, если соглашается с кем-то не для личной выгоды, а чисто для себя и себе. Собеседник продолжает щурить глаза, но уже более хитро, и чародейка с лёгким чувством смущения отвела взгляд в сторону. А ведь всё так хорошо и стойко начиналось — ни смущения, ни стыда, ни совести. А тут не хватает даже на простую и слабенькую колкость. "Стареешь, деточка", — сказал бы кто, а она непременно постаралась бы опровергнуть эти слова. Первый глоток решила делать она. — Тебя.. устраивает такая жизнь? Нескончаемая, вечная, бессмертная. Столько синонимов можно подобрать, но смысл один, — вампиры — интересные существа. А высшие — особенно. Почему бы, собственно, и не воспользоваться случаем? Регис молчит. Смотрит в небо, переводя взгляд на рыжую чародейку. — Я к ней слишком привык, чтобы отказываться от неё в дальнейшем. Иначе бы никем я и быть не смог, — он припомнил слова Геральта, чуть исказив их на свой лад. Даже в следующей жизни, да и в этой тоже, никем, кроме вампира, он быть не сможет. Короткая жизнь явно не для него. Она передаёт бутылку, и Эмиель, делая глоток, смотрит на неё расслабленно, улыбаясь чуть шире — клыки блеснули в лунном свете, и Гвен сдержала порыв, чтобы не подойти к нему, не открыть нагло рот и не начать в нём ковыряться, осматривая острые, как бритва, зубы. Кажется, все магички больны на голову. По крайней мере — Гвиневра точно. — Сколько у тебя было мужчин? — чародейка разевает рот, смотрит на него в лёгком шоке и смятении, а вампир хмыкает, тихо рассмеявшись над её удивлением. — В тихом омуте черти водятся, дорогая моя. Женщина хмыкнула, тщательно подавив смущение. Не смотря на свой возраст, она твёрдо решила отдать свою ягодку не первому встречному, а любимому мужчине. — А чем тише омут, Регис, тем профессиональнее в нём черти, — уколола она его фразой, протягивая руку за бутылкой. Он молчит. Улыбается, но молчит; ждёт ответа и, видно, собирается задать ещё вопросов. Гвен опускает руки, смотрит с подозрением и отвечает: — Ни одного, — ей, честно, было смешно от ситуации, но Регис не смеётся. Смотрит так.. испытывающе. Будто не веря. — Я серьёзно! Проверять мы, конечно, не будем, но обойдёмся пока что моими словами, — Гвиневра заикнулась на слове, завидев, как хитро сложились мужские губы в усмешке. — Пока что? Должна была вспыхнуть, как маков цвет, но держится. — А ты что же, ждёшь других доказательств? — хихикает, отвечая вопросом на вопрос. Он подмигнул ей слегка ехидно, весело, и она лишь шире разулыбалась. — Может, и жду, — и делает ещё глоток, закрыв глаза и передавая ей бутыль. — Ты с кем-нибудь так.. засиживалась? Просто посидеть, пообщаться на разнообразные душещипательные и не очень темы, выпивая алкоголь со старым добрым другом? Гвен затихла, чуть сникнув. Честно говоря, ей было не с кем так засиживаться. — Нет. Прозвучало чуть резче, чем хотелось бы, и чародейка потупила взор, пробормотав извинения. Регис не обиделся. — Но всегда можно накатать упущенное, не совсем уж старый и добрый друг, — магичка рассмеялась как-то с натугом, но Эмиель не укорил её в этом, поддержав одним лишь крепким взглядом. Женщина делает глоток. Вампир всегда был мудрым и всепонимающим. — А что насчёт тебя? Был ли..нет, не так. Ты когда-нибудь любил? Он никто не признается себе, что да, любил. И, что уж тут, любит. Если, конечно, не сдастся под напором столь чудных чар очаровательной прелестницы, чтобы высказать всё, что Регис о ней думает, как её любит и лелеет. На секунду даже подумалось, что в его голове где-то затесался Лютик, подкидывающий подобные словечки. Бр-р.. аж дрожь пробрала. — Я не знаю. Но хотел бы попробовать это.. чувство, — он отвечает ей максимально честно, солгав лишь в последнем — не хотел он любить. Никого, никогда. Не хотелось, чтобы его также обвели вокруг пальца, как Детлаффа. Не хотелось страдать из-за какой-нибудь дрянной ведьмы, что заставит его полюбить себя. И пусть он был старше, мудрее.. Это ещё не значит, что влюблённое сердце нельзя обмануть. Она молчит. Прикасается к его плечу; ждёт, когда он посмотрит на неё, и притягивает к себе ближе — настолько близко, что она почти слышит, как удивлённо распахиваются глаза, как колеблется воздух от ресниц и как он учащённо задышал от неизвестности и, кажется, жажды. Но жажды чего? Женской ласки, крови или просто утоления страсти? — Хочешь, дам отведать это чувство? Но на язык находится только один ответ: — Хочу.