Broken

— Хён, что с тобой? Тебе плохо? Тебе помочь? — обеспокоенно поинтересовался Минки, который вышел вслед за Сонхва на балкон. — Чем ты можешь мне помочь? — язвительно поинтересовался старший, даже не пытаясь скрыть злость — Хонджун только что снова при всех унизил его. — Чем угодно, — не отступал младший. — Да? А если я скажу, что хочу тебя на эту ночь, ты не передумаешь? — Да! Я всё равно хочу тебе помочь! — настаивал Минки. — Это тебе не поможет. Я знаю, что ты хочешь заставить ревновать Юнхо. Ему нравятся девушки и с этим ничего не поделать. Они все знакомы уже долгое время, ещё до дебюта узнали о друге всё. И каждый прекрасно видит, кто чем страдает, ну, или кем. Например, Сонхва который со всеми холоден, но с Хонджуном милый пуська и зайка. Только тому это не нужно, он ведёт себя как стерва, мучая при этом старшего. — Мне пофи, г я готов отдать тебе даже тело, если тебе это нужно. — Если идёшь на такие жертвы, то зацепило тебя нехило, — усмехается Сонхва. — Смотри, потом будешь сожалеть об этом, — видя решимость в глазах Минки, он всё же решает предупредить напоследок. — Нет! Я всё уже решил, и точка. — Ну окей, тогда через часа два жду тебя в ванной. У тебя есть время подумать хорошенько об этом. «Я не обещаю тебе чувств, это просто физическая помощь друг другу, не больше», — сказав это, старший ушёл к себе в комнату. Минки посмотрел на только что закрывшуюся дверь и понял, что будет больно, очень больно, но он не откажется быть с ним, хоть даже и в качестве игрушки, это его вполне устраивает. Он давно уже влюблён в Сонхва и, как оказалось, прекрасно умеет скрывать это, раз никто ещё не догадался. Минки для всех просто дурачок, большой шумный ребёнок, никто и никогда не воспринимал его всерьёз, и никто даже и не знает, что внутри него бушует буря эмоций, с которой совладать сложно. — Знаешь, ты такой глупый, раз согласился на это, — после очередного секса говорит Сонхва, задумчиво поглядывая на Минки. — Может быть, но это мои проблемы, хён. Так что не стоит об этом говорить, — с раздражением отвечает младший. — Ого, ты умеешь дерзить! Мне это нравится — видеть то, что не видят другие. Воспринимать тебя таким, какой ты есть на самом деле, а не таким, каким ты себя преподносишь. «Это заводит», — прошептал на ушко старший, от чего Минки покраснел ещё больше, выбегая из ванной. — Вот это уже интересно, — уставившись в пустоту пробормотал Сонхва. И теперь он наконец-то понял в чём причина этих недоотношений между ними: как он мог не заметить, что младший предложил свою помощь не из-за того, что хотел забыть или заставить ревновать Юнхо, нет! Он просто влюблён именно в него. Осознание этого оседает грузом на его плечах и давит не хуже булыжника, заставляя чувствовать себя ничтожеством. С того дня он всячески избегает младшего, не желая брать ответственность за всё, что между ними было. А Минки в свою очередь понимает, что его раскрыли, и всё, что у него осталось — это воспоминания. И надеяться не на что, сам виноват в той боли, которую испытывает сейчас. Но нет, он никому этого не покажет! Прошло чуть меньше месяца и эмоции поутихли, оставляя лёгкий шлейф боли. Сегодняшний вечер тяжёлый для всех: они вымотаны и физически, и морально. Все молча наблюдали за тем, как Хонджун закатывает очередную истерику, выставляя Сонхва полным идиотом, и это его просто разрушает, разбивая сердце вдребезги. Он делает это постоянно, без зазрения совести топит старшего в его же чувствах, таких же ядовитых, как и тот, к кому они направлены. Сонхва стоит на кухне и бездумно смотрит в окно, не замечая, что происходит вокруг: как быстро все доедают свой ужин, как слаженно убирают со стола и как все расходятся по своим комнатам. Остаётся только один человек, который хочет просто поддержать, просто побыть рядом. — Я заслужил это, за то, что так поступил с тобой. И не нужно меня жалеть, — безэмоционально говорит Пак. — Ты не прав, я знал на что иду, ты меня ведь предупреждал. Я сам сделал свой выбор и не сожалею, — мягко отвечает младший. — Ты идиот, такой же, как и я, — не выдержав, Минки обнимает Сонхва. — Не говори так, слышишь? Ты для меня всегда будешь самым лучшим. — Минки, ты всегда будешь таким наивным? Повзрослей наконец! Мир вокруг так жесток, и люди в нём такие же. Я не хочу за тебя беспокоиться! — от таких слов младший вздрагивает, не ожидая услышать, что старший беспокоится о нём. И от этого где-то внутри разливается тепло. В этих объятиях каждый из них чувствовал себя спокойно. Время летело незаметно, но они не считали минуты, не до того было. — Идём ко мне, я устал и хочу спать, — видя шок в глазах напротив, Пак решает объяснить, — твои объятия лучшего любого успокоительного и снотворного вместе взятых. Я уверен, что этот придурок свалил к себе в студию и раньше утра здесь нос свой не покажет. Как только дверь комнаты за ними закрывается милая атмосфера моментально рушится. Мягкий осторожный поцелуй перерастает в ураган эмоций и чувств. Они никогда не целовались, Сонхва не хотел — секс без чувств должен быть без чувств, пришёл, выпустил пар и ушёл, не более. А поцелуй — это проявление нечто большего, сокровенного, как будто касаясь самой души. Сейчас же каждое прикосновение как взрыв по нервным окончаниям, слишком сладко, слишком приятно. То, что происходит сейчас между ними, слишком отличается от того, что было. Губами по коже друг друга, и это так пьянит, стирая последние остатки разума. Только сейчас Сонхва понимает, что не стоило размениваться на того, кто даже себя любит только по праздникам. И вообще пошёл ты Ким-мать-твою-Хонджун нахрен. Растягивая тягучее удовольствие на всю ночь, они исцеляют сердца друг друга. «Чтобы не случилось — быть всегда рядом» — дают клятву друг другу. Заснув под утро, они так и не увидели, как Хонджун стоя у двери глотал слёзы раскаяния, ведь он потерял того, кто несмотря на его выебоны терпеливо любил его, а Хонджун топтался по его и так израненному сердцу, уничтожая чужие хрупкие чувства. Обида накрывала сбивающей с ног волной, а зависть разъедала и без того гнилую душу. Он потерял свою игрушку с чувствами, которой так умело игрался.