Домой

Blakwall — Come as you are (именно в этом исполнении, пожалуйста)

      Она никогда не думала, что полтора года могут пролететь так бесцельно, быстро и... пусто по большому счету. Нет, вообще-то девушка работает с хорошим человеком, и его невеста практически стала Чешир другом, но сейчас, задыхаясь влажным воздухом Лондона, видя, как медленно, по капле вытекает жизнь из тела лейтенанта Хартигана, Китти понимает — ничерта она не обрела. Сейчас, если Джон скончается, это разрушит всё. А ещё сожаление встает комом поперек глотки.       Девушка не собиралась возвращаться в Лондон, но напарник, лейтенант Хартиган, уже полгода ведет дело группировки рэкетиров, и последний из тех, чей арест висел на детективе мертвым грузом, сбежал в Англию. Конечно же Китти отговаривала, предлагая передать дело в Интерпол. Конечно же мужчина надавил на то, что ему за пятьдесят, и он погибнет без частного сыщика.       И теперь он схватил пулю в перестрелке, а Чешир вынуждена волочить его в салон прокатного автомобиля, потому что больница Святого Варфоломея в четырех минутах езды. Сюда-обратно скорая машина будет ехать дольше.       Бартс... Проклятье!       Китти молится редко, потому что незачем, но сейчас она просит дать им время. Не дать коллеге скончаться. У него невеста. Невеста немногим старше Чешир и значительно младше него. И она не переживет — девушка знает.       Когда детективы вваливаются в холл, к раненому подрываются санитары и медсестра из регистратуры. Кажется Хартиган в бреду — он всё пытается повесить на Китти свой плащ. А ещё целует в лоб. — Во внутреннем кармане, - хрипит он, поправляя собственный тренч на плечах напарницы, - Во внутреннем...Пожалуйста.       Санитары пытаются усадить его на каталку, и как только пальцы мужчины размыкаются на плечах Китти, она обшаривает карманы. Кольца... Обручальные кольца. — Эй, не смей, слышишь? - начинает она, шагая за санитарами, - Свадьба через месяц, ты не можешь отдать концы сейчас! Чёрт бы тебя побрал, Джон, ты так не поступишь!       Дверь реанимации захлопывается. Девчонка снова чертыхается, встряхивая плечевым корпусом от чего плащ валится с неё. Если Хартиган скончается...       Ох, нет...       Чешир поднимает груду плащевки, в складках которой припрятаны обручальные кольца лейтенанта и его невесты, и разогнувшись, зачем-то повернув голову, будто зная, что сегодня всё на свете будет на зло, она пересекается взглядом с глазами-хамелеонами.       Сегодня они лиловые или янтарные, как у зверя. Проходит дольше секунды. Дольше двух или пяти. Дольше, чем это можно было бы назвать приличным, но они с Холмсом друг на друга пялятся.       И Китти показалось, что ей легче, но внезапное осознание того, что один детектив стоит в десяти метрах от неё в проклятом Бартсе, а второй лежит на операционном столе с огнестрелом, заставляет девушку осесть на ближайшую скамью. Ей плохо. Она отводит взгляд. Сыщик может ощупать практически материальную немую просьбу не подходить.       Китти кутается в плащ Хартигана, потому что ей вдруг стало до тошноты паршиво. Не потому что Шерлок рядом. А потому что его рядом не было…       Как она пережила эти полтора года? Что вообще толкнуло её бежать?       У сердца Китти, у нутра, у душевной организации не было противоречий Холмсу. О, нет, она прекрасно понимала насколько нездорово крепко нервы вросли в Шерлока, отказываясь функционировать без него. Было плохо. Чешир даже не будет отрицать. Но умом она в ужасе. Рассудок всё ещё здравый и холодный. Он кричит "Беги!". Как кричал после пожара, на побережье Блэкпула. И Китти не понимает — подальше или навстречу.       Она так и не взвесила за и против. Она так и не поняла, что вернувшись — не сбежит снова. Так и не выпуталась из Шерлока Холмса. И это... отвратительно. И хорошо.       То чудовище за ребрами, прикованное к задней стенке грудной клетки, сворачивается в клубочек, и урчит. Урчит, скалясь, и оцарапывая внутренности. Ему хорошо. Оно довольно. А Китти даже задушить его не в состоянии.       Хотелось бы прояснить: она боится Шерлока Холмса и того, что он сделает с ней. Сделает снова. А так же того, что не сделает больше вообще ничего. Плохая идея была — уехать. Раньше девушка могла утверждать, что ненавидит детектива, что Чешир удушила бы коллегу, но теперь ей просто нужно зачем-то жить здесь. И причина отворачивается, шагая в сторону лабораторий, чтобы исполнить ту немую просьбу.       Она скучает.       Карманы Хартигана ко всему прочему набиты мелочью, ключами, сигаретами и пахнет от плаща дымом. Но это не то, что Шерлок курил. Китти сцепляет зубы. По-человечески уже точно не будет. Не будет никак в принципе, и травить себя этим глупо. Она дождется лейтенанта, отчитает его, сляжет с микроинфарктом на денек-другой, и сбежит в Берлин или Тимбукту. Всегда сбегала. И Чешир не намерена изменять консервативной трусости.       Её хлопают по плечу, и она ожидает, что доктор попросит забрать лейтенанта. — Мистер... — Джон Хартиган, - отвечает девушка, - Я его коллега, я могу забрать его.

***

      Холмс всё ещё не знает наверняка кем был этот мужчина. Видел, как Китти, дрожащая так мелко, будто держится из последних сил, скорбит. У неё краснеют глаза и дышит девушка через раз — тихо, впроголодь. Чешир сутулится, медленно сгибаясь, как под тяжелеющим грузом.       Влажная ледяная ладонь соскальзывает с железной спинки кресла, цепляясь за окровавленный лацкан пальто того другого детектива. Покойника, которого Китти оплакивает. Немыми, бессильными слезами. Поднимает шерстяной призрак трясущимися пальцами, цепляясь, как за идею спасительного самоубийства.       Шерлок не знает кем для Чешир был этот мужчина. Надеется, что действительно просто близким другом. Что он целовал её в лоб, как дочь, которой у стареющего лейтенанта возможно не было. Что Китти скорбит, как ничейный ребенок, которого вдруг взяли на попечение.       Собственный эгоизм не позволяет прикоснуться к девочке. Растоптанная, будто снова потерявшая... Всё. Это заставляет отшатнуться. Ревность здесь неуместна, и задушить её можно только не марая Чешир ею. Не прикасаться, вышвыривая за борт кое-как сколоченного спокойствия.       Она надевает этот графитовый саван, волоча рукавами. Не кутается, не застегивается, почти убедительно делает вид, будто не вдыхает стойкий запах табака, кофе и... паршивой лаванды. Той, которой сама Чешир пахнет. Но не по-мужски. Здесь сандал и кедр. Парфюм у фантома старомодный, как и он сам. Как и Китти.       Холмс знает, что нужно дать ей выйти на улицу в одиночестве, дать промерзнуть. Он сделает вид, что девчонка не разваливается по частям, что на ней не лежит этот призрак, смешивающий Китти с чем-то загробным. Будто холодные руки старого лейтенанта, прижимающие к себе, не дающие ей упасть на колени.       Да. Шерлок следил наблюдал за девочкой. Ровно с мгновения, как она втащила неизвестного мужчину в госпиталь волоком. Идиотское стечение обстоятельств. Сыщик ведь мог пересечь холл на пять секунд раньше, и так и не увидеть Китти.       Она заметила его. Как детектив и опасался, она категорически против его присутствия. Наплевать. Он может ведь и не попадаться девчонке на глаза, наблюдая.       Доктор сказал, что старик скончался. Но Чешир не пошла на холод, как делала всегда, чтобы угомонить фантомные боли. Она шагает вперед неровно, по памяти, и вваливается в одно из служебных помещений. Это уборная для хирургов. Персонал её не посещает — слишком далеко от служебного блока. Глупая огреха планировки.       Холмс понимает что наделал только дернув ручку двери...       Китти сидит на полу, откинувшись затылком к стене, перебирая пару колец тонкими пальцами.       На лице Шерлока сначала страх, затем попытки отрицания, но он пересекается с девочкой взглядом, и сглатывает. Это не его дело. — Извини, я..., - начинает он, разворачиваясь, но его почти ощутимо одергивает. — Пожалуйста...       Хрипло, низко, сипя. Это даже не голос — сухой всхлип.       Мужчина остается. — Прости? — Закрой дверь с этой стороны.       Приглашение.       Прямым текстом Китти никогда не говорила, но была достаточно красноречивой и этими своими "Закрой дверь с той стороны". Но сейчас она просит "с этой".       Холмс стоит в проходе ещё с минуту, ровняя дыхание. Девушка не дышит вовсе. Молчание не было неловким, но от него ощутимо скулы сводит. Сыщик на пробу делает шаг вперед, и не получив отказа, идет к противоположной от Чешир стене, садясь, вторя ей. Свободного пространства здесь шесть квадратных метров. Шерлок даже может рассмотреть девчонку вблизи.       Она похудела. Щеки впали и это... это не правильно... сыщику нравились и они, и то, что Чешир была по-детски мягкой, но Китти, кажется, на пороге нездоровой худобы. Она всё ещё красивая до чёртиков, но слабая, как никогда. Девушка снова не поднимает на мужчину глаз, перебирая кольца в руках, надевая то, что по-больше на большой палец, а маленькое... — Каково это?       Шерлока её взгляд застает врасплох. Он касается детектива, сминая сердце в кулак, и не позволяя отвернуться. Китти плачет. — Что именно? - уточняет мужчина. — Говорить невесте, что свадьбы не будет, - всхлипывает девушка, пряча кольца во внутренний карман пиджака. В левый. Тот, что возле сердца. — Я не... Китти, послушай... — Мэри рассказала, - её голос вновь тверд и бесцветен, - Можешь не беспокоитья, она рассказала, как твой друг, а не как мой союзник против тебя.       Детектив не знает что ей сказать. Он, кажется, абсолютно разучился разговаривать с ней. Не потому что никогда не умел, нет. Не потому. — Он твой жених? - спрашивает сыщик. Получилось куда ревнивее, чем Шерлок имел право. — Господи, нет же!       Китти не может остановить этот поток крупных, горячих слезинок, скапливающихся в уголках глаз, и скатывающихся в воротник рубашки. — Он должен был жениться на чудесной девушке. Она его любит, но теперь мне звонить ей и молить о прощении, потому что Джон Хартиган умер. И у него нет родственников, чтобы забрать обратно! У неё тем более никого нет!       И истерика вовсе не по поводу лейтенанта. Чешир понимает, что как только Холмс открыл дверь, те самые краны, которые в ней перекрыли, будто выкрутили до упора, и сейчас девушку утопит. — Хорошо, - мужчина в жесте капитуляции поднимает ладони, беззвучно прося разрешения приблизиться, - Мне жаль, я…, - он запинается, протягивая девочке платок, потому что... что вообще Шерлок может сделать для неё? — Извини, - спустя ещё три минуты молчания и попыток восстановить дыхание, продолжила Китти, - Нельзя было так начинать.       Нельзя было обвинять его в убиении мечт Джанин Хокинс о свадьбе зная, что это всё для неё, для Чешир. Зная, что именно это убиение заставляет злорадствовать. — Я будто убегала полдня, на солнце, - голос осип и в горле пересохло, - И я в тупике. Так долго бежать, чтобы... чтобы оказаться здесь. Чтобы не добиться ничего. Китти больно, потому что она точно знает причину, по которой всё пошло прахом. Если бы не Ларита, не её идиотские попытки обернуть всех к младше спиной, было бы проще. С самого начала. Чешир ведь убила родную сестру ради Шерлока. А теперь не может его даже коснуться. — Пожалуйста, - просит девушка. Просит словами, потому что Холмс не телепат. Достаточно. Они молчали под два года, и из-за этого полтора находились врозь. — Помощь нужна? - сыщик подрывается с места, но продолжает соблюдать границы, - Тебе плохо? Что? — Мы можем поговорить, пожалуйста? — Конечно! — Зачем ты вообще послушал Лариту?       Нет, она не собиралась обвинять. Всё звучит не так, как должно было. "Пожалуйста, дай мне повод подумать, будто всё пошло не так не по твоей вине," — вот что девчонка имела ввиду. Китти поверит. Сию же секунду. Ей нужно. — Потому что ты никогда ничего не рассказывала.       Чешир не давала повода не доверять ей — это так. Но и доверять она повода не давала. — Я сожалею, - вдруг не дает ей заговорить сыщик, - Что поверил ей, не выясняя твоих обстоятельств. Я сожалею, что целился в тебя. Я не хотел того допроса, как и этой унизительной бумажной волокиты с твоими поминутными докладами.       Он замолкает, потому что слова стоят поперек горла. Потому что мужчина не знает как девчонка отреагирует, а она... она бы осела на пол, если бы стояла на ногах. — Я идиот, потому что оставил тебя одну той ночью, с убийцей. Я крепко связал его, но ты испугалась — я клянусь, я не хотел! - Шерлок будто из транса выходит, когда щелкает зажигалка в его руках, когда табачный дым заполняет комнату.       И от этого легче становится обоим. — Я испугался, что ты лгала мне, чтобы продолжить дело Мориарти. Я испугался, что проиграл, ошибся заключив наш... Наши взаимоотношения.       Взаимоотношения. Да уж. Иначе этот бардак назвать нельзя было. — Когда ты уезжаешь? - резко меняет тему Холмс, выдавливая из себя будничный тон, - Как провела каникулы? — А ты?       Под каникулами оба подразумевают изгнание, и оба не знают — будет ли уместным сейчас засмеяться. Поэтому не смеются. Но зубы обнажают. — По милости твоего отца меня вернули на четвертой минуте полета, - усмешка детектива раздается кафельным эхо, - Правда Майкрофт утверждает, что к плану Мориарти это отношения не имело, - улыбка медленно гаснет, но продолжает резью переливаться на дне бирюзовой радужки, - Он знает кто заказал Пикадилли, Китти. — Кто же?       Он довольно красноречиво дает понять, что и сам сыщик в курсе кто его вытащил. — Когда ты уезжаешь? — Я не вернусь в Америку, Шерлок. Я ненавижу Калифорнию. Я не справилась.       Ей не нужны десятки лет, чтобы понять, что жить без Холмса в зоне досягаемости, она едва ли сможет. Хватило и полутора лет.       Раньше у неё это получалось. И раньше лучше не было.       Чешир не привыкла не лгать. Собственно, вся её жизнь на этом и строится, иначе её инквизируют или на опыты разберут по кусочкам. Или сбегут в ужасе. — Я скучала, - практически только губами произносит она. Это искренне. Если ему не хватало этого, ничего, собственно, не стоит сказать правду. — Ты не так меня поняла, мне в любом случае не стоило... — Можем считать, что по Лондону, - Китти кивает в свойственной себе манере, в подтверждение. — Что, о доме вспоминала?       О, в точку. Она вспоминала слишком часто, чтобы это можно было назвать здоровым. Спала до половины третьего ночи, чтобы подорваться на простынях от особо реалистичных сновидений, надеясь оказаться дома. Со временем тёмные кудри, дожди Лондона, длинные тонкие пальцы, тихий глубокий голос превратились в ежедневный кошмар. Шерлок не был плох — просыпаться было хреново.       Китти почти начала забывать его интонации, не в состоянии воспроизвести что-нибудь его голосом в своей голове. О, ей хотелось бы почувствовать себя дома. Хоть на мгновение. Но за секунду до того, как скепсис засыпал, за секунду до того, как погрузиться в самообман, за грань разумного и поверить в то, что Чешир там, мозг решал напомнить о том, что девчонка не на Бейкер-стрит. Что дом в тысячах километрах отсюда. И наступали те три-четыре часа до рассвета, которые детектив проводила глядя в потолок.       В эти моменты можно было изрисовать сероватое полотно штукатурки мыслями о доме. О том, во что Холмс превратил понятие дома. Эти полтора года выжгли всё живое, оставив сухой и плоский как лист рассудок. Шерлок говорит об этом с насмешкой, и Китти прокляла его несколько тысяч раз, потому что если бы не инцидент с Мориарти, всё было бы... не плохо?       Плохого в сыщике было меньше, чем хорошего. Чешир практически не сопротивляется этой мысли. Потому что без Холмса было значительно хуже, чем после допроса. Потому что если бы Ларита была жива, Китти убила бы её снова. Потому что, если быть честной, даже она не настолько всепрощающая, чтобы верить в Мориарти до конца. Он выкинул её потому что заботился или потому что надоела? В итоге Джим выбрал Шерлока — выбрал свой мир. Между миром и Китти Чешир всегда выбирали мир. Мужчина перед ней выбрал её. Болезненно и нечестно. Если опекун её от чего-то оберегал, то это — то самое. Даже если он не скажет об этом, Китти знает, что Холмсу не сорваться с места не легче, чем ей.       Он не выбрал мир. Шерлок знал чем может кончиться его выходка с Магнуссеном, его номер с Джанин. И он не выбрал мир. Ни даже собственную жизнь.       И конечно же Китти вновь не настолько наивна, чтобы верить детективу до конца. Но ей бы хотелось.       Он закуривает во второй раз, и девчонке перебраться бы к нему на колени, и вдыхать, потому что вот он — запах Бейкер-стрит, запах Шерлока Холмса, но она продолжает сидеть неподвижно. — Куда ты теперь? - спрашивает, всё ещё подавляя нездоровый интерес. — Не представляю, - честно, - Если Си попросит, повезу тело Хартигана обратно, он англичанин вообще-то, поэтому она так же может захотеть похоронить его здесь. — Си? — Нэнси. Невеста.       Пустая болтовня была нужна, чтобы собраться с духом. Подняться на ноги. — Поехали домой.       Шерлок стоит перед девчонкой, протягивая руку. Слишком отчаянно. Таким неуверенным и просящим Китти никогда сыщика не видела. Такой нерешительной она тоже никогда не была. — Думаешь миссис Хадсон всё ещё сдаёт мою квартиру? — Да. Не знаю, возможно. Я... Уверен, что бы там ни было, это поправимо. — Ужасные новые соседи? - усмехается Чешир. — Пожалуйста, - на выдохе.       Девчонка замолкает. Он всё ещё предлагает руку, но Китти поднимается самостоятельно. — Ты прав, Шерлок.       "Шерлок", чтобы ощутить почву под ногами. Потому что Чешир сбежала от Мориарти, убила Лариту Уиттейкер не для того, чтобы лицемерно утверждать, будто она справится. Будто ей Холмс безразличен. — Пора домой.