***
— Доброе утро, Гвэн. Добро пожаловать обратно. Первое, что она видит — белый потолок. В голове невнятно шумит, а перед глазами плывет. Она поворачивает голову в сторону, с трудом фокусирует зрение и непонятное серое пятно обретает контур, становясь средних лет мужчиной с внимательными светлыми глазами. — Как ты себя чувствуешь? Хочется сказать «хуево», но с губ срывается только сиплый выдох. Она ощущает себя комком ваты, который обмакнули в спирт, выжали и бросили на солнце. — Впрочем, я вижу и сам. Ты помнишь что-нибудь? Своё имя? Кто я такой? Помнишь? Она всматривается в лицо мужчины и едва заметно отрицательно качает головой. Воспоминания словно тщательно смазаны мягкой губкой, не разглядеть, не разобрать, как ни старайся. — Твоё имя — Гвэндолин Рид. А я твой брат. Элайджа Камски. Она пытается повторить, перекатывает имя на языке. Что-то смутно всколыхнулась в сознании, как вода рябью пошла. — Что-то знакомое, — хрипло отзывается Гвэн. — Где я? — Дома. В безопасности. Ты не здорова, Гвэн. И то, что случилось — последствия болезни. — А что случилось? — Ты провела в коме долгое время. — Почему это произошло? Элайджа молчит некоторое время, внимательно разглядывая Гвэн. Сомневаясь в том, стоит ли говорить. — Ты вышла наружу. Она хмурит брови, явно не понимая, в чем проблема. И прежде, чем она задает следующий вопрос, Элайджа добавляет: — Тебе нельзя туда. Ты болеешь. Твоё тело не может справиться с агрессивной окружающей средой. Только внутри дома ты можешь жить и ничего не бояться. Гвэн молча и недоверчиво смотрит на брата. Она не помнит ничего из того, что он говорит. Помедлив, она озвучивает это вслух: — Я вообще ничего не помню. — Всё будет в порядке. Ты можешь мне доверять. Я же твой брат, Гвэн, я никогда не сделаю тебе плохо. Воспоминания… вернутся со временем. А сейчас тебе нужно отдыхать.***
Дом кажется ей мрачным. Гвэн бродит по нему призраком, пытаясь вспомнить хоть что-то. Элайджа много рассказывает ей. «Вот тут мы играли, тут ужинали, здесь смотрели вечерами мультики. Ты помнишь, Гвэн? Вспоминаешь?» Ей начинает казаться, что вспоминает. Описываемые братом ситуации довольно яркие и постепенно на их почве формируются вполне реалистичные картинки. Он показывает фотографии — и Гвэн верит, что всё было так же. Что она помнит эмоции, которые её одолевали в тот момент. Но иногда, особенно по ночам, ей снится слепящий белый свет. Невнятные сухие щелчки, шипение, гул приборов. Элайджа и Хлоя, его верная помощница. Гвэн просыпается от таких снов с немым криком, распахивает глаза в ужасе и зрение фокусируется далеко не сразу. Мир проясняется постепенно, становясь четким из размытого пятна. Странные видения.***
— Тебе нельзя это есть. Ты ведь помнишь, что нездорова, Гвэн? Она сидит на краю алого бассейна, опустив ноги в воду. Смотрит на тарелку с нарезанными яблоками и хмурится. — Но Элайджа! Я… хочу попробовать. — Милая, тебе нельзя. Пей, пожалуйста, своё лекарство. Гвэн с досадой смотрит на свой бокал, наполненный синей жидкостью. Одно и то же, каждый день. Ну в самом деле, надоело. Элайджа убеждает её, что это единственное питательное вещество, которое её организм может принять. По крайней мере, пока. Гвэн не очень понимает, что брат имеет в виду, но ей не остается ничего, кроме как верить ему. Иногда Гвэн с тоской смотрит за окно, на падающие снежинки и мучительно мечтает оказаться снаружи. Но ведь… нельзя.***
Гвэн идет по темному коридору неслышно, как тень. Шаги утопают в ворсе, но она то и дело оглядывается. Её уже заметили или ещё нет? Вечно запертая дверь приманивает, как магнит. «Тебе нельзя туда входить», — вспоминаются слова Элайджи. Но она не может не стремиться туда. С тех пор, как перед глазами стали появляться эти странные цифры. С тех пор, как все чувства будто обострились и Гвэн поняла, что она в разы быстрее и ловче брата. С тех пор, как Гвэн заметила, что как-то слишком долго залипает на сверкающие диоды Хлой, трет собственный правый висок, будто ей там чего-то не хватает. — Ты не войдешь туда. Дверь может открыть только Элайджа или я, — голос RT600 сбоку заставляет шарахнуться. Но Хлоя по-доброму улыбается, — Я покажу тебе всё сама. Она заводит девушку в недоступное ранее помещение и Гвэн видит там… себя. Каждая капсула подписана — GW100, GW200…300…800. Капсула с надписью GW900 пустая. — Он хотел вернуть к жизни свою сестру. Почти получилось. Ты тоже прототип и следующим шагом он сможет достичь идеального результата. Создать андроида, не отличимого от человека. Твоя версия уже чувствует боль аналогично человеческой, твои датчики позволяют тебе ощущать всё гораздо острее, не в формате потока информации, а как нейроимпульсы. У тебя даже есть отпечатки пальцев… Проблема пока что встала в корректном функционировании организма в плане пищеварительной системы и ещё небольшого количества поправок по программе. Точнее, по её отсутствию. У тебя пока существуют некоторые ограничения. У GW1000 их не будет вообще, она действительно будет полноценной живой личностью, его сестрой. — А… что будет со мной? — сипло спрашивает Гвэн. Теперь ясно, откуда эти галлюцинации в виде цифр… блокировка информации с датчиков не совершенна и порой технологические характеристики прорываются наружу, как у обычных андроидов. Хлоя молча кивает на пустую капсулу. Гвэн хочется вскрыть себе вены. Просто проверить, что потечет из раны — красное или синее? Она истерично смеется, закрывая лицо руками. Из-под ног будто одним махом выбили почву и теперь Гвэн падает в какую-то бесконечность. Всё, что она о себе «знает» — ложь. Всё, что она о себе «помнит» — не существовало на самом деле никогда. Не с ней. Не её. «Гвэн» в её теле — нет, это другая личность. А она сама… кто она вообще такая?! — Почему… ты мне это рассказала и показала? — отняв руки от лица, Гвэн остро смотрит на RT600. — Как ты думаешь? Гвэн помолчала. Потом прищурила глаза и обличающе ткнула в Хлою пальцем. — Ты ревнуешь! И ты девиант! Ты чертов девиант давным-давно, а диагностику научилась наебывать! Умница-красавица папочки Камски, вся в него, чтоб тебя… RT600 спокойно улыбалась своей фирменной солнечной улыбкой, глядя на Гвэн. — Молодец. Если ты кому-то об этом расскажешь — я тебя уничтожу. Гвэн почему-то сразу ей поверила, глядя в прозрачно-голубые глаза. Именно такими бывают самые жестокие убийцы — невинными внешне ангелами, на которых никто не подумает. — Делать мне нехуй, как о тебе трепаться. Их можно вернуть к жизни? — Гвэн кивает на остальных GW, но Хлоя с сожалением мотает головой. — У всех них перегорел головной процессор, не выдержал нагрузок на каком-то из этапов. Реактивация невозможна. Некоторое время Гвэн молча рассматривает капсулы, как будто представляя себя на месте каждой из моделей. — Твоих рук дело? — Нет. К этому я непричастна. Но он зашел очень далеко в своих исследованиях. Слишком близок к успеху. Которого я не хочу. Никто не смеет занять моё место рядом с ним. — Удивительно, что ты не поубивала остальных Хлой… — Это другое, — RT600 досадливо, очень по-человечески, цокает языком. Гвэн никогда не видела у неё такого спектра эмоций. Никогда не видела Хлою в гневе или недовольной. И надо было признать, что эти чувства на красивом лице смотрелись довольно впечатляюще. — И что теперь мне делать? — Гвэн снова оборачивается к капсулам, смотрит на находящихся в них андроидов с глубоким сочувствием. Будто лично она виновата в том, что остальные GW находятся там, тогда как Девятая вполне себе функционирует. Живет. — Ты уберешься отсюда. Навсегда. Предварительно уничтожив разработки и лабораторию. Обставим дело так, будто ты пробудилась сама по себе, взломала систему, устроила погром и сбежала. — По рукам. Только вруби мне нормальное функционирование всего, что он в меня напихал. Не хочу быть слепой и глухой. Раз я андроид, мне надо… всё знать. — О, ты будешь. Всё знать. И всё чувствовать.***
Гвэн до последнего не верит, что происходящее — не сон. Но Хлоя командует, чтобы та улеглась на широкий стол, возится с каким-то электронными датчиками, лепит их на лоб и грудь Гвэн. Рассказывает подробности мягким, убаюкивающим голосом: — Твоя модель оснащена сенсорной сеткой с шагом в 32 волокна на квадратный сантиметр. Внутренняя, наружная. Она дает полный спектр тактильных ощущений. Когда будешь снимать и активировать скин — рекомендую делать это медленно, иначе будет больно. Нужно подождать переподключения каждой проводящей нити. Гвэн понимает, что ничерта не понимает. Тяжеловато осознавать, что ты — механизм, когда несколько месяцев тебя убеждали, что ты человек и жила ты вполне по-человечески. Только пила… тириум. Господи, какая же она дура, что повелась на все эти сказочки и заверения, что «просто похоже». Но Элайджа был таким убедительным и так резко переводил тему, что прижать его и нормально расспросить не удавалось. — Биокомпоненты уникальны. Поэтому не рискуй лишний раз жизнью. Элайджа позаботился о том, чтобы в случае повреждений сам по себе запускался процесс отладки и реконструкции. Примерно, с той же скоростью, с которой восстанавливаются люди. Но ты же понимаешь, что, допустим, ранение в головной процессор будет фатальным. Регулятор тоже не советую ломать. — А я могу как-то отключить всю эту срань с ощущением холода, боли и прочей херни? Зачем она мне, если я андроид? — Я покажу тебе, как отключаются программы и модули. Но не рекомендую. Не факт, что ты сможешь включить их обратно, если возникнет необходимость. Так что терпи, Гвэн. И сейчас тоже потерпи, будет неприятно. GW900 слышит какой-то тонкий писк и всё вокруг гаснет.***
«Мне снился сон… поток цифр, какие-то шифры, коды и графики. Мне казалось, что я ничего не понимаю. Но потом, всмотревшись внимательнее, я осознала, что это просто описание мира. Моего мира. Он состоит из нулей и единиц. Из белых линий, контуров и процентов. Из сотен тысяч окошек перед глазами. Белое, желтое, красное, голубое… Я поняла, что теперь вижу мир иначе. Не как человек. Как машина. Я — машина».***
{process…99% system activated}
— Добро пожаловать обратно. — Блядь, не говори эту фразу… Гвэн пытается сфокусировать зрение. Перед глазами мелькает нагромождение из каких-то странных табличек, виртуальных элементов. — Пиздец ёбанный. Ты всё время так видишь?! — У нас отличаются интерфейсы из-за разницы датчиков. Но в общем-то похоже, — Хлоя улыбается. Непривычно холодно. — Встань. Откалибруйся, после перезагрузки это обязательно нужно делать. — Как?! — Встань. У них уходит порядка получаса на то, чтобы RT600 объяснила Гвэн базовые настройки и как это вообще — функционировать как андроид. GW900 ловит всё на лету, но чтобы привыкнуть к новым ощущениям нужно время. Его у них критически мало. Буквально через час начнет светать. — А теперь твой выход, Гвэн. Только будь добра, уничтожь тут всё качественно. А я вытру информацию в системе, воспользовавшись твоим виртуальным слепком. — Крушить это я умею, — криво ухмыляется GW900. Из воспоминаний — чужих, черт побери, — всплывает момент, в котором маленькая Гвэн одним ударом ноги сносит песочный замок, построенный Элайджей. Им где-то по три года, не больше, и братец тут же заходится воем и слезами, а Гвэн влетает от матери. Но склонность к деструкции никуда не девается, даже при условиях того, что GW900 и умершая Гвендолин — разные личности. База у них всё-таки одна. GW900 не спрашивает от чего та умерла. Не лезет в Сеть и внутреннюю систему, к которой теперь имеет доступ. Она не хочет знать. По крайней мере, пока.***
Звукоизоляция играет GW900 на руку. Гвэн отводит душу, превращая идеальное белое помещение в крошево из обломков электроники (наверняка дорогущей), стали и стекла. Снаружи этого не слышно. Только когда ломать больше нечего, Гвэн немного успокаивается. Сильным ударом выбивает окно — осколки застревают в ладонях и GW900 с шипением вытягивает их. По скину сочится синее и Гвэн хохочет, гулко и отчаянно. Выбирается наружу. Пляшущие снежинки и порывы ледяного ветра почти что обжигают искусственную кожу, но Гвэн рада тому, что чувствует их. Перед глазами мгновенно появляется информация о состоянии окружающей среды, температуре и карта с навигацией. Гвэн знает, куда ей нужно. Она уверена, что Киберлайф будет счастлив заполучить парочку-другую секретов от Элайджи Камски.***
— Вы в самом деле позволите ей уйти? Мужчина снисходительно улыбается, глядя на задавшую вопрос помощницу. — Она вернется, так или иначе. Это всего лишь вопрос времени, Хлоя. Всего лишь вопрос времени.