Collide

– Помощь нужна, сынок? Курт поднимает глаза на отца, который уже поедает взглядом остывающее печенье. – Знаю я, что повлечет за собой твоя помощь. Так что, нет. – Ну, можно хоть одну взять? – Нет. Только после обеда, – Курта забавляет, что будто он – это родитель, а отец – ребенок, которому он запрещает есть сладости перед обедом, из-за того что иначе испортится аппетит. Берт разочарованно уходит с кухни, шутливо ворча под нос, что он здесь родитель и это совсем не честно. Это традиция, которой Курт следовал, сколько себя помнит. Он помнит, как стоял на стульчике и помогал маме печь печенье, когда еще был маленьким. Помнит, как кухня наполнялась ароматом ванили и шоколада, пока печенье выпекалось, а он помогал маме выкладывать тесто для следующей партии. Помнит, как воровал кусочки шоколада, когда думал, что мама не смотрит. Но что он помнит особенно хорошо, так это как мама тихо напевала рождественские песни, замешивая и разделяя тесто. Эти чудесные воспоминания – причина, по которой он стоит сейчас на кухне, замешивая тесто. Он делает всё это не только потому, что наслаждается, но и потому что это способ вспомнить маму и продолжить делать то, что она так любила. Достав последнюю партию печенья с тройным шоколадом и поставив её остужаться, Курт присоединяется к отцу в гостиной. Он совсем не удивлен, когда видит, что собирается смотреть отец, усаживаясь на диване. – Пап, почему ты это смотришь? – Потому что это рождественский фильм, – отвечает отец, будто это очевидно. – Ни в одной вселенной «Крепкий орешек» – это рождественский фильм, – не соглашается Курт, без капли удивления снова вступая с отцом в этот спор. Каждый год они ругаются, считать ли «Крепкий орешек» рождественским фильмом или нет. Курту не раз приходилось убеждать отца, что ни в коем случае. – Действие происходит в канун Рождества. Значит, это рождественский фильм. – Только потому что действие происходит в канун Рождества, не делает этот фильм автоматически рождественским, пап. – Сынок, однажды ты поймешь, что я прав. – Да, когда я выживу из ума, – шутит Курт. Он вытягивает ноги на диване. – Кстати, чтобы ты знал сразу, раз уж мы смотрим это, следующим я включу «Рождественскую сказку Маппетов». – Я не против. Я обожаю этот фильм. Курт решает не уличать отца во лжи. Всем известно о неприязни его отца к этому фильму, что просто смешно, ведь «Рождественская сказка Маппетов» – один из лучших рождественских фильмов всех времен, лучшее из всего, что он знает. Вот почему он мучит отца этим фильмом каждый год под Рождество. Но делает это совсем не со зла, ведь он знает, что глубоко-глубоко внутри отец любит традицию испытания совместным просмотром фильмов. Как только Джон осознает, что на вечеринке беда, стук в дверь заставляет Курта выпрямиться. – Ты кого-то ждешь? – спрашивает он отца. Тот качает головой. – Никого, о ком бы я знал. Может, колядовщики. Мысль об этом заставляет Курта встрепенуться. Каждый год он ждет колядовщиков. С этой надеждой он вскакивает с дивана, быстро подходит к входной двери и открывает её. Вместо группы разодетых людей, готовых исполнить песню, он видит нервничающего и восхищенного Блейна, что стоит на ступеньках. Блейн с надеждой улыбается. – Я передумал. Курт бросается на Блейна, и тот роняет сумку, как раз вовремя чтобы поймать его. Курт крепко обнимает его, будто боится, что это лишь плод воображения, и ему нужно увериться, что это действительно Блейн стоит на его крыльце. Ему хочется сказать столько всего. Сказать Блейну, что это приносит ему намного больше счастья, чем подарки, что он получит завтра. Вместо слов, он лишь прижимается к нему ближе и сжимает крепче. – Я соскучился по тебе, прекрасный, – мягко бормочет Блейн, уткнувшись носом в его волосы и вдыхая. Курт борется со слезами, что уже жгут глаза. Из-за такого не плачут. Даже если это слезы счастья. Он отстраняется, чтобы заглянуть в ореховые глаза, по которым он так соскучился. Радость и смех, что он находит в них, делают этот день еще ярче. – Что ты здесь делаешь? – его немного подрагивающий голос буквально напряжен от счастья. Блейн опускает Курта на ноги. – Я понял, что сглупил, не приняв твое приглашение. Так что, я купил билет на самолет и приехал сюда как можно скорее. Надеюсь, ты не против. – Я не просто не против, Блейн. Я счастлив, – Курт притягивает Блейна для поцелуя, о котором он мечтал всю неделю. – Сынок, кто там- Ох… Курт издает тихий смущенный смешок, отстраняясь, когда отец ловит их с Блейном. Щеки горят, когда он поворачивается и видит радость на его лице. – Пап, ты же помнишь Блейна. – Конечно, помню, – Берт отходит в сторону. – Не хочешь пригласить его в дом, пока он не замерз до смерти, Курт? Внутри Блейн пожимает Берту руку, Курт от него не отрывается. – Курт сказал, что ты не сможешь приехать. – Да, – Блейн смотрит на Курта и улыбается, прежде чем обратиться к Берту. – Планы изменились. Надеюсь, вы не против, что я объявился здесь без предупреждения. – Всё нормально. Я рад, что ты с нами. Уверен, Курт тоже. Курт не сомневается, что покраснел как помидор, когда и отец и Блейн обращают внимание на него и на глупую улыбку, что появляется на его лице, когда он смотрит на своего бойфренда. – Что? Я не могу соскучиться по моему парню и обрадоваться, когда он здесь? – говорит он, после того как его поймали. – Всё хорошо, – говорит Блейн и быстро целует Курта. – Мне кажется это милым. – Лучше, чтобы это было правдой, – бормочет Курт напротив его губ. – Значит, Блейн, – голос отца отвлекает их друг от друга, – думаю, ты поймешь, когда я скажу, что тебе следует помнить, где здесь гостевая комната, я прав? – Да, сэр. – Замечательно, – Курт улыбается и закатывает глаза. – И зови меня Бертом. – Точно, – Блейн коротко кивает. – Пошли, – Курт берет Блейна за руку. – Я покажу тебе твою комнату, – он начинает подниматься, но останавливается на четвертой ступеньке. – Печенье не трогать, пап! Тихое чёрт! доносится с кухни. Едва оказавшись в гостевой комнате наверху, Курт снова запрыгивает на Блейна. Но на этот раз Блейн не настолько внимателен и заваливается назад. К счастью, падает он на кровать. – Прости, – бормочет Курт, оставляя поцелуи на его лице и шее. – Ничего. Кожа Блейна мягкая и теплая под губами и языком Курта. Он щипает и кусает, предварительно облизывая. Каждый мазок языка по теплой плоти – чудесное напоминание того, что это не сон. Блейн с ним, у него дома, на Рождество. Он касается губами чуть раскрытых губ Блейна. – Я соскучился по тебе, – он обводит языком губы Блейна. Блейн мягко стонет. – Я… Блять! – тихо вскрикивает он, когда Курт кусает нижнюю губу, прежде чем втянуть ее в рот. – Я тоже. Курт медленно уговаривает языком рот Блейна раскрыться, прежде чем проникнуть внутрь. Он обводит языком зубы, прежде чем коснуться языка Блейна. Он проглатывает стон, что издает Блейн, сжимая его бедра. Как бы сильно он ни хотел раздеться и дать Блейну трахнуть себя, напоминание о том, что отец внизу, накладывает запрет на эту идею. На самом деле, это накладывает запрет на любой вид дурачества, которым они могут заняться. Прямо сейчас ни одной надежды ни на минет, ни на ласку руками. Им лишь придется стать чуть креативнее, чтобы найти места, где можно уединиться. – Как бы я хотел, чтобы ты трахнул меня прямо сейчас, – говорит Курт, потираясь о Блейна, как кошка во время течки. Блейн переворачивает их. Курт улыбается и разводит ноги, чтобы Блейн мог устроиться. – Остановись, пока мы не попали в переделку. – Что остановить? – Курт притворяется невинным и несведущим, поднимая бедра. Рукой Блейн опускает его бедра и прижимает к матрасу. – Ты такой маленький распутник. – Ты меня таким сделал. – Ох, правда? – Ага, – Курт поднимает подбородок, открывая доступ к шее, когда Блейн начинает целовать и легко кусать кожу. – Прямо сейчас я не уверен, хорошо это или плохо, – бормочет Блейн напротив истерзанной красной плоти. Курт улыбается и смеется. Блейн утыкается носом в изгиб его шеи и делает глубокий вдох. – Ты чертовски вкусно пахнешь. Блять, так сладко. Как ты умудряешься так пахнуть? – Печенье, – Курт проскальзывает рукой под футболку Блейна и обводит твердые очерченные мышцы живота. Правой рукой он опускается ниже, к члену Блейна, спрятанного под джинсами, и совсем не удивляется, находя его уже твердым. Курт не успевает даже сжать его, когда Блейн скатывается с него с отчаянным вздохом. Курт переворачивается набок, лицом к парню, который выглядит настолько же отчаянно, как прозвучал. – Ты в порядке? Блейн гладит его лицо. – Отстойно, ты прямо передо мной, а я ничего не могу с этим сделать. – Я понимаю, о чем ты, – Курт пододвигается ближе и вдыхает этот знакомый чудесный запах. Намного лучше, чем его печенье. Они лежат в уютной тишине, пока Курт не решает, что, наверное, стоит пойти вниз, пока у отца не зародились подозрения насчет того, чем они могут тут заниматься. – «Крепкий орешек». Мой любимый рождественский фильм, – говорит Блейн, садясь на диван пару минут спустя. Курт не упускает улыбку отца, садясь рядом с Блейном. – И ты туда же. – Что? – Блейн смотрит на него с недоумением. – У нас с отцом спор, считать ли «Крепкий орешек» рождественским фильмом или нет. Он говорит «да». Я – «нет». – Как ты можешь говорить «нет»? Действие же происходит в канун Рождества. Курт откидывает голову на диван и вздыхает. – Чем я заслужил это? – риторически и шутливо спрашивает он. Он поднимает голову и смотрит на Блейна. – Только потому что ты милый, я прощу тебе ужасную точку зрения. Блейн лишь смеется и возвращает внимание фильму. Курт оставляет их смотреть фильм, а сам берет все необходимое, чтобы быстро приготовить обед на кухне. К окончанию фильма он сварганил несложную пасту и салат. – Обед готов. Они садятся за обеденный стол и едят, продолжая спорить о том, рождественский ли все-таки фильм «Крепкий орешек» или нет. Курт считает, что двое против одного – это нечестно. Но это не значит, что он позволит отцу и Блейну прижать себя к стенке. Он будет защищать свою точку зрения. – Это восхитительно, сынок, – говорит отец, откусывая второе печенье, после того как они закончили обед и устроились в гостиной. – Спасибо, пап, – Курт кладет голову Блейну на плечо и смотрит «Рождественскую сказку Маппетов». Когда к мистеру Скруджу приходит рождественский дух настоящего, отец сдается. – Всё, – говорит он, вскидывая руки, и встает. – Я больше не выдержу. С меня хватит, – Курт изумленно смеется. – Я наверх. Я доверяю вам и надеюсь, что вы будете вести себя примерно. Спокойной ночи, мальчики. Курт и Блейн желают того же. Как только Курт слышит, как дверь в спальню отца захлопнулась, он забирается Блейну на колени и начинает отчаянно целовать его. Блейн издает удивленный звук, прежде чем прижать его к себе, с напором отвечая на поцелуй. Поцелуй – кульминация многих вещей. Осознания, что Блейн здесь; наблюдения за ним во время обеда и желания поцеловать и засосать его губы каждый раз, когда тот облизывал их. Желания слизать каждую каплю растаявшего шоколада, что оставался на его губах, когда он откусывал печенье. Теперь, когда Курт может, он пользуется возможностью. Он облизывает, и кусает, и сосет. Мягко толкается языком в рот Блейна и жадно приветствует, когда тот проникает языком в его рот, массажируя их друг о друга. Руки блуждают по его спине и заднице. По прикосновениям Блейна он скучал намного больше, чем казалось. Курт соскальзывает, чтобы встать на колени между ног Блейна. Начинает расстегивать его джинсы, как вдруг Блейн хватает его за руку и останавливает. – Что ты делаешь? – взволнованно шепчет Блейн. – Я думал, это очевидно, – ухмыляется Курт, пытаясь расстегнуть джинсы до конца, высвобождая руку. Но Блейн легко подтягивает его наверх, снова усаживая себе на колени. Курт надувает губы. – Мне правда хотелось отсосать тебе. – Поверь мне, я знаю, – смеется Блейн. – Но я бы предпочел, чтобы ты сделал это, когда не будет риска, что твой отец может спуститься и поймать нас. Курт вздыхает и слезает с Блейна. – Наверное, ты прав. Тогда давай досмотрим фильм. – Хей, – Блейн хватает Курта и притягивает обратно к себе на колени. – Кто сказал, что мы должны полностью остановиться? Курт игриво вскидывает бровь. – Что у тебя на уме? Лежа на диване друг на друге, они целуются как два подростка в темном кинотеатре. Фильм абсолютно забыт в пользу поцелуев и исследования тел друг друга жаждущими руками. Перед дверью спальни час спустя, с опухшими от поцелуев губами и пьяной улыбкой на лице, Курт счастливо отвечает на поцелуй Блейна с пожеланием доброй ночи. Хоть это и заставляет его хотеть еще большего, ему требуется несколько усилий, чтобы не последовать за Блейном в гостевую комнату. В своей спальне он раздевается с ошеломляющим чувством счастья; по большей части, это заслуга Блейна. Курт несколько часов ворочается в постели. Одно осознание того, что Блейн – на расстоянии коридора, не дает ему уснуть. Единственный раз, когда они виделись на этой неделе, был по скайпу. Так что его близость только усиливает уже имеющееся желание. Полчаса он спорит с собой: просто подрочить и попытаться уснуть или пойти против четко обозначенных правил отца и прокрасться к Блейну. – В пизду, – Курт отбрасывает одеяло и садится. Открывает ящик прикроватной тумбочки и берет то, что ему нужно. Медленно и бесшумно проходит коридор и открывает дверь в гостевую комнату. Безумие – поступать так, зная, что есть огромный риск, что отец услышит и поймает их. Но у него есть нужды. Нужды, которые не были полностью удовлетворены с последнего раза с Блейном. Теперь, когда его бойфренд здесь, ни за что на свете он не упустит возможность воспользоваться этим. Блейн садится, когда дверь тихо захлопывается. – Курт? – спрашивает он, включив прикроватную лампу. Он выглядит одновременно удивленным и довольным, видя его. Его губы также изгнуты в многозначной улыбке. Курт стягивает нижнее белье и отбрасывает в сторону. Он встает на край кровати и медленно подбирается к Блейну. Он садится ему на колени и протягивает презерватив. – Сможешь быть тихим? – Думаю, это я должен спрашивать. Курт лишь закатывает глаза и целует Блейна. Он бросает презерватив и смазку на кровать, обнимая Блейна за плечи. Медленно и осторожно раскачивает бедрами напротив Блейна, чтобы подразнить и помучить, улыбка появляется на его лице, когда Блейн обеими руками хватает его за задницу, массажирует и сжимает ее. – Не могу дождаться войти в тебя, – тихо рычит он на ухо Курту. Курт сдерживает стон и вздрагивает в ответ на чистое, неприкрытое желание в голосе Блейна. Да, выбор определенно был верным. Он был безумцем, думая, что сможет пережить ночь без Блейна. – Позволь мне попробовать тебя. Блейн стонет и прижимается спиной к изголовью. Курт оставляет поцелуи на груди Блейна, дразнит и сосет сосок, прежде чем провести языком вниз, обводя линии пресса. Блейн проводит пальцами сквозь его волосы, когда Курт опускает голову и накрывает губами член через тонкую ткань боксеров. – Хватит дразнить, – тихо стонет Блейн, после того как Курт несколько минут сосет головку члена через нижнее белье. Курт улыбается и стягивает с Блейна нижнее белье, когда тот поднимает бедра. Его высвободившийся член, твердый и истекающий на головке, опускается на живот и заставляет Курта облизать губы, будто он только что увидел что-то безумно вкусное и хочет попробовать. Не теряя времени, одной рукой он обхватывает основание и берет Блейна в рот. Он обводит языком головку, слизывает уже собравшиеся на головке капли предэякулята. Этот особенный вкус Блейна заставляет его опустить голову ниже и взять еще больше. Блейн издает сдавленный стон. Курт смотрит на него из-под ресниц и видит, что Блейн запрокинул голову, прикусив нижнюю губу. Этого вида достаточно, чтобы простимулировать его начать двигать головой и подкручивать ладонью. Он делает все, чтобы сдержать собственные стоны, отсасывая Блейну. – Так хорошо, – бормочет Блейн. Несмотря на то, какой низкий у него голос, удовольствие отчетливо слышно. Курт мычит вокруг Блейна в ответ. Удовольствие молнией проходит через него, когда Блейн резко сжимает его волосы. Смешанное с ним возбуждение ото всего, что делать он не должен, заставляют Курта прижать бедра к кровати, чтобы получить хоть какое-нибудь трение. Без предупреждения его тянут наверх. Курт облизывает губы и смотрит на Блейна, что делает глубокие вдохи, чтобы успокоиться. Он поддается, когда Блейн притягивает его к себе и целует. – Хочу трахнуть тебя прямо сейчас, – говорит Блейн напротив его губ. Живот сжимается от нужды, когда желание и похоть обрушиваются на Курта. – Да. Блейн переворачивает их и подталкивает Курта встать на четвереньки. – Эта кровать шумит? – он чуть подпрыгивает, чтобы опробовать. Курт морщится, когда кровать издает скрип из-за небольшого скачка Блейна. – Тогда на пол. То, что он хочет, чтобы его трахнули на твердом полу гостевой комнаты, говорит много о том, как он хочет Блейна. Курт лишь рад, что между ним и холодным полом есть мягкий ковер. Он кладет подушку, что подал ему Блейн, под голову, пока тот кладет другую ему под бедра. Курт опускает руку и ласкает себя, наблюдая за тем, как Блейн надевает презерватив. – Подожди-ка, – говорит Блейн так, будто на него только что снизошло озарение, и смотрит на него. – Откуда у тебя презервативы, если ты никогда не занимался сексом в своей спальне? Курт тут же краснеет. – Я хранил небольшую надежду, что ты все-таки приедешь. Так что, я купил коробку по приезде домой. – И почему я не удивлен? – риторично спрашивает Блейн с коротким смешком, опускаясь, чтобы поцеловать Курта. Довольный вздох срывается с губ Курта, когда Блейн входит в него одним быстрым движением. Ощущение растянутости и наполненности – то, что он любит больше всего на свете. Он чувствует себя целым, так, как еще никогда не чувствовал себя, когда Блейн был внутри него. Он обхватывает ногами талию Блейна, упираясь пятками ему в задницу. – Трахни меня. Эти два слова словно выпустили на волю зверя, что скрывался в Блейне. Он встает на колени, берет Курта за бедра, отрывает от подушки, перемещая весь вес на плечи, и начинает трахать, как изголодавшийся, оказавшийся на фуршете. Курт впивается пальцами в подушку под головой и сжимает зубами нижнюю губу, чтобы не шуметь. Угол, под которым Блейн трахает его, предоставляет тому идеальную возможность проходить по простате с каждым глубоким, жестким движением бедер. Чем Блейн и пользуется. И каждый раз белое, горячее удовольствие простреливает сквозь Курта. Это так великолепно, что он почти не верит, что это происходит на самом деле. Но пальцы, впивающиеся в бедра, и удовольствие, растекающееся по нему словно жидкая лава, говорят ему, что всё это очень даже реально. Что сейчас на полу гостевой комнаты его трахают до потери сознания. Мягкий сдавленный стон заставляет Курта открыть глаза, чтобы увидеть над собой потрясающе выглядящего Блейна. Тонкий слой пота покрывает его кожу; кожу, которую Курт хочет облизать и попробовать. Несколько прядей прилипло ко лбу. Его глаза темнеют от страсти и возбуждения, пока он наблюдает за тем, как исчезает в Курте. Его мышцы напрягаются с каждым толчком бедер. Видя это, Курт запрокидывает голову и издает тихое «блять!», сжимаясь вокруг Блейна. Этого почти достаточно, чтобы он кончил прямо здесь и сейчас. Курт с жаждой отвечает на жгучий поцелуй Блейна, когда тот садится на щиколотки и поднимает к себе на колени. Языки исследуют друг друга, пока Курт насаживается на Блейна, чтобы заполучить его всего в свое тело. Когда он с Блейном так, в позе наездника, он чувствует себя как никогда наполненным. Это одна из причин, по которой эта поза его любимая. Вторая же – это то, что он может взять все под контроль и дразнить Блейна, сколько захочет. Но прямо сейчас, после недели без него, времени дразнить нет. Курт тут же начинает раскачивать бедрами, когда Блейн обхватывает его одной рукой за талию. Курт быстро возвращается к ритму, заданному до смены позиций. Его мысли и тело хотят одного, и только одного: кончить. Он работает над этим. Встречает бедрами глубокие, жесткие толчки Блейна. Шум, который они могут создать, быстро проглатывается поцелуями или ладонями, прижатыми ко ртам, чтобы не дать звукам выйти наружу. Совсем скоро он чувствует, как становится ближе к вожделенной разрядке. Когда Блейн ложится на спину, Курт передвигается и встает на колени, седлая его талию. Новый угол он использует, натрахивая себя на Блейна еще жестче прежнего. Сжимая пальцы на груди Блейна, он чувствует, как пальцы парня еще сильнее впиваются в его бедра, оставляя следы. Одна из рук скользит, чтобы обхватить его твердый до безумия, истекающий член. Курт сдерживает стон и толкается в кулак Блейна, когда тот начинает ласкать. Он задает ритм, насаживаясь на член Блейна и толкаясь в его кулак. Блейн обводит большим пальцем головку. Размазывает предэякулят вдоль члена. – Кончи для меня, Курт. Этих четырех слов достаточно, чтобы Курт перешел грань. Разрядка прошибает его, как мощное цунами. Тремор за тремором разрывают тело, пока он замедляет движение на Блейне. Самое восхитительное удовольствие захватывает его. Курсирует через каждый сантиметр тела; будто поглощает, но так, что ему совсем не страшно. Захватывает так, что он не может взять его под контроль, да и не стал бы, если бы мог. Потому что то, что он сейчас испытывает – не что иное, как восхитительное. Он опадает на Блейна, тело все еще дрожит, а сердце барабанит о ребра. Он прячется в изгибе шеи Блейна, чтобы заглушить тяжелое дыхание. – Только ради этого стоило приехать. Курт улыбается. Он поднимает голову, чтобы посмотреть на Блейна. Видит его покрасневшую кожу и удовольствие и восхищение в глазах. – Рад, что смог сделать твое пребывание здесь стоящим. Блейн тихо смеется и снимает с себя Курта. Избавившись от использованного презерватива и очистив их обоих, он присоединяется к Курту на полу, где они ложатся лицом друг к другу, переплетя ноги. – Я так счастлив, что ты здесь, – Курт проводит рукой вдоль груди Блейна, прежде чем остановиться на его боку. – Секс по скайпу далеко не такой классный, как реальный. Блейн утыкается носом в изгиб шеи Курта и смеется. – О, Курт, – бормочет он, смеясь. Он отстраняется, чтобы посмотреть на него. – Мы занимались им всего раз. Ты не можешь строить мнение о том, что делал всего раз. – Нет, могу. И мне все равно, – на самом деле, когда он вспоминает об этом, то понимает, что кончил только из-за того, что кончил Блейн. Его вид подвел его к грани. – Ну, – Блейн переворачивает их так, что Курт оказывается под ним. – Мне лишь придется изменить твое мнение. – Не в скором времени, потому что сейчас ты есть у меня реальный. – Как жаль только, что ты принес всего один презерватив. – Я могу принести еще, – быстро отвечает Курт, совсем не против еще одного раунда. Блейн смеется. – Не надо. Думаю, мы и так уже достаточно испытали удачу сегодня. Давай просто вернемся в постель, – он садится на колени. – Если только ты не собираешься вернуться к себе в спальню, после того как получил то, что хотел. – Черт! Как ты узнал? – саркастично отвечает Курт и садится. – Нет. Я останусь здесь ненадолго. Курт лежит в постели на боку, Блейн прижимается к нему со спины, и удовлетворение начинает наполнять его. Ничего такого он и не ожидал почувствовать с Блейном меньше трех месяцев назад. Но теперь чувствует и не хочет утратить его. – Тебе придется вернуться в свою комнату. – Я знаю, – зевает Курт. – Не засыпать, Курт, – сонно произносит Блейн. – Не засыпать, – сонно бормочет Курт в ответ. – Ммгмм, – Блейн обнимает его крепче. Последнее, что помнит Курт, – мягкое дыхание Блейна на затылке, прежде чем его глаза закрываются.

***

На часах около восьми, когда Курт просыпается и прокрадывается к себе в спальню. Колени саднят, а задница ноет. Но жаловаться он не станет, ведь оно того стоило. Он берет одежду и идет в ванную. Под горячими струями воды широкая улыбка пробивается на лицо, когда он думает о том, сколько проехал Блейн, чтобы оказаться рядом с ним. Это самое милое из всего, что для него делали парни. Выйдя двадцать минут спустя из душа в домашних штанах и красной футболке с Сантой, застрявшим в камине, Курт идет вниз и наливает себе кофе, что сварил отец. – Хорошо выспались с Блейном? Вот блять! Курт переводит взгляд с чашки кофе на отца, знающе смотрящего на него. Ужас на его лице, наверняка, очевиден. – Я… Я не… М-мы… – он замолкает, когда отец смотрит на него взглядом «даже-не-пытайся». Курт опускает глаза на кофе, смущенный и немного пристыженный. – Прости. – Я не злюсь на тебя, Курт. Курт не поднимает глаз. – Не злишься? – Нет. Я знал, что это случится. Лишь хотел проверить, смогу ли остановить, прежде чем это произойдет. Похоже, не вышло, – смеется отец. Курт смотрит на него. – Как ты узнал? – слово «ужас» даже близко не описывает то, что он чувствует, думая, что отец мог услышать, как они занимались сексом. – Тебя не было в твоей комнате, когда я пришел разбудить тебя. Курт протяжно и облегченно выдыхает. Страх, что отец мог услышать то, что Курт не хотел бы, растворяется. – Точно, – надо было помнить, что отец приходит разбудить его пораньше каждое Рождество, чтобы они смогли испечь вафли и открыть подарки. – Сынок, в следующий раз не засыпай, – подсказывает отец, прежде чем, смеясь, выйти из кухни. Курт стоит немного потрясенный разговором. И дело не в том, что он до безумия смущен тем, что отец знает, что у него был секс, хотя это тоже. Дело в том, как легко тот отнесся к нарушению установленного им правила. – Что случилось? Курт смотрит на Блейна, который появляется на кухне и подходит к нему. Его вид заставляет Курта улыбнуться и расслабиться. – Ничего. – Ладно. Милая футболка, кстати, – говорит Блейн, прежде чем поцеловать его. – Вздумал шутить над моим рождественским нарядом? – вскидывает Курт бровь. – Ни в коем случае. Где твой отец? – В гостиной, наверное, смотрит «Рождественскую историю», – это его второй любимый фильм, после «Крепкого орешка». – Кстати, он в курсе, что мы переспали прошлой ночью, – Курт уверен, что не видел никого бледнее Блейна после сказанного. – Он меня убьет, да? – Блейн звучит и выглядит серьезно и испуганно. Хоть Курт и не должен смеяться над страхом своего парня, он смеется. – Нет, он не убьет тебя, Блейн. Просто подостает тебя немного, наверное. Но все будет хорошо. – Ага… Думаю, я поеду домой, пока твоему отцу не выпала возможность нанести мне тяжелые увечья. Курт качает головой и снова заверяет Блейна, что с ним все будет в порядке. – Да брось. Пойдем к нему в гостиную. Блейн делает несколько глубоких вдохов, прежде чем последовать за ним. – Доброе утро, Блейн, – говорит Берт, когда они приходят и садятся. – Доброе. Курт сдерживает смех, из-за того как Блейн нервничает и беспокоится. Его будто вот-вот стошнит. – Хорошо спалось? – Да. – Замечательно, – Курт знает, что последует дальше, еще до того как отец что-то произносит. – Так значит, ты у нас любитель нарушать правила? – Простите, сэр. Это Курт пришел ко мне в комнату, – быстро выбалтывает Блейн. – Конечно, толкай меня под автобус, Блейн, – неверяще говорит Курт и смеется. Блейн смотрит на него. – Прости, но он меня немножко пугает. – Говорит парень, борющийся со стакилограммовыми мужиками. Берт лишь наблюдает за ними и смеется, прежде чем вернуть внимание «Рождественской истории». – Пойдем, – Курт берет Блейна за руку, – можешь помочь мне испечь вафли. – Я все правильно делаю? – спрашивает Блейн пятнадцать минут спустя, выливая тесто на вафельницу. – Да, – говорит Курт, прижимаясь к нему со спины и обнимая за талию. – Ты серьезно никогда не пёк вафли? – Смотрел, как мама и Терранс их делают. Это считается? Курт смеется и говорит «нет». – Ну, всё бывает в первый раз. – И для первого раза у тебя отлично получается. – Спасибо. Не в силах удержаться, Курт начинает целовать и щипать губами шею Блейна. Рукой проскальзывает ему под футболку и дразнит пальцами кожу над поясом нижнего белья. Блейн накрывает ладонь Курта своей. – Именно из-за этого я чуть и не попал сегодня в переделку. – Но не попал ведь. – Это не значит, что мы должны рисковать снова, – Блейн захлопывает вафельницу и поворачивается лицом к Курту. Обнимает его за талию. – Значит это «нет», к тому чтобы утащить меня наверх для быстрого перепиха? – шутит Курт. – Это огромное «нет». Курт наклоняется и шепчет Блейну на ухо: – Что-то огромное, верно, – это длится всего пару минут, но Курт уже чувствует бедром полутвердый член Блейна. Он осторожно толкается бедрами вперед, чтобы подразнить. – Ты ужасен, – Блейн шутливо шлепает Курта по заднице. Курт смеется. – Всё. Давай уже приготовим завтрак. Наевшись до отвала вафлями, они втроем располагаются в гостиной, готовые открыть подарки. Тепло наполняет Курта, когда Блейн дает отцу непредвиденный подарок. – Ух ты. Спасибо, Блейн, – говорит отец, взяв коробку. – Чувствую себя ужасно, у меня ведь ничего нет для тебя. Блейн отмахивается. – Всё нормально. Надеюсь, вам понравится подарок. Курт не может сдержать удовольствие, наблюдая за тем, с каким восхищением отец находит, открыв подарок, одну из поношенных спортивных футболок Блейна с автографами всей команды. Уверен, что Блейн только что заработал лучшие очки от отца за один только подарок. И уж точно простил за прошлую ночь. – Боже мой! – Берт смотрит на Блейна огромными от радости и счастья глазами. – Спасибо тебе! Это невероятно. – Пожалуйста. Надеюсь, ничего, что она уже ношенная. Я не смог найти новую. – Ты шутишь? Она из-за этого только лучше. – Ну все, давайте откроем остальные подарки, – говорит Курт, готовый разорвать подарок, что лежит у него на коленях. Когда последний подарок под елкой был открыт, а отец вышел, чтобы позвонить и, наверняка, похвастаться друзьям подарком от Блейна, Курт достает конверт, что он спрятал под книжкой на столике у дивана. – Спасибо, прекрасный, – Блейн смотрит на конверт, будто не верит, что держит его на самом деле. – Предполагается, что ты его откроешь, – шутит Курт с коротким смешком. Блейн хихикает. – Я знаю. Просто… Мне так давно не дарили настоящих подарков на Рождество, что я хочу немножко продлить это мгновение. Улыбка Курта падает, теперь он неверяще смотрит на Блейна. – Что? – шок в его голосе. Блейн поднимает на него глаза и улыбается. – Все в порядке, Курт. Трудно поверить, что все в порядке, когда Блейн, кажется, искренне рад и тронут его подарком. – А твой отец? – В его понимании, подарок – это дать мне денег, – Блейн достает телефон, что-то вбивает и показывает Курту. – Смотри. Курт широко раскрывает глаза, когда понимает, что Блейн показывает текущий счет в банке. Он старается не думать о том, насколько большая эта цифра. Такое же количество нулей он сейчас должен студенческим займам. Именно тогда до него по-настоящему доходит, насколько Блейн богат. Что у него есть столько денег, чтобы жизнь была легкой и удобной. Столько денег, что никогда и ни о чем не придется беспокоиться. Но что Курт уважает в нем, так это то, что Блейн никогда не разбрасывался тем фактом, что он богат. Единственные признаки богатства – его машина и дом. Он не расхаживает по кампусу, скандируя об этом. И не позволяет этому изменить себя. – После увиденного мой подарок кажется отстойным. Блейн тянет Курта к себе на колени. – Уверен, что это не так. Он понравится мне только больше, потому что ты потратил время, чтобы придумать его. Хоть и все еще немного нерешительно, Курт улыбается. – Открывай. Блейн быстро целует его и делает, как сказано. Нервы будто скручивают живот в узел, пока он ждет реакцию Блейна на подарок. Когда Курт думал о том, что подарить Блейну, казалось практически невозможным найти что-то значимое, что ему бы понравилось. Всего пару недель назад ему в голову пришла идея идеального подарка. Чтобы его достать, понадобилось лишь недолго поискать в интернете. Предоставив всю необходимую информацию, он заплатил за подарок. Блейн молчит несколько секунд, после того как достает листочек бумаги и читает написанное. – Блейн? – тихо шепчет Курт около минуты спустя, начиная беспокоиться, что Блейну подарок понравился не настолько, как он надеялся. Блейн поднимает на него наполненные слезами и клубком эмоций глаза. Он отвечает мягким голосом, что ломается от сдерживаемых слез. – Ты назвал в честь нас звезды? «Нас» значит в честь Блейна, его мамы и маленькой сестры. Курт стирает слезу, что сбегает по щеке Блейна. – Да, – он обхватывает его лицо, поглаживая большим пальцем щеку. – Я знаю, как ты любишь звезды и созвездия. Что они для тебя значат. Я подумал, что будет смысл, если вы будете среди них. Вместе. – Курт… – Блейн раскрывает рот, чтобы продолжить, но после нескольких попыток ничего не выходит. Вместо этого он наконец прижимает к себе Курта и крепко обнимает. Курт держит Блейна, пока тот не будет готов сказать то, что хочет, и то, что нужно. Он не станет торопить. Будто часы, но на самом деле всего пару минут, спустя, Блейн ослабляет хватку и отстраняется, чтобы посмотреть на Курта. – Курт… – говорит он дрожащим голосом. – Я, наверное, не смогу достаточно отблагодарить тебя. Этот подарок… Это самая замечательная вещь из всех, что я получал за очень долгое время. Облегчение и счастье охватывает Курта, когда он понимает, что Блейну понравился подарок. Что он значит для него именно столько, сколько должен. – У меня в комнате есть карта, на которой показано, где находятся звезды. Я удостоверился, что они находятся рядом. Кстати, пока я называл звезду в честь твоей сестры, я понял, что ее назвали в честь Кассиопеи. Я не ошибся? – Нет, не ошибся, – рот Блейна изгибается в улыбке. – Мама обожала звезды больше меня. Я не удивился, когда она выбрала название созвездия для своей дочери. Кассиопея и ее история всегда интересовали ее. – Обречена жить на небе с подолом платья над головой*, – говорит Курт, вспоминая о том, что прочитал о греческой царице. – Так гласит история, – Блейн переводит взгляд с письма на Курта. – Спасибо тебе огромное. Искренность его голоса, поток эмоций, сквозящий в глазах, заставляют сердце Курта пропустить удар. Я люблю его. Мысль ошеломляет Курта. Как удар исподтишка. Но вместо того, чтобы испугаться и испытать потрясение от осознания, совершенно иное чувство берет над ним верх. Чувство… правильности? Только этим словом он может описать то, что чувствует. Будто ему было уготовано судьбой полюбить Блейна. Будто ничто не могло препятствовать тому, чтобы это случилось. Когда он был маленьким и думал о любви, это всегда был сценарий с Принцем Чармингом в главной роли. Очаровательный, красивый парень, что пришел бы в его жизнь, перевернул с ног на голову, и заставил влюбиться в себя с первого взгляда. Но чем старше он становился и чем больше понимал, что жизнь – не сказка или фильм, тем легче он отпускал эту мечту. Но глядя сейчас в ореховые глаза, в которых читается что-то похожее на то, что он испытывает, Курт понимает, что на самом деле нашел своего Принца Чарминга. Просто все произошло не так, как он представлял себе все эти годы. Блейн не вошел тут же в его жизнь и не перевернул ее с ног на голову. Не заставил влюбиться в себя с первого взгляда. На самом деле, всё было совсем наоборот. Думая об этом, Курт улыбается. Влюбленность в Блейна полностью пошла задом наперед. Но именно поэтому она настолько особенная, отличающаяся от его мечт. Она не была клишированной и скучной, из-за чего становится только восхитительнее. Его не пугает, что он влюбился в Блейна. Потому что это Блейн. Влюбиться в него было легко. В обожающего звезды, с добрым сердцем, искренне хорошего, любящего парня, которого ему пришлось узнать. Единственное, что его пугает, – вероятность, что Блейн может не испытывать того же. – Курт? Ты в порядке? – Блейн обеспокоенно хмурит брови. – Чт-… Да. Нет. Я… Я в порядке, – Курта удивляет, как громко бьется в груди сердце и как Блейн его не слышит. Он улыбается, чтобы доказать Блейну, что он действительно в порядке. – Просто… Замечтался на секунду. Я рад, что тебе понравился подарок, – необходимо побыстрее сменить тему, пока Блейн не успел спросить, о чем он думал. – Мне безумно понравилось. Только теперь мой подарок совсем не кажется личным, – говорит Блейн немного смущенно, протягивая конверт от себя. – Уверен, что мне все равно очень понравится, – Курт берет конверт и раскрывает. Он широко раскрывает глаза, видя билеты на самолет в Нью-Йорк. Он смотрит на Блейна в поисках объяснения. – Я надеялся, что ты захочешь провести со мной канун Нового года и пару дней после. – Ты хочешь провести со мной время в Нью-Йорке? – Да, – Блейн обхватывает лицо Курта. Проводит большим пальцем по нижней губе. – Что скажешь? Курт целует кончик пальца. – С удовольствием, – он поворачивает голову и целует ладонь Блейна, прежде чем поцеловать его глубоко и медленно. Когда речь заходит о Рождестве, это лучшее, из всех что может вспомнить Курт. ________________________________ *Созвездие названо именем Кассиопеи — в греческой мифологии жены эфиопского царя Кефея, матери Андромеды. Согласно одной из версий мифа, Кассиопея за своё хвастовство была привязана к креслу, сидя на котором, обречена кружиться вокруг Северного Полюса, переворачиваясь головой вниз.