last christmas

— Я всё равно останусь дома! — капризно кричит Тэхён, громко топая ногами. Мама крепко держит его за руку, пытаясь дотащить до машины, а тот всё пытается вырваться. — Тэхёни, ну так ведь не бывает. Твоя тётя тебя заждалась… А не хочешь познакомиться со своим двоюродным братиком? Он твоего возраста, вы можете поиграть вместе, он покажет тебе свои игрушки. — Не поеду! — Тэхён упрямо стоял на своём и уже начинал хныкать. Тогда мама взяла его на руки и понесла в машину. — Папа сказал — поедешь. Хочешь, чтобы он разозлился? — размахивая руками и ногами, Тэ брыкался в руках матери. В заведённой машине за рулём их уже ждал отец. После того, как мама посадила ребёнка на заднее сиденье, тот пытался открыть уже заблокированные двери и вопил. — Тэхён! — строго и неожиданно воскликнул отец, отъезжая от дома. — Я сейчас возьму ремень! — пригрозил он, после чего малыш, скрестив руки, обиженно надул щёчки и опустил голову. Тэхён~и скорее предпочтёт остаться дома и поиграть в игру на приставке, чем куда-то ехать. Но он ещё слишком мал, чтобы самостоятельно принимать решения, тем более не хочет он от папы ремня получить. Машина ехала по извилистой дороге, по сторонам от которой находились уютные деревенские домики и белоснежные козочки щипали травку. Там же, выстроенные в ряд, словно партизаны, шелестели переливающимися на солнце листьями деревья. И всё вокруг было так зелёно, так приятно. Солнышко кидало тёплый яркий свет, согревая и освещая всё. Сквозь щель в окне машины задувал прохладный воздух, навевающий откуда-то издалека аромат полевых цветов. А Хён~и уже в сон клонит, и он, прикрывая глазки, облокачивается о мамину руку. Она его себе на коленки укладывает, по шёлковым волосам гладит, и тот сразу засыпает. Ведь мамины руки — Тэхёнова слабость: они такие заботливые, такие нежные и ласковые, словно что-то райское. И не успел малыш заснуть, как его уже будят. — Сынок, мы приехали, — слышит он сквозь сладкий сон, нехотя поднимается и трёт заспанные глаза. Мама его за руку из машины выводит и ведёт к дому своей сестры, семья которой уже ждёт тех на пороге. — Онни! — радостно восклицая, с распростёртыми объятиями бежит навстречу сестра. — Наин, привет, родная! — не менее счастливо отвечает та, заключая сестрёнку в объятья. Позади идёт её муж Сону, держа за руку своего сына, спрятавшегося прямо за его спиной. Он сначала здоровается с родителями Тэхёна, а после подходит и к нему самому. — Здравствуй, Тэхён~и, — дружелюбно произносит мужчина, садясь перед ним на корточки, — ты меня помнишь? — тот мотает головой. — Ну конечно, — смеётся он, — в последний раз, когда мы с тобой виделись, ты был ещё совсем маленьким. А сейчас так вырос, уже совсем взрослый. — Сколько тебе уже лет? — Шесть, — застенчиво отвечает Тэ и склоняет голову к плечу. — Чонгуку тоже скоро будет шесть. Через несколько месяцев, — уточняет он. — Чонгук, познакомься с мальчиком, это твой кузен, — обращается он к сыну, повернувшись к нему. Малыш протягивает маленькую ручку и тот слабо пожимает её. — Не пригласишь его в дом? Он же твой гость, Гук~и, смелее. — Тот лишь больше смущается и отводит руки за спину. — Ладно, он у нас очень стеснительный. Проходи в дом, Тэхён, — молвит Сону и гостеприимно указывает рукой на дверь. Тэ поднимается на крыльцо, аккуратно снимает ботиночки и ставит их в сторону. Тётя берёт его за руку, заводит в гостиную и Тэхён сразу чувствует сладкий насыщенный аромат яблочного пирога. Не сказать, что он чувствует дискомфорт в незнакомом для него доме. Он показался ему весьма уютным, а вкусный запах выпечки словно говорит Тэхёну о том, что он может чувствовать себя как дома. Наин садится на кресло, усаживает мальчика себе на колени и принимается тискать за румяные щёчки. — Как же я соскучилась по тебе, племянничек. Совсем не навещаешь свою тётю, так и забудешь, что мы у тебя есть, — говорит она, совсем даже не обижаясь. Чонгук садится на диван рядом с папой и украдкой смотрит на брата, изучает его и прячет глаза, когда встречается с тем взглядом. — А где нуна? — тихо спрашивает Тэхён у тёти. — А? Сурим? Она должна скоро вернуться с занятий. Ты её помнишь? — Конечно помнит. Она же не так давно приезжала к нам. Тем более Тэхёну она очень понравилась, он расставаться с ней не хотел, — смеется отец Тэ. И это правда — мальчик действительно полюбил свою старшую сестру. Спустя некоторое время Наин приносит поднос с мелиссовым чаем и кладёт перед каждым тарелочку с кусочком ароматного пирога. Пока чай остывает, Тэхён ест яблочный пирог, выбирая только яблоки, присыпанные корицей. И ничего больше не говорит — стесняется пока. Вскоре он слышит шорохи у порога и поднимает глаза. Сурим пришла. — Нунним! — бодро вскрикивает Тэ, бежит к Су и крепко обнимает за талию. — Тэ-э, малыш мой, наконец-то ты приехал, — радуется та, целуя его. — Я купила мятных пряников для тебя. Ты ведь любишь их, верно? — Да-а, очень, — Сурим достаёт из сумки шуршащий пакетик с пряниками, завязанный красным бантиком и отдаёт Тэхёну. Тот благодарно шепчет «спасибо», прижимая пакет к себе.

***

— Чонгук, ты не хочешь поиграть с Тэхёном во дворе? — спрашивает Сону у сына. Чонгук стесняется, но он вовсе не против. Поэтому незаметно кивает. Быстрыми шажками он идёт в прихожую и обувается. За ним и Тэхён. Они выходят на улицу и садятся на деревянную скамью. Солнце жарко греет, так, что голову начинает напекать. Остужает только лёгкий ветер. Между мальчиками повисает тишина. Слышно только чириканье птиц и жужжание пчёл иногда. Тэхёну неловко в этой тишине, поэтому он решает заговорить первым, и спрашивает «во что ты любишь играть?», на что тот пожимает плечами. — Я люблю играть в видеоигры, — продолжил Тэ. — Ну и на улице с друзьями, когда тепло. Если ты приедешь к нам когда-нибудь, я дам поиграть тебе на своей приставке. — Я не умею, — признаётся младший, — у меня никогда не было приставки. — Я научу тебя, это легко, — и снова молчание, которое Тэхён так не любит. — Ты кем хочешь стать, когда вырастешь? — Ну… мама сказала, что плохие люди хотят уничтожить Тамъян¹ и наш дом. Поэтому, когда я вырасту, буду защищать их: родителей, Сурим, Тамъян, и, если надо, пожертвую собой, — Чонгук сжал кулачки. — Я буду воевать с врагами, если они захотят всё разрушить. — Так ты хочешь стать военным? А не боишься? — Не-а. Я не дам в обиду никого из родных. И Тамъян тоже, он такой красивый. Ты знаешь? Тут правда очень красиво. Особенно там где пруд, — Чонгук указал пальцем в сторону, — там много цветов. И уточек. Хочешь сходить туда? — А нас не будут ругать? — волнуется Хён~и. — Я спрошу у родителей. Они отпускают меня туда. Это недалеко от нашего дома. — Хорошо, спроси. Тогда я тут подожду, — Чонгук, улыбаясь, вскакивает с места, бежит в дом и с порога предупреждает родителей. Затем бежит обратно к Тэхёну. — Мама сказала держать тебя за руку, чтобы ты не потерялся, — произносит он с заботой и гордостью протягивает ладонь. Тот хватается за неё и спрыгивает со скамьи. Тамъян на самом деле очень красив: куда ни глянь — всюду высокие ясени, под ногами сочная зеленая трава, мелкие цветочки фиолетового цвета хаотично разбросаны по ней. Будто кто-то бродил здесь, роняя их, из дырки в корзине, например. Вдалеке виднеется небольшой пруд, на котором, как от зеркала, отражаются стоящие за ним клёны и кусты. И там действительно много цветов. Тэхён уже издалека обнаружил их — жёлтые и алые, яркие огоньки. А когда подошёл ближе, их как-будто стало ещё больше. И уточки, как говорил Чонгук, там тоже есть. Среди нарциссов за мамой уткой спешат маленькие, такие же жёлтые, как и цветы, милые утята. — Ты был прав, — произносит Тэхён, зачарованно разглядывая всё вокруг себя, — тут очень красиво. Тебе повезло, что ты тут живёшь. — Приезжай почаще, тут в любое время года красиво… Хотя я бы хотел, чтобы весна осталась в Тамъяне навсегда. — Слушай, эти утята так свободно ходят перед нами, совсем не боятся. — Они ко мне уже привыкли, я часто сюда прихожу и мы с ними играем. Они знают, что я не приведу сюда злодея, поэтому тебя тоже не боятся. Если хочешь, я поймаю одного. — Давай, — соглашается Тэхён, улыбаясь. Тогда Чонгук подходит к утёнку, ловко хватает его и отдаёт Тэхёну в руки. Тот гладит его и прижимает ближе к себе, будто обнимает. Он пушистый, тёплый и ласковый — точно солнечный зайчик, и пищит так тихонько. — Он очень милый, — тихо молвит Тэ. Утёнок вовсе не боится, не пытается вырваться, а спокойно сидит в руках у мальчика. — Я уговариваю папу завести у нас утят. Он сказал «хорошо». Когда у меня появятся утята, я подарю тебе одного. — Спасибо, — улыбается Тэхён. Он делает пару шагов вперёд, осматривается и поворачивается к Чонгуку. — Я соберу цветов для Сурим, — выдаёт он, после чего, присев, аккуратно отпускает утёнка на волю и начинает собирать нарциссы один за другим. — О! Я тогда тоже, — подхватывает идею Чон и падает на колени перед цветами. — Я соберу для неё лучший букет! — говорит Тэ, поворачиваясь к Чонгуку, который также смотрит на него и улыбается, так по-детскому, невинно и искренне. Только сейчас, когда ветер треплет его волосы, а солнечный свет бьёт в лицо, освещая карие глаза, становится заметно, как сильно он похож на любимую нуну

и Тэхёну это не нравится.

***

Предвечерний Тамъян по-особенному красив: с последними лучами всё приобретает золотистые оттенки, будто само излучает свет, и кажется, что всё вокруг светится и переливается золотом. — Мы ведь приедем ещё? — с надеждой спрашивает Тэхён, завязывая на пороге шнурки. — Конечно, родной, — обещает мама и Тэ улыбается. За проведённое время он уже успел полюбить Тамъян, уточек на пруду и Чонгука. Завязав шнурки, Тэхён поднимается и обнимает Сурим на прощание. Однако взгляд его прикован к Чону. Почему тот расстроен? Почему снова прячет лицо, стоя за отцом? Отпустив нуну, Тэ подходит к Чонгуку и робко, некрепко обнимает — таки стесняется. Даже так он чувствует, как у того сильно сердце бьётся. «Я приеду ещё», — молвит старший, надеясь увидеть на лице Чонгука хоть какую-то радость, — «обещаю».

***

Тэхён Чонгука не забывает. Проходят дни, недели, месяцы, а он всё ждёт встречи с ним, и надеется, что тот тоже. Да, тот также скучает. — Тэхён! Тебя к телефону! — зовёт отец мальчика с нижнего этажа. И тот уже мчится по лестнице, чуть ли не падая, а прибегая, выхватывает трубку из рук отца. —Тэ, привет! — раздаётся детский голос на том конце провода. — Это Чонгук, — смущённо произносит он. — Приве-ет! — радостно отвечает тот, искренне и широко улыбаясь. «Я ждал твоего звонка, Чонгук». — Представляешь? У меня теперь появились индоутята! Папа привёз мне их с фермы вместе с мамой-уткой. Она шипит, когда я подхожу к ним, потому что ещё не знакома со мной хорошо и не доверяет. Поэтому, когда я хочу погладить утёнка, прошу папу, чтобы он дал мне его ненадолго. А сам я боюсь — она может ущипнуть меня, — говорит Чонгук с грустью в голосе. Но в мгновение эту грусть снова сменяет радость. — Я очень-очень хотел рассказать тебе об этой новости. Мама сказала, что я могу позвонить тебе на домашний телефон. Я немного злюсь, что она не сказала этого раньше, потому что давно хотел поговорить с тобой, — эти слова согревают старшего и заставляют его улыбнуться: он был очень рад это услышать, рад, что тот помнит о нём, — а сам я до этого… почему-то не додумался. — Это очень клёвая новость, Чонгук! А сколько утят всего? — Их шестеро. И знаешь, они даже красивее, чем обычные уточки. Мне уже не терпится показать тебе их! Кстати, я помню о своём обещании. Я уже выбрал какого утёнка тебе подарить. Он самый необычный и красивый, правда немного неуклюжий и часто теряется. Но он очень хорошенький… и напоминает мне тебя. Теперь осталось выбрать для него имя. Он твой, поэтому придумай имя, какое тебе нравится. — Хм-м… пусть его зовут Кевином. — Я думаю ему подходит это имя. М-м? Что? Ах, Тэхён… моей маме нужно поговорить с твоей, — угрюмо сообщает Чон. — Она сказала, что я могу перезвонить позже. — Хорошо, Чонгук, спасибо что позвонил. Пока! — Тэ прощается, ложа телефон, но не выключая его и бежит за матерью, хотя он не хотел бы так быстро прощаться.

***

— Хоа, ты слушаешь? — Наин тяжело вздыхает. — Положение в Чолле обострилось.