Проигравших нет

Flashback Тренировочный лагерь стал после настоящего поля боя. Никто не собирался отдавать своего места. Однако на втором этапе начали жестоко отстранять половину всех участников. Эчизен оказывается в списках проигравших. И по правилам соревнования, участники должны покинуть лагерь. Полностью изнеможенный, раздраженный и немного разочарованный принц отправился в свою комнату, чтобы собрать свои вещи и покинуть чертов лагерь, как можно быстрее, по-английски. По окончанию второго этапа списки проигравших были объявлены и вывешены на всеобщее видение. На поле, где совсем недавно закончил свой матч Атобе Кейго, стояли толпы людей, что надеялись не услышать имена своих друзей. Но последние имена заставили почувствовать дрожь самого короля. Эчизен Рёма. О да, Атобе не просто ждал появления этого мальчишки в лагере, он планировал, размышлял и собирался начать действовать по отношению к парнишке уже сегодняшним вечером. Но мальчик проиграл. Принц тенниса, что смог победить самого Юкимуру Сейчиро, будучи без слуха и зрения, но проиграл какому-то старшику в тренировочном лагере. И сейчас тот просто отправится домой? Э нет, так дело не пойдет. Это мальчишка ни за что не покинет лагерь, пока так не решит сам Атобе Кейго. День близился к вечеру, когда Рёма вернулся в комнату, чтобы собрать свои вещи. Все это время он только и делал, что вспоминал, как пропустил мяч, как не смог отбить чертов мяч. Зайдя в комнату, он не обнаружил своих соседей. «Скорее всего они пошли на ужин. Оно и к лучшему, уйду без объяснений, — подумал Эчизен, и хотел уже повернуться, чтобы закрыть дверь, да только она жила закрыта. Оказалось, что все это время за дверью стоял Атобе и ждал прихода самого принца. Смотря прямо на высоко юношу, Рёма лишь фыркнул. — Вот только тебя для полного счастья не хватало». — И какого чёрта ты здесь делаешь? Вали к себе и не отвлекай от важных дел, обезьяний король, — о да, Эчизен был очень раздражен и не собирался любезничать. — Знаешь, Эчизен, я бы сейчас с огромным удовольствием использовал твой острый язык по другому назначению, но пожалуй оставлю это на десерт, — и чёртова полуулыбка полуоскал появилась на губах короля. — У меня только два варианта. Либо ты от своего снобизма тронулся головой настолько, что несешь полную чушь, которую могут понять только тебе подобные макаки. Либо сегодня тебе по голове прилетело несколько мячиков с ракеткой в придачу. Иначе я не могу понять смысл твоих слов. — Ну, Эчизен, ты никогда и не выделялся огромным умственным потенциалом, поэтому и неудивительно, что высокоинтеллектуальная речь для тебя не является понятной. — Если я веду диалог с нормальными и адекватными людьми, ЧСВ которых не превышает неба, тогда их речь мне всегда понятная и разумная. Хотя, чего я вообще веду тут с тобой разговор. Повторю ещё раз. Покинь мою комнату, у меня и без тебя полно дел, — признаться напрямую Атобе в своём проигрыше Эчизену не позволяла гордость, а самое главное чувство собственного достоинства. — Боишься вещи не успеть собрать? Сомневаюсь, что парочка спортивных комплектов отнимут у тебя много времени. «Фак, он уже в курсе», — подумал Эчизен и прикусил губу… — Поглумиться значит пришел? Валяй, только мне плевать на это, — сквозь зубы, пытаясь выглядеть хоть немного отстраненным, чтобы именно этот человек не понял, насколько же сильно его задело это поражение. Что он от его хочет? Посмеяться над ним? — Врешь, мелкий паршивец. Твои глаза так и говорят, что это проигрыш надолго засядет у тебя в голове. Тебя победили, обставили, как начинающего сопляка. И не смотри на меня своими бешенными глазами, я знаю счёт. Но тебя раздражает не столько проигрыш, сколько факт того, что игроки, которых ты победил на национальных, остаются в этом чертовом лагере. Ведь так, Эчизен? — Закрой свой поганый рот и выйди наконец из моей комнаты. Это уже не твое дело, — Рёма сжимал кулаки, сдерживая себя из последних сил. Слова обезьянего короля заставляли и так кипящий вулкан довести себя до того состояния, что еще чуть-чуть и случится извержение. Но сын самурая не может позволить себе такого поведения. — Зато я могу сделать так, чтобы оно стало моим, — наконец оторвавшись от двери Атобе стал подходить к мальчику. Медленно, шаг за шагом, словно охотник приближающийся к своей добыче. Эчизен не был глупцом, он понимал, что дело пахнет керосином. Один шаг Атобе вперед заставлял делать один шаг назад принца. Так они и передвигались по комнате, пока Эчизен не уперся своей пятой точкой в стол. — О чем ты вообще говоришь? — Эчизен всячески старался перевести тему или отвлечь того от созерцания собственного тела. Взгляд того не предвещало счастливого светлого будущего. Это заставило напрячься ещё больше. — Эчизен, предлагаю тебе сделку. Я могу договориться о твоем возвращении в лагерь. Я могу выкупить весь лагерь и сам решать, кого выгонять, а кого оставлять. Если понадобится, я разгоню весь этот чертов лагерь и останешься только ты один, — на этом моменте разговора Атобе поставил руки на стол по бокам от Рёмы. Пути отступления были перекрыты. Медленно король стал приближаться к лицу мальчика. Расстояние становилось таким коротким, что дыхание обоих смешивалось. — Если ты захочешь, я смогу уничтожить карьеру Токугавы раз и навсегда. Ты никогда больше в жизни о нём не услышишь. Тебе всего лишь нужно выполнить несколько условий, — на последних словах губы Атобе находились всего лишь в пару миллиметра от уха Эчизена. Весь это разговор заставлял быть Рему в полном напряжении. Обезьяний король был слишком близко, говорил слишком сладкие речи, хоть и были они ужасны, но на данный момент они казались самыми желанными. Злость из-за проигрыша никуда не делась, она давала о себе знать. Но и ужас осознания смысла не заставил себя ждать. — Что ты такое говоришь? Совсем из ума выжил, а? Обезьяний король? Собираешь разрушить карьеру человека, которого даже в лицо никогда не видел? И что это вообще за предложения? На какой черт тебе все это нужно? — злость с поражения стала выливаться на живого представителя семейство кошачьих, что стоял сейчас с самой ядовитой из улыбок своего арсенала. — Да, Эчизен. Я готов уничтожить светлое будущее спортсмена, при этом не зная его лично. Мне все равно на него, как собственно и на всех в этом лагере. Мне нужен лишь ты, — одна рука короля медленным движением переместилась на талию Эчизена. Вот тут напряжение нарасло в сто крат. — Что? Слушай, теннисная королева, иди и проспись, а то уже совсем головой перестал соображать, — Рёма убирал руку старшего, однако силушка того оказалась немного выше. Тому это не очень понравилось, вследствие чего Кейго схватил за обе руки принца, посадил мальчишку на стол, а сам встал между его ног, вывернул его руки назад, и, держа их одной рукой, прижал того к собственной груди. Вторая же рука схватила Эчизена за подбородок, заставив того поднять голову так, что глаза сами нашли своих собратьев напротив. — Да что ты себе позволяешь?! — в этот момент злость нарасло в место панике. Всё таки не каждый день тебе выкручивают руки и прижимают к чужому телу. — Мелкий, наглый, заносчивый, язвительный и постоянно меня раздражающий паскудник, вот кто ты такой Эчизен. Однако, я для тебя готов горы свернуть, чтобы ты был доволен. Я хочу сделать тебе предложение. Я договариваюсь, чтобы тебя оставили в лагере, даже могу договориться, чтобы Токугаву выперли куда подальше. Объяснение ситуации я возьму полностью на себя, тебе не придется ни о чём беспокоиться. Лишь только о том, как именно ты будешь расплачиваться за такую услугу, — на этих словах язык короля медленно прошелся по его шее, прямо по месту проходящей сонной артерии. Тут уже не было никаких сомнений, какую именно форму оплаты ждал Атобе. — Ты точно псих. Самый что ни на есть псих. Хе. Ты предлагаешь мне лечь под тебя, только ради того, чтобы остаться в чертовом лагере? Да никогда в жизни! Уж лучше я уйду с позором, но не прогнусь под тебя, — Эчизен стал активнее вырываться из лап этого извращенца. — О нет, нет, Эчизен. Пока что ты ещё слишком мелковат, а я так воспитан, что всё будет только по наступлению возраста согласия. — О, да, ты меня успокоил. Так и появилось желание ответить тебе согласием. — Я рад, что здравые мысли все-таки посещают твою светлую голову. Итак, каковы же условия… — тут уже наглым образом его перебили — ЭТО БЫЛ САРКАЗМ, ОБЕЗЬЯНЬЯ ТЫ КОРОЛЕВА. НИКОГДА В ЖИЗНИ Я НЕ СОГЛАШУСЬ НА ТАКОЕ!!! — Даже если это так, это не означает Эчизен, что я не сделаю с тобой всего того, что я запланировал. Ты будешь моим в прямом и переносном смысле. Я заставлю тебя влюбиться в себя, и тогда, ты навсегда станешь моим. Ты сам будешь просить меня о всех непотребностях, будешь думать о моих руках, о моих губах, я захвачу твои мысли настолько, что даже теннис в твоей голове встанет на второе место. Я же дам тебе всю власть над миром, что имею я сейчас. Я вскружу тебе голову, неважно как, но ты будешь моим. Мне всего лишь нужно подождать, — по окончанию этих слов Атобе резко отпустил руки Эчизена, опрокинул того на стол, сжав горло одной рукой, перекрыв частично кислород, — я надеюсь ты все понял, потому я ни за что не отступлю. И к моменту твоего окончания старшей школы, ты будешь носить фамилию Атобе, или же, если хорошо меня попросишь, с двойной фамилией, — Кейго расслабил руку, кислород стал поступать намного быстрее. — Ты сошёл с ума? Тебе нужна жена, чтобы был наследник, а не мелкий пацан, желающий построить спортивную карьеру. Да и с чего ты взял, что у тебя хоть что-то получится? Я не стану твоим, Никогда, — Рёма хотел заехать по этой тупорылой башке ногой, уже даже замахнулся, да только он забыл, что имеет дело с профессиональным теннисистом, у которого рефлексы будут покруче, чем у пантеры. Только нога оказалась в сантиметре от своей цели, как резкий поворот плеча, и та со свистом пролетела мимо, так и не добравшись до своей цели. Но вернуться в исходное положение не позволило тоже плечо. Он стало препятствием для такого маневра, и теперь окончательная поза могла смутить абсолютно любого человека, стоило тому только открыть дверь. Эчизен лежал распластанный на столе, на его шее рука, что не позволяет пошевельнуться, его же правая нога на плече насильника, левая рука того держит под коленом. Ну хоть прямо сейчас врубай камеру и снимай порно. «Класс, высший пилотаж, Эчизен. В такую ситуацию мог попасть только ты, да ещё и при таких идиотских обстоятельствах». — Ай, ай, ай, Эчизен, как нехорошо на своих семпаев ногами замахиваться… — Ты не семпай, ты простая обезьяна с золотой ложкой заднице и отсутствующим здравым смыслом. — И хоть так наша поза стала ещё более пикантнее, которая так и требует своего логичного продолжения… — Ничего она не требует! — И мне признаться очень льстит, что ты решил бросить своё сопротивление, и дать свое согласие сейчас… — Ну конечно, с кем я тут пытаюсь говорить. Тут у человека самоуверенность вместе с высоким самомнением так и хлещут во все стороны. Её бы на тысячи человек хватило, еще на себя с лихвой осталось. ПРОФИТ!!! — Но давай не будем, ЧТО ТЫ ТОЛЬКО ЧТО СКАЗАЛ? — на этом моменте слух королевской персоны решил вернуться с небес на землю, чтобы услышать простой лепет смертного. — Давай. Не. Будем. Я согласен, — улыбка так и расцвела на губах принца. — Если смог использовать мои слова против меня же, это не значит, что ты выберешься сухим из воды сейчас, — рука под коленом сильно сжалась, скорее всего будут синяки. — Тебя так сильно слово профит задело? Ну ты не расстраивайся. Лучше прекращай цирк и вали отсюда, — маленькая пауза помогла снять напряжение, так что хваленая Эчизеновская упертость начинает возвращаться во свои владения. — Я еще не закончил. Так что слушай внимательно, — Атобе склонился к Рёме, ещё чуть-чуть и он может коснуться его губ своими, — с этого момента запомни одно, Эчизен. Когда тебе исполнится шестнадцать лет, ты автоматически становишься моим и только моим. Никто не посмеет посягнуть на тебя, никто не будет иметь права даже просто взглянуть на тебя, пока я не дам разрешения, и никто не тронет тебя и пальцем, если захочет продолжать ходить на своих двоих. Вот увидишь, ты будешь моим, безоговорочно. Ты сам даже не успеешь понять, как я заберу тебя к себе. Не только твоё тело, но и твою душу. Твои глаза будут смотреть только на меня, твой нос будет помнить запах только моего одеколона, твои уши будут слышать только мой голос, твои руки будут трогать только моё тело, твоё тело будет желать только меня, и твои губы будут стонать только моё имя. Запомни это, Эчизен. Я слов на ветер не бросаю. Будь готов. ТЫ Мой, — и сократил оставшееся расстояние между их губами, наконец примкнув к этим сладким устам. Рёма сопротивлялся, пытался оттолкнуть, только вот по силе Атобе был явно выше него. Единственное, что мог сделать Рёма, это сжать зубы и не дать прорваться настойчивому языку внутрь его рта. Но и Атобе Кейго не был так прост. Тот прикусил губу принца с такой, силой, что тот от неожиданности разжал зубы, чем тут же воспользовался. Поцелуй хоть и был односторонним, но был очень горячим, дерзким, грубым и полным страсти и эмоций. Это был первый поцелуй Рёмы. Сопротивление спало на нет, и под потоком эмоций Эчизен сам не заметил, как начал робко отвечать. Кейго отстранился ровно на пару секунд для вдоха, лишь бы не потерять весь накал. Возобновив поцелуй, рука, что все это время была на шее, стала спускаться ниже, очерчивая все рельефы спортивного тела. О да, ежедневные тренировки не прошли зря. Жесткие мышцы перекатывались под рукой, было ощущение, что под рукой находится прекрасная статуя с самыми идеальными формами. Когда же рука оказалась на ягодице парня, тот внезапно очнулся, как от дурного сна. Собрав последние силы, что у него остались, Эчизен прикусил чужую губу и в момент оттолкнул неприятеля ногами. На удивление сработал момент неожиданности, и Атобе оказался сидячем положении на полу. Не теряя ни секунды, Рема слез со стола и подбежал к двери. Открыл её, и прежде, чем покинуть комнату, услышал отклик. — Эчизен, помни все мои слова. Потому что я не собираюсь отказываться от них, — всё также сидя на полу, только протирая кровоточащую губу. — Я ни за что не позволю этому случиться, — и тут же вышел из комнаты…

End flashback…