Суета в нужнике

Когда все началось, Харбен вязал пинетки. Он медитировал, сидя в туалете, напевая модную песенку и прикидывая, надо ли добавить зелёных полосочек, или обойтись фиолетовыми и розовыми. Фиолетовые были в тренде, однако же зеленые услаждали взор Харбена и вообще символизировали весну и надежду; допев первый куплет, Харбен поймал вдохновение и решил, что полоски будут сине-зелеными. Он надеялся, что Эрмансильда его за это не убьёт — прошлый раз она высмеяла вышитый премиленькими мухоморчиками и гоблинами слюнявчик, а ведь «Сто идей для рукоделия» уверяли, что это самый модный узор для вышивки в этом сезоне. Словом, Харбен был так занят этими важными вопросами, что не сразу услышал звук, доносящийся из соседней кабинки. А когда услышал, рявкнул: — Вега, мать твою, это ты? — Харбену не нравился этот жуткий студент, посматривавший так, будто тайна Харбена была ему известна. Но вместо ответа он услышал печальный свист, как будто воздух выпускают из кожаного мешка. К сожалению, это был не Вега — ну или к счастью; Харбен вспомнил, что тварюшку из группы Кетты недавно отправили в храм Тира — вроде как набираться разума, но на деле просто хоть немного отдохнуть от этого бедствия. — Хррр... Хрррбен! — простонали из кабинки, и бывалый вояка чуть не уронил вязание для своей шестнадцатой внучки в унитаз. — Хрррбен! Памаги! Быстро приняв вертикальное положение, он с ловкостью курицы подскочил и, встав на унитаз ногами, Харбен сунул недовязанные пинетки в карман бушлата, после чего подтянулся и заглянул через перегородку. В соседней кабинке сидело привидение — по крайней мере, Харбен подумал именно так. Но это оказался бледный Элинвид, смотревший на коллегу жалобно как котёнок, которого несут топить. — Харбен, — сказал Элинвид, — Харбен! Они лезут прямо оттуда... — Откуда и кто? — сердито спросил Харбен. Через десять минут у него начинался урок, а он не успел довязать ряд. — Снова с Фердинандом пил, отрыжка эльфийская? — С Денди... — в глазах Элинвида стоял первобытный ужас. — То есть, неважно! Они лезут! Из унитаза! А-а-а!.. — Так, — деловито сказал Харбен. — Оставайся на месте. Всех впускай, никого не выпускай, я уже иду. Он спрыгнул с унитаза и вышел из кабинки; за его спиной развевался бушлат, как плащ у героя из книжек его пятого внука. Харбен рывком распахнул дверь. И не он один. Дверь в туалет с грохотом распахнулась. — Я хотела вьехать в город на белом конееее... Благородные сэры, леди Арибет услышала ваши мольбы о помощи и вот она здесь. Верхом на швабре в мужской туалет величественно вьехала уборщица Академии, Амандин Харрис, страшная как невервинтерская канализация, но воображавшая себя леди Арибет де Тильмаранд. Харбен побледнел лицом. Он видел эту ужасную женщину каждый вечер — она мыла полы в его зале, танцуя с метлой и воображая на ее месте мэтра Мосса; когда она приходила наводить чистоту, Харбен обычно прятался в арсенале. — Дддоброго ввечера, леди Арибет, — синхронно молвил он с Элинвидом. Элинвид выглядел так, будто был бы счастлив сигануть в унитаз — и похер, кто оттуда лезет. Харбен тоже посмотрел на унитаз алчно. По глазам эльфа он понял, что за первенство придётся сражаться не на жизнь, а на смерть. Но, увидев, ЧТО ИМЕННО ОТТУДА ЛЕЗЕТ, Харбен, выражаясь языком коренных гнездовцев, охуел. Потому что из унитаза выпархивали, голося на разные лады, около восьми десятков разноцветных пикси. — Орлы, орлы летят! — проорала Амандин и кинулась к Харбену и Элинвиду с поцелуями. Эльф малодушно лишился чувств. Но Харбен выстоял, потому что он был настоящим мужчиной и воином. Он не боялся никого и ничего — ни лусканцев, ни богов, ни этой горбатой бабы. Он боялся только, когда шестеро детей и шестнадцать внуков приезжали в гости разом и ему приходилось имитировать оргазм от родственных обьятий. Посему, Харбен выхватил у леди Арибет коня, сиречь, швабру, и стал гонять крылатую шелупонь тряпкой. Но шелупонь не гонялась — в едином порыве все восемь десятков мелких тварюг кинулись ему в лицо, явно намереваясь выцарапать глаза или же оторвать по волоску бороду; где-то позади орала Амандин, требуя позвать мэтра Мосса для обряда экзорцизма. Необходимо было придумать другой план, потому как фейри не обращали на тряпку никакого внимания, и гонялись теперь за блестящей головой Харбена. «Да чтоб вас, курвачи недоученные, так, план... План... Им нравится блестящая кожа на голове... Так...», — мысль созрела как персик в июне, подскочив к Элинвиду, наш отважный боец стащил с него штаны и обнажил бархатистые бугорки спелых ягодиц. Пикси издали восторженый визг. — Девочки, мужика подвезли, налетай! Девочки дружно налетели и утащили Элинвида под потолок. Харбен стоял с отвисшей челюстью, Амандин, покачиваясь и махая рукой, пела «До свиданья, наш ласковый Эля, возвращайся в свой сказочный лес!». Но одна из них — синеглазая, с золотыми локонами, осуждающе покачала головкой. — Как вам не стыдно! Что сказала бы королева?! Хихиканье и визг мгновенно прекратились, и шурша полупрозрачными, словно хрустальными, крыльями пикси опустили крошечные головки и задницу Элинвида. Упав с высоты в десять локтей, тот мгновенно очнулся и, перекатившись на живот, попробовал натянуть штаны на побагровевшие вершины ни в чем не повинных булочек. — Ну чёрт знает что творится! — сказал вошедший в туалет лорд Нашер. Вид правитель имел помятый — должно быть, ему снились кошмары, а может и чума уже потеребила его когтистыми лапами. — Что за, прости Сьюн, содомия? Или групповуха? — Лорд Нашер, вы как тут?! — хором спросили Амандин и Харбен, и даже Элинвид верноподданически улыбнулся с пола. — Как как... Ср... По делам, — ответил правитель, грозно нахмурив брови. Пикси, улюлюкая, воспользовались оказией и вылетели в окно. — Ин а миднайт хаур хи крайд моо, моо, моо! — раздался позади энергичный голос, и тут же сменился кашлем. — Ай, пизд... То есть, здрасьте, сэр Харбен. И лорд Нашер тоже, здрасьте. — И вам не хворать, мастер Джару, — подозрительно сказал лорд Нашер. — Пожалуй, я зайду в другой день. — Лорд Нашер, но как же я? Я уверена, в вашей спальне скрываются недобитые орки! — всполошилась Амандин и Нашера будто сдуло ветром. Следом, выхватив у Харбена швабру и громко тыгыдыкая, унеслась уборщица. — Бля, пронесло, — сказал Джару. — Тебя бы так пронесло, — простонал Элинвид, наконец, натягивая штаны. Еще долго после этого дня по Невервинтеру летали развратные пикси и периодически похищали мужчин в возрасте от двадцати до двухсот лет... но это уже совершенно другая история.