Отпускаю

      Закат поздним весенним вечером был особенно красив. Темно-розовое небо куполом нависло над широкой, пустынной, в это время суток, улицей. Гарри не находил себе места в небольшом белом двухэтажном доме. Этот вечер был особенным по многим причинам. Сегодня его спокойной жизни приходил конец. Сегодня он прощался с детством, с прогулками по парку каждую среду и радостным визгам Луи во время катания на каруселях. Сегодня после ужина он выпил два бокала вина, вместо обычного одного. Сегодня его сын впервые шел на свидание.       Дженни. Так звали его пару. Милая шестнадцатилетняя девочка с соседней улицы. Динные светлые волосы, карие глаза и звонкий заливистый смех. Он знал Дженни с ее рождения, потому что был знаком с ее родителями, с которыми состоял в районном совете. Ему нравилась Дженни, он действительно обрадовался, когда Луи пришел домой после тренировки и рассказал ему о том, что в тот день он впервые поцеловал девушку. Гарри поздравил его и похлопал по плечу.       Да, ему действительно нравилась Дженни. И он был рад, что в жизни Луи начался новый, захватывающий этап – он стал взрослым. Но как бы счастлив за сына он ни был, мысль о том, что его мальчик как вода утекает у него сквозь пальцы, не покидала его. Пройдет ещё несколько лет, и он отправится в колледж. А после… Об этом лучше было не думать.       Он встал из-за обеденного стола, за которым уже около получаса сидел в полной темноте, и направился в комнату Луи. По дороге он бросил взгляд на висящие на стенах коридора семейные фотографии. Восьмилетний Луи в бассейне, на нем ярко-желтые плавки, он что-то кричит, смотря прямо в камеру. На другой фотографии Луи держал в руках маленького рыжего щенка. Сэм. Умер три года назад от гипертрофической кардиомиопатии. Луи был неутешен несколько недель. Когда Гарри предложил ему снять эту фотографию со стены, то он смерил его таким взглядом, что тот решил больше никогда не поднимать этот вопрос. Сделав ещё один шаг в сторону комнаты Луи, он остановился перед своей самой любимой фотографий. На самом деле он любил ее настолько сильно, что ее копия стояла на его прикроватной тумбочке. Другая ее миниатюрная копия находилась в его кошельке. Младенец, на этом фото Луи было не больше пары часов. Его крохатная ручка схватилась за палец Гарри, ногти размером с зёрнышки кунжута. Гарри до сих пор помнил насколько мягкими были его розовые ручки, как они пахли, как он растопыривал свои пальчики, пытаясь схватиться за воздух перед собой. Его глаза были прикрыты, и, казалось, что он спал, но на самом деле он просто моргнул и Гарри помнил это, это знание по какой-то причине делало эту фотографию особенной.       Гарри сделал ещё несколько шагов в сторону комнаты Луи, окинув взглядом множество фотографий на светло-бежевой стене. Он помнил тот день, когда они с Луи решили покрасить стены в коридоре. В тот день они очень крупно поссорились, причину ссоры он, видимо, вытеснил из памяти, но он помнил, как они помирились. Для этого понадобилось всего лишь немного покричать друг на друга и измазаться в бежевой краске. Позже, они отправились в таком виде в Макдональдс (идея Луи), Гарри согласился на это только потому, что не хотел, чтобы широкая улыбка исчезла с лица его сына. Ради этой улыбки он был готов на многое.       Он трижды постучал в дверь спальни Луи. За ней слышалась странная музыка, которую Луи называл «папа, отстань, ты все равно слишком старый для этого», и какой-то шорох, будто кто-то переворачивал шкаф вверх дном.       — Пароль!       Ладно, возможно детство кончится не так быстро, как он предполагал.       — Я плачу за твою одежду и питание.       — Справедливо, — в голосе Луи была слышна ухмылка.       Дверь в его спальню распахнулась, и Гарри увидел горы одежды на полу и кровати, и своего слегка растрепанного сына посреди всего этого хаоса.       — Пришел надо мной поиздеваться? — спросил Луи, вернувшись к шкафу и продолжая копаться в нем, переодически бросая за спину предметы гардероба.       — Не понимаю о чем ты.       — Да, да…       Гарри осторожно переступил через гору одежды на полу и сел на край кровати.       — Ты не должен так переживать, Лу. Это же просто Дженни, вы знакомы с первого класса, — попытался разрядить обстановку Гарри.       Луи хмыкнул, продолжая копаться в шкафу. Гарри посмотрел на его спину. Останься дома. Глупости, он не мог сказать ему этого. Луи не был птичкой, а их дом не был клеткой. Луи был взрослым, почти совсем самостоятельным человеком. Он уже не нуждался в опеке, не нуждался в одобрении. Он не нуждался в нем.       — Пап, что ты думаешь на счёт этой? — разворачиваясь на месте, спросил Луи. В его руках была красная футболка с абстрактным рисунком, который напоминал череп.       — Да, неплохо. Но ты бы не хотел надеть что-то более официальное?       — Что? Типа костюм? Рубашку и галстук? — во взгляде Луи читалась насмешка.       Гарри дёрнул плечами.       — Не думаю, что нужен галстук, но я бы надел рубашку, — сказал он, почему-то смущаясь под взглядом своего сына.       — Пап, я, конечно, понимаю, что твое первое свидание было типа двести лет назад, но сейчас никто не надевает рубашку, чтобы встретиться с девушкой.       Гарри посмеялся. Он не знал откуда у его сына такой норов, он всегда был задирой, совсем в этом не похожий на него. Гарри был тихим и спокойным ребенком, почти аморфным. Наверное, это было у Луи от матери.       — Ну, тогда я тебе не помощник. Что я вообще могу тебе подсказать, я еле сижу тут с тобой, мне больше двухста лет!       Луи фыркнул, совершенно не впечатленный его попыткой пошутить. Он снова повернулся к шкафу, бросив красную футболку на пол. Он молчал несколько минут, роясь на нижней полки своего шкафа.       — Она будет здесь через 10 минут.       Гарри снова посмотрел на его спину. Не уходи с ней.       — Почему бы тебе не надеть ту голубую футболку, которую мы купили в субботу. Ту, с розой и кинжалом.       Луи резко развернулся с широко распахнутыми глазами.       — Пап, ты гений! Я совсем про нее забыл!       Он вскочил с места и нашел под кроватью пакет, порывшись в нем, он достал голубую футболку и расправил ее у себя на коленях.       — Круто, — пробормотал он, бросив футболку на гору одежды на кровати, и начав рыться в куче, которая лежала на полу. Он вытянул из нее тёмно-синие джинсы и бросил их к футболке.       — Что ж, это было просто.       Луи прыснул, осматривая полный бедлам, который он устроил в своей спальне.       — Да уж.       Он стянул с себя майку и штаны, так и оставив их лежать на полу, и потянулся к футболке.       — Ее надо погладить, — заметил Гарри.       — Забей, — ответил Луи, просунув в нее голову.       Гарри поднялся на ноги.       — Нет, серьезно, ее надо погладить, — повторил он, протягивая руку. — Давай, я все сделаю.       Луи вздохнул так, будто отец приставал к нему с полной ерундой, но все же снял футболку, передавая ее Гарри. Пока парень натягивал на себя джинсы, Гарри пошел в свою спальню и установил гладильную доску. Он срезал с футболки бирку и достал утюг. Каждое свое движение он совершал будто на автомате, его мысли находились где-то совсем далеко. Он не заметил как прошел утюгом по кончику большого пальца. Когда резкая жгучая боль вернула его к реальности, он быстро засунул палец в рот и начал его сосать. Из его глаз брызнули слезы.       — Пап! Она придет с минуты на минуту! Дай мне футболку!       Гарри смахнул слезы и быстро догладил рукава футболки.       Луи ждал его в коридоре, уткнувшись носом в свой смартфон. Его лицо освещал голубой свет экрана и все в нем было так бесконечно дорого Гарри, так близко.       Он протянул ему выглаженую футболку. Луи вырвал ее у него из рук, моментально натягивая на себя и бросая комканое «спасибо, па».       В дверь позвонили.       — Почему за тобой заходит она, а не наоборот? — спросил он, следуя за Луи по коридору.       — Она была на дне рождения своей тёти и ее подвезли прямо сюда, — ответил Луи, остановившись перед зеркалом и взъерошивая свои светлые волосы.       — Не возвращайся слишком поздно, — тихо сказал Гарри. Не уходи.       Луи пошел в сторону прихожей, поворачиваясь в его сторону с широкой ухмылкой:       — Это уж как получится!       — Не позже двенадцати, Луи. — Пожалуйста, останься дома.       Луи присел в прихожей, надевая на ноги кроссовки.       — Ладно, пап.       Он встал, открывая парадную дверь.       На улице стояла улыбающаяся Дженни. На ней было ярко-оранжевое платье, на ногах — высокие каблуки, а ее волосы были убраны вверх. Она выглядела прекрасно.       — Здравствуйте, мистер Стайлс! — сказала она, сжав ладони перед собой.       — Привет, Дженни, — дружелюбно ответил он.       Он не хотел думать о том, что она забирает у него Луи. Он не хотел злиться на шестнадцатилетнюю девочку, которая явно была влюблена в его сына. Он не хотел. Но он злился.       — Ну, все, пока пап! Сегодня не жди! — весело крикнул Луи, выходя из дома и даже не оборачиваясь в его сторону.       — Луи Уильям Стайлс! — громко сказал он, притворяясь сердитым. Постой! Постой! Не оставляй меня здесь одного! — Хорошо вам провести время!       — Спасибо, пап! — крикнул Луи, всё ещё не оборачиваясь.       — До свидания, мистер Стайлс! — Дженни взяла Луи за руку и посмеялась чему-то, что он ей сказал.       Через несколько секунд они скрылись за поворотом. Гарри постоял ещё немного на пороге, смотря на уже совсем темное небо. На нем блестели звёзды, луна была полной. Гарри глубоко вздохнул и вошёл в дом, захлопнув за собой дверь.