* * *
Присказка про семь Смертей прилипла к Гарри ещё в то время, как он, после окончания войны, с присущей ему порывистостью, совместно с Гермионой принялся восстанавливать справедливость в Британии. Они выступали на всех судебных процессах по делам участников Второй магической. Кого-то благодаря их показаниям оправдали, кого-то прямо из зала суда отправляли в заключение. В день, когда слушалось дело шпиона и предателя Северуса Снейпа, зал был забит так, что мест многим не хватало, и маги просто стояли, опираясь на стены, чужие стулья или друг друга. А тишина установилась настолько абсолютная, что Снейп, сидящий в кресле подсудимого, с ещё замотанной после укуса змеи, не восстановившейся полностью шеей, и смотрящий прямо в глаза судьям, мог бы услышать, как по коридору, мимо дверей зала заседания, прошаркал уборщик, напевая под нос мелодию. И вот на этом самом заседании мальчик-который-опять-выжил-и-прочее-прочее вновь удивил всех. Так горячо Поттер не защищал ни одного подсудимого. На правах народного Героя он злился, доказывал свою правоту и невиновность Снейпа, спорил с судьями и даже, кажется, умудрился кому-то из них угрожать. Хотя, скорее всего, последнее утверждение — это уже домыслы журналистов, написавших потом многочисленные статьи по делу Снейпа. Как бы там ни было в действительности, после изматывающих часов заседания Северус Снейп был полностью оправдан и даже услышал сообщение о присуждении ему, как Герою, ордена Мерлина — да не какой-нибудь, а Первой степени. Наконец всё закончилось, и Гарри, едва стоя на ногах от усталости, дожидался в коридоре Гермиону, когда к нему вдруг подошёл Снейп. Выглядел он неважно — был бесконечно усталым, с осунувшимся лицом и тёмными провалами под глазами. Несколько секунд молча смотрел в лицо Поттера, а потом хрипло сказал: «Спасибо вам, — и через заминку, — Гарри». Гарри в ответ лишь кивнул, потому что сил говорить что-то ещё у него уже просто не было. Снейп ушёл, и после этого они долго не встречались. Ни на вручении наград за победу в войне, ни на праздновании этой самой победы Снейп не появлялся, но это было вполне ожидаемо.* * *
А потом началась учёба, а вместе с ней — и совсем другая жизнь. Эти годы Гарри помнил смутно, как череду ярких, хаотично сменяющих друг друга событий. Ему казалось, что он, наконец, очнулся от долгого, тяжёлого и дурного сна, и только теперь начал жить по-настоящему. Поэтому и «отрывался по полной» — как выражались магглы в его безрадостном детстве. Перепробовал практически всё, что было можно, запретного и не очень — и в развлечениях, и в сексе. В одно время он был твёрдо уверен, что до выпуска не дотянет, а будет отчислен с громким скандалом. Но через четыре года с удивлением обнаружил себя выпускником, только что принятым на стажировку в аврорат. К этому времени он уже полностью прекратил общение с Роном и всем семейством Уизли, с радостью проводил Гермиону на её новый пост в Министерстве, обзавёлся кучей новых приятелей и приятельниц среди бывших однокурсников. А главное — успокоился и перестал доказывать себе и всему миру, что Гарри Джеймс Поттер действительно выжил и имеет полное право позволить себе абсолютно всё, что считает нужным. Работа в аврорате оказалась настолько захватывающей, что Гарри вскоре пришёл к неоспоримому выводу: по крайней мере в том, что касается работы — он полнейший однолюб, и другого ничего никогда не захочет. Всего через год, благодаря этой горячей симпатии к работе, Гарри стал командиром небольшого отряда, называвшегося «Южным». Это была группа особого назначения, их вызывали только по очень опасным, а вернее будет сказать, смертельно опасным случаям. Отряд подобрался из самых безбашенных и отчаянных ведьм и магов. Так что про них ходили невероятные, а иногда и жуткие, слухи даже среди своих в аврорате. Гарри слухи никогда не опровергал, а, наоборот, гордился ими и даже немного поддерживал.* * *
И вот однажды Поттер шёл по коридору аврората в сторону очистительных блоков — после рейда он был весь грязный, перемазанный чужой и своей кровью, взлохмаченный и пропахший неописуемой смесью зелий, заклинаний и смерти. И вдруг встретил Снейпа. Оба остановились от неожиданности. Снейп окинул его быстрым взглядом и спросил: «Гарри, вам нужна помощь?». Как будто и не было всех долгих лет после их последнего разговора и видятся они постоянно. Или даже работают вместе. Гарри отрицательно мотнул головой, а этот невозможный человек вдруг улыбнулся и, сказав: «Рад встрече», зашагал дальше. На следующее утро аврор Поттер обнаружил у себя на рабочем столе почтовый пакет от «С.Т.Снейпа», с флаконом восстанавливающего зелья внутри. Видимо, по личному рецепту этого самого С.Т., потому что подействовало моментально. А ещё через месяц выяснилось, что Снейп теперь является независимым консультантом в спец.отделе аврората, ведающем ядами и зельями. После этого они долго не встречались — ровно до того дня, пока Гарри не заглянул в этот самый отдел за сведениями о ядах, взятых на последнем рейде. Но вместо постоянного сотрудника Фолджера обнаружил там Снейпа. Что оказалось несомненной удачей, потому что Снейп не только рассказал подробно про найденные «Южным» зелья, но и ответил на вопрос Поттера, мучивший его ещё с прошлого августа — что за отрава свалила Гарри с ног на целых две недели, пока колдомедики долго и безрезультатно бились над его лечением. В итоге тогда помогла вылечиться чистая случайность, а может и природное везение Поттера — теперь уже не скажешь. Выслушав историю, Снейп хмыкнул и коротко объяснил, как можно было всего за два дня справиться с последствиями. Незаметно разговор перешёл с зелий на общие темы, а потом маги и вовсе спустились в обеденный зал, продолжив беседу уже там, потому что в какой-то момент Снейп безапелляционно заявил о том, что не скажет больше ни слова, если не выпьет крепкого кофе немедленно. За распитием кофе, к удивлению Гарри, обнаружилось, что говорить им легко и приятно — ведь по многим вопросам мнения собеседников совпадали. Без давящего ощущения собственной подростковой никчёмности, тяжеленного долга перед всем миром и дышащих в затылок Волдеморта и Смерти, зельевар воспринимался не просто без прежней ненависти — а чего уж скрывать, с львиной долей симпатии. И судя по виду Снейпа, ощущения были взаимные. Гарри всё дольше задерживал взгляд на лице зельевара и внимательно его рассматривал. Снейп долго это терпел, потом всё же поинтересовался, в чём дело. «Вы очень изменились», — ответил ему на это Гарри. «Просто я наконец-то позволил себе жить. Если вы, конечно, понимаете, о чём я». Гарри понимал, как никто другой, и больше в душу к зельевару не лез.* * *
На том и расстались. А больше встреч не было. Случайных — как-то не сложилось, а проявлять инициативу Гарри не стал. Работы навалилось много, сроки выполнения, как обычно, «ещё вчера», так что маяться от скуки и лишних мыслей не приходилось. Тем не менее, во время одного из спокойных ночных дежурств, Гарри, обычно не читавший газет (за время учёбы в Хогвартсе начитался на две жизни вперёд, спасибо), несколько часов провёл в архиве аврората, изучая подборку прессы за последние пять лет. Оказалось, что про Снейпа писали не то что бы часто, но и не мало. За прошедшие годы он успел стать Мастером зелий высшего ранга, навсегда завязать с преподаванием, открыть частное дело по изготовлению зелий на заказ, и выпустить несколько работ, наделавших немало шума в консервативных учёных кругах. При этом, разумеется, работы были с такими мудрёными названиями, что у Гарри при прочтении чуть не заболели зубы — если бы они, конечно, вообще могли болеть у волшебника. Пришлось ещё попутно признать, что на редких фотографиях, сопровождавших статьи, вид у Снейпа был просто отличный. Гарри с трудом узнавал в этом человеке со спокойным насмешливым взглядом своего бывшего нелюдимого и угрюмого профессора. В итоге одна из фотографий, на которой Снейп смотрел прямо в колдокамеру, оказалась вырванной со страницы и лежащей у Поттера в кармане. Зачем? Да он бы и сам толком не смог объяснить, если бы кто-то спросил. Но никто, слава Мерлину и Древним, не спрашивал.* * *
Кажется, именно после этого эпизода со злополучной фотографией Снейп и начал сниться Гарри с завидной регулярностью. Причём сны были настолько реалистичными, что в первый момент после пробуждения Поттер не мог понять, почему он оказался в своей кровати, если ещё минуту назад стоял в парке, рядом со Снейпом. Сны были разные. Но при этом очень похожие между собой. Они вдвоём оказывались в каком-то неизвестном Гарри месте, каждый раз — разном, и разговаривали. Иногда — прогуливаясь, иногда — сидя и рассматривая окрестности. Чем больше Гарри присматривался к Снейпу из сна, тем сильнее становилось его подозрение, что тот, в отличие от Гарри, каждый раз прекрасно знал, где именно они находятся, но ни за что бы не ответил, если спросить прямо. Как-то раз, в одном из снов, они шли мимо небольшой пекарни и Снейп, рассеянно улыбнувшись, сказал, что там делают просто бесподобную выпечку. На вопрос Гарри, откуда он знает, Снейп замолчал, а потом и вовсе ответил: «Вам пора», после чего Гарри незамедлительно проснулся, обругав Снейпа вслух не самым лестным образом. И даже делал вид, что ему не стыдно за этот порыв, пока готовил себе завтрак. Сначала Гарри не придавал значения этим снам. Ну снится бывший профессор — и пусть себе снится, ничего дурного сны не приносили, даже наоборот — гарантировали хорошее настроение с утра. Но однажды в разговоре с Гермионой Гарри упомянул, что Снейп-де ему рассказывал… И когда подруга удивлённо поинтересовалась, давно ли они начали общаться, Гарри показалось, что его кто-то крепко стукнул по затылку — так огорошило его осознание, что он давно перестал отличать эти сны от реальности. И это осознание ему больно уж не понравилось. В тот же день он сходил к специалистам аврората и проверился на все возможные проклятия, сглазы и привороты. Диагносты ничего не обнаружили. Но спокойнее от этого не стало. И тогда Гарри, устав мучиться от сомнений, в очередной раз уснув и увидев Снейпа без всяких переходов резко сообщил тому, что не хочет больше встречаться. Снейп помолчал несколько долгих секунд, сглотнул, а потом распрощался и ушёл по улице, на которой они в этот раз стояли. Нужно ли говорить, что после этой ночи сны с участием зельевара прекратились? Гарри вздохнул с облегчением, подумал, что стоит побольше отдыхать и продолжил свою обычную жизнь. Вот только жизнь что-то не хотела продолжаться. Всё валилось из рук, рейды уже несколько раз срывались, члены группы, казалось, резко растеряли все свои навыки и знания, а где-то на границе Британии будто прорвало трубу с бесконечным потоком магических неприятностей. Гарри носился, как заведённый, злился с каждым днём всё сильнее, и никак не мог понять, что за навязчивая мысль, помимо всех перечисленных проблем, не выходит из его головы вот уже который день. И однажды — когда он, без сил после очередной спец-операции, валялся на диване в своём кабинете и хмуро думал, что пора бы пойти домой, но всё никак не мог заставить уставшее тело подняться, он эту мысль уловил. И даже на время забыл о прочих происшествиях, потому что мысль была короткая и пугающая: «Я скучаю по снам о Снейпе». И даже не так. Ещё хуже. «Я скучаю по Снейпу». Вот тут Гарри уже подскочил и понёсся домой с такой восхитительной скоростью, как будто целую неделю до этого был в отпуске, а не тяжело работал.* * *
Той ночью он долго не мог заснуть, всё вертел эту мысль и так и эдак, но к каким-то конкретным выводам не пришёл. А под утро уже был настолько измотан, что устало решил: «Да Дьяго с ним, пусть снится», — и провалился в блаженный сон. Вот только вреднющий бывший профессор так и не объявился. И на следующую ночь, и на следующую, и ещё несколько десятков последовавших за этим ночей. Гарри уже прошёл все стадии принятия той самой, напугавшей его, мысли, да и дела в аврорате постепенно наладились. А Снейпа он так и не увидел. Ни во сне, ни в реальной жизни. Потянулись привычные дни… Каково же было удивление Гарри, когда он, задремав на очередном дежурстве в весьма неудобной позе, вдруг увидел мутный, обрывочный сон, и там явно появлялся Снейп. Что именно снилось, Гарри так и не вспомнил, но всё-таки обрадовался. Потому что ждал возобновления тех приятных сновидений, где они с зельеваром гуляют и подолгу разговаривают. Ждал, ждал и дождался на свою голову. Снейп, конечно, приснился. И не один раз. И с завидной регулярностью. Вот только характер снов поменялся настолько резко, что в первый раз, проснувшись, Гарри ошалело спросил вслух: «Что это было?». Ответа, конечно, не дождался, а вот новых снов — пожалуйста, на здоровье, просил же.* * *
«Перечислите семь признаков того, что человек находится под оборотным зельем. Не знаете? Отработка, Поттер», — хрипло говорил Снейп из сна и смотрел своими чёрными глазищами так, что Гарри просыпался с каменным стояком. И гарантированно из-за этого факта испорченным на весь день настроением. Засыпая в очередной раз, он оказывался со Снейпом то в спальне, то на полу у камина, то у кухонного стола. Возбуждение эти сны приносили, и ещё какое. А вот облегчение — нет. Потому что каждый раз в самый неподходящий момент, Гарри видел кривую усмешку на губах Снейпа и тут же просыпался, так и не получив желаемой разрядки. Хотя бы во сне. Он снова злился, плевался ядом в адрес Снейпа после пробуждения, но ничего не менялось. Стоило заснуть — и его уже обнимали крепкие руки, а чужой язык вытворял такие вещи, что Поттер, казалось, терял сознание от удовольствия. Хотя как это вообще возможно во сне — он не находил ответа. Понимая, что терпеть это уже невыносимо, он стал пить зелье Сна-без-сновидений. Мучительные сны, наконец, прекратились. И не возвращались даже после отмены зелья. Жить снова стало спокойно. Но как-то скучно.* * *
А в сентябре, в свой выходной день, Гарри гулял вечером по Лондону, наслаждаясь редкой тёплой и ясной погодой. А потом, сидя в парке на лавочке и лениво жмурясь на заходящее солнце, думал о Снейпе. И признавался ему — «про себя» ведь можно? (всё равно Северус не узнает) — что ужасно, до безобразия соскучился. Той же ночью спящий Гарри увидел себя стоящим на мосту над небольшой, негромко журчащей речкой, и Снейпа — рядом. Вокруг было тёплое, спокойное лето, а Северус стоял, облокотившись на перила, держал левую руку раскрытой ладонью вверх и наблюдал, как Гарри водит по ней пальцами, вычерчивая какие-то замысловатые узоры. А сам Снейп в это время легко и просто рассказывал о своём детстве. Как у них с матерью жил чёрный котёнок с зелёными глазами, подобранный на улице, звали его Уголёк, и был он, даже маленький, не в пример многим людям, очень умным и сообразительным. Гарри внимательно слушал Снейпа и всё никак не мог насмотреться на его пальцы — длинные, тонкие, белые…* * *
Наверное, именно из-за этого сна — или из-за всех предыдущих событий, кто ж теперь разберёт — когда на следующий день Гарри увидел в аврорате Снейпа, идущего ему навстречу по коридору, он не задумываясь бросился к нему, широко улыбаясь, и даже чуть было не обнял приветственно. Но вовремя вспомнил, что реальность всё же несколько отличается от сновидений. Что, впрочем, не помешало Гарри сообщить зельевару, как сильно он рад его видеть. Снейп смерил его долгим, удивлённым взглядом, сухо поздоровался и пошёл дальше. А Гарри смотрел ему вслед и понимал, что теперь, после этой реальной встречи, пропал окончательно. А ещё через некоторое время он был убеждён, что нарвался на какое-то не очень серьёзное, но очень вредное проклятье. Его словно заговорили — все попытки вновь встретиться со Снейпом проваливались, как бы Гарри ни старался. Снейп то «минуту назад был здесь», то «ещё не пришёл», то его нет в городе, то он выполняет сложный заказ — словом, что только Гарри ни перепробовал, чтобы «случайно» пересечься с зельеваром, ничего не выходило. Наконец, рассердившись на самого себя за эти нелепые попытки, Гарри сел и решительно, всего-то за два часа, три сломанных пера, стопку испорченных пергаментов и бокал налитого, но так и не выпитого огневиски, написал Снейпу письмо с коротким предложением встретиться за чашкой кофе в любой удобный тому день. Как только сова с письмом вылетела за окно, Гарри схватился за голову и попытался птицу вернуть. Но передумал. Потом передумал обратно. Потом решил, что это уж точно не страшнее выпускного экзамена по зельям в аврорате и снова отправил сову. Потом вспомнил, что даже во время экзамена по зельям не хотел так сильно исчезнуть с этой планеты, как сейчас, и вернул птицу. Неизвестно, сколько бы это ещё продолжалось — но наконец, не выдержав происходящего, сова сердито ухнула, чувствительно клюнула пальцы Гарри, тянувшегося забрать свиток, и улетела. На призывы вернуться она больше не реагировала. Пометавшись по комнате, Гарри, наконец, философски решил, что это — сова судьбы, смирился, и сел ждать ответного письма с уничижительным объяснением о том, куда ему стоит засунуть своё приглашение, да и кофе заодно. Но ответ так и не пришёл. А спустя два весьма неприятных дня, Гарри, уставший грызть себя за содеянное, случайно услышал разговор ведьм из «Северной» группы о том, что Снейп и ещё трое сотрудников аврората отправились в Копенгаген. Международная конференция по зельям, проходившая там, продлится ещё несколько дней, и вернутся в Лондон они только в пятницу. «Вот и ладно, — с облегчением подумал Гарри. — Снейп письмо не получил, а я займусь, наконец, своими делами». После чего, совершенно не понимая, как это произошло, утром в четверг обнаружил себя сидящим в зале на международной конференции зельеваров, и практически неотрывно гипнотизирующим взглядом фигуру Снейпа, под доклады прочих участников.* * *
«Дослушаю, потом вернусь в гостиницу, наполню ванну всеми этими дурацкими зельями, о которых тут говорят, и утоплюсь в них, — угрюмо пообещал себе Гарри. — Нет, сначала поем. И зайду в ту симпатичную маленькую кофейню на углу, мимо которой проходил утром. Как там?.. "Тёмный патронус", точно! Тоже мне, название. Ещё бы "Светлый маг Волдеморт" назвали. Или "Оборотень-вегетарианец". Нет, лучше "Некромант-некрофоб"», — развеселился было Гарри, но тут его взгляд упал на часы у входа, и он снова нахохлился. «Нет, точно утоплюсь. И записку напишу, как в маггловских романах: "В моей смерти прошу никого не винить! Никого-никого, кроме Дурслей, Дамблдора, Волдеморта, Пожирателей и парочки бывших однокурсников. ОСОБЕННО прошу не винить Мастера зелий высшего ранга Северуса Т. Снейпа и его проклятую улыбку, вместе с дурацкой конференцией зельеваров!"» Упомянутый Мастер высшего ранга в этот момент повернулся к соседу слева, что-то тихо спросившему у него, улыбнулся и кивнул. А Гарри жадно всматривался в его профиль, в эту мягкую улыбку, и не сразу понял, что тоже улыбается. А вообще, если подумать, не такая уж и скучная эта конференция! И не такая долгая — всего каких-то четыре часа! Во время облав, бывало, и несколько суток в засаде сидели — а там никто так захватывающе интересно не рассказывал о трёхстах семидесяти пяти разнообразных способах применения корня арники… В этот момент объявили, что сейчас выступит Мастер зелий и бла-бла-бла Снейп, после чего открытая для всей публики часть конференции завершится, а уважаемых Мастеров будут ждать в Сиреневом зале — для продолжения дискуссий. Гарри приготовился услышать, наконец, этот низкий, чарующий голос, столько ночей не дававший ему покоя во снах. А потом, с чувством выполненного долга и печалью в сердце, отправиться восвояси. Потому что за прошедшие четыре часа он со всей ясностью понял, что к Снейпу не подойдёт — как планировал, пока сюда добирался. Просто не сможет. И приглашать никуда не будет. И искать случайных встреч тоже. Потому что Снейпу это явно не нужно. И отправленное письмо заберёт обратно, пока оно не прочитано. Осознавать всё это было неприятно-горько. Но Гарри убедил себя, что это единственно верное решение, а вся его зацикленность на Снейпе — просто от слишком впечатлительной натуры, одиночества, и склонности постоянно влипать в авантюры. Снейп, тем временем, поднялся и направился к сцене. А на колени к Гарри через несколько секунд неожиданно приземлился бумажный самолётик. С трудом отведя взгляд от начавшего говорить зельевара и тяжело вздохнув, Гарри развернул записку: «Мистер Поттер, полагаю, вам будет намного комфортнее прожигать меня взглядом в более уютной, нежели этот зал, обстановке, и за чашкой хорошего кофе. Сегодня в восемь, в «Тёмном патронусе»? Снейп».