Take off your clothes, Suzuki / Раздевайся, Сузуки

— Не то чтобы так говорить правильно, но… — Хорошо, что Юу заболел, — договорил Таканори за топчущегося у полок с пивом и сидром Акиру. — Ты ужасен, — Рейта вздохнул, бегая взглядом по стройным рядам жестяных банок. — Но, да. Теперь у нас есть как минимум три дня вынужденных выходных. — Ну-у, неужели ты не рад? — Ру улыбнулся, облокотившись на ручку тележки. — Выходным рад. Тому, что Юу валяется в постели и истекает соплями — не очень. — Плюшка ты, Рей-чан, — Таканори театрально зевнул. — Я не злорадствовать предлагаю, а отметить выходные. Ты, представь себе, выспишься. Ты хоть не забыл, что означает это слово? — М-м… произнеси по слогам, не уверен, что правильно тебя понял. — Понятно. Ну так что? Пиво, сидр? Долго банки гипнотизировать будешь? — С возрастом я стал куда разборчивее. — И это говорит человек, который утверждает, что двадцать лет назад он ещё не появился на сей грешный свет*. — Ты чего ко мне придираешься? — непривычно-карие, не скрытые голубыми линзами глаза обратились к Таке. Однако голос блондина был спокойным, может, чуть усталым. Неудивительно — последние пару недель группа вкалывала до седьмого пота, покуда это не привело к переутомлению их ритмиста, а потом и к его простуде, причём, довольно сильной. Это и послужило поводом дать всей команде незапланированный отгул. — Потому что я хочу поскорее нагрузить эту несчастную тележку выпивкой и погнать на кассу? — Матсумото пожал плечами, чувствуя, как взгляд Аки оседает на коже трепетом крыльев сотен мотыльков. — Ну-ну, — Сузуки вернулся к облюбованным полкам и положил в тележку несколько бутылок с пшеничным пивом. — Сидр будешь? — Я готов выпить всё, что горит. Сливовый есть? — Клубничный вижу. — Ре-ей… — угрожающе протянул Таканори. — Есть, есть, — Рейта наконец-то засмеялся, заметив, что за возмущённым фырканьем друг прячет улыбку. Кажется, давняя психологическая травма, связанная со вполне безобидной ягодой, прочно засела в его душе. — Сколько тебе взять? — Давай банки… четыре. Весь вечер и ночь впереди. С чем будем есть это богатство? — Ру повернулся к отделу с закусками на любой вкус и цвет. — Рыбные чипсы и копчёные кольца кальмаров устроят? — Разве твой сверхжёсткий график тренировок позволит атаковать девственно-чистый желудок копчёностями? — Вот уж не подумал бы, что тебя заботит моё питание, — блондин положил ладонь на спину Таканори, подталкивая его к холодильникам с аппетитными закусками. — Раз в пару недель могу себе позволить подобную роскошь. Так что желудок мой не столь невинен. — Тогда гуляем, — Матсумото нырнул в холодильный ларь. — Особые пожелания будут? — Бери всё, что попадёт в поле зрения, — подмигнул ему Аки. — Пойду за креветками. *** Акира открыл дверь своей квартиры и по-джентльменски посторонился, пропуская в прихожую Таканори. Провиантом, закупленным на перетекающий в ночь вечер, можно было бы накормить пятерых, и Рей скептично поджал губы, осматривая набитые доверху пакеты. — Да, ходить по магазинам с пустым брюхом — не самая удачная затея, — пропыхтел развязывающий шнуровку на кедах Така, и Сузуки улыбнулся, покачав головой. Уже в который раз Ру озвучил его мысли? Но он давно перестал удивляться этому, синхронность в мыслях, а иногда даже и в действиях давно стала их визитной карточкой. Удивляться и бить тревогу следовало бы, если б в команде R, как их окрестил Лидер-сан, внезапно настал разлад. Правда, зачастую Кай выражался немного не так, ибо совместное дурошлёпство, как и ментальная синхронность, было также общей чертой спевшегося дуэта. Сие явление Лидер окрестил, как «одна клетка мозга на двоих — и та бракованная». Впрочем, из команды одноклеточных на него никто не обижался. Рейта разулся и подхватил все притащенные пакеты разом, услышав за спиной сдавленный вздох Матсумото. — Рей, ты что?! — Руки едва не запнулся о свою обувь, ринувшись за ним. — Тяжело же! — Рей не «что», Рей поддерживает форму, — парировал блондин и водрузил пакеты на разделочный стол. — Могу себе позволить. — По-моему, ты просто выпендриваешься, — наморщил нос Таканори, но взгляд его невольно остановился на обтянутых футболкой плечах друга. Хорошо очерченные, крепкие мышцы под чуть загорелой кожей — результат долгой и усердной работы над собой, Аки серьёзно и весьма трепетно относился к своему тренировочному графику. И… кого Таканори обманывал? Фигура Акиры была достойна восхищения, а его упорству стоило бы позавидовать, но вовсе не зависть довлела над Такой. Не сказать чтобы ему было комфортно прятаться за ширмой спасительной иронии, но лучше уж так, чем признать, что ладони болезненно сводит от желания прикоснуться и кожей ощутить силу и тепло этих рук. Дотронуться до плеч подушечками пальцев, чувствуя, как их покалывает миллионами невидимых иголочек… — Как тебе будет угодно, господин критик. Сумки помоги разобрать, — усмехнулся Рей, сочтя правильным умолчать, что от него не укрылось направление застывшего взгляда Таки. — В гостиной кости кинем? Что тебе взять погрызть? — Матсумото порывисто отвернулся к столу, сделав вид, что с интересом рассматривает содержимое пакетов. — В гостиной. Хватай всё, что плохо лежит, я возьму горючее, — Сузуки поболтал парой банок сидра. — Отнесу на лоджию, чтобы потом сюда не метаться. Не желаешь освежиться перед началом пьянства и бесчинства? Мы целый день проторчали в студии. — Душ, говоришь… можно бы. Ты будешь из бутылки пить? Или мне взять бокалы? — Мы не в ресторане, зачем церемониться? — Посуду мыть не хочешь — так и скажи. А футболку дашь? Попросторнее. — Без проблем, закину на стиральную машину. Не торопись, вечер только начинается. *** …Несколько часов спустя. — Не верится, да? — Руки расселся с банкой сливового сидра прямо на полу, вытянув ноги. — Ага, всё ждёшь подвоха, что нужно вставать и тащить задницу куда-то, — согласно качнул головой Рей. — Поразительно, как нас затянула работа и студия. — Не удивлюсь, если буду плохо спать ночью… -…а утром встанешь ещё до будильника, которого нет, — Акира улыбнулся. — Ты же отключил свой? — Пока ехали из супермаркета к тебе, — Така указал на лежащий на диване телефон. — Иначе утром этот агрегат встретился бы со стеной. Но, зная себя… я точно проснусь рано. — Ничего, как проснёшься, так и заснёшь обратно, — Аки ловко спрыгнул с кресла и подошёл к двери на лоджию. — Тебе достать банку? — Давай. Сузуки зашуршал пакетом, выудил из него пиво и сидр, после чего вернулся в гостиную, но уже не на кресло. Он подошёл к стене, у которой восседал Матсумото, и сполз по ней, расположившись рядом. — Раз у нас имеется актуальная проблема, — Рейта щёлкнул ключом банки и протянул её другу, — пьём за то, чтобы сон был спокойным, а телефоны — целыми. — Аминь, — Таканори отсалютовал ему сидром и сделал несколько крупных глотков. — Забавно… — Что? — Можно ли устать настолько, что не пьянеть? — Ты чувствуешь себя усталым? — Больше морально, чем физически. Я пью третью банку, но… ни в одном глазу. — Это пока ты сидишь. Встанешь — и тебя поведёт. — Может быть… проверять что-то не хочется. — И не надо, — хмыкнул Акира, украдкой глянув на стройные ноги Таки, обтянутые джинсами, — мы же отдыхаем. Кстати, есть варианты, чем займёшься, пока у нас отгул? — Мой гениальный мозг сейчас не в состоянии генерировать идеи, — Руки прикрыл глаза, ещё пара глотков сидра. — Выспаться бы для начала. Что насчёт тебя? — Завтра поеду на шиномонтаж, потом навещу тренажёрный зал. Но всё это после того, как высплюсь, разумеется. — Кошма-ар… — протянул Таканори, взлохматив волосы. — А говорил — мы отдыхаем. — У каждого своё понятие отдыха. Для меня отдых заключается в действии, иначе с ума можно сойти от скуки. — Ты пашешь на износ на тренажёрах — видимо, подобный вид отдыха мне никогда не понять. Как и Юу с его рыбалкой. Какой сакральный смысл скрыт в том, чтобы сидеть неподвижно целую вечность и ждать, когда несчастный поплавок начнёт телепаться? — Не так всё примитивно, как кажется изначально. Я занимаюсь тем, что мне по нраву, а взамен получаю то, что помогает мне чувствовать себя лучше и быть более продуктивным во всех сферах. Уверен, Аой скажет тебе нечто аналогичное. — Ваши способы постижения дзена лежат за гранью моего понимания. — Это нормально, ты не думаешь? Сомневаюсь, что я смог бы часами гипнотизировать удочку, как Широяма, но это помогает ему восстанавливаться после долгой работы в студии. Ровно как и мне — качественная тренировка. Кроме того, отличная физическая форма идёт приятным бонусом. — Как и приливы нарциссизма. — Вредный ты какой-то сегодня, — блондин широко улыбнулся. — В бутиках скидок не было, мистер Продам-душу-за-шопинг? — Чего? — ощетинился Матсумото. — Ничего, в общем-то, — хмыкнул Сузуки и ополовинил своё пиво. — Если бы ты хотя б раз в неделю тренировался в зале, а не в торговых центрах, то не был бы таким вредным. Вредность отлично выветривается во время физических нагрузок. — Да неужели? — Спорим? Почему, по-твоему, я такой милашка? — И всё-таки ты тот ещё выпендрёжник, — Таканори допил сидр, отставил в сторону пустую жестянку и, опираясь о стену, поднялся, будто бросая Акире вызов. Что он к своему ужасу понял… он почти не пьян. Может, самую малость, но голова соображала ясно, ноги надёжно удерживали его в вертикальном положении. Как это возможно? Така осушил три банки сидра — пусть некрепкого, но и такого количества спиртного ему хватало, чтобы перестать быть хозяином своим мозгам и языку. Время в гостиной застыло, растянувшись незримой лентой между двумя мужчинами, что так внимательно глядели друг на друга. Ру хотел отвести взгляд, отвернуться от Акиры, сесть на диван, вытащить с лоджии очередную банку сидра и перевести всё в шутку — да хоть что-нибудь сделать, в конце-то концов, лишь бы прекратить это! Он столько глупостей намолол, выставил себя таким идиотом, что не удивится, если в итоге проведённый с Сузуки вечер станет их последним совместным вечером. Ибо связываться с двинутым на всю голову, абсолютно не умеющим пить Матсумото себе дороже. — Почему сразу выпендрёжник? — очнулся Рейта и также встал, теперь глядя на Таку сверху вниз. Их разделял всего лишь шаг. — Почему? — перепросил Таканори и потянулся к зажатой в ладони блондина бутылке. — А ты сам подумай. Он забрал бутылку, не встретив сопротивления, поставил её на пол и снова выпрямился. А этот… этот, чтоб его, Сузуки наблюдал за ним с неприкрытым любопытством, в бархатно-карих глазах блистали насмешливые искорки, будто его забавляло происходящее между ними недоразумение. — Подумал, — спокойно ответил Акира, рассматривая украшенные лёгким румянцем скулы Руки. — Но у тебя, очевидно, своя трактовка. Поделишься? — Изволь, — возмущение высокой волной поднялось в Таканори, грозясь вот-вот затопить каждый уголок всего его существа. — Ты всегда красуешься своими бицепсами, стоит тебе остановиться у зеркала в студии. Все эти твои посты в Твиттере о дохрена результативных тренировках, фотографии гантелей и прочего инвентаря, ты чаще пишешь о том, сколько ты набрал веса, чем о себе. И моё любимое — как ты написал, что пришёл на тренировку, а спортзал закрыт. Ты отжался у входа и пошёл домой, какой молодец. Ты и простуженным несколько раз ходил в зал, хотя я просил тебя этого не делать, мы даже поругались из-за этого однажды. А у тебя совсем другие приоритеты, да, Рей? Два грамма набранной мышечной массы дороже собственного здоровья. Не знаю, для кого и зачем ты стараешься, кому и что пытаешься доказать, но иногда ты ведёшь себя глупо. — Только из-за этого весь сыр-бор? — Аки с улыбкой склонил голову набок, видя, что друг разве что не шипит рассерженным драконом. — Я ошибаюсь, или всё перечисленное не вредит непосредственно тебе? Если я кому-то что-то и пытаюсь доказать, то себе одному, что я могу это сделать, и я не вижу в этом ничего плохого. Ты не хуже меня знаешь, что меня долго не устраивало моё тело. Для кого стараюсь — вопрос совсем другой. Для себя — да, но не для себя одного. — Это твоё личное дело, для кого, — отмахнулся Матсумото, скрыв, что его задели последние слова. — Ты мог бы думать и о тех, кто о тебе беспокоится, а заодно и о себе, но не только в этом смысле, — он согнул руки и напряг мышцы, пародируя Акиру. — Я думаю. Просто ты этого не видишь. — Ах, вот оно что? Ну-ну, — Таканори протянул руку к плечу Рея, коснувшись твёрдых мышц. Он растерялся. Он не понимал, как ему следовало толковать сентенцию «просто ты этого не видишь»? Но чего Ру не понимал ещё больше, так это того, что он творит. Что происходит? Почему руки против его воли тянутся к телу Рейты, точно заколдованные? — Что такое, Така? — иронично хохотнул Акира, ощутив, как от вполне невинного прикосновения по спине пронёсся табун мурашек. — Ты в курсе, что твои действия противоречат словам? — Заткнись, пожалуйста, — захлопал ресницами Таканори. — Ярмарки тщеславия у нас любишь устраивать ты, я всего-то тебе помогаю. — Да ну? И как же? Проверяешь моё мясо на прочность? — Вот именно, — с важным видом кивнул Руки. — Нужно удостовериться, что твоё мясо дошло до оптимальной кондиции, чтобы тебе не было стыдно перед тем, ради кого ты вкалываешь на своих железках. — И удостоверяться в этом должен конкретно ты? — Безусловно, — Така отошёл на полшага назад, — кто, как не лучший друг? — он сделал ударение на два последних слова. — Так проверка уже закончена? Быстро ты. — Я этого не говорил. Снимай футболку. Улыбка стёрлась с лица Акиры, он непонимающе воззрился на Таканори, который сохранял поистине буддийское спокойствие. Однако стоило Рею опустить взгляд ниже, на узкие, хрупкие ладони, что нервно комкали подол футболки по бокам… — Как тебе будет угодно, — блондин небрежно повёл плечом, всем своим видом показывая, что столь нескромная просьба для него — сущий пустяк. Два великих актёра, по обоим плачет «Оскар», ни дать ни взять. Правда, Сузуки со своей ролью справлялся несколько успешнее замершего Матсумото — последнему казалось, что его сердце с минуты на минуту проломит рёбра. Он отказывался себя понимать: что на него нашло? Зачем он наговорил Акире это всё? Неужели он… он и впрямь сказал Аки раздеваться? Его будто подвесили над кратером бушующего вулкана, на лбу выступила испарина, а на щеках расцвёл предательский румянец. Пришлось тряхнуть головой, чтобы волосы упали на лицо и не выдали его. — Может, ещё и Такашиму позовём? — насмешливый голос хлестнул Таку по спине раскалённой плетью. — Я и с ним давно дружу, знаешь ли. Соберём целую комиссию. — Не болтай, мы теряем драгоценное время, — Руки нетерпеливо несколько раз взмахнул ладонью, прося не медлить, — шевелись. Улыбка, тронувшая пухлые губы Рейты, совсем не понравилась Матсумото. По виску скатилась капля пота, но он спешно вытер её, сделав вид, что поправляет волосы. Неужели Рей всё понял? Да нет. Нет, просто — нет! Такого не может быть! Сузуки снял футболку и кинул её на диван. Он повернулся лицом к Таке, выжидающе посмотрев на него — мол, давай, чего ждёшь? — Я готов предстать пред твоим судом. Надеюсь на гуманность и бесстрастность твоей безусловно честной оценки. — Издеваешься, да? — Самую малость. Ты можешь и поближе подойти. — Дважды просить необязательно. Така приблизился к нему — теперь между ними осталось менее шага. Но это… неправильно. Неправильно то, что Руки не может перестать рассматривать это восхитительное тело. То, что он чувствует, как участившееся дыхание Акиры касается его лица. То, что они так близко, что Сузуки стоит перед ним, обнажённый по пояс! Это же… дурдом. Полный и абсолютный! А кого стоит благодарить за его организацию? Конечно, несравненного Матсумото Таканори, у которого и язык без костей, и голова без царя! Надо довести дело до логического завершения и забыть об этом. А потом списать всё на то, что был нетрезв. Потому что, как говорят великие классики, Така зашёл слишком далеко, чтобы останавливаться. Он и не будет. «Я кретин, какой же я кретин…», — уничижал себя Руки, надеясь, что и Акира достаточно пьян. Ему-то никогда не было нужно много, чтобы унестись в заоблачные дали. Таканори физически ощущал, как каждая секунда отпечатывается в памяти, оставляя глубокий след. Он жадно рассматривал широкую грудь, объёмные плечи с выступающими под кожей мышцами, торс с чёртовыми кубиками пресса, какие Ру видел лишь в кино, пропади они… и снова оно, это желание дотронуться, огладить, сжать. Так нельзя… — Ты что-то притих. Стесняешься? — Аки понизил голос, наблюдая, как беспокойно мечется взгляд Матсумото. — Не бойся. Он осторожно обхватил длинными пальцами тонкое запястье Таки и положил его ладонь на свою грудь. Таканори словно врезали под дых, он плотно сжал губы. Это действительно происходит, или он всё-таки надрался до чертей зелёных, раз ему мерещится такое? Ведь он чувствует… чувствует, какая горячая у Акиры кожа, чувствует, как бьётся его сердце, как пальцы с чуть грубоватыми подушечками бережно держат его запястье… — А я и не боюсь, — Така сделал спасительный вдох. Он высвободил ладонь, проведя ей по манящей груди. Безупречный рельеф проработанных, сильных мышц, жар, исходящий от полуобнажённого тела — и Ру прощается с рассудком. Его пальцы задели — и вовсе не нарочно! — тёмный сосок, и тот мгновенно затвердел. Показалось это Таке, или Рей сдержал порывистый вздох? Ладонь продолжала свободно блуждать по груди, в то время как вторая коснулась предплечья и медленно, очень медленно поднялась к крепкому плечу, пальцы слегка вдавились в покрывшуюся мурашками кожу. Наконец, Таканори осмелился поднять лицо к Аки, почти задев его нос кончиком своего. О, нет… почерневшие глаза Рея смотрели прямо на него, и невозможно было догадаться, о чём он думает. Но он смотрел без раздражения, осуждения или злости. Он как будто… с любопытством ждал, что Така сделает следующим шагом. Умом Руки понимал, что ему необходимо срочно провалиться сквозь землю в адское пекло. Их дыхания смешивались, губы остановились в миллиметрах друг от друга, тепло Аки Матсумото чувствовал даже сквозь ткань футболки… — Я… мне пора, пожалуй. Ноги его как к полу приросли, но он силой заставил себя убрать руки и отойти от Акиры. Помотав головой и сбрасывая нахлынувшее наваждение, Таканори растерянно оглядел гостиную. Он метнулся к лежащему на диване телефону, схватил его и быстрым шагом направился в прихожую. — Така? — нахмурился блондин и вышел за ним в коридор. — Что с тобой? — Всё в порядке. Вернее… я немного перебрал, мне лучше поехать домой, — протараторил Ру, судорожно ища, где он оставил кеды. — Я вызову такси, не волнуйся. — Если ты перебрал, то тебе стоит остаться у меня. Только дело не в этом, верно? — жёстко припечатал Рейта, и Таку прошиб холодный пот. — Нет, правда, я… Безжалостные пальцы впились в плечи Таканори, заставив болезненно зашипеть. — Аки? Что ты… — Ты трезв, Така. Как и я. К чему дурацкие отговорки? — К тому, что… — Матсумото затравленно посмотрел на него, сделав попытку выбраться из захвата. — Боже, просто отпусти меня, и я уйду! — А минуту назад мне показалось, что ты никуда не хочешь уходить. Что это было? — Да не знаю я! Перестань городить ерунду, я вообще… — Така запнулся, заметив, что Аки так и не надел футболку. — И ты, кстати, мог бы одеться. — Да ладно? Я, вроде, у себя дома, могу ходить, как хочу, — блондин разжал пальцы и мягко погладил его плечи. — Така… У Таканори появился шанс выскользнуть из рук Рея, но он стоял, точно вкопанный. Он хотел уйти — и он бы сделал это, если бы Аки не остановил его. И что было бы после, наутро? Созвонились бы, неловкое молчание и «прости, но я действительно был пьян», как оправдание, в которое никто не поверит? Как Така потом смотрел бы ему в глаза? Смогли бы они поддерживать общение и дружбу, как прежде? Между ними ничего не произошло, но Акира держит его, пытая взглядом. Собой. — Если я скажу, что не хочу, чтобы ты уходил, ты останешься? — ладони Рейты легли на его талию. — Но мы… — бормотал Руки, не помня себя от волнения. — Ты не считаешь, что мы поступаем неправильно? Рей нетерпеливо закатил глаза и наклонился, прижимаясь к губам опешившего Ру. Руки его плотно обвили талию Матсумото, кто-то же должен стереть последнюю выставленную перед ними преграду и показать, что нет ничего неправильного в том, что хотелось сделать уже очень давно. Из них двоих Акира яснее понимал: этот кто-то — как раз он. Хотел ли Така поцеловать Рея? Конечно, хотел. Ещё в гостиной. Но хотеть — одно, другое — не знать, какую реакцию вызовет этот порыв. Поэтому Руки стоял с широко распахнутыми глазами, не сразу сообразив, что он должен ответить на поцелуй. Но Акиру ничего не смущало, он медленно целовал приоткрытые, мягкие губы Таки, давая ему время прийти в себя. Таканори не сопротивлялся, но напряжение не отпускало его. Он был прижат к горячему торсу, закрыт от всего мира в объятиях Сузуки — как тут расслабиться? Его колени задрожали, он поднял руки, обнимая Аки за шею и наконец-то возвращая ему поцелуй. Расценив это, как позволение на дальнейшие действия, Рейта нырнул одной ладонью в волосы Ру, перебирая их и натягивая у корней. Вторая ладонь неспешно поглаживала узкую спину, Рей чувствовал, как часто вздымается грудь Таки, как сбивчиво он дышит. Он так волновался… но если бы Акира сказал, что не волнуется, то выставил бы себя величайшим на свете лжецом. Матсумото тихо простонал и отстранился, опустив голову. — Шея затекла, — пояснил он в ответ на вопросительный взгляд блондина и усмехнулся тому, как глупо это прозвучало. — Ты слишком высокий для меня. Потому что заботила его не только затёкшая шея, но и появившаяся в низу живота знакомая тяжесть. Ну почему тело столь беспардонно предало и выдало его? Впрочем, рядом с Сузуки это стало обычным явлением. — А так будет легче? — Рейта без малейших усилий приподнял его над полом и подошёл к стене, притискивая к ней Таку. Теперь их глаза были на одном уровне, Ру инстинктивно обвил ногами бёдра Акиры и вцепился в его плечи. — Аки! — ахнул он, ощутив, как в живот упирается вставший член Рея. — Ты тоже не без греха, — прошептал блондин в его губы, дразняще качнув бёдрами и заставив Таку захлебнуться сдавленным стоном. Послав всё в пекло, Руки на сей раз перехватил инициативу и дотянулся до желанных губ, вовлекая Акиру в глубокий, возбуждающий поцелуй. Он впустил в рот язык блондина, изгибаясь в его руках. До чего же невообразимо жарко и… хорошо. Но ещё лучше становилось от понимания, что вспыхнувшее и объявшее их желание было обоюдным. Куснув Таканори за нижнюю губу, Рейта склонился к его шее и провёл по всей её длине языком сверху вниз, затем втянул в рот кожу у основания, ближе к ключице. Така откинул назад голову, ударившись о стену затылком, но плевать он хотел на боль. Он сжимал талию Аки коленями, извивался и несдержанно шипел. Его короткие, твёрдые ногти оцарапали обнажённую спину, когда Сузуки вжался в него, задев возбуждённый член. Матсумото укусил его за шею, снова с нажимом провёл ногтями по спине и услышал в ответ тихое рычание. — Я не смогу остановиться, если мы продолжим, — тяжёлое дыхание Акиры оглаживало раскрасневшиеся щёки Таки. — Тогда мы продолжим. Рейта подхватил его под коленями и отошёл от стены. По дороге в спальню Таканори беспрерывно покрывал поцелуями влажную шею, проводил по затвердевшим соскам подушечками больших пальцев, для него просто прикасаться к Акире было ни с чем не сравнимым удовольствием. А что же будет дальше… Рей сел на кровать, и Така надавил на его плечи, заставив лечь. Провоцирующе поёрзав на узких бёдрах, он уселся поудобнее и оглядел лежащего под ним Рея. — Ты прекрасен, — пальцы прочерчивали путь от шеи к животу. — Значит, я больше не выпендрёжник? — хитро улыбнулся Сузуки, перехватывая запястье Таканори и потянув его на себя. — Ещё какой выпендрёжник, — Руки опустил свободную ладонь к поясу штанов Аки и лизнул его в уголок губ, — но прекрасный. Знал бы ты, что я хочу с тобой сделать. — И что же? Ох, дьявол… — Рей неосознанно приподнял бёдра, когда гибкие пальцы накрыли его член сквозь ткань. — Увидишь. Проведя несколько раз ладонью по стволу, Матсумото стащил штаны вместе с бельём с ног Акиры и вернулся к его губам. Долгий, ненасытный поцелуй, переплетение языков и рук, тесные объятия и алые отметины на груди. Таканори оставлял россыпи поцелуев везде, куда мог и хотел дотянуться — шея, ключицы, плечи, живот. Кожа Акиры — горячая, гладкая, солоноватая, восхитительная на вкус, Така не стеснялся пускать в ход и зубы, кусая и сразу зализывая место укуса. Рей вздрагивал от этих порывистых ласк, а Руки запоминал его самые чувствительные зоны. Поцеловав внутреннюю сторону бедра ближе к сгибу колена, Матсумото вернулся к жаждущему внимания члену и сжал пальцами его основание. Акира на несколько секунд задержал дыхание и даже не сразу осознал это, когда Така погрузил в рот головку, скользнув языком по её нежной коже. Блондин упал на подушки, сминая в ладонях пряди волос Ру, тихие вздохи сменились громкими, настоящими стонами. Матсумото так хотел услышать их, быть их причиной! Ради эти низких, хриплых стонов стоило стараться усерднее. Язык ласкал ствол, отмечал каждую венку, дразнил головку, губы сжимались то сильнее, то слабее, скользя по плоти. Така чередовал темп, ускоряя и замедляя его — весьма удачно выбранная тактика, если судить по тому, как выгибался на простынях Акира, выстанывая имя своего искусителя. Собственное возбуждение становилось болезненным, член упирался в жёсткую ширинку, от чего Руки хмурился, но терпел. Словно почувствовав это, Рейта взял его за подбородок, отстранил от себя и сел. — Иди сюда, — он помог Таке полностью забраться на кровать и убрал с его лица волосы. — Сомневаюсь, что тебе удобно в этом. Пальцы ловко расстегнули пуговицу на поясе, Таканори и ахнуть не успел, как оказался прижатым к кровати приятно тяжёлым телом. Как он себе и представлял бесчисленное множество раз… чувствовать на себе вес Акиры — от этого можно было кончить, и не прикасаясь к себе. Джинсы и футболка полетели на пол, Рейта развёл ноги Матсумото в стороны, ложась меж них. — На будущее… м-м, — Ру закусил губу — блондин прильнул к его шее с поцелуями. — Я н-не… не люблю, когда меня прерывают. — Мало ли, что ты не любишь, — безапелляционно заявил Сузуки и прикусил мочку его уха, — мне можно всё. Така собрался было возразить наглецу, но быстро понял, что нечем. И незачем. Пока Акира держит его в своих руках, он полностью теряет связь с реальностью, погружаясь в пропасть эмоций и чувств, которые дарили ласки и поцелуи этого мужчины. Рейта потянулся куда-то в сторону и Таканори, воспользовавшись моментом, приподнялся и сомкнул резцы на его соске. — Така! — вскрикнул блондин, выронив что-то из рук на покрывало. — Ты что творишь? Карие глаза хищно сверкнули в полумраке комнаты, широкая ладонь обхватила шею Ру, возвращая его на место. — Будь моя воля, я бы тебя съел, — хрипло прошептал Така и облизнул пересохшие губы. — И начну с груди, чтоб тебя. — Я заметил. Сделаешь так ещё раз — возьму тебя без подготовки. — Давай! — выдохнул Руки и притянул его за ягодицы к своему паху. — И думать забудь, — Акира строго сдвинул брови в линию, взяв с покрывала небольшую баночку. — Сейчас в твоих интересах расслабиться. Он скрутил крышку, и чуткий нос Таки уловил приятный аромат кокоса. — Что это? — полюбопытствовал он, гладя шею и плечи Сузуки. — Обычное кокосовое масло, пальцы от струн грубеют. Нам тоже подойдёт. — Верю. Акира… — Да? Сузуки удивлённо посмотрел на него, удивившись не столько тому, что Ру назвал его полным именем, а сколько тому, как он произнёс его… Блондин замер над ним на вытянутых руках, затаив дыхание. Таканори ласково коснулся его щеки ладонью, огладив большим пальцем скулу. Почти невесомое прикосновение — оно было таким осторожным и робким, будто Така боялся, что Рейта оттолкнёт его или поймёт неправильно этот порыв безыскусной нежности, идущей из глубины уставшего от неопределённости сердца. Но он зря волновался… Аки чуть повернул голову и поцеловал раскрытую ладонь в самую середину, затем отметил поцелуем подушечку каждого пальца, забирая последние страхи и сомнения. У обоих. — Я… ничего. Я просто… — начал Матсумото, но запутался в лабиринте собственных мыслей. — Я понимаю. Ты доверяешь мне? — Да. Пальцы Сузуки плавно двигались внутри Таки, растягивая инстинктивно сокращающиеся мышцы. Было тесно, горячо, желание обладать переливалось через край чаши терпения, но блондин старался сдерживать себя. Он отвлекал Таканори, целуя припухшие губы, щёки, шею, спускался к груди, гладил спутавшиеся волосы. Ру чувствовал — болезненность отступает под умелыми ласками Акиры, но терпение таяло куда стремительнее. Он знал, что Аки не хочет сделать ему больно, и ценил это, но откуда взяться выдержке, если ты находишься в давно желанных руках? — Достаточно, Аки, — почти захныкал Матсумото, подаваясь навстречу его движениям. — Уже можно… — Я ещё не закончил, — коварная улыбка, и Сузуки переворачивает ладонь тыльной стороной вверх. — Нет! — забился Таканори, задохнувшись от пронзившего его наслаждения. — Да, — кончик языка блондина обвёл влажные губы жертвы. — Тебе нравится? — Перестань… — Така закрыл глаза и вцепился ногтями в сильную спину, в который раз царапая её. — Нравится, — довольно констатировал Акира, вновь пройдясь по простате и вырывая из лёгких Таки громкий стон. — Я должен был запомнить. — Клянусь, если ты сейчас же… Угроза оборвалась. Сузуки медленно вошёл наполовину и стиснул зубы, мышцы обхватили его член, подхлестнув желание резко войти до основания — так, чтобы из глаз сыпались искры. Но вместо этого он сел на колени, не покидая тело Матсумото и придерживая его за бёдра. — Я тоже не железный, — прошипел блондин и снова вошёл — синхронный стон. — Чёрт, Така… — он запрокинул голову и зажмурился. Таканори стиснул ногами его талию и придвинулся ближе, полностью принимая Акиру в себя. Загнанно дыша, Рей начал двигаться, наслаждаясь узостью сжимающей его глубины. В спальне было достаточно прохладно, но Акире стало жарко… Ру отчаянно ухватился за его предплечья, до побеления костяшек вдавив пальцы в кожу, он был уверен — если не сделает этого, то утонет в захлёстывающем его блаженстве. Он прогнулся в пояснице, помогая Сузуки попадать по простате глубоко внутри, давился переходящими в крики стонами, жадно смотрел, как сокращаются при каждом движении мышцы на животе блондина, как же это зрелище завораживало… Таке напрочь срывало крышу от осознания, что этот мужчина хочет его, что он двигается глубоко в нём, даря обжигающие кожу поцелуи и прикосновения. Сердце Таканори билось так сильно и надрывно, что его всего била дрожь, он чувствовал себя охваченным пламенем, слушая дыхание и низкие стоны Акиры. Матсумото дотянулся до живота Аки и положил ладонь на него — немая просьба остановиться. Он сел, опираясь на вытянутую назад руку, второй он обнял Рейту за шею. Блондин понял его без слов. Он усадил Таку на себя, поддерживая хрупкое тело под спину и поясницу. Акира поймал его губы в поцелуй, на который моментально был получен наполненный страстью ответ. Им было так важно стать как можно ближе друг к другу, чувствовать, как переплетаются руки и пальцы, как движения напряжённых до боли бёдер становятся всё быстрее и порывистее. Хаотично водя ладонями по спине Сузуки, Таканори спрятал лицо на его шее. Он млел от того, как Рей трепетно целовал его плечо, помогая подниматься и опускаться на своей плоти. Рука блондина протиснулась меж их животами, пальцы окольцевали член Таки, начав резко и ритмично скользить по нему. В низу живота всё сворачивалось узлом, Ру сжал Акиру в себе, приближая его к финалу, потому что и сам был уже на грани. Он бился в объятиях Аки, но последний держал его крепко, собирая с губ вымученные стоны. Таку скручивали выбивающие слёзы судороги, когда он изливался на руку Рейты и свой живот, перед глазами всё потемнело, в ушах стоял звон. Он не помнил, когда с ним в последний раз было такое? Безумно, дико хорошо, до минутного беспамятства и прошибающих насквозь разрядов наслаждения. Как сквозь ватную завесу он услышал хриплый вскрик Акиры, ощутил, как он дрожит, кончая и обессиленно утыкаясь лбом в ключицу Таки. Они сидели посреди смятого постельного белья, не шевелясь и стараясь отдышаться. Слабость накрыла их, но так не хотелось размыкать объятия… и никто не спешил делать этого. Всё, на что хватало Таку — дрожащими ладонями гладить Аки по волосам. Мягко, успокаивающе-нежно. Обоим было нужно немного времени, чтобы прийти в себя. Всё так же держа Руки под поясницу, Сузуки привстал и без видимых усилий уложил его на кровать, после чего лёг поближе, чтобы Ру устроился у него под боком. — Я для тебя совсем невесомый, да? — устало улыбнулся ему Матсумото. — Есть такое. Наверно… — блондин вздохнул, глядя куда-то в стену. — Наверно, я должен что-то сказать… но не знаю, что именно. Таканори задумчиво нахмурился, но промолчал, подавив первый порыв ответить. Решившая развернуться страсть постепенно отпускала их, возвращая способность мыслить трезво. И, кажется, Така начал понимать, что имел в виду Рей. Они только что переспали. После долгих лет дружбы. Однако… разве можно сказать, что кто-то из них был против? Руки отлично знал, что он чувствует к блондину. Да только откуда ему было знать, взаимно ли это? Взаимно ли стремление обладать… быть ближе, чем уже есть? И ладно, бог с ним, что это всё же оказалось взаимно, но сам факт произошедшего… вот, что выбивало Матсумото из колеи. Разве мог он предугадать, что это случится сегодня? В квартире Акиры. Вот так спонтанно и внезапно. После совершенно дурацкого диалога, поставившего под сомнение умственные способности друг друга. Определённо, его состояние больше напоминало… шок? — Я в шоке. Да. Именно в шоке, — вынес вердикт Така. — Пожалуй, и я, — заторможенно отозвался Сузуки. — Но… ты жалеешь? — Нет. Я этого хотел. — Давно? — Настолько давно, что это пугает. А ты здорово маскируешься… — Я боялся спугнуть тебя. Я не был уверен до конца даже тогда, когда ты попросил меня раздеться — это было слишком неожиданно, — улыбнулся Рейта. — Но я решил попробовать. Ты ведь тоже надеялся, что всё можно списать на пьяную голову, не так ли? — Я настолько плохой актёр? — Возможно, не самый худший, но, Така, — Акира заправил тёмные волосы за ухо Матсумото, — я давно тебя знаю. Тем более я знаю, когда ты действительно пьян. Если ты отколол такой номер в трезвом состоянии, то и я рискнул попробовать. — Я просто непризнанный гений… — Таканори закрыл лицо ладонями, будто устыдившись себя. — То есть ты… твою мать. Что ты предлагаешь? — он замер в ожидании… — А что тут предложишь? — Рейта посмотрел на него взглядом учителя, разъясняющего непонятливому ученику элементарные вещи. — Опытным путём мы выяснили, что долго и успешно шифровались, но сегодня прокололись. К чему это привело, мы оба видим. Ну так, может… нам стоит попробовать? — Попробовать? — Только не жди от меня цветов и конфет. Это перебор. — Ками… — наконец-то Таканори выдохнул и засмеялся, покачав головой. — Да мне и не надо цветов и конфет. — Отлично. Минус одна проблема. Конечно. Всегда можно попробовать. The End. * — отсылка к короткому видео, где ребята отвечали на десять вопросов. На вопрос «что вы делали двадцать лет назад?» Рейта ответил «я ещё не родился».